Женщина в черном

Школа уже закончилась, и Эмили проснулась пятого июня с осознанием, что сегодня стала ещё на один год старше. Ей исполнялось одиннадцать. Не так много, но уже и не так мало, чтобы обращаться, как с маленьким ребёнком. В окно приятно светило яркое солнце, день обещал быть чудесным. Девочка встала с постели, сходила ванную, а после спустилась вниз. На столе в кухне стояла корзинка для пикника, рядом лежали фрукты, термос и несколько заготовок, но следов пребывания матери не было обнаружено. Эмили сходила в гостиную, несколько минут простояла у двери в кабинет, а после поднялась наверх в спальню, но Анны нигде не было.

— Мам? — на её крики никто не отвечал, день постепенно начинал приобретать тёмные краски.

Эмили вернулась на кухню и села за стол, надеясь, что Анна просто ненадолго отлучилась и скоро вернётся. Но она не вернулась. Девочка просидела на кухне весь день, периодически ходила по дому, словно надеясь, что мама просто где-то прячется, иногда выходила на улицу, чувствуя на коже тепло летнего солнца, но после возвращалась обратно. Эмили нашла в морозилке мясо и покормила им Астарота, который сначала смотрел на него с презрением, но после осознал, что ничего другого он сегодня уже не получит, поэтому покорно съел, а после начал везде ходить следом за Эмили.

Всё это время Анна провела в здании за городом. Она встала рано утром, начала готовиться к пикнику, уже купила Эмили подарок, и всё было нормально, пока, выйдя во двор, не услышала чей-то тихий писк. Это был тоненький голосок, который раздавался где-то за забором. Анна открыла дверь, и перед её глазами показался маленький котёнок. Он был ещё совсем крошечный, еле передвигался и пытался кричать, но его писк услышала не только Анна. Женщина стояла в оцепенении, наблюдая, как маленький зверёк пытается найти свою мать, жалобно просит о помощи, а через мгновение к нему подбежала соседская собака и сжала в пасти. Она быстро убежала в сторону, а Анна даже не успела ничего сказать. Из её рта раздался лёгкий вскрик, она пошатнулась назад, а после уставилась вслед собаке, которая уже наверняка успела придушить маленькое животное.

Женщина вернулась на кухню, взяла нож, чтобы порезать овощи, но зацепила собственную ладонь. По руке побежала струя крови, Анна откинула нож в сторону и направилась к машине. Через несколько минут она уже сидела в лесу, рядом со зданием, и пыталась выкинуть воспоминания из головы, но они продолжали возвращаться. Воспоминания накрывали её слой за слоем, цепляясь друг за друга: котёнок, день рождения, Марго, смерть Марго, отец, котёнок, день рождения, крики, мать, огонь...

Анна не могла держать всё в себе, притворяться, что всё отлично. В такие моменты не могла даже подумать о подобном, потому что эмоции накрывали волной, и она лишь мечтала о смерти. В её голове проскальзывали мысли о смерти между болью воспоминаний, и она каждый раз удивлялась, почему всё ещё остаётся после этого жива. Она билась в истерике, кричала, сидя в машине, плакала, понимая, что снова всё испортила. Через несколько часов слёзы уже перестали бежать, но она не видела смысла возвращаться — Анна не была готова увидеть разочарованное лицо Эмили, что-то ей объяснять и уж тем более праздновать её день рождения.

Анна всё ещё оставалась человеком, который привык думать лишь о себе, который столько лет был жертвой, постоянно находил себе оправдания, что даже в такой ситуации, в такой день, она не смогла поступить иначе.

Анна вернулась спустя день. Она медленными шагами вошла в дом, на столе всё так же стояла корзинка для пикника, рядом лежали продукты. В доме было тихо, дневной свет проникал через окна внутрь. Анна поднялась наверх, зашла в свою комнату, а после постучалась к Эмили.

— Да, — раздался тихий голос изнутри, и Анна вошла внутрь.

Девочка сидела на кровати, держа в руках книгу. Она пыталась читать, но в какой-то момент мысли поглощали её, она забывала о сюжете, и приходилось перечитывать всё сначала. Так продолжалось множество раз, поэтому ей не удалось особо продвинуться и узнать, что же случилось дальше. Анна подошла к кровати и села рядом с Эмили, та закрыла книгу и положила её на колени.

— Прости, — выдохнула наконец Анна после недолгого молчания. Извиняться порой слишком сложно, хочется просто сбежать и больше никогда не возвращаться, лишь бы не переживать эту ситуацию и поскорее забыть.

— Что-то случилось? — спокойным голосом спросила Эмили. В нём не было обиды или злости, скорее слышалось переживания. Она бы хотела позлиться, но не могла. Не могла даже на мгновение. Она заметила небольшой порез на руке Анны, но не сказала ни слова.

— Можно и так сказать, — Анна понятия не имела, как можно было объяснить то, что произошло с ней. Как вообще можно объяснить внутренний ураган, который происходит с тобой, другому человеку? Как рассказать ему о цепных реакциях, которые вытворяет твой мозг? Как объяснить удушающее чувство от обычных воспоминаний? Как?

— Сейчас тебе лучше?

Анна, не отрывая взгляда, смотрела на Эмили. На эту маленькую девочку, что с таким спокойствием интересовалась её состоянием, когда должна бы в злости кричать на неё или хотя бы обижаться. Почему кому-то так легко удаётся думать о других, а кому-то и в голову не приходит, что стоит поинтересоваться, как у другого человека дела? Почему некоторые люди более эгоистичны? А почему другие нет? Почему эгоистам, даже когда они пытаются, не удаётся думать о других чаще? Быть может, потому что они пытаются думать о других, лишь чтобы удовлетворить собственную потребность в осознании, что они не такие уж и эгоисты.

— Да, — Анна начала тихо кивать головой, — думаю, да, — женщина поднесла коробочку к Эмили. — Это твой подарок, — она протянула её девочке, и та плавно переняла её в руки.

Некоторое мгновение она просто смотрела на коробку, словно не зная, что с ней делать. Рука потянулась вперёд, и Эмили приподняла крышку. Подвеска с котёнком, тоненькая золотая цепочка, аккуратный замок. Эмили тяжело вздохнула, а после поблагодарила, взглянув на Анну с натянутой улыбкой. Не то чтобы она была недовольна или ей было обидно, просто внутри не было достаточно радости, чтобы собрать её и улыбнуться искренне.

— Эмили, — Анна медленно пыталась начать разговор, который ей никогда не хотелось начинать, — я плохой человек. Я из тех людей, кому стоило всегда жить в одиночестве, чтобы не причинять боль другим. Я знаю, что я — эгоист, знаю, что жестока и... наверное, даже безрассудна, но ничего не могу с этим поделать. Я не тот человек, на которого стоит ровняться или за которым стоит следовать. Я не родилась такой, но стала. И я уже не изменюсь. Прости за это, прости за то, что я сделала тебя частью этого. Мне кажется, в конце концов, это станет единственным решением, о котором я буду жалеть.

— А я нет. И я не хочу, чтобы ты об этом жалела. Мам, ты подарила мне дом. Ты подарила мне семью, о которой многие могут только мечтать. Пожалуйста, не жалей об этом выборе, — Эмили прижалась к Анне. Женщина чувствовала, как хватка становится крепче. Лёгкая дрожь пробегала по маленькому тельцу, она хотела заплакать, но лишь сжимала своими руками Анну сильнее. Растворяясь в объятиях ребенка, Анна чувствовала любовь, которую не заслужила.