Глава 13
Старый, верный Вяйнямёйнен
Тут из Туонелы выходит,
Говорит слова такие
И такие речи молвит:
«Никогда, о бог мой добрый,
Никому не дозволяй ты
Своевольно быть у Маны,
К Туони в царство опускаться.
Многие туда приходят,
Но немногие уходят
Из жилищ подземных Туони,
Из селений Маны мрачной».
Дальше так он молвил слово,
Так сказал он молодежи,
Что теперь лишь подрастает,
Молодому поколенью:
«Никогда, сыны земные,
Никогда в теченье жизни
Не обидьте невиновных,
Зла не делайте невинным,
Чтоб не видеть вам возмездья
В сумрачных жилищах Туони!
Там одним виновным место,
Там одним порочным ложе:
Под горячими камнями,
Под пылающим утесом
И под сотканным покровом
Из червей и змей подземных».
Элиас Лённрот. «Калевала»
Девушка наклоняется над одной из могил и начинает шептать непонятные слова. Сначала ничего не происходит, но потом вокруг Люцеи закручивается сильный вихрь. Я делаю несколько шагов назад, но спотыкаюсь о ветку и падаю, запутываясь в своих ногах. Девушка поворачивается в мою сторону, услышав шум. Её чёрные зрачки и жилы под глазами приобретают алый оттенок. С ужасом гляжу на подругу, не понимая, что с ней творится, но она лишь заливается пугающим хохотом, увидев моё замешательство. Ураган увеличивается и расширяется, и вскоре мы с ней попадаем в середину вихря. Сильный свист заставляет меня заткнуть уши руками. Я пытаюсь сесть, но перед глазами всё кружится, отчего меня начинает тошнить.
И так голова раскалывается, а тут ещё и это.
— Аида, вставай. Всё закончилось, — подруга протягивает мне руку.
— Где это мы? — я оглядываюсь по сторонам, на что Люцея лишь хмыкает.
Мы находимся в тёмной пещере, и я отчётливо слышу шум реки.
— В Туонеле, — сзади к нам приближается нечто в сопровождении трёх жутких псов, — привела ко мне грешную душу?
Я в ужасе перевожу глаза с подруги на того, кто приближается к нам. В ноздри ударяет сладковато-тошнотворный запах человеческих внутренностей и крови. Перед нами стоит двухметровый силуэт в чёрном плаще с капюшоном. Неестественно длинные острые пальцы, выглядывающие из-под ткани, держат поводок. На месте головы я вижу едва различимый обугленный череп. А на месте глаз, как два ярких фонаря, горят красные огни. Позади него летают чёрные тени, словно души мёртвых.
— Нет-нет. Она не грешница и уж точно не покойница, — Люцея разворачивается к незнакомцу, притягивая меня ближе к себе. — Она со мной.
— Ты не можешь приводить сюда кого захочешь. Она — не потомок нашего бога, — мужчина гладит одного из псов. Огненные глаза этих чудовищ направлены на нас, а из пастей доносится хриплое рычание.
Адские гончие?
— Бабка сказала, что учуяла её аромат — характерный запах смерти, как у нас.
— О-о, Ловиатар, — причмокивает мужчина, пробуя это имя на вкус, — в молодости мы с ней здорово поразвлекались.
— Фу Манал, замолчи, — девушка фыркает, — и без твоих воспоминаний тошно. Я привела её сюда проверить слова старухи.
— И как ты собираешься это сделать? Хочешь, чтобы я тоже её всю обнюхал? — он заливается ледяным хохотом, отчего по спине пробегают мурашки.
— Хочу, чтобы ты пропустил нас в архивы клана, — девушка скрещивает руки на груди.
— Ну уж нет, — он мотает головой, — нет-нет-нет, ты что, смерти моей хочешь?
— Манал, ты и так уже мёртв.
— Нет, Люцея. Ты прекрасно знаешь, что твои родственники сделают со мной, если я пропущу тебя туда. Есть вещи похуже смерти. А закон клана для всех един. Тем более ты и сама получишь доступ к архивам через месяц после того, как пройдёшь обряд посвящения.
Люцея раздражённо вздыхает, и я начинаю чувствовать напряжённые эмоции, не понимая откуда они взялись.
— Люцея, — хриплю я, хватая её за руку, — пойдём отсюда, мне всё это не нравится.
— Правильно она говорит, нечего вам тут делать, — мужчина разворачивается, дёргая за ошейники своих адских псов, — Туонела — не место, в которое ты можешь приходить по своему желанию, Люцея, поэтому бери свою рыжеволосую ведьму и валите отсюда.
— Стой, Манал, мы ещё не закончили, — подруга делает несколько шагов вслед за тёмным существом, но тот молча щёлкает пальцами, и нас с Люцеей отбрасывает назад.
Мы приземляемся на холодную мокрую землю около того самого надгробия, над которым несколько минут назад девушка шептала заклинание на тарабарском языке.
— Это что… — я нервно тереблю прядь волос, испачканную в грязи, — портал в Ад?
Люцея в смятении глядит на меня, а затем усмехается и пытается подняться из грязи, что у неё не сразу получается. Ливень льёт как из ведра, и вся земля на кладбище потихоньку превращается в болото.
— Портал в Туонелу. Я только что затащила тебя в Загробное царство к самому устью Чёрной реки. — Она зловеще усмехается.
— О каком посвящении говорил тот… демон?!
— Манал — страж Загробного царства, а его звереныши — псы Чернобога. Он встречает души умерших на Калиновом мосту. Если эти души чисты, он провожает их в Междумирье, но, если они оказываются грешными, Манал сопровождает их до врат Туонелы, где их ждут вечные муки. А посвящение, — она вздыхает, — это особый ритуал нашего клана. Он проводится на двадцать пятый день рождения. После него потомки Клана Хаоса получают доступ к тайному архиву нашего царства и начинают практиковаться в Туонеле.
— Практиковаться? — я удивлённо выгибаю брови, — что ты имеешь в виду?
— Брать на себя обязанности проводника, помогать Маналу сопровождать души умерших к двум вратам, и всё такое. На самом деле, та ещё нудятина.
— Ну да, действительно нудятина… — саркастично усмехаюсь я. — Подожди, разве мы не должны были встретить Бабу-Ягу на входе в Загробное царство? Я думала она охраняет его.
— Не Бабу-Ягу, а Ягиню, — девушка вздыхает, — она охраняет не Загробное царство, а границы между всеми мирами: Яви, Нави, Криви и Прави.
***
Приближаясь к обителям, мы останавливаемся на небольшом перекрёстке между ними.
— Встретимся на следующей паре, — девушка подмигивает мне, — мне нужно срочно переодеться. И тебе я советую сделать то же самое. От нас несёт трупами. — Она морщится.
Попрощавшись с Люцеей, иду в сторону своей обители. Осторожно открываю дверь, боясь быть замеченной за пропуском лекций, и на цыпочках проскальзываю внутрь. Старый паркет скрипит у меня под ногами, и я каждый раз испуганно вздрагиваю от этих громких звуков. Проходя мимо гостиной, краем глаза успеваю заметить фигуру, сидящую за круглым столом, и останавливаюсь, не в силах сделать ни шагу.
Ютас поднимает глаза, молча рассматривая меня с ног до головы. Всё внутри сжимается от ужаса, словно родители поймали меня поздно ночью, пока я пьяная пыталась вернуться домой с вечеринки. Он кладёт на стол маленькую тыковку, которую совсем недавно крутил в руках, и медленно подходит ко мне.
— Кажется, я говорил тебе не общаться с равком, — он оказывается рядом и вжимает меня в стену, — а ты уже успела провести ночь с ним и его друзьями.
— Мы не… это не… — я испуганно замираю, внутренности начинают гореть.
— Ты даже не удосужилась снять с себя его пиджак перед тем, как войти ко мне на лекцию, — он сжимает моё плечо до боли, и я пытаюсь отбиться от его руки.
— Да не было ничего! — раздражённо шиплю я, — мы просто сидели у озера всю ночь, но не более того.
— И почему же я должен тебе верить? — он со злобой рычит мне в ухо.
Вместо страха, по телу разливается тёплая волна дрожи, и лёгкие начинает предательски скручивать. Судорожно выдыхаю, дрожа, как лист на ветру, и собираю последнюю волю в кулак.
— Я не обязана отчитываться перед тобой, — я поднимаю глаза на него.
Взгляд Ютаса слегка отдаёт безумием. Мне дико хочется притянуть его к себе поближе и впиться в его губы, не думая о последствиях. Какое-то сумасшедшее наваждение. Опускаю глаза чуть ниже, и, не задумываясь о последствиях, осторожно дотрагиваюсь пальцами до его щеки, проводя дорожку к губам. Он вздрагивает и резко хватает меня за руку, больно сжимая её пальцами. Я отшатываюсь назад, выходя из магического ступора. Смотрю в его глаза, тяжело дыша, и не понимаю, что он намерен сделать дальше.
Оттолкнёт меня? Лучше уж так, чем продолжать это безумие. Но, к моему величайшему сожалению, он наклоняется ближе, тихо выдыхая мне в волосы. Я вздрагиваю и пытаюсь выпутаться из его хватки, но мужчина крепко держит меня за плечи, не позволяя отодвинуться от него ни на миллиметр.
— Перестань… — шепчу я, — нас могут увидеть.
— Знаю, — выдыхает он мне практически в губы, но не отстраняется.
Ноги предательски подкашиваются, а голова идёт кругом от предвкушения дальнейших событий и недостатка кислорода. Мужчина дёргает первую попавшуюся ручку двери и заталкивает меня в пустую неосвещённую комнату, похожую на кладовую.
— Что ты творишь? — шиплю я, а затем резко застываю, глядя в никуда.
Перед глазами начинают мелькать туманные видения. Ютас собирается что-то ответить, но я легонько прикрываю его губы ладонью.
— Молчи… — лепечу я, — кажется, у меня было видение.
Через секунду из коридора доносится топот ног и тихие звуки. Они становятся всё ближе, но затем замолкают.
— Папа? Ты тут? — удивлённый голос за дверью заставляет меня поёжиться. Сердце пропускает несколько ударов.
Чёрт бы его побрал, наверное, он оставил свою куртку на стуле в гостиной.
Звук шагов перемещается в сторону лестницы, и я понимаю, что Аркадия поднимается в нашу комнату на чердак. Осторожно отхожу от мужчины, убирая руку с его губ.
— Тебе нужно уходить отсюда, — говорю я, пока каждая частичка моей души требует обратного, — сейчас же.
— Аделаида…
Я провожу рукой по его платиновым волосам, но тут же отдёргиваю руку, словно обжигаясь. Хочется прильнуть к нему и не отпускать никогда. От этих тошнотворно-романтичных мыслей меня тут же начинает трясти, и я с трудом проглатываю вязкую слюну, чтобы перестать чувствовать нарастающее отвращение к самой себе.
Эти чувства не приведут ни к чему хорошему. Я запрещаю себе это чувствовать.
Поправляю волосы и выскальзываю за дверь каморки, оставляя Ютаса внутри, но не успеваю я сделать и шагу от двери, как возле меня появляется Аркадия с учебником в руках.
— Адель, я так рада тебя видеть, — она расплывается в улыбке, переводя взгляд с меня на дверь, из которой я вышла, — а что ты делала в кладовке?
Кровь приливает к моему лицу, и я стою как убийца, которого застали на месте преступления, не в силах сказать ни слова.
— Я… — я громко выдыхаю, — я искала кофе.
Ну давай же, ты ведь умеешь врать намного убедительнее.
— Во время лекции у меня сильно разболелась голова, — начинаю придумывать я на ходу, — видимо, из-за пониженного давления. Поэтому я пришла сюда, чтобы заварить себе чашечку крепкого капучино, но не смогла найти его на кухне, поэтому и пошла в кладовку.
— Поняла, — Аркадия кивает головой, наивно веря в мою глупую ложь. — Давай я помогу тебе, оно стоит на верхней полке в дальнем углу. — Девушка тянется рукой к ручке двери, но я делаю шаг в сторону, закрывая дверь спиной.
— Аркадия, Ют… твой папа, он ищет тебя, — напряженно выдыхаю, понимая, что моё вранье сейчас откроется, потому что я начинаю нести какую-то ахинею. — Он был здесь и искал тебя. Попросил меня передать, чтобы ты зашла к нему в лесной домик как можно скорее. — Я бросаю взгляд на стул у кухонного стола. — Кажется, он забыл свою куртку.
— Сейчас? — она удивлённо хлопает глазами, — но я ведь недавно видела его на лекции.
— Да-да, — я делаю серьёзное задумчивое лицо, — он сказал, что это очень срочно. Попросил сразу же направить тебя к нему.
Аркадия странно хмыкает, начиная заходиться в сильном кашле. Девушка сгибается, облокачиваясь рукой на стену.
— Ты как? — лепечу я.
— Ничего страшного, скорее всего — обычная простуда, — она делает измученную улыбку. — Подожди меня здесь, я скоро вернусь, и мы вместе пойдём на следующую пару, — бормочет Аркадия перед тем, как выйти из обители.
— Хорошо, — улыбаюсь ей, ощущая лёгкий укол совести за свой обман.
Дождавшись, когда её шаги на улице затихнут, отхожу от двери и открываю её.
— Спасибо. — Ютас смотрит на меня своим ледяным взглядом, убивающим всё живое.
Он отодвигает меня в сторону и выходит из комнаты. В его суровом голосе не остаётся ничего от нежности и страсти, витавшей между нами в воздухе несколько минут назад. Я молча провожаю его взглядом, пока он выходит из дома. Мне начинает казаться, что в этом человеке живут две личности. Судорожно выдыхаю и резко захлопываю дверь в каморку, отчего в доме начинают дрожать окна.
Ненавижу его и эти безрассудные чувства, которые забирают себе власть надо мной.