Женщина в черном

«Машина горела ещё очень долго. Город спал. Никто не видел дыма, а парень шёл обратно, не оглядываясь назад. Он медленно вышагивал по самому центру дороги, словно желая натолкнуться на водителя, который не успеет нажать на тормоз. На его лице было безразличие, которое сменялось сумасшедшей улыбкой, и раздавался заливистый смех, что распугивал насекомых. Теперь его брат очень скоро встретится с их отцом, который так сильно его любил. Можно считать, что он даже сделал им одолжение. В конце концов, они заслуживали друг друга. Два эгоиста, которые совершенно не обращали внимание на окружающих и были готовы бросить всех ради собственной выгоды. Их ангельские улыбки ослепляли, и на секунду можно было поверить в их искренность, но дьявол тоже умеет улыбаться.

Машину обнаружили на следующий день. Кажется, это был развозчик продуктов, который должен был доставить молочную продукцию в соседний город. От тела парня почти ничего не осталось, установить личность не удалось. Тело просто кремировали, а дело поскорее закрыли, причислив к ряду очередных самоубийств.

Олег вернулся домой лишь под утро. Его ноги ныли от боли, он еле передвигался, но, добравшись до кухни, открыл бутылку виски, начиная заливать алкоголь внутрь. Капли сбегали по его подбородку и капали на одежду. Он всё ещё устало смеялся, уже почти не приподнимая уголки губ, а после по его щекам побежали слёзы, ведь теперь не было никого и ничего. Он жил с мыслью о мести, которая грела его душу, жил, представляя момент, как тело будет гореть в огне. А теперь была лишь пустота. Наслаждение быстро исчерпало себя, а остался отходняк, словно после первой дозы. Вроде бы плохо, а вроде бы хочется ещё».

Анна закончила книгу через несколько недель. Она писала сутками напролёт и почти не выходила из кабинета. Она уже и не помнила, когда последний раз читала вместе с Эмили в гостиной. Уже почти месяц они питались лишь едой из доставки, а Эмили видела мать всего несколько раз за день, когда та выходила за стаканом воды или бутылкой вина. Она и ночевала в кабинете, порой засыпала за столом, а чаще успевала перебраться на диван. Нет, она не писала всё время: порой она сидела часами на полу, вспоминая, как горела машина, как внутри кричала Марго, а потом — как горели родители, как внутри их глаз всё разрывалось, и они пытались что-то сделать, но одежда полыхала на них, а затем и волосы на коже и всё тело... Все воспоминания покрылись пламенем, а на руках она видела пепел. Пепел их тел, пепел прошлого, которое такими яркими кадрами отпечаталось в памяти. Но всё ли она помнила верно?

Анна была уверена, что запомнит каждую деталь их гибели, но спустя столько лет она уже не могла сказать точно, что было в действительности, а что изменил её разум. Со временем воспоминаниям уже не стоит доверять так сильно, с годами они могут измениться, некоторые детали стираются или даже заменяются другими. Именно поэтому показания свидетелей порой могут быть совершенно бесполезными. Анна помнила, как родители смотрели на неё бешеными глазами, но разве способны были они в тот момент просто остановиться и посмотреть на нее? Разве им было до этого?

Мысли разрывали её сознание, она закапывалась в самую глубь и надеялась, что, когда она закончит эту книгу, они наконец-то оставят её в покое. Кошмары перестанут врываться в её сон, а иллюзии покинут жизнь. И ей наконец-то станет плевать, каким именно был их взгляд и был ли он вообще обращён в её сторону. А пока она погружалась на самое дно этих эмоций, чтобы, ещё раз прочувствовав их, написать очередную главу.

Женщина резко захлопнула ноутбук, когда последняя глава наконец-то была дописана. Анна отправилась в спальню и проспала там чуть больше суток. Она проснулась в субботу утром, двадцать шестого мая, приняла душ и наслаждалась любимым кофе, когда Эмили спустилась вниз. Она неуверенно подошла ближе к столу, всматриваясь в лицо матери, словно боясь, что это видение, которое может исчезнуть.

— Привет, дорогая, — на лице Анны появилась улыбка. Она была так рада наконец-то взглянуть на дочь со спокойным лицом, без тяжести пепла внутри, без каких-либо грузов прошлого, которые продолжали тянуть ее за ноги вниз.

— Мам...

— Иди ко мне, — она поманила дочь к себе, и та пала в её объятия. — Я так соскучилась.

— Я тоже, — Эмили всё ждала, что Анна выйдет и почитает вместе с ней. Она ждала её часами в гостиной с книгой в руках, но мать всё не выходила, а если и такое случалось, то лишь покормить пса, а не повидаться с дочерью. — Ты наконец-то закончила писать?

— Да. Больше я не буду так пропадать. Эта вещь была очень важна для меня.

— Эта книга станет твоим новым шедевром?

— Не уверена. Я вложила в неё столько чувств, что, наверное, многое упустила, — эмоции хлестали её из угла в угол, отвешивали пощёчины, бросали в рыдания, позволяли окунуться во всё ещё раз. Ей просто нужно было вытащить эти эмоции наружу, чтобы они не задушили ее изнутри.

— Почему бы тебе не перечитать и не исправить ошибки?

— Некоторые истории перечитывать очень сложно. Возможно, я сделаю это когда-нибудь, через год или два. Но сейчас я просто рада, что наконец-то закончила.

— Ты не будешь её публиковать?

— Не все книги, что пишутся, в итоге доходят до читателя. Некоторые автор оставляет для себя. Это болезненно, потому что тратится так много сил и энергии, но, смотря на историю, ты просто понимаешь, что не готов показать её миру, потому что не хочешь услышать реакцию окружающих. Или просто хочешь оставить её лишь для себя.

— Ты боишься мнения других? — каждый раз Эмили была так близка. Её вопросы всегда были чёткими и короткими, словно она профессиональный журналист, который заранее подготовился к интервью. Анна смотрела на неё, а девочка всегда спокойно ожидала ответ. Порой её вопросы были слишком личными или вызывали на откровения, но кто даст ответы на самые коварные вопросы ребёнка, если не его родитель?

— Мне кажется, я не хочу рассказывать эту историю людям. Она может показаться им глупой и наивной, возможно, просто картонной, но для меня она реальна. Я чувствую каждое её слово. Всё в ней дышит моим воздухом.

— Это сложно, — Анна не могла до конца понять, как Эмили воспринимала её ответы. Этот ребёнок всегда был очень любопытен, поглощал мир, вбирал из него всё, что мог, но в то же время не особо показывал, как он к этому относится. Даже если бы рядом с ней человек начал говорить что-то абсолютно противоположное её точке зрения, она бы не взорвалась и не стала доказывать обратное, а спокойно бы выслушала, познав и другую точку зрения. Не то чтобы она могла принять всё, просто ей было любопытно, как смотрят на мир другие люди. Ведь каждые глаза на этой планете видят по-своему.

— Я говорю слишком метафорично, наверное, ты запуталась. Но я не могу сказать тебе ничего больше, — смотря в глаза Эмили, Анна не могла точно утверждать, понимала её дочь или нет: выражение её лица было слишком закрытым для понимания окружающими.

— Я и не прошу этого, просто давай проведём эти выходные вместе. Я так долго была одна. Мне начинало казаться, что ты уже никогда не вернёшься. Я знала, что ты рядом, что ты прямо за этой дверью, но казалось, словно ты на другой планете и я никак не могу с тобой связаться.

— Я всегда буду рядом. Прямо вот здесь, — она постучала пальцем по груди со стороны сердца, и Эмили засмеялась.

— Кстати, мам, я забыла тебе кое-что отдать.

— О чём ты?

— Тебе снова пришло письмо. Оно в моей комнате, я сейчас принесу.

С момента первого послания прошло много времени. Анна понимала, что Марго не может быть отправителем, но всё же надеялась на это на подкорках сознания. Но письмо пришло вновь, а почту из Ада пока что не придумали.

Эмили вручила Анне конверт. Ни имени отправителя, ни адреса, ничего. Всё так же. Лишь имя.

— Разве кто-то ещё пользуется письмами? — присев на соседний стул, спросила Эмили.

— Кто-то, кто не хочет, чтобы его раскрыли. В наше время тайны становится сохранить всё сложнее.

— Но что сделать, чтобы сохранить свои тайны в секрете?

— Нужно быть готовым к тому, что они могут быть раскрыты. Однако знающий их человек может унести их с собой в могилу. Да, именно так всё и должно было случиться...

— Мам, кто-то хочет раскрыть твои тайны? — Эмили бросила взгляд на запечатанный конверт.

— Похоже на то.

— А ты готова к тому, что они могут быть раскрыты?

— Если скажу «нет» — покажу свою слабость. Если скажу «да», то совру. Как же мне поступить?

— Отрицай. Если они не смогут доказать, то просто отрицай.

— Доказать? — тихо повторила Анна, постепенно переводя взгляд на пол, — Доказать...

Единственное доказательство, которое существовало, находилось в её кабинете на самом видном месте. Оно могло уничтожить её быстрее, чем спичка бы догорела. Целый стеллаж, целый огромный стеллаж, что находился прямо у неё за спиной. Всё самое опасное нужно держать всегда рядом. Это придавало ей нахальной смелости, словно она непобедима, словно что бы она не делала, никто ни о чём не узнает, а ведь достаточно просто зайти в кабинет.

— Тогда я буду ждать доказательств, — с улыбкой Анна повернулась к дочери, — пока их нет, это всего лишь сплетни. Не так ли?

Эмили кивнула.

— Разве тебе не пора в школу?

— Сегодня выходной, - Эмили закатила глаза. - И ты обещала провести его со мной, - напомнила девочка.

— Точно. Тогда иди собирайся и заедем куда-нибудь перекусить для начала. Мне нужен воздух. А на улице такая прекрасная погода.

— Кажется, будет дождь.

— Я же говорю — прекрасная.

Эмили ушла наверх, а взгляд Анны упал на конверт, что всё это время она держала в руках. Медленно распаковав, она развернула листок. «Прошлое должно было оставаться прошлым, но ты снова сделала его своим настоящим».

— Вот же!

Кем бы ни был этот человек, он ближе, чем она могла себе представить, и теперь Анна это понимала.

Через несколько дней в городе прошёл небольшой концерт местной группы. Это были молодые ребята, которые стали популярны примерно около двух или трёх лет назад. Пользовались популярностью среди молодых девушек, были хороши и лицом, и телом, а ещё славились любовью к тусовкам. В группе было четверо парней, которые уже давно друг друга знали, и если что-то затевалось, то вовлекались все. Однажды Илья, главный солист группы, рассказал ребятам о небольшом бизнесе, который он не так давно начал продвигать, переняв от своего отца. Так группа начала заниматься наркотиками. Но Анну не интересовала группа, её интересовал лишь Илья.

Илья Гродов часто собирал парней у себя. Они обычно укуривались или напивались, а после валялись по всему дому, даже не добравшись до постели. Женщина медленно проходила мимо сонных тел, которые не смогли бы сейчас даже подняться на ноги. Если эти ребята смогут дожить хотя бы до тридцати пяти, то это уже будет для них большим успехом. Проходя мимо остальных участников, Анна приближалась к спальне Ильи. Он лежал головой на кровати, но его оставшееся тело находилось на полу. Анна стояла, смотря на него, как будто он мог прийти в себя, очнуться, посмотреть на неё и, может быть, даже понять, что стоит немного помолить о пощаде или попытаться сбежать прежде, чем его зарежут. Она держала в руках нож, всё ещё наблюдая за парнем, — а ведь он и правда симпатичный. У него русые волосы, небольшой нос и пухлые губы, аккуратные брови и тонкие кости рук. Девчонки сходят с ума, когда он держит этими пальцами микрофон или их талию. Идеальный вариант для молодого парня: быть участником популярной группы и иметь фанаток, которые будут только рады съездить к тебе «на чай».

Анна сжала его волосы в руке, приподняла голову и провела лезвием по шее. Кровь хлынула на кровать, побежала по телу — он даже не успел проснуться. Возможно, и не почувствовал ничего. Она кинула его голову обратно на кровать, сделала шаг назад и развернулась в сторону выхода, перешагивая через тела на полу. В кресле у окна сидел один из участников группы. Подходя к двери, она услышала чей-то голос. Ладонь уже коснулась рукоятки пистолета, она медленно начала поворачиваться, но это был лишь парень, что бормотал что-то во сне, лежа недалеко от ванны в небольшой луже собственной блевотины.