Внести ясность

Дик соизволил повернуться. Его лицо - грязное и усталое – не выражало никаких эмоций. Передо мной словно возник безразличный ко всему старикан, который тут же исчез. И я больше не пытался угадать, сколько ему лет, хрен с ним.

Несколько секунд мнимый бродяга смотрел на меня так, словно силился вспомнить, кто я такой и что здесь делаю. Потом проглотил кусок багета и спокойно ответил:

- Его убили.

Признаюсь – я ожидал чего-то в этом роде. И признаюсь снова – этот короткий ответ совершенно выбил меня из колеи. «Его убили», «его убили» - вертелось в голове; его убили, а этот тип раздобыл одежду бомжа, пришел в Макдональдс, где имел привычку греться бедняга Робинсон, и ждал.

Кого ждал? 

Меня?

Убийцу?

- Часто бываешь в этом заведении? – Дик отломил еще булки.

-  Нет, - выпалил я и отвернулся.

Понятия не имею, зачем тогда соврал. Могу лишь сильно сожалеть об этом. Привычка привирать родителям так и не выветрилась. Я всегда был в меру приличным мальчиком – не кололся, не «забивал стрелки», не орудовал кастетом – но порой забредал с приятелями в такие места, о которых «предкам» лучше было не знать. Я брякнул первое, что вертелось на языке, а ведь за ложью надо следить тщательнее, чем за правдой.

- Понятно, - Дик чуть приоткрыл шторы, вглядываясь в темную улицу. – Я думал, ты хочешь помочь.

- Кому помочь? Следствию? Тебе? Что за...

- Слишком много вопросов. Есть ноутбук?

Глупый вопрос. Представьте себе современного преподавателя без ноутбука. Разве что в Африке под пальмой. Я прошел в спальню и вернулся со стареньким «Сони» – эта модель, купленная три года назад за бешеные деньги, показала себя настолько прыткой рабочей лошадкой, что я не задумывался о замене. Дик включил компьютер и зашел в Гугл, не обращая внимания, что я заглядываю через его плечо.

Я считал себя вправе знать, во что ввязался.

Поисковые страницы мелькали перед глазами слишком быстро; каким-то образом он сумел открыть списки пропавших без вести за последние полгода. Затем – полицейский отчет по бомжам в районе, где стоял злополучный Макдональдс. Потом – подробную карту района, я мельком отметил, что на другом берегу реки есть три детских сада и одна психушка. Перед глазами мельтешили фотографии, зачастую плохого качества, я успел заметить слово «рабство» прежде, чем эта вкладка оказалась перекрыта новой и так до бесконечности. Робинсон был работорговцем? Может быть, он похищал людей? Его убили собственные подельники? Какая, к черту, связь?

- Вижу, ты им дорожишь, - Дик рассеянно водил пальцами по клавиатуре. - Скидываешь все важное на флэшку?

- Само собой, - я растерянно пожал плечами. – У меня есть пара гигов на университетском облаке...

Дик поднялся и со всего размаху опустил металлическую хлебницу прямо на экран моей малышки. Кажется, я что-то пискнул или даже охнул, но за первым ударом последовал новый, на этот раз прямо по корпусу. Не глядя на меня, Дик швырнул обломки на пол.

Теперь даже Джош – мой приятель-гик – не смог бы вытащить данные из груды железа, еще недавно бывшей ноутбуком!

Это оказалось последней каплей. Я схватил его за грудки – ветхая ткань затрещала, но выдержала.

-Ты что, совсем спятил, легавый хренов?  - я неожиданно вспомнил слова, которые почитал давно погребенными под слоем высшего образования. - Думаешь, можно вот так запросто являться в чужой дом, стрелять в людей, разбивать вещи? Думаешь, все это сойдет тебе с рук? Да я сейчас...

Он отбросил меня к раковине одним движением. Бок пронзила острая боль, но удар затылком о сушилку заставил забыть о ней. Взревев, я прихватил табурет и кинулся на него – он нырнул вниз, уходя от удара, и сделал мне подсечку. Да, самый простой прием из возможных. Я растянулся на полу, саданув локтем по краю раковины и приложив сам себя табуретом. Дик стоял в дверях, и взгляд его выражал знакомую мне смесь удивления и смеха.

- Хорошая память, но совершенно нет выдержки, - пробормотал он. – И остается еще пара вопросов с двумя неизвестными... Каррамба! Ладно, до развилки еще есть немного времени.

Он в два шага приблизился ко мне, рывком поднял на ноги и припечатал спиной к холодильнику.

- Слушай сюда, Проф. Робинсона убили. Нашпиговали пулями, словно тряпичную куклу, и отправили распугивать рыб задницей кверху. Эти ребята – ты уже понял – вряд ли оставят начатое. Если мы уходим – то уходим сейчас. Твоя кредитка и мобильник у них, забирай наличные и пошли. Неважно, кто приедет раньше – копы или те, к этому моменту от нас не должно остаться даже запаха.

Дик отпустил меня и бросился надевать пальто.

- Да что рассусоливать, - продолжал он неведомый мне диалог. – Маменькин сынок, теплое местечко, приличная одежда. Не по пути, верно? То-то.

Возможно, на жаргоне это называется «поймать на крючок». Не знаю. Но отчетливо помню, как натягивал джинсы, прыгая в одной штанине по квартире и лихорадочно выгребая деньги из всех карманов, как скомкал в охапку куртку и свитер,  и, застегивая на ходу рубашку, спускался вместе с Диком по пожарной лестнице в глухую октябрьскую ночь. В тот момент я определенно ни о чем не жалел.

Бодрым, чуть быстрее прогулочного шагом мы шли по парку, расчерченному причудливыми тенями деревьев и скамеек; вдалеке, сияя сапфировыми огнями, пронеслись две полицейские машины. Может быть, совсем в другое место – но я вздохнул с облегчением. Дик шагал упруго, ничем не выдавая усталости. Я же, после хорошей взбучки, разбитый беготней и переживаниями, едва плелся, с трудом попадая в его темп. Мысли витали где-то далеко – я зачем-то вспоминал, какие семестровые работы предстоят в этом году студентам третьего курса, обещание покрасить сарай, данное матери третий год подряд, и хорошенькую лаборантку с соседней кафедры, с которой вечно сталкивался на пути в уборную. Мензурки на подносе приветливо колыхались у ее груди, словно вызывая меня на дуэль – я не поддавался и проходил мимо, лишь слегка кивая в ответ на приветствие.

- Что думаешь делать? – голос пришел ко мне из тумана, окутавшего парковые дорожки.

- Поеду к родителям, - я вложил в ответные интонации все недовольство и усталость. – Сяду на первую электричку...

Дик остановился, и мне пришлось затормозить, чтобы не врезаться в него. Его взгляд – нет, не тот взгляд – выражал что-то очень неприятное, похожее на жалость. Подавив первый порыв, я постарался включить мозг.

Моя кредитка.

Мои данные, мой адрес, мой пропуск в университет.

Любая база данных подскажет, где меня искать в первую очередь.

- Если не сунешься, с твоими стариками никто не станет заморачиваться, - это звучало успокаивающе, но паника, охватившая меня, все не проходила.

Он с самого начала все знал. Знал, что теперь мне некуда идти.

- Кажется, мне надо в полицию, - промямлил я, предчувствуя, каким дураком буду выглядеть без банального удостоверения личности.

«Прошу вас, защитите меня от бандитов, укокошивших какого-то бродягу, стрелявших в меня и Дика на автобусной станции и подкупивших моего консьержа. Нет, я их не знаю. Нет, его на самом деле зовут не Дик. Дикобраз, вот. Нет, это не его настоящее имя. Что? Нет, мое имя настоящее. Почему я так уверен? Да идите вы знаете куда..!»

- Очень важно понять, - неожиданно заговорил Дик, снова переходя на быстрый шаг, – зачем понадобилось  нашпиговывать беднягу пулями под завязку. Обычный бродяга, не такой уж сильный, лет под пятьдесят. Ему бы хватило и одной за глаза. Но нашего приятеля Робинсона угостили дюжиной-другой. Сколько пролетело мимо, криминалисты еще не знают окончательно. Стреляли с очень близкого расстояния – десяток шагов, это предел.

Он сорвал лист с дерева и начал протыкать его ногтем, иллюстрируя мысль.

- Куда мы идем? – я мало-помалу проникался загадочным убийством бродяги Робинсона.

- В самое безопасное по нынешним временам место.

Пришлось удовольствоваться этим ничего не значащим ответом.

Хочу внести ясность, пока возможно – я совершенно четко сознавал, что иду черт знает куда с незнакомым, чрезвычайно опасным типом и ввязываюсь – точнее, уже ввязался – в нечто весьма подозрительное и дурно пахнущее. До меня постепенно доходило, что завтра, как обычно, я не смогу приехать на работу, нацедить себе кофе и сесть за стол, пролистывая конспект перед первой лекцией. Я не знал, где буду ночевать – время едва перевалило за два часа ночи – что буду завтра есть и когда смогу принять душ. Я никогда не был бойскаутом или как это называется, кочевая жизнь не таила в себе ничего притягательного, я никогда не ходил в поход дальше ближайшего памятника погибшим солдатам на окраине города. Все эти мысли крутились в голове, перемалывались тугими жерновами моего умишка, снова и снова возвращаясь и напоминая о себе – я хотел задать Дику сотню и один вопрос, но не решался.

Миновав парк, мы пересекли проспект и двинулись по одной из нешироких старинных улочек – пресловутая туристическая паутина в центре города. Наши мрачные отражения перебегали из витрины одного бутика в витрину другого, порой искажаясь, порой сливаясь на мгновение с пестрыми манекенами, молчаливо косившимися нам вслед. Улицу не так давно вымостили заново – то и дело оскальзываясь, я подпрыгивал на гладких булыжниках, чертыхаясь и сплевывая. Во рту перекатывался вопрос – и я все никак не мог вытолкнуть его наружу. Мы дошли до центральной площади, ярко расцвеченной флагами и фонарями; постепенно поднимался ветер, начал накрапывать мелкий дождик – разозлившись на погоду и собственную трусость, я брякнул в темнеющую впереди спину:

- Спрашивать, кто ты такой бесполезно, не так ли?

Я надеялся, что Дик остановится. Мои познания в психологии можно считать ничтожными, но я заметил, что когда ответ на вопрос жизненно важен, он всегда останавливается и смотрит на меня в упор. Надежды оказались напрасными.

- Пожалуй, - он продолжил идти. – Ты ведь уже подумал, что я могу оказаться просто наемником конкурентов?

- Наемники конкурентов не собирают по пути балласт в виде университетских крыс, - я все еще не мог простить ему это прозвище.

- А если ты не балласт? – он усмехнулся. – Если я хочу свалить все на тебя и выйти сухим из воды? Подобрал козла отпущения заранее, так сказать.

Стройная теория, но я в нее не верил. То ли моя наивность мешала, то ли внутреннее чутье.

- Постараюсь иметь в виду и такой вариант.

Вот теперь он остановился. Не обернулся, но пару секунд постоял под усиливавшимся дождем, разведя руки в стороны и ловя ладонями крупные, набухшие капли.

- В твоей задаче так и осталась пара неизвестных, Проф, - когда мы поравнялись, он двинулся дальше.

Про задачу я ничего не понял.

- Осталась где?

- Вот здесь, - и постучал себя пальцем по голове.

Дальше мы шли молча. Миновав центр, Дик провел меня по мосту, ведущему в медгородок – этакий город в городе. Здесь располагалось сразу все – больницы, институты, лаборатории и поликлиники. К медгородку тянулось несколько трасс со всех частей города – видеорегистраторы и полиция тщательно следили, чтобы на выделенной для скорой помощи полосе не шныряли любители полихачить. «Самое безопасное место» - это что, процедурка какой-нибудь сердобольной медсестры? Я терялся в догадках, а мы тем временем оказались внутри гигантского медицинского мегаполиса, обошли стороной две высотки – Институт клинической психологии и Центральный банк крови, прошлись по аллее мимо Родильного комплекса и свернули резко влево.

Позади осталось еще несколько учреждений, последним из них – Хоспис. Мы спустились к берегу реки по щербатым ступеням  и направились к трехэтажному неприметному зданию, окруженному живой изгородью шиповника. Я начинал догадываться, куда мы идем.

- Мы к доктору Варовски, - мой спутник показал охраннику пластиковую карту и тут же спрятал ее обратно в карман брюк. – Сегодня ведь ее смена?

- Да, она еще на дежурстве. Третий этаж, коридор направо...

- Спасибо, я знаю дорогу, - прервал его Дик.

Мы поднялись по узкой едва освещенной лестнице на третий этаж.

- Элен Варовски не слишком жалует гостей, которые передвигаются на своих двоих, - внезапно заговорил мой спутник. – Она привыкла общаться с мертвецами – учти это и сделай скидку.

Я промолчал.

В длинном коридоре пахло смертью. Пахли стены, пах свежевыбеленный потолок и надраенные до блеска полы. Дверей было немного – наши шаги отзывались дребезжанием в стеклянных шкафах, тянувшихся далеко вглубь здания. Подойдя к третьей или четвертой двери, Дик постучал и тут же открыл ее.

За лабораторным столом, спиной к двум трупам, накрытым толстой черной пленкой, сидела пожилая женщина в белом халате и маске. К нам она обернулась не сразу – аккуратно отложила дозатор, стряхнув последнюю каплю в чашку Петри, вывернула одна в другую использованные перчатки и сняла очки. Повернувшись на стуле, она забралась в него поглубже так, чтобы не касаться ногами пола, и скрестила руки на груди.

- Так-так, кого я вижу? Держим слово, не так ли? У меня здесь что, недельная экспозиция для особых ценителей прекрасного?

На висках вздулись вены, она едва держала себя в руках, чтобы не сорваться на крик. Высоко взбитые седые волосы колыхались, словно жили отдельной жизнью, маленькие темные глаза впились прямо в моего спутника.

- Я знаю, Лена, пришлось задержаться на полдня, - Дик вложил в эту фразу море раскаяния и вместе с тем совершенно не собирался извиняться. – Можно нам взглянуть на него?

- Кто это с тобой? Навязали-таки напарника?

Женщина проворно соскочила со стула, все еще держа руки скрещенными.

Теперь я увидел, какого она маленького роста. В докторе Варовски едва нашлось бы полтора метра – она маскировала рост огромной платформой своих сабо. В кабинете царил идеальный порядок – все расставлено по полочкам, тумбочки закрыты, стекла у холодильных камер лишь слегка тронуты инеем – ни единого развода или пятнышка. Бумаги лежали аккуратными стопками в лотках, каждый из которых имел подпись; здесь почти не было книг, зато во всех четырех углах стояло по компьютеру. Всю правую стену занимали шкафы –представив лежащие внутри трупы, я лишь вызвал у себя рвотный позыв. Воистину, морг был безопасным местом – кому придет в голову искать живых среди мертвецов?

Элен Варовски, легко переступая в своей громоздкой обуви по скользкому полу, подошла к одному из столов и откинула брезент. Зажмурившись, сделал шаг в сторону; Дик поймал меня за локоть и заставил подойти ближе. Лицо лежащего на столе человека уже начало терять свои очертания – я попробовал по привычке составить в уме его словесный портрет, но два пулевых отверстия в правой части лба сбивали с толку. Дик откинул брезент посильнее;  во рту появилось гадкое ощущение, живот скрутило - пули в прямом смысле изрешетили беднягу: шея, грудь, три угодили в живот, а в пах – еще больше. Тело пересекал аккуратный, совсем свежий шов.

- Странный способ кастрации, - пробормотал Дик, ни к кому особо не обращаясь. -  Вроде как хотели избавить его от ненужного отростка, а заодно и жизни лишили. Неаккуратно вышло... Что расскажешь, Лена?

- Думаю, причина смерти тебя не заинтересует? – доктор Варовски вернулась в свое кресло. – Я провела обычное вскрытие, в легких воды нет – в реку его сбросили уже мертвым, надеюсь, ясно? Типичная для рода его деятельности концентрация укусов клопов и вшей, зубы в отвратительном состоянии, да и в целом экземпляр оставляет желать лучшего...

- Что-то необычное?

-  Все читали в детстве Шерлока Холмса? Он первым делом взял бы анализ почвы из-под ногтей, согласен?

- А ты взяла? – Дик оторвался от разглядывания пулевых отверстий.

- И я взяла, - слабо улыбнулась доктор. – Самая местная грязь, какая только может быть.

- Жаль... - тот продолжал измываться над трупом: ерошил волосы, отодвигал губу, проверяя челюсть, и даже побарабанил несчастному по вискам. – Не так уж много шансов выяснить, откуда он взялся в наших краях.

- С такими церемониями не убивают за то, кем ты был где-то и когда-то, - возразила Элен Варовски, возвращаясь к компьютеру. – Так убивают за то, кем ты стал сейчас.

- Где его вещи?

- В кладовке, за дверью, - она быстро-быстро барабанила пальцами по клавиатуре. – Так и знала, что сжигать рановато, верно?

Ее манера все время задавать вопросы мешала вслушиваться – я начал понимать, почему Дик попросил меня сделать скидку на место работы.

Тем временем Дикобраз вывалил на пол все содержимое небольшого свертка – брюки, пальто, рубашку, ботинки и ремень. Нижнее белье он осмотрел, не вынимая, и тут же убрал подальше. Я обратил внимание, что его собственная одежда весьма напоминала оставшиеся после Робинсона обноски – словно подбиралась по описанию или фотографии.

- Ты переоделся в похожие вещи, надеясь, что убийца Робинсона вернется? Думаешь, это серийный убийца? – мои вопросы звучали глупо, но стоять пнем надоедает всем, даже профессорам литературы.

Внезапно наступила тишина; Элен повернулась и очень странно посмотрела сначала на Дика, потом на меня.

- Возможно, - Дикобраз внимательно разглядывал каждую вещь. – С чего ты взял, что это киллер? И с чего ты взял, что он был один?

Неужели тоже заразился манерой отвечать вопросом на вопрос?

- Пальто хорошее, качественное. Его носили много лет, а оно по-прежнему служило хозяину верой и правдой, - он с силой дернул бирку, но ткань не поддавалась.

Пришлось использовать скальпель.

– Фирма мне не известная. Есть шанс, что местное  производство. А брюки подобраны недавно. Пятен почти нет, только лохмотья от постоянной ходьбы.  Мужчины, особенно нищие, склонны привязываться к одежде. Видать, от прежних совсем ничего не осталось.

- Смотри, - от нечего делать я крутил в руках пояс, единственную приличную вещь из гардероба убитого, – здесь гравировка: «Джиму  - оставайся таким же ковбоем всегда» и три поцелуйчика. Может быть, его звали Джим Робинсон?

-Отличная работа, Проф, - Дик прищурился, разглядывая надпись. – Примем за рабочую гипотезу. Лена, тебе придется проверить базы медгородка. Но я почти уверен, что этот тип родился далеко отсюда. И еще – сделай анализы внутренних тканей на токсины.

- Чего у меня, работы нет другой? – недовольно откликнулась женщина. – Между прочим, я не...

- Знаю, Лена. Спасибо, - Дик сунул отрезанную бирку и пряжку от ремня в карман и поманил меня за собой. – Идем, ночевать в морге – плохая примета, нечего привыкать раньше времени.

Нам вослед донеслось раздраженное фырканье доктора Варовски.

На этот раз мы шли гораздо медленнее – возможно, Дика одолела усталость, а может быть, он считал нас в безопасности на территории медгородка.

- Разве мы не должны выяснить, кто стрелял в него? И кто стрелял в нас? – меня одолевали сон и любопытство: я ничего не знал о том, как расследуют преступления, а первая находка изрядно потешила замолчавшее было тщеславие.

- Я не согласен с Леной, что прошлое ничего не значит, - пояснил Дик. – Прошлое делает нас теми, кто мы есть в настоящем. Он не родился сразу в Макдональдсе, бродягой и с гравировкой на ремне. Приехал сюда зачем-то, стал тем, кем стал – и его убили. А вот за что и кто это сделал – нам и предстоит выяснить.

Я настолько хотел спать, что не уверен, правильно ли запомнил его ответ. Кажется, он сказал именно это.

Мы шли по самому берегу, надежно укрытые склонами – вдалеке уже блестели на водной глади огни центрального входа. Дик бросил на меня мимолетный взгляд и добродушно хлопнул по плечу.

– Я должен был выбирать, что сначала – Макдональдс или морг. Поэтому смог добраться до Лены только сейчас.

- Мне кажется, нам бы не помешало...

- Да-да, – растерянно подхватил он. – Номер люкс, еда в постель и чуток женской ласки. Всем порой кажется, что в этом цель и смысл, но выходит иначе. Идем, Проф – этой ночью на сон не рассчитывай, на следующую, возможно, устроимся в поезде.

Может быть, после этого он говорил что-то еще, но слова потеряли для меня смысл – я спал на ходу.