Темный исток

– Ты не упоминал об этом, – тихо проговорила я.

– Не о чем было упоминать, – отозвался брат, отвернув кресло к иллюминатору.

Его признание не повергло в оторопь и ошарашено выпучить глаза не заставило, лишь подстегнуло мысли бежать в заданном направлении. Сразу прояснилось, почему Аргус так бурно отреагировал на встречу с Мекетом, и почему брат бился со стражем почти на равных. Он сам когда-то был в их числе. И молчал об этом.

Спустив ноги на пол, я выпрямился в кресле.

– Разве?

Мекет не ответил, переключив внимание на консоль управления. Притворился, что занят. Диана сидела молча и слегка недоуменно поглядывала на нас с братом. Что творилось в ее прекрасной голове, мне было неведомо, но интересоваться этим я бы стал в последнюю очередь.

Я повторил вопрос и добавил:

– Мекет?

– Потому что так было проще, – ответил брат сквозь зубы.

Я усмехнулся. На нечто более вразумительное глупо было даже надеяться. Но не отстал:

– Кому?

Мекет заскрипел зубами и рявкнул:

– Мне! И хватит об этом! Тебе, кажется, есть куда свое рыльце ткнуть. Взялся за поиски убийцы? Вот и вперед! И так только зря на орбите проболтались.

Я решил не спорить. Но не потому что струсил или внял аргументам. Я больше чему уверен, Мекет и сам понимал, что отделаться от меня отговорками не выйдет, а, значит, просто хотел выиграть время. Для чего? Посмотрим.

– Что вы предлагаете, господин Динальт? – вмешалась Диана.

Брат ее внимание тоже не особо побаловал. Только проворчал:

– Будто варианты есть. Надо навестить этого ублюдка Сивера и потолковать с ним о твоей матушке.

Диана усмехнулась:

– Думаете, этого никто прежде не делал?

Мекет оглянулся. Его лицо исказила зловещая ухмылка:

– Поверь, милая, так, как это делаю я – никто.

Он схватился за штурвал, собираясь направить «Ртуть» к поверхности, как вдруг двигатели корабля отказали. Просто отключились и все тут.

– Это что еще за напасть? – Мекет уткнулся в мониторы, пытаясь сообразить, что случилось. Пальцы его запорхали над консолью.

Мы с Дианой растерянно переглянулись. Я вытянул шею, пытаясь заглянуть брату через плечо:

– Что случилось?

Мекет резко откинулся на спинку своего кресла и выругался так, что даже парящему поблизости СиОБи, кажется, сплохело.

– Ублюдки! Грязные желторылые ублюдки! Дерьмоеды чешуйчатые! Сраные Фебы! Присобачили саботажник. Похоже, не зря отирались в доках. – Брат оглянулся: – А я говорил тебе запирать люк!

Ну, конечно. Я же еще и виноватым остался.

С трудом удержавшись от того, чтобы не закатить глаза, я влез ногами в сланцы и привстал. За иллюминатором виднелась желтая точка, которая с каждым мгновением стремительно разрасталась в размерах. Баржа клана Феб!

– А чего они только сейчас очухались? – спросил я, пытаясь сообразить, что мешало фебовцам подгадить нам еще на Семерке? – Чего ждали? И откуда здесь взялись? Шпионили за нами?

Мекет еще пытался вернуть себе управление «Ртутью», но все без толку – прицепленный к борту саботажник сделал нас беспомощнее младенцев.

– Мозголом, ты думаешь, я знаю?! – гаркнул брат, со злости ударив по штурвалу кулаком.

Я втянул шею и уселся обратно.

– Ваши приятели? – поинтересовалась Диана, склонившись ко мне.

Я нервно хихикнул:

– Можно и так их назвать.

Тем временем баржа, послужившая источником помех, приближалась. Похожая на расплющенный задницей грязекопа пищпакет, она раз в двадцать превосходила «Ртуть» размерами. Ядовито-желтая, как треугольники на мордах фебовцев, баржа была усыпана антеннами и боевыми орудиями, отчего сходство с риоммским шипастым огурцом казалось почти портретным. Даже пасть своя имелась – широченный грузовой люк с распахнутыми настежь створками.

Туда-то нас и тянуло.

– Живыми хотят взять, – проворчал Мекет.

Диана изумилась его равнодушию.

– Чего вы ждете, Динальт? Отправьте сигнал пограничникам! Они в два счета поставят этих курсу на место!

Брат только хмыкнул и покачал головой.

– Они глушат сигналы, – объяснил я это телодвижение.

Диана скривилась, будто ее зубная боль одолела.

– Тогда что вы собираетесь предпринять? Задрать кверху лапки и просто сдаться?

– Все, что я предлагаю тебе, милая, – откликнулся Мекет, – это замолкнуть и дать мне подумать. Как-нибудь выкрутимся. Не впервой.

Диана громко фыркнула:

– Уж в этом вы большой специалист, я погляжу.

Мекет приподнял шляпу, давая понять, что польщен сомнительным комплиментом.

Я тихо хихикнул. Наверное, из-за напряжения. Близость новой встречи с фебовцами совсем не внушала оптимизма. Мекет мог сколько угодно хорохориться и делать вид, будто ему все нипочем, но я-то понимал, что дела наши хуже некуда. В прошлый раз братец здорово оттоптался на самолюбии Треззлы, а тот убивал и за меньшее.

– Мне идти за бластером? – спросил я на всякий случай.

Брат качнул головой и выбрался из-за консоли:

– Надеюсь, стрелять не придется.

Я уронил челюсть.

– Что, правда?! После всего, что ты натворил?!

Мекет поморщился.

– Мозголом, хоть раз в жизни сделай мне одолжение – поверь тому, что я говорю, идет? Ты посиди здесь, а я встречу их внизу. Хочу послушать, что этот недоумок скажет.

– С ума сошел?! Они же прибьют тебя, только спустишься!

– Не ссы, – сказал брат. – Если б они хотели убить нас, то не приглашали бы в гости. – Он в задумчивости дернул головой. – Нет, им что-то нужно. И мне очень хочется знать, что именно. Мелюзга со мной пойдет.

СиОБи издал удивленный возглас.

– Для чего?

– На месте решим. – У лифтовых створок Мекет помедлил и обернулся: – Сидите тихо. И чтоб без самодеятельности. Мозголом, будь готов рвать когти по первому сигналу. Ты понял?

Я быстро кивнул.

– Отлично.

Мекет ушел как раз в тот момент, когда тяжелый металлический грохот, раздавшийся над нашими головами, сообщил, что «Ртуть» успешно загрузили на борт.

Не долго думая, я активировал внешнюю камеру наблюдения, в реальном времени транслировавшую все, что творилось снаружи.

Трюм баржи, на деле оказавшийся больше, чем ожидалось, тонул в липком полумраке. Качество картинки оставляло желать лучшего и от этого многие детали выглядели едва различимыми. В основном на глаза попадался всякий хлам, вроде наполовину проржавевших ховеров, которых в воздух поднять могло разве что чудо, несколько массивных грузовых контейнеров, автомат-погрузчик и пара-тройка звериных клеток.

Клетки, кстати, пустыми не были, но кто конкретно их занимал, разглядеть не представлялось возможным.

К «Ртути» клан Феб высыпал чуть ли не полным составом – дюжина резвых молодцев и все как на подбор: маленькие, коренастые, кровожадные, будто риоммские катраны, и вооруженные. Я даже удивился, как быстро Треззла завербовал в свою банду новеньких рекрутов. Его я узнал почти сразу: широкая немного вытянутая морда, оскаленные клыки и неизменный желтый треугольник на лбу, притом много ярче, нежели у его более молодых, но не менее суровых собратьев.

Камера звук тоже передавала, так что, помимо милой картинки, мы с Дианой наслаждались еще и злорадным рычанием стаи ящеров, готовых все подряд рвать на мелкие кусочки.

Как только трап опустился, Треззла зычно гаркнул:

– Динальт! Тащи свою задницу сюда! Будь мужиком! Поговорить хочу я.

В поле зрения появился Мекет. Внешне он казался расслабленным: руки держал за поясом и вышагивал по рампе, точно на приятной прогулке. Поля шляпы наполовину скрывали лицо, но это не помешало мне представить, с каким нахальством он разглядывал окруживший его сброд. Малыша СиОБи нигде не наблюдалось.

– Чего орешь? Тебя на той стороне Рукава слышно.

Завидев Мекета, подручные Треззлы напряглись. Кое-кто поспешил схватиться за оружие. Сам же предводитель расплылся в широченной улыбке.

– Динальт, дружище! Сколько же оборотов прошло с тех пор, как мы с тобою виделись в последний раз?

Остановившись в самом низу рампы, Мекет с демонстративным безразличием поковырял мизинцем в зубах.

– Вчера, вроде как, было. Хотя, время в космосе штука относительная.

Низкорослый ящер звонко хохотнул, изо всех сил стараясь подражать тону светской беседы. Зачем это ему было нужно, я по-прежнему не догадывался.

– И то правда, – кивнул он. – Все так. Верно.

Сплюнув на и без того грязный пол, Мекет вежливо поинтересовался:

– Зачем притащил меня сюда, Наро'Тик?

Ящер прищурил маленькие желтые глазки и несколько секунд мял свой подбородок массивной лапищей. При этом его хищная улыбка нисколько не пострадала в размерах.

– Значит, сразу к делу хочешь, так? – спросил он.

Мекет кивнул:

– Ну, типа того. Выкладывай, чего надобно?

Треззла ломаться не стал.

– Хочу немного выровнять баланс. В прошлый раз мы расстались на не самой приятной ноте, согласись? Оба наделали глупостей. Потрепали друг другу нервишки и все такое... В общем, нехорошо как-то вышло, тебе не кажется?

– Ну, есть немного, – согласился Мекет, глядя при этом куда-то поверх рептильих голов.

Треззла, довольный началом беседы, продолжил:

– Знаешь, мне вдруг захотелось это как-то исправить. К чему нам постоянная грызня, а? Ведь мы могли бы неплохо сработаться, вместо того, чтобы враждовать. Тебе так не кажется?

– Интересная мысль, – заметил Мекет. – Хоть я все еще не уловил, зачем ты прицепил мне саботажник?

Широченный оскал на морде ящера малость притух.

– Не люблю неоплаченных долгов, вот зачем, – сказал он.

Мекет сдвинул шляпу назад, открыв лицо камере. Как я и думал, он нагло ухмылялся, глядя Треззле прямо в глаза.

– Не стоило так напрягаться. Мог бы просто записочку с извинениями прислать.

Очередная порция совершенно безумного хохота взорвала напряженную тишину.

– А ты всегда умел отменно шутковать, мой друг, – проговорил ящер. – Но беда-то в том, что сейчас тебе одними хохмочками не отделаться.

Мекет изволил изогнуть одну бровь:

– В смысле?

Толстый чешуйчатый палец с длинным кривым когтем уткнулся в его грудь:

– Ходит слушок, будто у тебя на борту путешествует одна очень знатная персона. Поговаривают, дочка самого Орры. С трудом верится, но у Вселенной всегда было отменное чувство юмора. Короче, я хочу, чтобы ты передал девчонку мне, и, быть может, тогда я забуду о том, как ты и твой поганенький братец перебили моих лучших ребят.

Быстро оторвав взгляд от голограммы, я перевел его на Диану, которая в этот момент так же внимательно смотрела на меня. В ее темных сапфировых глазах читался немой вопрос, ответ на который пока не прозвучал. Несмотря на братские узы, связывавшие меня и Мекета, я не всегда мог читать его поступки. Брат часто поступал вопреки логике и руководствовался наитием, которое ни одному разумнику разгадать даже не снилось. Но в одном я был уверен: фебовцы ему далеко не друзья, а Диана слишком хорошо платит, чтобы вот так с бухты-барахты сбыть ее с рук этим ублюдкам.

– Не бойся. Этого не случится.

Она не ответила, даже не кивнула, лишь возвратилась вниманием к голограмме, где Мекет продолжал делать вид, будто усердно обдумывает предложение.

– Зачем она тебе? – То, что братец не стал отпираться и лгать, говорило о признании сведений, бывших в распоряжении Клана. Чему я не удивился. Досадно признавать, но у этих коротконогих сыроедов была весьма недурно выдрессированная шпионская сеть.

– Хочу поторговаться с ее папашей, – ответил Треззла. – Вся Галактика знает, насколько богато их великое семейство. Думаю, милорд несильно обеднеет, если выложит пару десятков миллионов за возлюбленную дочурку свою.

От названной суммы Мекет присвистнул.

– Двадцать лямов? Да у тебя, дружок, отменный аппетит! И давно ты заделался работорговцем? Уже и клетками запасся, я погляжу. Вон в том углу – там ведь не животные сидят, ага?

– Ты, Динальт, только не думай, будто насмешки сойдут тебе с рук! – вдруг сменив тактику, зашипел Треззла. Множество его похожих на иголки зубов неприятно клацнули. – И не воображай, будто сделка, которую я предлагаю, – проявление слабости. Ты ведешь девчонку сюда, а я отпускаю тебя на все стороны, какие сосчитаешь.

Мекет даже не дрогнул. Его взгляд то и дело убегал куда-то за пределы обзора камеры.

– И ты даешь слово, что не разнесешь мой корабль, как только я отчалю?

Глава клана Феб вплотную подошел к Мекету, и, хотя макушкой даже до его плеч не доставал, выглядело это все равно внушительно.

– Гарантий от меня хочешь, да? Ты, видно, не понимаешь своего положения. На самом-то деле мне вовсе нет нужды с тобою торговаться. Я могу приказать своим ребяткам, и они тут же разберут эту твою «Ртуть» по винтикам. Но я не хочу, чтобы опять пролилась кровь. Во всяком случае, не сейчас и не здесь.

– Что ж, это мудро, – признал Мекет.

Треззла сарказма не уловил. Он сказал:

– Тогда поступи так же мудро и отдай мне девчонку. И больше ты меня не увидишь. По крайней мере, до тех пор, пока наши дорожки снова не пересекутся.

Мекет какое-то время молчал. Спрятав руки в карманах, он перекатывался с пяток на мыски и заглядывал в глаза каждому из застывших перед ним курсу. Тут бы и дураку понять, что братец что-то замыслил, но Треззла упивался триумфом. Он, видно, и впрямь верил, что, наконец, припер Динальта к стенке.

Вдруг весь свет в трюме погас.

Надо сказать, там и до этого не было светло, но, когда даже аварийные лампы отказались включаться, на барже воцарилась абсолютная темнота.

– Что за?.. – судя по голосу, это был Треззла. – Твои штучки, Динальт?

– Уж я бы придумал что-нибудь поумнее, – ответил брат.

– Босс, похоже, сбой в системе освещения, – сказал кто-то.

– Да что ты?! – снова Треззла, притом сильно разнервничавшийся. – А почему он случился? Кто-нибудь может мне объяснить?!

Послышалось невнятное шипение, похожее на звук крышки вакуумного контейнера. Что-то где-то булькнуло, стукнуло и снова затихло. Треззла громко выругался.

– Вы все клетки проверили?

– До единой!

– Босс, а может это...она?

– О ком речь? – вежливо поинтересовался Мекет.

В этот момент свет в трюме включился обратно. Но не полностью. Единственная лампа тусклой желтой лужицей высветила группу фебовцев и моего брата. А на самом краю лужицы застыла тощая, как палка, фигура, укутанная в мешковатую накидку кровавого цвета. Лицо целиком скрыто за, похожей на фонарь, дыхательной маской. Фигура, которая была всем нам хорошо знакома!

Уставившись на нее во все глаза, бесстрашные фебовцы позабыли, как дышать. Мекет недоверчиво выговорил:

– Что б меня! Жива чертовка! – А потом накинулся на Треззлу: – Да как вы только додумались похитить огианскую шаманку?! Вконец солью обожрались?!

Наплевав на приказ не высовываться, я опрометью ринулся вниз.

– Риши, ты куда? – крикнула озадаченная Диана.

Но створки лифта уже закрылись.

Я спустился в каюту, чтобы переобуться и прихватить бластер. Приторочив кобуру к поясу, опрометью бросился к трапу. Если зрение меня не подвело и старуха, за жизнь которой я когда-то отчаянно бился вилкой, действительно жива, то это все меняло! Все!

Кто бы что ни говорил, шаманы с Оджия-Прайм и раньше считались очень чудным племенем, скитальцами, покинувшими родной мир и пустившимися в вечное странствие. Поговаривали, будто они владели некой особого вида магией, тайными практиками. Я в это не верил. Но как только увидел живой ту, чей хладный труп держал на руках, сразу понял, что к чему. И дело тут было далеко не в какой-то там магии. Дело было в Тенях!

Обитатель ящика в предвкушении заурчал.

Проверив боезапас, я появился в распахнутом люке «Ртути», но этого никто не заметил. Внимание всех насмерть приковалось к неподвижной, будто манекен, шаманке. О том, что она на самом деле не была куклой, говорило лишь негромкое шипение газовой смеси, нагнетаемой под маску через гибкие трубки респиратора.

Я бесшумно спустился и замер чуть позади брата. Общее настроение, царившее в трюме баржи, напоминало электролит, по которому вот-вот пустят ток. Я догадывался, как только ступор отпустит несклонных долго анализировать фебовцев, произойдет что-то очень нехорошее, и потому насторожился.

– Загнать ведьму в клетку! – прорычал Треззла.

Но прежде, чем кто-то успел среагировать, шаманка без предупреждения совершила молниеносный выпад вперед и яростно взмахнула руками.

В ту же секунду налетел не пойми откуда взявшийся туман, окутав нас и фебовскую свору непроницаемым кольцом. В этих плотных синеватых клубах мерещились размытые, похожие на призраки, фигуры. Они корчились и стенали, и с каждым мгновением множились числом.

– Что за дела? – испуганно выкрикнул один из фебовцев. Бедолага не знал, в кого целиться.

– Иллюзия, – предупредил меня Мекет шепотом.

Впрочем, эта предосторожность была излишней – из-за нестройного хора нескольких сотен стенающих голосов его бы и так никто не услышал. Тем более фебовцы, которые, судя по всему, перепугались настолько, что даже думать о нас забыли.

– Огонь!!! – заорал Треззла.

В тот же миг трюм наполнился смертоносным плазменным ураганом, ударившим по бесплотным сизым теням единой волной. Несколько шальных выстрелов срикошетили от стенки и умудрились задеть «Ртуть». Я пригнулся. Брат круто развернулся и толкнул меня внутрь:

– Быстро на борт!

Я не послушал, только пристальней вгляделся в сумрак, пытаясь разглядеть шаманку. Безрезультатно.

Мекет тратить время на уговоры не стал и просто втащил меня внутрь «Ртути» за шиворот. Сопротивляться было бессмысленно. С силищей брата было не совладать. Но я заметил мелькнувшее на границе призрачного тумана ярко-алое пятно и один из бластерных разрядов, в это самое пятно угодивший, и уперся.

– Стой! Мекет, погоди!

– Да что еще?

– Та шаманка, – торопливо проговорил я, сбросив его руку со своего воротника, – это ведь она, да? Та самая старуха, которую фебовцы убили? То есть, не совсем убили. Недоубили. Ну, короче, ты меня понял! Это ведь она, да?

– И что с того?

Я вылупился на брата, поразившись тому, что надо все разжевать!

– Ее, кажется, ранили! Надо...

Он нарочито громко фыркнул:

– Да хоть бы и снова убили – мне-то какая разница? Не в тот раз, так в этот. Какое тебе дело?

Я пытался понять, шутит он так или говорит всерьез. Там, внизу осталась раненая женщина, одна, посреди толпы рассвирепевших ящеров, а он предлагает наплевать и бросить ее?!

– Мы должны помочь!

Мекет собирался что-то ответить, но внезапное появление СиОБи заставило его отвлечься.

– Ну? – нетерпеливо спросил брат.

– Я все сделал, – тут же откликнулся лакей. – Магнитный луч баржи отключен. Защитные поля тоже сняты. Можем улетать.

– Тебя кто-нибудь видел?

Механический малыш умудрился состряпать натурально обиженный вид.

– Я высококвалифицированный шпион-лакей и хорошо знаю, что значит быть незаметным. Их внутренние камеры меня, может, и засекли, но сами курсу ни о чем не догадались. Хотя, оно и понятно – там снаружи такая суматоха поднялась, что вряд ли кто целого кабота заметит!

– Надо же! Юморист выискался... – ровным тоном проговорил Мекет и заторопился в рубку.

Я опешил.

– Эй! Ты куда это?

Братец задержался у лифта и оглянулся через плечо:

– В смысле? Мы сваливаем. Что не понятно?

– А как же шаманка?

– C каких это пор ты у нас в герои заделался?

Я уставился на него, как на идиота.

– Ты хоть представляешь, что они с ней сделают, когда все закончится? Ее силы вот-вот иссякнут. Мы уже однажды подставили ее. Предлагаешь плюнуть и бросить?

– Ага, – кивнул братец, – именно это и предлагаю. Если ты забыл, то в прошлый раз мы из-за нее тоже немало натерпелись! Так что ну ее к лейрам, это бабку. Сама пусть выкручивается!

В этот момент двери лифта распахнулись, выпустив Диану.

– Там снаружи нечто невообразимое творится, – проговорила она. – Эти ящеры, кажется, начинают соображать, что к чему. Они все еще палят в каждую тень, но скоро это кончится. Я видела, как шаманку ранило. Удивительно, как при этом ей удается поддерживать столь реалистичную иллюзию!

На мгновение отставив в сторону волнующий меня вопрос, я удивленно проговорил:

– Я думал, ее видят только те, кто снаружи.

Диана кивнула:

– Курсу до сих пор стреляют в пустоту, пока бедная женщина пытается укрыться за ховерами.

Я обернулся к брату, с удвоенной убежденностью заявив:

– Мы обязаны ей помочь! – И для пущего драматизма прибавил: – Имей в виду, без нее я никуда не полечу!

Мекет воздел очи горе.

– Да чтоб тебя! – взвыл он, а затем выхватил один из бластеров и указал им в направлении выхода. – Только не воображай, будто сам отсидишься здесь. Я отвлеку внимание этих идиотов, но ведьму потащишь на себе.

Лучше так, чем никак.

– Идет.

Кажется, брат не ожидал, что я так быстро соглашусь. Но не объяснять же, как нечто внутри меня подталкивало к тому, чтобы помочь раненой шаманке. Что это было? Предчувствие? Может быть. Но я больше склонялся к сущности, запертой в ящике. Способная лишь подглядывать в щель, она, похоже, навострилась манипулировать моими желаниями.

Отправив Диану обратно в рубку с четкой задачей подготовить корабль к скорому старту, мы с братом выскользнули под темные своды трюма, где по-прежнему царил плазменный хаос.

Странные угловатые фигуры, навеянные кошмаром психически неуравновешенной личности, метались по барже с диким воем и кидались на все, что попадалось на пути. Толку от этого, правда, было немного. Плод чужого воображения, создания не имели плоти и не могли нанести физический урон. Разве что напугать до полусмерти. Впрочем, этого, как видно, шаманка и добивалась, заставляя желторотых фебовцев осыпать плазмой все вокруг.

Единственным курсу, кто сохранял благоразумие в этом бедламе, был Треззла. Он раньше других сообразил, что атаковавшая их армия тьмы – лишь результат психических манипуляций, и изо всех сил старался втолковать это остальным. Он орал и размахивал лапищами, пытаясь привлечь внимание, но вошедшая в раж молодежь только с удвоенной силой продолжала отстреливаться от несуществующих врагов. Треззла довольно быстро догадался, что, ради восстановления былого порядка, ему придется избавиться от причины, вызвавшей хаос. Не обращая внимания на кидавшиеся на него гротескные фигуры, предводитель клана Феб принялся тщательно высматривать притаившуюся среди туманных теней шаманку.

– Сообразительный хрен, – заметил Мекет.

Пригнувшись как можно ниже, я скользнул в клубы синего тумана, где, перемещаясь от клетки к клетке, старался опередить Треззлу в его поисках. Созданные шаманкой призраки не проявляли ко мне ни малейшего интереса. Они проплывали мимо, корча невообразимо жуткие рожи, но тем и ограничивались. Насторожившись поначалу, я затем и думать о них забыл.

Мекет делал свое дело, методично расстреливая фебовцев из укрытия. Я не видел, где именно он там засел, но результаты его поддержки были заметны. Пока я не спеша продвигался вперед, брат с расстояния убирал препятствия с моего пути.

Ситуация в трюме раскалилась до предела. Казалось, будто весь воздух над головой пронизан плазменными росчерками. Любой шальной выстрел мог стоить жизни, а разыскать раненую шаманку все никак не удавалось.

Я заметил, что туман побледнел, что означало – силы огианки на исходе. Иллюзия в любой момент могла распасться и сделать наше положение безвыигрышным. Сейчас фебовцы были дезорганизованы благодаря призракам. Но стоит тем только исчезнуть, как мы останемся вдвоем против целой своры разъяренных до безумия ящеров. И тогда уже спасать придется нас самих.

Я чуял, Треззла где-то поблизости, и от всей души надеялся, что Мекет заметит его и снимет. Но то ли брата все-таки раскрыли, то ли старый ящер прятался куда лучше своих подельников, наткнуться на его труп мне не посчастливилось.

На всякий случай бластер я держал наготове.

Вдруг за одним из ховеров показался и быстро исчез грязно-алый подол.

Не теряя ни секунды, я рванул в ту сторону.

– Эй! – крикнул я, не беспокоясь, что меня могут услышать фебовцы. – Стойте! Я хочу помочь!

Добравшись до развалюхи, я обнаружил лужицу огианской крови на полу и несколько размазанных следов, напоминавших о борьбе. Похоже, Треззла оказался проворней. Я отказывался сдаваться, доверяя предчувствию, что по-прежнему толкало меня вперед.

Прикинув, где могла бы притаиться шаманка, я хотел последовать за ее кровавыми отпечатками, как вдруг горячее дуло бластера обожгло левый висок. Я вскрикнул от боли, но дернуться не смог – предплечье сдавила когтистая лапа.

– Куда это наш маленький червячок так стремительно рвется? – прозвучал над ухом голос довольного хищника.

Треззла! Кто б сомневался.

Его лица я не видел, зато хорошо чувствовал невыносимый запах падали, вырывавшийся из приоткрытой пасти. Во всей этой ситуации меня волновал один только вопрос: куда смотрит Мекет?

– Что? Язык проглотил? – поинтересовался ящер и еще раз ткнул в меня бластером. – Твой братец – полный придурок, если отправил тебя за ведьмой. Он думал, шаманка отвлечет наше внимание? Моим ребяткам мозгов, может, и не хватает, чтобы понять, что к чему, но я-то сразу вас раскусил.

Я ощерился, процедив:

– Надо же, какой молодец!

Издав звук, сильно смахивающий на отрыжку, Треззла приложил меня прикладом по ребрам. Громко охнув, я скорчился на полу, вывернув руку с бластером так, чтобы скрыть ее под собой.

– А ты храбрей, чем кажешься, маленький червячок!

– Катись к лейрам, ублюдок! – прошипел я.

Треззла рассмеялся.

– Забавный ты, малыш Динальт. А ведь я могу оставить тебя у себя. Будешь развлекать меня своими остротами. Хочешь?

– Мечтаю, сил нет!

– Еще бы, – Треззла снова хохотнул. – Только знаешь, проблем от тебя куда больше, чем пользы. Проще прихлопнуть, и дело с концом. Будет Динальту уроком. А придет время, я и до него доберусь.

Я заглянул ящеру в лицо и поймал его голодный взгляд:

– Если убьешь меня, то потеряешь последний шанс сторговаться с Мекетом за дочку Орры. – Указательный палец между тем опустился на спусковой крючок. Вот бы еще прицелиться как следует! – Если не ошибаюсь, именно из-за нее ты не напал на нас раньше.

Зубастая пасть курсу яростно клацнула прямо перед моим носом.

– Ты мне только зубы не заговаривай! Если вас двоих в живых не останется, кто позаботится о бедняжке, а?

Вдруг Треззла на мгновение застыл, а потом, склонившись пониже, вкрадчиво поинтересовался:

– Слышь, малец, ты чего там все елозишь? Думаешь, я куплюсь на этот трюк второй раз? Брось бластер, пока я тебе лицо не обглодал!

Такой наблюдательности я не ожидал. Особенно в момент, когда вокруг творится дурдом. Тихо выругавшись, послушно отшвырнул оружие в сторону. Звонко ударившись об одну из клеток, бластер улетел в темноту.

– Вставай! – приказал Треззла и мощным рывком поднял меня на ноги. Несмотря на весьма скромный рост, силы в нем было как в четырех Мекетах. – А теперь топай вон туда! – Он подтолкнул меня в сторону ближайшей клетки.

Зачем это ему понадобилось, я не знал. Может, все-таки понял, что живой я стою дороже мертвого, но кто знает? Но когда развернулся, зацепился взглядом за облаченную в красное фигуру, выросшую, казалось, из пустоты прямо позади фебовца. Бок ее истекал зеленоватой кровью, но сама шаманка выглядела внушительно и даже опасно.

– Чего застыл? Двигай, кому говорят! – приказал Треззла, но, перехватив мой изумленный взгляд, резко развернулся.

Он был проворен. Даже по меркам людей. И потому мог запросто добить ведьму.

Но шаманка удивила собственной скоростью. Пока Треззла поворачивался, поднимая бластер, огианка выставила перед собой ладони и ударила по нему. Невидимая энергетическая волна, прокатившаяся по закутку, где мы стояли, отшвырнула фебовца к стене. С воплем раненого мурафы, он пролетел над моей головой и смачно впечатался в переборку.

Проводив Треззлу ошарашенным взглядом, я повернулся к шаманке.

Она приблизилась. Из-под непроницаемого забрала дыхательной маски проступали светящиеся глаза.

– Ты сказал, что поможешь! – сказала она с сильным акцентом, выделяя каждую согласную в слове.

Я подобрал бластер и кивнул.

– Идемте!

Когда мы добрались до «Ртути», я заметил, что в трюме заметно посветлело. Глянув на огианку, чье тяжелое дыхание с перебоями вырывалось через массивный респиратор, увидел, что кровавое пятно выросло в два раза. Надо поторопиться.

Ящеры не стреляли по нам лишь потому, что так хотела сама огианка. Зачарованные ее силой, они попросту ничего другого не замечали, сосредоточившись на Мекете, который вел с ними неравную перестрелку. Засев в распахнутом люке, брат палил из обоих стволов, медленно, но неумолимо сокращая число противников: за несколько минут от дюжины осталась лишь половина. Диана сообразила активировать защитную систему корабля и поддерживала его огневой мощью с помощью лазерных установок «Ртути».

«Теперь бы еще на борт попасть!», – подумал я и, приготовившись вступить в бой, обернулся к шаманке с предупреждением:

– Постарайтесь не высовываться. Не хватало еще, чтобы вас шальным выстрелом задело.

– Я в силах о себе позаботиться, – гордо заявила она.

– Да я вижу!

Шаманка резко одернула полы своего рубища, что-то недовольно прошипев.

Решив не бить дальше по ее самолюбию, я пообещал:

– Не волнуйтесь, мы вывезем вас отсюда.

На это огианка реагировать не стала, снова забормотав себе под нос, но уже без прежнего недовольства. Может, то была какая-то особая шаманская техника самоисцеления? Я понятия не имел.

Туман растворился практически полностью и теперь действия фебовцев, сообразивших наконец что к чему, приобрели какую-никакую осмысленность. Мекету из-за этого, невзирая на помощь Дианы, приходилось несладко. Кроме того, курсу умудрились разжиться парой станковых орудий и, что было мочи, разбрызгивали потоки раскаленного бластерного огня. Надеялись пробить защитное поле, превратившейся в маленький неприступный остров, «Ртути».

И как будто одного этого было мало, в дальнем углу трюма зашевелился, приходя в себя, Треззла.

– Вот блин! – в сердцах высказался я. – Лучше бы добил!

Тут меня охватило стойкое ощущение пристального взгляда на затылке. Я оглянулся.

– Не жалей о том, что сохранил кому-то жизнь, – сказала шаманка. – Жалей о том, что чью-то жизнь отнял.

– Самое время философствовать, – пробубнил я и выстрелил.

Стрелял я, вопреки душевному порыву, не в Треззлу, а по установкам фебов, намереваясь вывести их из строя прежде, чем защите корабля придет конец.

– Смею заметить, они-то нас не жалеют!

Спорить со мной огианка не стала, вновь погрузившись в созерцательное молчание.

Еще два выстрела, угодившие точно в цель, вывели из строя первую установку.

Осталась одна.

Дело усложнилось тем, что эффект неожиданности накрылся. Те ребятки, кто до сих пор и не думал обо мне и шаманке, теперь уделили нам все заслуженное внимание. Короче, мы попали.

– Мочи ублюдков!

Однако прежде чем хоть один из них успел добраться до нашего укрытия, некие тайные силы, понукаемые огианкой, пришли в движение. Я почуял, как зашевелились волоски на затылке. Один миг и маленьких, но грузных ящеров, разметало по полу, точно песчинки.

– Что ж вы раньше-то так не сделали? – выпалил я.

– Всему свое время, мой юный друг, – с достоинством ответила шаманка. – Полагаю, путь свободен, и мы можем идти.

Мы побежали. Со всех ног и насколько позволяло ранение огианки. Скрылись внутри корабля и стартовали из трюма ржавой баржи, только ионный след остался.