Внести ясность

Хочу внести ясность с самого начала – в тот день в моей жизни все шло хорошо. Я только неделю как получил докторскую степень и всерьез претендовал на место профессора литературы северных народов в одном из крупных университетов. Не будем вдаваться в детали – теперь это уже неважно. Я не был женат, мои родители благополучно жили на свою пенсию в уютном домике в семидесяти километрах к югу от города – я навещал их не так часто, как хотелось бы, но все же стабильно выбирался раз в месяц и трясся два часа в рейсовом автобусе ради этой встречи. В моей маленькой квартире – не съемной, прошу заметить, а собственной – все говорило о холостяцком и спокойном ритме жизни – в ванной одна зубная щетка и один халат, вечно забытый в холодильнике пульт от телевизора, недоеденные подгоревшие гренки и улыбчивая соседка. Я подумывал завести собаку – терьера или колли, но не вместо девушки, а для развлечения. Девушки у меня тоже бывали – но моя придирчивость сводила на нет долгосрочные перспективы с их стороны. Да, я оставлял огрызки на подлокотнике дивана и при этом не выносил стрелок на колготах. Все не без тараканов в голове, чем я хуже?

Так вот, у меня все шло просто прекрасно. В тот вечер я, выполняя давно намеченный план по обходу неблагополучных районов вниз по реке, забрел в Макдональдс за полчаса до закрытия – и перекусить, и помусолить в голове проклюнувшийся сюжет рассказа. Мне не хватало парочки сочных образов – их я и надеялся отыскать в трущобах, не забредая в особо темные дворы и не привлекая внимания подвыпившей шпаны. Я взял пару гамбургеров – днем на работе перекусить так и не удалось – сгреб свободной рукой соусы и салфетки и сел у окна. И сейчас я не смогу вам сказать, зная наперед, чего мне стоили эти гамбургеры, отказался бы я от такого будущего или нет – не смогу. Судите сами – так вернее.

Забегаловка пустовала. У стойки я и вовсе считал себя единственным посетителем – толстая девушка-кассир едва удостоила меня взгляда, отсчитала сдачу и скрылась за перегородкой. Наверное, там ее ждал ужин, весьма похожий на мой – иначе как она могла так разрастись вширь, все время обслуживая публику? Я плюхнулся за крайний столик, бросил на соседний стул папку и только тогда начал осматриваться по сторонам, дуя на обожженные гамбургером пальцы.

Когда я впервые увидел его, он выковыривал кетчуп из бутылки ножиком. Остатки кетчупа, если точнее. Судя по тому, что в Макдоналдсе кетчуп в бутылках не подают, он принес его с собой и решил держаться до последнего. До последней капли этого проклятого кетчупа. Методичность в сочетании с идиотизмом его занятия доводила до белого каления – я не мог оторваться и перестать смотреть, забыл про свои гамбургеры и силился побороть нараставшее отвращение. Впервые мне встретился образ, колоритность которого оказалась сильнее писательского любопытства.

Из-под надвинутой на лоб вязаной шапки торчали нечесаные космы, трехдневная щетина стояла колом, делая незнакомца старше, чем он был на самом деле. Грязные пальцы цепко держали рукоятку ножа, повторяя движения с ужасающей монотонностью; по плечу бегала пара сытых, позабывших о безопасности мух.

Я думал, что смогу набросать еще немного штрихов к портрету, но не выдержал. Встал, взял свои пакетики с кетчупом и подошел к нему.

- Если хотите, возьмите – я кетчуп не люблю.

Сначала его взгляд не выражал ничего. Потом в нем проступило удивление, смех и внезапно гнев. Глаза, что меня поразило, оказались пронзительно голубыми – и очень старыми, хотя незнакомцу едва ли стукнуло тридцать пять.

- Уходите, - бросил он отрывисто. – Нет, стойте. Давайте сюда ваш кетчуп. Робинсон бы его взял – придется и мне взять. Идите отсюда, давайте.

И все. Пакетики исчезли из моей руки так быстро, словно их там и не было.

- А спасибо? – упрямо набычился я, пораженный столь хамским ответом.

- В гробу спасибо не понадобится, - мой собеседник поднялся и сунул пакетики в карман.

Пустую бутылку из-под кетчупа он бросил в мусорное ведро – только теперь я увидел, что он проскреб ножиком дырку в донышке. А вовсе не выковыривал остатки.

- Да кто вы такой? – от внезапной догадки меня прошиб пот. – Вы же не попрошайка, верно?

Не слушая меня, собеседник с шумом отодвинул от себя стол.

- Да-да, вербовка во время операции – строго запрещена, - сам себе пробормотал незнакомец. – Все знаю, каррамба, но что делать? То-то.

Потом сунул грязные руки в карманы поношенного пальто и едва заметно кивнул мне.

- Выходи следом, на остановке садись в следующий автобус. В депо потолкуем.

За кого я принял таинственного незнакомца? Конечно, не за Джеймса Бонда, рассекающего на Астон Мартине последней модели наши переулки. Но манера его речи поразила меня – тихо царапнула входная дверь, а я так и стоял посреди забегаловки, разинув рот в прямом и переносном смысле. Сейчас, по прошествии времени, мне кажется, я сделал выбор сразу же – но боялся себе в этом признаться. Не знаю, может быть, на самом деле было иначе.

Постояв минуту, я вышел следом – глоток свежего воздуха развеял мой ступор, я медленно зашагал в сторону остановки, уверяя себя, что это и так единственная дорога из забегаловки на проспект, что я вовсе не следую указаниям какого-то бродяги и не собираюсь ни во что ввязываться.

Из темноты кустов, высаженных вокруг поляны со столиками, показалась долговязая фигура и быстрым шагом направилась в мою сторону. Мужчина держал перед собой сжатую в кулак правую руку; я отчего-то понял, что ужасно не хочу пропустить автобус и опередил его, почти проорав:

- Зажигалки нет, не курю! – и поспешил прочь.

Ошеломленный натиском, мужчина остался стоять на дорожке.

Остановка, до которой уже добрался мой таинственный собеседник, находилась на другой стороне проспекта. Едва затормозив у перехода, я не успел разобраться в обстановке и немедленно за это поплатился – проезжавший мимо порожний грузовик окатил меня водой из лужи. Показав ему вослед средний палец и отряхивая мокрые брюки, я перебежал через дорогу в тот самый момент, когда двери автобуса закрылись за моим собеседником. Я плюхнулся на скамейку и принялся ждать следующего.

Да, уже тогда я точно знал, что приеду в депо и выясню, в чем дело. Я успокаивал себя тем, что в депо всегда людно: там сидит диспетчер, ходят водители и наверняка есть охрана. Мне ничто не угрожает, домой торопиться незачем и не к кому, а план на вечер еще не выполнен до конца – так почему бы не изучить интересный типаж поглубже?

Тогда я бы ни за что не признался, но сейчас уже могу – я знал, что впереди опасность. Знал, но убеждал себя в обратном нарочно, чтобы не струсить и не рвануть домой. Я прыгнул в подошедший автобус, заплатил за билет до конечной и уселся поближе к кабине, плотнее застегнув куртку.

От предчувствия тайны сладостно сосало под ложечкой – что лишь подтверждает мою глупость и наивность в тот момент.

В автобус набилось прилично народу для обычного вечера среды: широкое сидение сзади занимала группа шумной молодежи, взрывавшейся смехом при слове «лопата», несколько женщин расселись у окон, в самой середине, прислонившись к поручню, дремал дедок лет семидесяти. Постепенно народ выходил – до конечной остановки мы доехали только с дедком, который внезапно проснулся, бойко выскочил наружу, угодив прямо в лужу, и едва не упал. Водитель, заметив, что я продолжаю сидеть, вопросительно поднял брови.

- Мне нужно в депо, - сипло произнес я, отчего-то пожав плечами, и вдруг добавил: – Друг просил заехать.

Автобус тронулся, не закрыв дверей – я поднялся, для верности держась за поручни на поворотах, и ждал, пока мы поднимемся на следующий ярус автобусной станции. Водитель ловко отыскал нужное место и завел автобус точно под табло, на котором светилось время отправления первого рейса – 5-35 утра.

Эти цифры навсегда врезались в мою память.

В депо воняло смесью выхлопных паров и затхлой сырости. Водитель, проходя мимо, хлопнул меня по плечу и заторопился к лифту – сдавать смену.  Справа и слева тянулись ряды автобусов, тускло горели несколько ламп под самым потолком. В маленькой будочке дремал охранник, уронив голову на грудь. Я прошелся туда-сюда по бетонному полу – звук шагов отдавался от стен и возвращался ко мне. Постоял, прислушиваясь – обнаружил, что задерживаю дыхание и шумно выдохнул. И где черти носят этого типа?

Я повернулся спиной к охраннику и пошел вглубь депо; мой собеседник вряд ли из тех, кто охотно общается со стражами порядка. Сделав пару шагов, я хлопнул себя по лбу – да какого черта? Наоборот, именно к охраннику и надо идти – и пусть этот мнимый бродяжка, если ему так надо, сам ко мне приходит. Моя задача – прикрыть собственную задницу, а его проблемы меня не касаются. Я развернулся на каблуках и демонстративно зашагал в сторону будки. Охранник никак не реагировал на мое появление – видать, близился конец его смены. Помятая форма, брошенный на столе пластиковый контейнер из китайской забегаловки – над всем этим нависала огненно-рыжая кудрявая голова на тонкой, усыпанной веснушками шее.  Он продолжал посапывать, и мне стало неуютно – сунув голову в окошко, я уставился ему прямо в лицо.

На лице не осталось ни единой кровинки.

- Готов признать, ты был прав – но мой вариант тоже неплох. Ноги затекли ужасно.

Я отпрянул от кабинки – из-под стола, за которым сидел недвижимый охранник, поднялся мой тип и неторопливо начал отряхивать линялые брюки.

- А...он.... Ааа.... - промычал я, тыча пальцем в охранника.

- Спит,  - пожал плечами бродяга и пальцем поманил меня внутрь. – Просто спит очень крепко.

Я сделал шаг и остановился, сохраняя между нами небольшое расстояние. Один вопрос мучал меня все время, пока я добирался до депо, и наконец-то настала пора получить на него ответ.

- Кто такой Робинсон?

Бродяга моргнул, потом пристально посмотрел на меня.

- Ты весь мокрый, - заметил он сухо.

- Да, меня обрызгало на остановке....

Дальнейшие события развивались так быстро, что я не успевал думать – только двигался.

- Быстрее, они сейчас будут здесь! – он схватил меня за руку и потащил в сторону лифта.

- Они? – еле смог переспросить я, когда мы буквально врезались в стену.

- Этим брызгам давно пора бы высохнуть, - удостоил он меня ответом и нырнул вправо. Что мне оставалось делать? Бросившись следом, я спас себе жизнь – за спиной послышались выстрелы, в стену врезалось несколько пуль, посыпались отколотые куски штукатурки.

- Еще быстрее! – шепотом кричал – да-да, именно шепотом – незнакомец, лавируя среди автобусов. – Живо!

Мы нырнули в маленькую служебную дверь – по металлической лестнице загрохотали каблуки. На бегу я понял, что слышу только собственный стук – бродяга бежал настолько бесшумно, насколько это было возможно. Мы ворвались на площадку под самой крышей – узкий коридор тянулся вдоль всего здания.

- Раздевайся! – набросился на меня незнакомец, таща на себя пиджак. – Чего стоишь? Брюки, рубашку, если задело.

- Ты с ума... - начал было я.

- На тебе помеченная изотопами жидкость, - отвернувшись, бродяга возился с вентиляционным отверстием. – Пока ты одет – они идут по следу. Брюки, живо – и лезь за мной!

Он легко подтянулся на руках и мгновенно исчез в проеме. Потом сверху высунулась голова и вкрадчиво произнесла:

- Или оставайся как есть – и умри.

Я не стал изображать недотрогу и в одних трусах бросился следом.

На крыше пронизывающий ветер напомнил мне, что на дворе уже начало октября. Автобусная станция, давно требовавшая реконструкции или замены, постепенно оказалась зажата между высотными зданиями бизнес-центров – поэтому с крыши мне открылся вид лишь на потухшие окна офисов. Над головой, мигая сигнальными огнями, бесшумно пролетел самолет – маленькая красная точка на черном беззвездном небе. Я весь покрылся мурашками и обхватил себя за плечи, стараясь сберечь хоть немного тепла – мой незнакомый знакомец, устроившись прямо на парапете, поманил меня к себе.

Дело уже давно выглядело как дурацкая шутка – во мне поднималось горячее желание прекратить все и рвануть домой, пусть даже к пустому холодильнику и дурацким телепередачам. Я не стал садиться на железную ограду и встал прямо перед ним, всем видом демонстрируя крайнюю степень неудовольствия.

- Откуда на мне взялась эта жидкость?

- Понятия не имею, - он пожал плечами и вытащил из-за пояса пистолет. – Тебя обрызгали, ты вроде сам сказал.

- Меня обрызгал грузовик. Когда я перебегал через дорогу. Это была вода из лужи.

- Если тебе приятно так думать – думай дальше. Я полагал, университетские крысы умнее.

- Откуда вы знаете, где я работаю? Вы следили за мной? Это все подстроено?

- Следил? – незнакомец скривился и показал руку.

На ладони виднелась едва заметная царапина. Ну конечно – мой университетский значок, я так и не успел снять его после вручения степени.

- Пора позаботиться о тех, кого ты привел на хвосте.

Он соскочил с парапета и дернул меня за руку. Хватка у него оказалась стальная – я поморщился от боли, но ничего не сказал. Мы обогнули надстройку и уселись на корточки за большой трубой, которая вопреки моим тайным надеждам оказалась холодной.

Бродяга что-то шептал про себя – от нечего делать я прислушался.

- Если один два – проблем не будет, а там успеем замести следы. – Пауза. – Да, на старое место возвращаться не комильфо, сам знаю. – Пауза. – Да хрен ее возьмешь тепленькой, наверняка ускакала по своим темным делишкам.

Он заметил, что я почти перестал дышать, следя за его бормотанием.

- Без одежды ты слишком подозрительная компания для такого нищеброда как я.

 Хотелось ему ответить, что он такой же нищеброд, как я – королева Англии. Но чего попусту сотрясать воздух? Я прикинул, что автобусная станция, если срезать по дворам, с натяжкой может считаться частью моего района.

- До моего дома минут двадцать быстрым шагом отсюда. Там можно переночевать...

Снова этот взгляд, как в Макдоналдсе – сначала удивление, потом смех.

- Прикажешь кидать монетку, как в прошлый раз? Или есть более дурацкие идеи? – прошептал он в сторону и повернулся ко мне. – Предложение принимается.

- Хотелось бы внести ясность, - зубы начали выбивать чечетку сами собой. – Меня зовут...

- Лишнее, - удар руки разрезал воздух перед моим носом. – Для меня вы будете просто Профессор, согласны?

- Но я  пока...

- Это неважно, - на тонких, потрескавшихся губах мелькнула ухмылка и тут же пропала. – А я для вас буду... ну скажем, Дикобраз. Сокращенно – Дик.

Ухмылка вернулась.

- Почти человеческое имя, разнообразия ради.

Я помотал головой, собираясь с мыслями. Такого знакомства мне совершать не доводилось.

- Одевай пальто пока, что ли. В нем могут быть блохи – по правде я не проверял, но все лучше, чем труселя в горошек.

Если он думал меня смутить, то черта с два. Пытаться перевоспитать собственную мать в выборе подарков на день рождения – безнадежное дело в любом возрасте, а ей уже за семьдесят. В горошек – так в горошек, у меня вроде как не свидание.

Я надел пальто и встал, застегивая пуговицы. С громким свистом над правым плечом просвистела пуля, но Дик дернул меня вниз раньше, чем я успел понять, что на самом деле произошло.

- Сиди тихо, - прошипел он, чуть привставая. – Вроде профессор - а дурак-дураком.

Не удержав равновесия, я сел полуголой задницей прямо на бетонную крышу. Ощущения оказались не из приятных – и больно, и холодно, и за дурака обидно. Дик, словно забыв обо мне, выстрелил дважды и чуть высунул голову из-за трубы, ища мишень. Я приподнялся и выглянул из-за его плеча.

На другой стороне крыши, кто бы там ни был, тоже выжидал.

- Один, - еле слышно пробормотал Дик. - Или недооценили, или промахнулись.  Лучше бы второе, но и первое сойдет. Главное – цель, не так ли?

Уже не в первый раз он разговаривал словно не со мной – я дал себе зарок при случае выяснить, что все это значит. В этот момент мимо пожарной лестницы слева от нас метнулась тень; выстрел Дика, едва различимый крик боли – и человек, тяжело перевалившись через парапет, рухнул вниз.

- Никогда не беги с краю, если можно этого избежать – правило номер восемнадцать, параграф четвертый, - отчеканил Дик и потянул меня за карман пальто. – Идем, ты же вроде приглашал в гости?

Приглашал-то приглашал, но бродягу, а не убийцу. Впрочем, эта мысль была безжалостно подавлена моим рассудком – вслед за Диком я перебрался на крышу соседнего, служебного здания, спустился по лестнице и нырнул в узкую улочку, заставленную мусорными бачками. Я решил проверить, не наврал ли Дик, и шел позади, словно не к себе домой, но за первым поворотом он остановился – голубые глаза лукаво блеснули в свете уличного фонаря.

- Спасибо за лестное мнение, но я не умею читать мысли и не знаю, куда идти. С крыши ты смотрел в эту сторону – поэтому я свернул направо, но дальше – увольте. Веди, если приглашение в силе.

Ну вот что за человек? Клянусь, ни одним мускулом я не выдал своих колебаний перед тем, как мы спустились  с автобусной станции – и, тем не менее, он словно испытывал меня, подначивал – сдержу слово или нет.

Ненавижу, когда берут на слабо.

- В силе, конечно, - пожал я  плечами, отметая даже тень подозрения в легкомыслии. – Нам через тот проспект и прямо до парка. Потом – второй дом по левую руку.

Дик ничего не ответил. Вежливо пропустив меня вперед, он поддерживал между нами небольшое расстояние, оглядываясь по сторонам. Мой вид, надо признать, привлекал внимание редких прохожих - девушки прыскали, дамы отворачивались, а пара парней еще долго гоготала нам вослед.

- «Плащ на босу ногу» - так будет называться завтрашняя мода в твою честь, - пошутил Дик.

Я насупился, хоть он и не видел этого. Неужели забыл, что одежды я лишился по его милости?

- Проф обидчивый попался, - бормотал  тот, по-прежнему держась на расстоянии. – Правило выключения эмоций не сработает... да и с десятого не сработает, каррамба! Это либо есть – либо нет, то-то.

Снова эти странные речи. Я начал подозревать, что у него блютуз-микрофон, подключенный к телефону или еще какой-нибудь секретный жучок. Мы пересекли парк по самой короткой дорожке – птицы давно улеглись спать, послеобеденный дождь как следует пропитал землю, трава так и не успела высохнуть – мои ноги то и дело задевали ее, покрываясь мурашками после каждой капли. Я прибавил шагу, отсчитывая мысленно минуты до того, как попаду в тепло родной квартирки. Поставлю чайник, включу телеящик – пускай курлыкает свою муть, приму горячий – по-настоящему горячий -душ и завернусь в плед. О Дике я, признаться, почти позабыл, увлеченный приятными полуночными перспективами. Но он напомнил о себе сам, стоило вдали показаться моему подъезду.

- Ну-ка притормози, - его рука грубо рванула мое плечо. – Надо осмотреться.

- Чего тут осматривать? – взорвался я, почти сойдя с ума от холода. – Вот мой дом. Я тут живу давно, вон мои окна – там нет света, потому что я живу один. Чего тут осматривать? Сегодня дежурит тот же консьерж, что и вчера...

- Нечего, говоришь? – Дик убрал руку и пошел вперед быстрым шагом. – Да-да, правило тридцать четыре, параграф девять – не входи в дом, не получив хотя бы первую страницу сводки. И где я возьму сводку в этой кромешной заднице? То-то.

Его манера говорить с кем-то начинала раздражать.

Мы зашли в подъезд – я гордо продемонстрировал, что спокойно открываю дверь, потом прошел внутрь – как и следовало ожидать, кроме консьержа там никого не было. Консьерж показался мне довольно-таки помятым – с большого перепоя, чего раньше я за ним не замечал. Коротко кивнув нам, он углубился в кроссворд, забыв поздороваться.

 Я лишь поднял брови и тут же опустил их. Нечего показывать Дику, что невежливость у нас в новинку.

Мы зашли в лифт, я, не глядя, нажал кнопку своего этажа, предвкушая, как скину это засаленное, с бурыми пятнами на подкладке пальто, и тут Дик снова удивил меня.

- Что было не так? – резко спросил он, пока двери еще закрывались. – Что-то было не так, верно?

Какого черта, едва не заорал я ему в лицо! К такой-то матери, откуда, откуда, откуда он мог узнать об этом?!

- Вахтер...

- Не тот?

- Да не, тот – только вид у него странный. Никогда не видел таким помятым. И не спросил, со мной ли ты...

Я еще договаривал фразу, а Дик уже с размаху припечатал ладонью кнопку «стоп»  и нажал снова первый этаж.

- Это хорошо, что консьерж тот же, - пояснил он. – Есть шанс, что сработаем на дурачка.

Что такое «сработать на дурачка» я не знал. Мы вывалились из лифта и застали вахтера горячо шепчущим что-то в  трубку мобильника. Наше повторное появление застало его врасплох; мы же, не глядя прошли мимо – Дик еще подталкивал меня в спину, словно ужасно опаздывая.

- Быстрее шевелись, - приговаривал он негромко, но отчетливо. – Вечно как сонная курица плетешься...

Сначала крыса, потом курица. У него что, нереализованная тяга к ветеринарству?

 Хлопнув дверью, мы бросились за угол. Подняв часы к самым глазам, Дик засек время и, наверное, промолчал бы, но мой вопрошающий вид весьма красноречиво демонстрировал, что я на пределе.

- Дадим бедняге минуту, чтобы доложиться по полной, - он сунул руку в карман, но пистолет вытаскивать не стал. – Ему, уж поверь, тоже очень хочется убедить этих ребят, что мы ушли. Так, полторы минуты – пора возвращаться.

Сказать, что я ничего не понимал – значит, ничего не сказать. Откуда эти «ребята» знали мой адрес? Они что, знали кто я? Ну допустим, им достался мой пиджак и брюки...

Я окаменел.

Пиджак и брюки, а в кармане брюк кредитка, мобильник и университетский пропуск. И слепоглухонемой бы догадался, кто я такой.

Круглый идиот!

Остановившись так, чтобы не попасть в глазок камеры видеонаблюдения, Дик достал пистолет и махнул мне  - мол, держись за спиной.

Само собой, я так и так собирался там держаться.

Одним выстрелом он разнес хлипенький входной замок в клочья. Еще шаг и мы оказались внутри – вторым выстрелом Дик уложил вахтера на месте. Я даже не успел крикнуть, чтобы оставил беднягу в живых – тот мог бы рассказать, кто ему заплатил.

Мы снова поднялись на лифте в мою квартиру – дверь пришлось открывать отмычкой, найденной среди мусора в кармане пальто Дика. Теплая, привычная темнота квартиры показалась мне чужой и опасной – я с трудом удержался, чтобы не пропустить Дика вперед и на этот раз, но справился с собой. Скинув омерзительное пальто и ботинки, почти бегом ринулся в комнату, но стальные пальцы вывернули мое запястье так, что я заорал от боли.

- Да ты...

 -Просто подумал напомнить, чтобы ты не зажигал света, - спокойно ответствовал мой мучитель и разжал хватку.

Просто подумал? Кисть горела в огне - я метнулся вместо комнаты в ванную и сунул ее под холодную воды. Мысль принять душ в темноте, с вооруженным незнакомцем за дверью вызвала чувство тошноты – нацепив халат, я прошлепал босиком обратно на кухню. Дик расположился у окна, плотно зашторив его, и жевал завалявшийся с прошлой недели багет.

- Ничего, что я решил перекусить? Ты вроде ел недавно.

Сами видите, это он завел речь о Макдональдсе. Но раз уж завел, теперь я не собирался спускать дело на тормозах. Усевшись напротив и убрав хлебницу, стоявшую между нами, я снова задал мучивший меня весь вечер вопрос:

- Кто такой Робинсон?

Теперь вы понимаете, с каким жутким занудой связались. И поделом.