Покоряя Кавказ

По ощущениям Фати эта зима длилась вечно. Утонув в работе, она и не заметила, как снег на улице растаял, земля под ним впитала десятки дождей, день сравнялся с ночью, а на ветвях показались нежные почки. Но когда расцвела белая сирень, девушка словно очнулась от долгого сна и ощутила долгожданное тепло. Или, возможно, грела ее совсем не весна. Возможно, грел ее бархатный смех Халида.

После длинной переписки они увидели друг друга в Парке Горького, встретившись возле фонтана. Он написал, что будет в белой футболке и черной кожаной куртке, но вокруг было слишком много парней, одетых похоже. Растерянно остановившись, Фати блуждала взглядом по толпе. Сердце ее билось быстро и неровно то ли от волнения, то ли сожаления, что вообще все это затеяла. Решив ускользнуть в самый последний момент, она вдруг увидела, как за ней наблюдали из-за водяной стены.

Двинувшись одновременно с парнем вокруг фонтана, девушка залилась краской и стала почти такой же, как ее красное платье в пол. Незнакомец не отрывал от нее пристального взгляда. Приблизившись, Фати поняла, что его глаза были синими, в темной окантовке. Улыбнувшись, парень протянул руку и представился:

— Халид.

Впервые в ее мыслях было что-то, кроме коронок и имплантатов. Вернее, кто-то. Девушка могла унестись в свои мечты прямо на занятиях в университете или на удалении восьмерки в клинике. Преподаватели несколько раз называли ее имя, врачи просили сосредоточиться, а администратор ругалась за то, что она забывает приветствовать пациентов. Один раз, погрузившись в свои размышления, девушка даже выкинула дугу, которую ортодонт вытащил из брекет-системы пациента и заменил новой.

— Ты же знаешь, что эта дуга нам ещё понадобится, — удивленно произнес врач. — Они ведь не одноразовые.

Извинившись, она кивнула и перехватила изучающий взгляд ортодонта.

— Может, тебе пора в отпуск? — предложил он. — Ты работаешь без выходных уже пол года.

— Нет, не нужно, — заверила Фати, встрепенувшись. — Я и так на выходные улетаю к семье. Я буду внимательнее, — пообещала она.

Ее хватило всего на несколько часов. Уже по дороге домой, в уютном салоне такси, девушка снова расплылась в счастливой улыбке, вспоминая Халида.

Они долго гуляли по парку, скинувшему с себя остатки зимы. Разговор не стихал, прыгая с темы на тему: про московские пробки, про последний выпуск комиков, которых они, как оказалось, вдвоем смотрели. Не касались лишь двух тем: наций и религии. Оба чувствовали, что связь между ними была еще тонкой и не выдержала бы такого обсуждения.

Наконец Халид предложил покататься и достал из кармана кожанки ключи от гелика. Фати посмотрела на них озадаченно.

— Предложи я тебе сразу покататься, ты отказалась бы, — объяснил он, заметив ее взгляд.

— Отказалась бы? — переспросила девушка, вскинув брови.

— Сесть в машину к парню, которого никогда не видела? — хмыкнул Халид. — В парке, полном людей, было спокойнее всего.

Вспомнив, как хотела убежать перед самой встречей, она улыбнулась. Многие бы не подумали об этом, а он подумал. И это заставило ее тонуть в его синих глазах еще сильнее.

Парень немного рассказал о себе. Часть из этого Фати уже знала по переписке: ему было двадцать четыре, он родился и закончил школу в Магасе, а после университета работал юристом в семейной компании, филиал которой открыл в Москве. Но услышала она и кое-что новое: Халид обожал крепкий кофе (и девушка тоже любила кофе, пусть не крепкий), не пил и даже никогда не пробовал алкоголь, ходил в тренажерный зал.

Они немного прокатились по центру города, сверкающему в лучах последнего апрельского дня. Водосточные трубы домов блестели под солнцем, стекла переливались золотым. На газонах вовсю велась подготовка к лету: сажали новые деревья, красили в ослепительно-белый бордюр, с травы убирали прошлогодние листья. Толпы людей текли по тротуарам: не одна Фати радовалась ушедшей зиме, уставшие от холода и сумрака москвичи тоже спешили встретить долгожданную весну.

Халид выехал на Третье транспортное кольцо. Бесчисленные машины на нем стремились во всех направлениях, но его черный гелендваген обгонял их всех.

— Ты соблюдающий мусульманин? — наконец спросила Фати то, что волновало ее с их самых первых сообщений.

Он бросил на нее быстрый взгляд и вновь посмотрел на дорогу, ловко маневрируя между другими машинами.

— Я молюсь пять раз в день и держу пост в месяц Рамадан, если ты об этом, — ответил парень. — Иногда хожу в мечеть, раздаю милостыню с зарплаты. Надеюсь когда-нибудь отправиться в паломничество в Мекку.

— Понятно, — отозвалась девушка, облизнув губы, пересохшие от волнения.

— А вы? — спросил он. — Я слышал, осетины поклоняются нескольким божествам.

— Мм, раньше так было, да, — согласилась Фати. — Но сегодня лишь некоторые придерживаются старой религии. В основном мы исповедуем православие, но маленькая часть из нас — ислам.

Халид съехал с Третьего транспортного кольца и направил машину вдоль трамвайных путей.

— У тебя есть сестры? — полюбопытствовала девушка.

— Родных нет, но мы держим близкие связи с двоюродными и троюродными, — ответил он.

— Мы тоже, — улыбнулась она. — А твои двоюродные и троюродные сестры в платках?

— Покрытые ли они? — уточнил парень и пожал плечами. — Две из них — да, другие — нет. Это вопрос не принуждения. Каждая женщина сама решает покрыться ей или нет.

— Но религия говорит…

— Да, в Коране женщинам сказано покрываться платками, — кивнул Халид. — Но есть обязанности куда важнее. Например, намаз. Пятикратная молитва, — объяснил он. — Или тот же пост. А какой смысл в платке, если девушка прелюбодействует?

Фати промолчала. Слова парня казались ей логичными, но внутри нее все равно копошилось сомнение, ведь ей с детства преподносили хиджаб как средство угнетения.

— Хотя не спорю, что в каких-то радикальных семьях или отдаленных селах на девушку оказывают давление в принятии такого решения, — добавил Халид. — Но ведь ислам тут ни при чем. В радикальных православных семьях тоже оказывают давление. В маленьких деревушках центральной России девушке тоже приходится вести себя скромнее, чем в больших городах.

— Возможно, — растерянно кивнула Фати.

— Как родители отпустили тебя одну учиться в Москву? — спросил парень. — Они не переживали за тебя?

— Переживали, конечно, — отозвалась она. — Но папа и мама доверяют мне, понимают, что я не ввяжусь в плохую компанию. И они знали о том, как я мечтала стать хорошим стоматологом. А в Москве самое лучшее образование.

Халид припарковал автомобиль возле какой-то пятиэтажки и заглушил двигатель.

— Куда мы? — удивилась девушка.

— Возьмем кофе и прогуляемся по моему любимому парку, — рассказал он.

Фати выбралась из машины одновременно с ним, не давая ему возможности помочь ей. Мысль, что парень откроет перед ней дверь, ввела ее в смущение. Он купил в кофейне этого дома кофе с сырной пенкой, и, держа в руках тёплые стаканчики, они отправились в сторону деревьев.

— Мы же уже были в парке, — произнесла девушка озадаченно.

— Измайловский парк не совсем парк, — объяснил Халид. — Скорее, лес. Такие спокойные, уединенные места нравятся мне куда больше. Они кажутся настоящими в отличие от искусственных парков в центре города.

— Ты назначил встречу в парке Горького, чтобы я не испугалась, — рассмеялась Фати, — а потом привез меня в лес?

Парень посмотрел на нее задумчиво.

— Что? — не поняла она, продолжая смеяться.

— У тебя красивая улыбка, — ответил он.

Девушка смущенно стихла и перевела взгляд на нежные, молодые веточки деревьев. Она часто замечала на себе внимание парней, но еще ни от кого из них не слышала таких слов. Наверное, потому что Фати никого к себе и не подпускала, погрузившись в учебу и работу.

— Твоя очередь, — произнёс Халид.

Она удивленно на него поглядела.

— Задавать вопрос, — напомнил он. — Мы остановились на моём.

— Это для тебя что, игра? — застенчиво усмехнулась девушка.

— А почему бы и нет? — хмыкнул парень. — Разве весь наш Кавказ — не одна большая игра со своими правилами?

Участниками были ингуш и осетинка — две враждующие нации. Испытаниями для них стали разные веры и разные, но непоколебимые, как горы, традиции. Судьями были родители и родственники. Но победа казалась невозможной ни для одного из участников.

— Мусульмане могут брать четырех жен, — сказала Фати, решив пока не думать об исходе игры и просто принять ее правила. С удовольствием втянув аромат кофе, она сделала глоток. — В Ингушетии много таких браков?

— Явных — нет, — мотнул головой Халид и тоже отпил из своего стаканчика.

Они зашли в густой изумрудный лес, и тот поглотил их, словно озеро. Тропинка увела гостей в коридор из высоких могучих стволов под крышей крон, сверкающих на солнце. На толстой ветке сидела рыжая белка, но, увидев парня и девушку, вскарабкалась от них вверх. Подул ветер, необычайно теплый для конца апреля.

«Наш, южный», — подумала Фати, с радостью подставив лицо его порывам.

— Явных? — удивилась она. — А есть ещё и скрытые?

— Некоторые берут вторую жену, заключая брак только у имама, и скрывают это от первой, — вздохнул Халид.

— Разве так можно? — ужаснулась девушка.

— Религия такое не дозволяет, — сказал он, — но люди оправдывают себя тем, что заключают брак, а не ведут запретные, внебрачные отношения.

Первого мая Фати вернулась из стоматологии жутко голодной. Недолго думая, что приготовить, она остановилась на любимом хачапури. Тесто для него у нее было приготовлено заранее и хранилось в морозилке. Разморозив его, девушка придала ему форму лодочки и добавила тертый сыр и яйца, а затем убрала в духовку. Положив терку и другую грязную посуду в посудомойку, она отправилась в комнату и наконец переоделась в пижаму — мягкие черные шорты и кофточку.

Закрутив волосы в пучок на затылке, Фати взглянула на чемодан, разложенный на полу. Устало размяв шею, она сгребла из шкафа первые попавшиеся вещи и уложила их в чемодан. Рано утром у нее планировался вылет во Владикавказ. Из груди вырвался вздох. Девушка соскучилась по родным краям, но не хотела встречаться с бесчисленными родственниками, которые станут задавать вопросы про ее свадьбу.

Фати закончила собирать косметику, когда зазвонил телефон. На экране высветилось имя Халида. Она почувствовала, как сердце забилось чаще, и, взволнованно прикусив губу, опустилась на край ванны.

— Добрый вечер, — ответила девушка, стараясь не выдать радости и смущения, охвативших ее пламенем.

— Ас-саляму алейкум, — произнес он.

Фати нахмурилась. Она знала, что на мусульманское приветствие надо было как-то отвечать, но как именно, не знала. Да и ее душа бунтовала против этого. Девушка не хотела отвечать на мусульманское приветствие, будучи православной.

— Чем занимаешься? — спросил парень, словно догадавшись о причине ее заминки.

— Вещи собираю, — сказала Фати, застегивая косметичку.

— Во Владикавказ?

— Ага, послезавтра кувд, — она поймала взглядом свое отражение в зеркале и ужаснулась синякам под глазами.

Прежде девушка не переживала по поводу своей внешности, но теперь ей хотелось выглядеть отлично. И причина таких перемен разговаривал с ней прямо сейчас по телефону.

— Кувд? — переспросил Халид.

— Наш семейный сбор, — пояснила она. — Все фамилии одного рода собираются раз в пять лет. Представители приезжают не только со всех уголков нашей республики, но и всей страны.

Например, Фати летела из Москвы, а ее брат — из Санкт-Петербурга. Он учился в медицинском северной столицы. Не приехать на торжество означало проявить неуважение, ведь осетины высоко чтили традиции.

— А общайся мы чуть дольше, — предположил парень, — мне можно было бы отправиться на этот кувд?

Вскинув брови, девушка удивлённо улыбнулась. То, что Халид, будучи другой нации, другой веры, более того, ингуш, про которых осетины так плохо отзывались, интересовался традициями ее народа, отозвалось внутри нее приятным теплом.

— Даже общайся мы чуть дольше, — покачала она головой, но спохватилась, поняв, что он не мог этого видеть, — то не получилось бы. На кувд приглашают лишь очень близких друзей.

— Насколько близких? — поинтересовался парень, и Фати покраснела от двусмысленности его слов.

Не зная, что ответить, она почувствовала ароматный запах, доносящийся с кухни.

— Хачапури! — вспомнила девушка и бросилась к духовке.

— Хачапури? — хмыкнул он. — Значит, ты любишь грузинскую кухню?

— Не больше, чем наши пироги, — ответила она и, взяв прихватку, достала противень. К счастью, хачапури не подгорел, и ее живот заурчал в предвкушении вкусного ужина. — Но да, люблю. А ты? — спросила Фати, осознав, что не знала его любимого блюда. — Какую кухню любишь ты?

— Ингушская будет ожидаемым ответом? — из динамика раздался его смех.

А по ее коже пробежали мурашки.

— Очень, — фыркнула она в попытках скрыть необъяснимое волнение. — А ингушская кухня из чего состоит? — заинтересовалась девушка тем, чем осетины обычно не интересовались.

— Хм, — задумался Халид. — Наверное, самое популярное это галушки, которые мы макаем в густой суп. Еще к ним подают вареное мясо. И есть хингалаш — лепешки на кефире, начиненные тыквой.

Фати добавила кусочек сливочного масла в горячий хачапури и опустилась за стол.

— Звучит вкусно, — призналась она. — А ты чем занимаешься сейчас?

— Катаюсь по Москве, — отозвался он. — Люблю по вечерам сесть за руль и думать о своем.

— А почему тогда не думаешь сейчас? — растерялась девушка.

— Думал, — сказал парень, — но все мысли привели к тебе, и я набрал твой номер.

Жар охватил ее всю, от макушки до пяток. Казалось, запылали даже волосы в пучке. Воздух раскаленным шаром пронёсся по бронхам Фати, и грудь сжалась, не принимая его. В попытках остыть она взяла стакан и приблизилась к крану, чтобы налить холодной воды из фильтра.

— Чего молчишь? — весело поинтересовался Халид. — Хачапури уминаешь?

Девушка прыснула, вновь задышав. Отпив воды, она вернулась за стол и только тогда поняла, как сильно дрожали ее коленки. Парень ловко замял тему, которую поднял слишком рано. Фати ещё не была готова признать, что они нравились друг другу. Ведь подумай она об этом, придется подумать и о том, что скажут родители. А родители никогда не позволят ей выйти за ингуша. Да и его семья наверняка не примет осетинскую невестку.

— У вас женятся на других нациях? — спросила девушка вопреки своему желанию не думать об этом пока.

— Реже, чем у вас, но, конечно, женятся, — ответил Халид. — Кстати, недавно женился мой старший брат.

— Поздравляю, — произнесла она озадаченно, не понимая, зачем он это сказал.

— Следующий — средний, но мы не то что бы обязаны следовать этой традиции, — продолжил парень. — Если я соберусь раньше среднего, никто мешать мне не станет.

Вновь почувствовав жар, Фати отпила прохладный воды ещё.

— А что, у тебя есть кто-то на примете? — полюбопытствовала она невзначай.

Из телефона раздался смешок, и ее кожа снова покрылась мурашками. Один его смех заставлял девушку таять, как печенье, опущенное в кофе. Но она не имела на это право.

— Целый список, на самом деле, — ответил Халид. — Вот выбираю ту самую.

— И как, выбрал?

Фати затаила дыхание.

— Выбрал, — произнес он внезапно серьезным голосом. — Но она об этом пока не знает. Как думаешь, наверное, сто́ит ей рассказать? А то вдруг меня опередят.

— Думаю, не стоит, — возразила девушка. — Думаю, тебе стоит пропустить среднего брата вперёд. У каждого своего час. А если она написана в твоей судьбе, то никто тебя не обгонит.

— Мы, мусульмане, тоже верим в судьбу, — вздохнул парень, и от его вздоха у нее внутри все защекотало. — Но иногда очень сложно принять ее. И еще сложнее принять неизвестность.

— Неизвестность страшит, — согласилась Фати.

Они проболтали пол ночи. Хачапури так и остыл на столе, и лишь ближе к рассвету девушка спохватилась. Закончив со сбором чемодана, она проверила документы, переоделась в джинсы и лонгслив, накинула бежевый тренч и вызвала такси в аэропорт. По дороге Фати десять раз роняла голову, засыпая, и столько же раз встревоженно вскидывала ее, просыпаясь.

Проходя регистрацию на рейс, она взглянула на «Владикавказ» на табло отправления и вспомнила их с Майей план совместного переезда. Улыбнувшись, девушка почувствовала себя бодрее, как будто выпила кофе. Сдав багаж, она приблизилась к стеклянной стене, через которую были видны самолёты, выстроившиеся для предполетного осмотра.

Впервые Фати летела домой с нетяжелым сердцем. В этот раз оно было не камнем, а огнем, озарявшим ей дорогу в родные горы. Но этот огонь зажег тот, кого ее горы не примут. Отвернувшись от самолетов, она решила и в самом деле выпить кофе перед отправкой.

Сидя в пустой утренней кофейне в зоне отлета, девушка получила сообщение от другого ассистента. Мари искала скальпель для предстоящего удаления еще не прорезавшегося зуба мудрости, но в шкафу с операционными инструментами не было ни одного. Фати вспомнила, как прошлым вечером в спешке перед сборами домой едва успела продезинфицировать и закинуть в автоклав скальпели, и напечатала:

«Они в автоклавной».

После этого она достала айпад и открыла электронный учебник. Через три недели начиналась сессия, а готовиться в Осетии точно не получится. Выделяя цветным важные места, девушка переносила какие-то моменты в блокнот на айпаде и, прочитав три параграфа, не заметила, как пролетело время. Объявили посадку на ее рейс, и она поспешила к выходу.

«Сажусь в самолет», — отправила Фати сообщение маме.

«Папа встретит тебя в аэропорту», — пришел от нее ответ.

«Хорошего полёта», — написал Халид, и у девушки перехватило дыхание. Даже не осознавая этого, она начала обмахиваться паспортом и билетом, как веером. Ей стало жарко, но пылало не ее тело. Пламя охватило душу Фати. Когда-то она прочитала, что хватает пяти секунд, чтобы влюбиться. Ей хватило одной.