Глава 18
Your eyes black like an animal
Я влетела в кабинет Даниэля как вихрь, всё ещё не остыв. Мой мозг кипел и разрывался.
Он, смерив меня спокойным взглядом, сложил руки на столе и застыл в ожидании.
— Ты знаешь, кто я такая? — с трудом сдерживая эмоции, спросила я.
— Знаю.
Если я и пыталась сдержаться, то после этих слов уже не могла. Из глаз посыпались искры, а кулаки с размаху ударили по столу, оставляя на нём обугленные вмятины.
— Если угомонишься, я тебе всё объясню, — не обращая внимания на мой выброс, он встал и направился к двери. — Ну? Идёшь?
— Иду, — голос показался грубым и хриплым, чужим.
Все уже сидели в библиотеке, обсуждая произошедшее. Один лишь Алекс молчал, запустив руки в волосы и судорожно их сжимая, будто намереваясь вырвать.
— Она горела как факел. Такое я видел только... — кровосос захлопнул рот, завидев меня вместе с Даниэлем.
Я бросила на него взгляд, но промолчала. Чем ближе мы подходили, тем больше все вжимались в свои стулья. Лира осторожно коснулась моей руки и легко потянула, заставив посмотреть на неё.
— Ада, всё хорошо... — то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала она.
Я на секунду задумалась. Хорошо? Наверное, да. Жар схлынул с тела. Я вздохнула полной грудью, сбрасывая с себя тяжесть всех мыслей, дробивших мой мозг. Пульсирующая боль в голове немного отпустила. Лира погладила меня по спине и усадила за стол, на который прямо передо мной Даниэль швырнул толстенную древнюю книгу. Запах ветхости и пыли ударил в нос, и я поморщилась, стараясь не чихнуть.
— Да, Ада, ты демон, — сухо сказал он, листая книгу в поисках нужной страницы, — наполовину.
— Что значит наполовину?
— Полукровка — Агнор. Кто-то из твоих родителей демон, — пояснил Даниэль. — А у полукровок бывают особенные способности. Например...
— Адское пламя, — закончила я, глядя на раскрытую книгу. В голове вспыхнули воспоминания.
— Аделаида, читай внимательнее, это важно, — строго сказала мама, садясь передо мной на пол в библиотеке.
— Я не хочу, это скучно! — заныла я.
Почему я должна сидеть тут, когда пятилетний оболтус носится по улице в компании таких же мелких друзей? Мне до жути было обидно. И всё же я уткнулась в чтиво.
«Среди легионов демонов обитают те, кто владеет силой, коей нет равной в мирах земных и преисподних. Адское пламя — чёрное, как беззвёздная ночь, разрушает не только плоть, но и саму суть бытия, выжигая души и обращая в прах тех, кто именуется бессмертным. Оно способно уничтожить иных существ, неуязвимых перед огнём обычным, заклинаниями и ядами».
— Вслух, золотце, — напомнила мама.
— «Рождение этой силы сокрыто в тенях древности», — со вдохом пробубнила я. — «Говорят, что в эпохи, когда земля была молода, демоны и маги, ведомые жаждой власти и бессмертия, вступали в тёмные союзы. В жертву приносили они своё естество, чтобы породить полукровок — существ, соединяющих в себе магию земли и демоническую мощь. Из их крови, через запретные ритуалы, явилось адское пламя, становясь силой, доступной лишь избранным, проклятым и благословенным одновременно».
Мама слушала и плела какое-то заклинание, иногда кивая моим словам.
— Мам, ну зачем мне это? Я же ведьма! — воскликнула я, всё ещё желая отделаться от дурацкой книжки.
— Как и я, но это не значит, что мы не должны изучать других существ, — её голос снова стал жёстким и грубым. — Читай дальше.
— Ада? — голос Алекса был обеспокоенным.
— Я... но... — меня захлестнула паника, даже слова выдавить не получалось, собрав все силы в кулак, я всё же закончила: — Родители были магами, это точно.
— Ты уверена, что ты их родная дочь? — осторожно спросила Лира.
— Она как две капли воды похожа на мать, — сказал Алекс, и, поймав на себе мой недоумевающий взгляд, добавил: — Я видел на фото, помнишь? У тебя в квартире.
Я закивала головой. Ничего не понимаю. Я снова уставилась в книгу, тот же самый текст, который я так не хотела читать в детстве.
«Агноры, в чьей крови запечатано это пламя, обрекались на участь невыносимую. Их души становились вместилищем адского жара, что обжигал изнутри и пожирал самих носителей. Однако те, кто сумел укротить силу, обретали могущество, перед которым склонялись даже высшие демоны.»
Я потерла лицо руками. Ничего не понимаю.
«Оно может быть вызвано лишь волей, закаленной страданием и тьмой, что таится в сердцах его носителей. Пламя разрушает всё, что соприкасается с ним, и даже самые крепкие защитные чары способны лишь на мгновение замедлить его ярость.»
— Разрушает всё, что соприкасается с ним... — медленно повторила я уже вслух.
Так и знала, что никого нельзя подпускать близко. Даже сейчас все в кто тут в опасности. Я вскочила и понеслась вон. Я опасна. Опаснее, чем могла себе представить. Слёзы катились из глаз, за спиной раздавались крики.
«Скорее всего проклятия» — пронеслось в голове.
Да.
Да, я проклята. Если они меня выкинут, будут правы.
Ноги несли меня, пока я не оказалась в тренировочном зале. Не то чтобы здесь было куда ещё бежать.
Огонь разорвал воздух, превращая всё вокруг в хаос. Я чувствовала, как магия течёт по венам — горячая, ядовитая, неуправляемая. Каждый шар, выпущенный из моих рук, обрушивался на манекены и тренажёры, уничтожая их, разнося в щепки. Стены зала покрывались копотью, пол дымился. Мерзкий запах жжёного пластика заполнял лёгкие, смешиваясь с яростью, от которой глаза начали слезиться. Или я просто плакала от злости. Не знаю. Мне хотелось исчезнуть.
Я остановилась на миг, чтобы вдохнуть, но вместо этого почувствовала, как внутри разгорается ещё более дикая сила. Моё тело дернулось, как будто кто-то резко потянул за поводок на моей шее, и прежде чем я успела осознать, что происходит, перед глазами всё размылось.
Одно мгновение — и я уже у другой стены.
Я стояла, прижавшись к холодной поверхности, потрясённая. Как это возможно? Моё сердце бешено колотилось, а разум тщетно пытался найти объяснение. Я переместилась... Так могли демоны, исчезали и появлялись в другом месте за долю секунды. Нет-нет-нет. Не может быть. Не верю.
Паника поднималась всё выше, но прежде чем она смогла затопить меня, боль пронзила тело. Каждая кость разламывалась на части, мышцы сокращались, как в агонии, а в голове всё взрывалось. Я закричала, не в силах больше сдерживать эту магию, и ударила по ближайшей стене. Вспышка энергии разнесла её вдребезги, от моего удара по стене поползла паутина трещин.
Дверь зала с грохотом распахнулась. На пороге стояли все, даже Элиза, она сразу же испуганно забилась в угол и зажала рот руками.
— Ада... — Лира сделала шаг и замерла, едва взглянув на меня.
Вампир застыл, не решаясь даже поднять глаза. Оборотни тоже стояли на месте, открыв рты. Только Алекс сделал несколько шагов вперёд, но его движения были медленными, осторожными.
— Успокойся. Мы поможем, — произнёс он низким, шершавым голосом, протягивая мне руку.
Они боятся? Боятся меня?
Я обернулась к треснувшим зеркалам, сквозь копоть на меня смотрело... нечто. Глаза мерцали ярким алым светом, в ржавых волосах торчали чёрные рога, а лицо исказила сеть горящих вен, словно сама магия проступала наружу. Я дотронулась до лица, чернеющие пальцы заканчивались острыми когтями, которые царапали кожу. Взгляд дикий и потерянный блуждал по отражению, ища хотя бы намёк на прежнюю Аду — обычную, без магии, с кучей проблем, но не находил.
Это не я... Это не может быть мной.
— Не смотрите! — выкрикнула я чужим диким голосом.
— Мы видели уже... всё в порядке, — тихо сказала Лира, но её страх я чувствовала. Запах пота и даже её сердцебиение отзывались в моём теле волнами ярости.
Тоже самое я ощущала там, в библиотеке, когда ворвалась к Даниелю. Все их взгляды стали понятны. То, как они прятали глаза. Я чудовище.
Я чудовище!
Магия вновь взорвалась.
Я очутилась в своей комнате. Стараясь отдышаться, села на пол.
Всё тело било дрожью, паника накрывала с головой. Я всё ещё видела дикие горящие глаза. И рога... Руки потянулись к голове нащупывая их. Не больше ладони, но всё же жуткие, закрученные, шершавые рога. Пальцы зарылись в волосы, ощупывая кожу вокруг. Она была вывернута, и каждое прикосновение к ранам отзывалось жжением и болью. Это останется со мной?
— Я чудовище... — прошептала я, зажимая голову руками, пытаясь вырвать ненавистные рога. Ничего не вышло.
Послышались шаги за дверью, я метнулась к ней и щёлкнула засовом. Сразу же раздался стук, осторожный, но требовательный.
— Открой, Ада, — попросил Алекс.
— Убирайся, — прошипела я и, услышав, как он с кем-то переговаривается, зарычала громче: — И все, кто там стоит, валите нахрен!
— Всё будет хорошо... — голос Лиры мягко уговаривал меня.
— Я убью каждого и себя, если хоть кто-то зайдёт сюда! — снова заорала я.
Раздался шум, возня и удары, внезапно наступила тишина, а потом удаляющиеся шаги. Вот и отлично. Пусть валят. Пусть оставят меня здесь. А ещё лучше замуруют эту дверь, чтобы я никогда не вышла из этой комнаты. Тело, которое я почти не чувствовала, сползло по двери, голова опустилась на колени.
Мне так страшно.
Как мне избавиться от этого? Я не хочу быть такой. Руки всё ещё чернели, уродливые, загнутые когти не позволяли даже стереть слёзы, заливавшие лицо. Я всхлипнула. Обняла себя руками и с такой силой сжала плечи, что на коже проступила кровь.
«Убей себя, ты не заслуживаешь жить».
Да. Убить себя — хорошая идея. Я не могу позволить себе жить.
Под бешенный, рваный ритм сердца я истерично начала искать взглядом что-нибудь, чем можно прервать эти мучения. Сил не было встать, меня прибило к полу, тяжесть навалилась на грудь, сдавливая ребра и легкие, я почти слышала, как трещали по швам натянутые нервы.
Я задыхалась. Снова. Но даже не могла разжать челюсти, чтобы вдохнуть через рот. Зубы скрипели и крошились друг об друга, на языке ощущалась мелкая крошка эмали.
— Я буквально слышу, что ты хочешь сделать, — за дверью раздался спокойный голос кровососа. — Давай-ка без этого.
— Я, кажется, сказала вам всем убраться! — еле выдавила я сквозь зубы.
— Так все и ушли, Алекса правда пришлось утащить насильно и запереть, пока он не выбесил тебя ещё сильнее.
Я молчала и раскачивалась из стороны в сторону. Меня разрывало от физической боли, но ещё больнее было осознание того, что я — ошибка. Чудовищная ошибка. Опасная и разрушительная.
— Давай сыграем с тобой в игру, — я услышала, как клыкастый тоже садится на пол у моей двери. — Назови четыре звука, которые ты можешь услышать.
Чего? Я тут вообще-то умирать собираюсь в очередной раз, а ему всё хиханьки?
— Ну давай же, — он слегка постучал по двери, привлекая внимание.
— Мое... сердце, — медленно выговорила я, невольно отвлекаясь от своих мыслей. — Что за бред? Отвали!
— Сердце, ага, дальше что? — проигнорировав мои последние слова, вампир продолжил докапываться.
— Вода...
— Что вода?
— Капает... вода.
— Ещё.
— Твой голос. — Помолчав, всё ещё пытаясь разжать стиснутые зубы, я прошипела: — Музыка, какая-то старая песня.
— Ага, Алекс там комнату разносит, наверное, и парни включили ему музыкальное сопровождение.
Алекс... его нельзя подпускать ко мне. Да и никого нельзя. Теперь я точно знаю. Тот поцелуй был ошибкой.
— Хорошо, молодец, — похвалил вампир. — А теперь что ты можешь учуять? Три запаха.
Я задумалась. Втянула носом воздух.
— Табак... — проговорила я и замолчала, снова принюхиваясь. — Жареное мясо со вчерашнего ужина...
Нет, это бред какой-то, что за игры? Я хочу, чтобы меня оставили в покое!
— Волосы пахнут гарью, — зачем-то продолжила я.
— Две вещи, до которых можешь дотронуться, — всё так же спокойно сказал он.
Я пошарила рукой в кармане.
— Телефон, — сказала я, следом коснувшись месяца на запястье. — Кулон Нэнси.
С удивлением уставившись на свои руки, я поняла, что пальцы снова обычные, на коже слегка выступали чёрные венки, но когтей больше не было.
— Осталось последнее, но для этого тебе надо меня впустить, — сказал вампир, вставая. — Одна вещь, которую ты можешь попробовать на вкус. У меня есть мятная конфета, Алекс сказал, ты их любишь.
Я встала. Это получилось так легко, словно я только что не сидела тут в панике, мечтая умереть. Рука уверенно потянулась к ручке, замок щёлкнул, и вампир переступил порог, протягивая мне конфету. Не задумываясь, я открыла её и сунула в рот, ощутив знакомый и приятный терпкий вкус на языке.
Если руки выглядят как обычно, то и...? Я потянулась к голове и облегчённо выдохнула, рогов не было. Пальцами нащупала небольшие раны. Осмотрев свои плечи, я увидела уже затянувшиеся порезы, лишь слегка покрасневшие. Как это вышло?
— Вик... Спасибо...
— Брось, мы же друзья, — улыбнулся он как обычно.
Друзья? После всего этого? И чем я заслужила такое?
Я опустилась на край кровати, нервно разгрызая конфету.
— Где остальные? Почему только ты пришёл?
— Лира не знает, что делать, Элиза слишком боится, а Алекса закрыли в комнате Джон и Шон, они там с ним нянькаются, — пояснил парень. — Дураку понятно, что ты его видеть не хочешь, и я, в отличие от остальных, понимаю, почему.
— Ну, конечно, откуда тебе знать? — надулась я, как маленькая. Самый умный, что ли, тут? Тоже мне.
— Потому что я тоже отталкивал человека, которого люблю, чтобы не навредить ему, — Вик грустно улыбнулся. — Я не буду говорить, что ты не чудовище, мы все чудовища. Мы все делали... страшные вещи. Даже малышка Эль не так уж проста.
Я округлила глаза, уставившись на Виктора. Что это значит?
— Может, она сама расскажет как-нибудь, я здесь не за этим, — он присел передо мной на корточки и, стараясь не смотреть в глаза, продолжил. — Мы просто стараемся быть хоть немного человечнее, вот и всё. И ты тоже можешь, твоя природа тебя не определяет. Да, ты напугала нас, но мы боялись не тебя, а за тебя. Понимаешь?
— Как этого можно не бояться? Как меня можно не бояться? — я напряжённо схватилась за край кровати, сжимая одеяло до треска ткани.
— Ты же меня больше не боишься? — Вик осторожно убрал мою руку и сжал в своих холодных пальцах. — Даже по имени начала называть, честно говоря, я польщён.
Я слегка сдавила его ладонь в ответ и поняла, что и правда не испытываю ни страха, ни отвращения. Но...
— Я всё равно опасна, — тихо сказала я. — Алекса вообще не стоит ко мне подпускать, я не вынесу, если случайно убью его.
— По-моему, он осознаёт опасность в полной мере, но не отступит. Поверь мне. А вдруг это истинная любовь?
— Даже если так, ему нужно держаться от меня подальше, — как им всем объяснить это?
Вик на секунду замер, прислушиваясь. Через мгновение я тоже услышала шаги.
— Ну вот с этим проблемы, потому что он идёт сюда. Видимо, всё-таки вынес дверь.
— Его два огромных оборотня не смогли удержать?
— Знаешь, Алекса тяжело удержать, если он этого не хочет, — протянул Вик и был прав.
Паника снова захлестнула меня. Какой же идиот! Надо что-то придумать! Сбежать не выйдет, шаги слышались уже близко. Я посмотрела на Вика, который всё ещё сжимал мою руку.
— Вик, поцелуй меня, — выпалила я.
— Чего!? — впервые я увидела, как у вампира вытягивается лицо и открывается рот от удивления.
— Так надо!
— Я не бу...
Услышав, как скрипит открывающаяся дверь, я схватила Вика за рубашку и потянула на себя, практически врезавшись в его губы. Они были холодные и твёрдые, как могильная плита, меня пробрала дрожь от мысли, что мне пришлось поцеловать труп. Я так сильно его дернула, что мы оба завалились на кровать. К счастью, это длилось недолго. Вик, схватив меня за плечи, оторвал от себя и вскочил. Мы уставились друг на друга, боясь повернуться в сторону, где уже стоял Алекс.
— Да пошли вы оба нахуй! — он развернулся и со всей дури хлопнул дверью.
Виктор отскочил от меня, как ошпаренный.
— Нахрена?
— Чтобы он больше не подходил ко мне! — я вытерла губы тыльной стороной ладони.
Виктор окинул меня таким взглядом, как будто я его не поцеловала, а воткнула кол в сердце. Что ж, вполне заслуженно. Опустив голову, я не поднимала её, пока он не вышел из моей комнаты.
Молодец, Ада! Ты всё испортила, как всегда.
Не знаю, сколько прошло времени, но меня привёл в чувство писк телефона, и я посмотрела на экран. Там было сообщение от Алекса, которое заставило меня кричать в подушку, надеясь, что никто не услышит.
«Я бы снова исчез из твоей жизни, только сейчас это невозможно. Но... Я к тебе больше не подойду. Не дотронусь. Не посмотрю в твою сторону. Не беспокойся».
АЛЕКС
— Да подожди ты!
— Отвали, Вик. — я вырвался из хватки его цепких пальцев. — Отлично ты помог, просто молодец!
— Она это сделала специально! — он зашипел, снова хватая меня за руку.
На этот раз вырваться не получилось.
— Ну и зачем же?
— Чтобы ты отвалил от неё... — начал он.
Ах, вот как. Я шевельнул пальцами, и тени скользнули к Виктору, оттащив его от меня.
— Отлично, так и сделаю! — рявкнул я.
— Да ты можешь дослушать, придурок!?
Тени скрыли меня, и я как можно быстрее закрылся в своей комнате, окутав вообще всё тьмой и тишиной, чтобы голос Вика не раздражал меня.
Да и сердце колотилось так сильно, что я почти не слышал ничего, кроме его ударов. Зачем она меня мучает?
Я должен был ей помочь, но какая нахрен помощь, если она со мной вот так?
Что мне сделать, чтобы она меня простила?
Я был готов терпеть всё. Удары, слова, обвинения. Лишь бы она была в порядке. Все, что угодно. Но это...
Сначала отвечает на поцелуй. Да ещё как. Я уже почти поверил, что всё закончилось.
Я набрал сообщение. Стер. Снова набрал. И снова стер. Сука!
Воспоминания о ней врезались мне в мозг. Каждый взгляд, каждая прядь волос, каждая веснушка на её лице доводили меня до приступа истерики. Я бегал от неё так долго, а когда наконец перестал, уже стал ей не нужен.
— И что мне теперь делать? — спросил я, смеясь, смотря на её угрюмую мордашку. — Придется отбиваться от всех ухажеров? Все парни твои будут.
— Не нужны мне никакие парни, — ответила Ада, стирая тыльной стороной ладони тёмную помаду. — Вот видишь, теперь на меня никто не будет смотреть.
Я буду.
Я действительно не мог оторвать от неё взгляда. Но каждый раз отдергивал себя. Это было неправильно. За какие-то два года она превратилась в невероятную девушку, это была уже не шестнадцатилетняя малышка, и каждый раз взгляд её карих глаз, в которых словно рассыпали золотую пыль, теперь пробуждал во мне совсем не дружеские чувства. Особенно после того, как она выкатила мне предъяву полгода назад. Я понял, что нравлюсь ей тоже далеко не как друг.
Я проспорил ей поход в бар. Поэтому, дождавшись отбоя, мы вышли с ней под покровом тени за ворота приюта. То, что я ошивался там так часто, никого не тревожило, у меня не было никого. Приют давно стал моей единственной семьей. И она стала.
Ада запрыгнула на высокий бордюр и, расставив руки, начала идти по нему. Я подал ей руку, зная, что через два шага она может шлёпнуться. Ладно. Три шага. Я успел развернуть её, и она налетела на меня, вместо того чтобы попасть под машину.
— Может, будешь под ноги смотреть? — ухмыльнулся я, прижимая её.
Она закатила глаза и грозно посмотрела на меня.
— А ну отпусти!
Вместо этого я перехватил её поудобнее и понёс. Она не особо сопротивлялась, но я с упоением слушал маты, летящие мне в ухо. Это меня безумно веселило. Конечно, если бы она начала серьёзно вырываться, я бы отпустил, но мы оба понимали, что подобные игры были приятны нам обоим.
Я больше не давал себе возможности к ней прикасаться, кроме как в этих глупых препирательствах.
В конце перекрёстка я всё же отпустил её, поставив перед собой, она уже не материлась, а хихикала, пихая меня в грудь.
В бар к Тому её вести было рискованно, он бы точно не одобрил такие прогулки. Мне казалось, я ему не нравлюсь, как будто я мог сделать с ней что-то плохое. Но я никогда бы никому этого не позволил. Особенно себе.
— И что, ты даже пиво мне купишь? — спросила она, влезая на барный стул.
— Конечно, — я повернулся к бармену. — Можно яблочный сок?
— Алекс! — Ада стукнула меня в плечо, и я рассмеялся.
Пиво я всё же ей заказал. И себе. Хотя предполагал, что мне пить стоит поменьше.
На сцене играли, не очень умело, но весело, какие-то кавера. И либо от алкоголя, либо из-за хорошего настроения, я потащил её танцевать. Глупое решение, учитывая, что двигаюсь я так себе. А вот она... Куда-то делась её неуклюжесть, и в свете неоновых огней она казалась совсем другой — лёгкой, пластичной, будто каждая нота отзывалась в её теле. Волосы, сверкающие яркими бликами, мелькали в такт, а улыбка, едва заметная, делала её почти неземной.
Остановившись, я заворожённо наблюдал за ней, пытаясь удержать себя на месте. Но Ада решила всё за меня. Схватив мою ладонь, она смеясь положила её к себе на талию, заставив меня подойти к ней почти вплотную.
— Танцуй, бревно! — усмехнулась она.
Её взгляд прожигал насквозь. Я чувствовал тепло её тела сквозь одежду, её пальцы на своей руке, и это сводило меня с ума. Сердце билось глухо и тяжело, как будто пыталось вырваться наружу. Моя ладонь, лежащая на её талии, жгла, а дыхание сбилось. Казалось, всё остальное исчезло — музыка, свет, люди вокруг. Осталась только она.
Я боролся с собой из последних сил. Боролся с тем, как её глаза искрились золотом. С тем, как её волосы касались плеч, пряди ложились на ключицы. Боролся с жаром, что поднимался по телу. Она была пламенем, которое я не мог потушить.
Я чувствовал, как кровь приливает к лицу, к шее, к каждой клетке. Мне не следовало думать о ней так. Но всё, что я хотел, это податься ближе, вдохнуть запах её кожи и, наконец, прижаться к её губам.
— Я больше не пойду с тобой танцевать, у тебя обе ноги левые, — вдруг сказала она, закатив глаза.
Я хотел что-то ответить, но язык словно прилип к нёбу. Всё моё внимание было приковано к её лицу — к блеску глаз, к тому, как свет ложился на изгиб её скул, к тому, как её губы чуть приоткрылись. В голове пульсировала одна мысль: прекрати смотреть на её губы.
Но она уже сделала шаг вперёд, ещё ближе. Её рука скользнула вверх, мягко касаясь моего плеча, и в следующий момент я ощутил тепло её губ на своих.
Всё внутри меня взорвалось. Я буквально потерял себя в этом поцелуе, притянув её ближе, чувствуя, как её пальцы сжались на моей футболке. Её губы были мягкими, горячими, требовательными, и я не мог не ответить. Мгновение растянулось в вечность.
Но что-то внутри кричало, почти истерично. Это было неправильно. Я знал это.
— Так нельзя, — выдохнул я, стараясь звучать твёрдо, но голос всё равно дрожал.
— Почему нельзя? — она выглядела озадаченной. — Ты тоже этого хотел!
— Не в этом дело, — ответил я, чувствуя, как сердце стучит где-то в горле. — Просто... нельзя. Всё слишком... сложно.
Ада медленно отступила, сверля меня взглядом, и я почувствовал, как её тепло исчезает, оставляя за собой ледяную пустоту.
Я проводил её обратно и дал себе обещание больше никогда так не делать.
Вынырнув из воспоминаний, я снова разозлился.
Серьёзно? Вик? С размаху я влепил кулак в стену, оставив на ней кровавые пятна. Костяшки начали саднить. Она настолько хочет от меня избавиться, что даже поцеловала его?
Что мне, чёрт возьми, нужно сделать?
Она хочет, чтобы я отстал? Хорошо. Отстану. Я снова взял телефон и написал сообщение. Долго смотрел на него, думая, отправлять или нет. Блять.
Закрыв глаза, нажал «отправить» и бросил телефон в темноту комнаты.
Но я знал, что меня надолго не хватит.