4- Щит
Внутри комнаты Ду Жоюй, которая уже была одета во все цвета радуги, была потрясена.
Она пристально посмотрела на свою лучшую подругу, которая только что прошептала ей эту новость, и несколько раз спросила: «Ты серьезно? Тан Чжоу нравятся мужчины?»
Ее лучшая подруга кивнула: «Только что кто-то видел его собственными глазами в туалете. Он был с официантом, ц-ц-ц».
Лицо Ду Жоюй было сложным, и она не знала, смеяться ей или плакать.
Она задумалась на мгновение и сказала своей лучшей подруге: «Я пойду в туалет».
Закрыв дверь ванной, она тут же отправила кому-то сообщение с помощью своего мобильного телефона. После этого она потерла глаза перед зеркалом, пока они не покраснели, и вернулась к собранию с грустным выражением лица.
Видя, как она подавлена, ее лучшая подруга отнеслась к ней с большим сочувствием и утешила ее: «Хорошо узнавать такие вещи раньше, сейчас еще не слишком поздно».
Ду Жоюй яростно ударила кулаком по дивану, закусила губу и встала: «Я поймаю дедушку!»
Словно в ярости, она полностью пренебрегла какими-либо последствиями и бросилась в комнату, где отдыхал старейшина Ду, не заботясь о том, есть ли в комнате другие люди, и прямо закричала: «Дедушка, я не хочу быть с Тан Чжоу!»
У старейшины Ду только одна внучка, и он очень балует эту драгоценную внучку с тех пор, как она была ребенком. Видя, как покраснели ее глаза и как грустно она выглядела, он не стал читать ей лекции о манерах и этикете, а подозвал ее и сказал: «Почему ты плачешь? Кто рассердил нашего ребенка?»
Ду Жоюй вытерла слезы и бросилась к нему на колени: «Кто-то только что видел, как Тан Чжоу занимается интимной связью с мужчиной, дедушка, ему нравятся мужчины, я не хочу быть с ним!»
Присутствующие: «......»
Наследник семьи Тан любит мужчин?!
Старейшина Ду был ошеломлен, его выражение лица было немного нерешительным. Ранее ему говорили, что Тан Чжоу всегда был воспитанным, талантливым и красивым, поэтому он позволил своему драгоценному ребенку приблизиться к нему. Теперь оказывается, что молодой человек из семьи Тан любит мужчин... Что это вообще было?
Независимо от того, является ли это правдой или ложью, семья Тан должна предоставить объяснения.
Он повернул голову и дал указание дворецкому: «Пойди и спроси о ситуации, а также приведи сюда Тан Чжоу».
Дворецкий вышел и вернулся: «Председатель, кто-то видел, как Тан Чжоу только что занимался интимной связью с официантом в туалете. Молодой мастер Тан сказал, что он плохо себя чувствует, и ушел пораньше».
Старейшина Ду был так зол, что хлопнул по столу: «Он создает проблемы, а потом, конечно, убегает. Прямо сейчас я хочу спросить Тан Чжихуа, как он его воспитал! Соедините меня с Тан Чжихуа по телефону!»
«Дедушка, пожалуйста, не заводись»,— Ду Жоюй попыталась сдержать улыбку в уголке рта.
«Если он не хочет, то просто забудь».
«Девочка, дорогая, ты слишком добра»,— старейшина Ду погладил ее по голове и вздохнул,— «Этому мальчику не повезло».
Когда на звонок ответили, старейшина Ду фыркнул: «Тан Чжихуа, ты несправедлив».
Тан Чжихуа был озадачен: «Что ты имеешь в виду?»
«Твой любимый внук любит мужчин, ты знал об этом?»
«Невозможно!»
Тан Чжихуа повысил голос: «Я прекрасно знаю, что за человек А-Чжоу».
Даже если бы ему и нравились мужчины, об этом невозможно было бы так легко узнать.
Старейшина Ду холодно усмехнулся: «Есть ли смысл отрицать это, когда кто-то видел это своими глазами? Более того, Тан Чжоу знал, что дело раскрыто, и сбежал, даже не поприветствовав меня, это явный признак нечистой совести!»
Не дожидаясь объяснений Тан Чжихуа, он повесил трубку, его губы дрожали от гнева. Напрасно он хвалил этого мальчика раньше, но он не ожидал,
что тот окажется настолько неправ в своем суждении.
Тан Чжоу, спровоцировавший жаркий спор, совершенно не заботился о мнении окружающих и бесцельно ехал по дороге.
Он также притащил с собой Фу Шэня.
Если они хотят устроить представление «прелюбодей и прелюбодейка», то им нужно сделать это правильно. Естественно, они могут убежать только вместе.
Фу Шэнь уловил скрытое удовольствие Тан Чжоу и спросил: «Ты не боишься, что твоя репутация будет испорчена?»
Тан Чжоу припарковал машину на берегу реки, ленивый вечерний ветерок дул, неся прохладный запах речной воды, освежая его внутренности.
Он откинулся на спинку сиденья и взглянул на Фу Шэна: «Почему я должен быть испуганным?»
Никогда в жизни он не чувствовал себя так непринужденно и неограниченно. Он редко когда-либо выбирал себя в качестве приоритета, и он даже не знал, насколько счастливым и облегченным это было для него.
Отношения между семьей Ду и семьей Тан были действительно хорошими, но в конечном счете они основывались на взаимных интересах. В его снах, когда семья Тан, казалось, немного пришла в упадок, семья Ду не колеблясь воспользовалась этим и вышвырнула их на обочину.
Если он не проявляет никакого интереса ни к ним, ни к их отношениям, зачем тогда притворяться вежливым?
По мнению Фу Шэня, нынешний наследник семьи Тан, который был широко известен своим холодным и отчужденным поведением, действительно вел себя именно так, как гласили слухи, во время своего месячного пребывания на посту его личного помощника.
Однако с сегодняшнего утра этот человек изменился.
Казалось, у него более интригующая история, и это заставило Фу Шэня захотеть прочитать ее дальше.
Неоновые огни у реки контрастировали со светло- карими глазами Тан Чжоу, создавая некую блестящую ауру без всякой причины.
Фу Шэнь вздохнул: «Ты не боишься, а вот я боюсь».
«Хм?»
Тан Чжоу повернул голову, и его длинные ресницы, слегка приподнятые кончики глаз, переплелись с его слегка хриплым голосом, приглушенным сомнением, и создали несколько нитей двусмысленности в узкой машине.
Фу Шэнь искренне сказал: «Я потерял работу, и боюсь, что в будущем меня больше никто не наймет для проведения подобных банкетов».
«Фу сюэди»,— Тан Чжоу поднял бровь,— «если я не ошибаюсь, президент Цяо также был на банкете сегодня вечером. Вы же были там не только для того, чтобы подавать еду и разливать напитки, не так ли?»
Зрачки Фу Шэня слегка сузились, его янтарные глаза сверкнули холодным светом.
Тан Чжоу считал, что он очень хорошо узнал Фу Шэня в мире снов. По сравнению с успешным и знаменитым лордом Фу, этот Фу сюэди, который нежен, как зеленый лук, не годится для сравнения.
«Я не буду вмешиваться в твои дела, и ты не вмешивайся в мои».
В этот момент Фу Шэнь больше не притворялся простым сюэди: «Ты использовал меня как щит, не стоит мне предъявлять слишком много требований».
Наконец, перейдем к сути.
Тан Чжоу достал сигарету и держал ее между пальцами, не зажигая ее. Цвет ночи был плотным, отчего его рука выглядела очень бледной, и ее можно было даже назвать прозрачной.
«Вперед, продолжай»
Фу Шэнь опустил взгляд, и его периферическое зрение тихо исследовало эту блестящую белизну: «Двадцать процентов».
«Хех».
Тан Чжоу умело вертел сигарету в руках, многозначительно улыбаясь, но его глаза были холодны, когда он смотрел на Фу Шэня.
«Разве мы не должны были поужинать и обсудить дела? Как мы можем говорить о делах без еды?»
Фу Шэнь поднял бровь.
«Ладно, я полагаю, ты сегодня тоже не ужинал, так что пойдем».
Он не любил ходить вокруг да около.
Вдруг зазвонил телефон. Тан Чжоу поднял трубку и сказал: «Сегодня вечером не получится, давай сделаем это в другой день».
Он подождал, пока телефон зазвонит в течение нескольких секунд, прежде чем ответить.
«Дед.»
«Где вы сейчас?»
«Снаружи.»
«Вернись.»
«Ага.»
Повесив трубку, Тан Чжоу положил сигарету обратно в коробку.
«Ты возвращаешься к себе один?»
Губы Фу Шэня изогнулись в улыбке.
«Хотя я всего лишь щит, я все равно твой номинальный любовник. Молодой господин Тан, ты всегда такой скупой со своими любовниками?»
«Извините»,— равнодушно ответил Тан Чжоу.
«Это мой первый раз, я неопытен. Пожалуйста, потерпите меня».
Двусмысленность в его словах была слишком значительной, и Фу Шэнь не мог не взглянуть на Тан Чжоу. Видя, что тот выглядит таким же сдержанным, как обычно, он не мог не улыбнуться.
Тан Чжоу, высокопоставленный и могущественный молодой мастер, не казался таким уж неинтересным, как он изначально думал.
Они ехали молча, и машина остановилась у входа в Университет Цзянчэн.
Ночной рынок университета обычно довольно оживленный, и район около ворот колледжа был полон людей. Аромат еды, доносившийся с уличных прилавков, возбудил аппетит Тан Чжоу, и его желудок внезапно заурчал.
Фу Шэнь усмехнулся и отстегнул ремень безопасности.
«Подожди здесь несколько минут».
Тан Чжоу мог бы проигнорировать его, но по какой-то причине он не завел машину.
Возможно, он хотел отклониться от привычного пути и испытать что-то новое.
Шумный ночной рынок, дым и огонь от киосков с барбекю, пар, поднимающийся от киосков с вонтонами, и оживленные разговоры между продавцами и покупателями все это добавляло яркой атмосферы.
Тан Чжоу никогда не был здесь, так как не любил шум и суету. Однако, когда он впервые внимательно осмотрел это место, оно показалось ему удивительно очаровательным.
По крайней мере, там было намного теплее, чем в его холодном и пустом доме.
Вскоре после этого Фу Шэнь вернулся с сумкой и передал ее через окно, сказав: «В знак благодарности за то, что отвез меня обратно».
Тан Чжоу замешкался, не отрывая взгляда от сумки: «Что это?»
«Рисовые клецки с османтусом».
В синем пластиковом пакете находилась бумажная миска с прозрачной пластиковой крышкой, пара одноразовых палочек для еды и пластиковая ложка, лежавшая рядом со всем остальным.
Тан Чжоу поджал губы, размышляя, съедобно ли это, но, понимая, что такой вопрос прозвучит довольно оскорбительно, он промолчал.
Фу Шэнь очень хорошо читал глаза людей, и он, казалось, понял его колебания, тогда он просто снова сел в машину, подняв крышку. Аромат сладкого османтуса и клейкого риса мгновенно наполнил машину.
Голод Тан Чжоу усилился, и его взгляд невольно остановился на белоснежных пельменях.
«Все эти киоски с едой легальны. Посмотрите на их баннеры: все в едином стиле. Вы не заболеете, если будете есть их».
Фу Шэнь протянул ему миску.
«Держи попробуй».
Аромат задержался на кончике его носа. Поскольку Тан Чжоу ничего не ел весь день, он не мог больше сопротивляться и поддался своему желанию, откусив кусочек.
Сладкий и ароматный вкус проник прямо в его сердце, горячий и сладкий, в сочетании с мягкой и жевательной текстурой, заставив его почувствовать, что он вот-вот лопнет от счастья.
Не в силах сдержаться, он продолжал есть несколько штук подряд, даже не останавливаясь, и после нескольких пельменей, когда его голод начал угасать, он неохотно остановился, сделав глоток супа, чтобы смочить горло.
Бледно-розовые губы молодого человека были измазаны слоем прозрачного, блестящего супа, и пока он жевал, его рот открывался и закрывался, его тонкие щеки наполнялись суповыми клецками, создавая большую выпуклость, которая полностью смягчала его обычное холодное поведение. С точки зрения Фу Шэня, это даже добавляло немного миловидности его характеру.
Улыбка мелькнула в уголках его глаз, когда он взглянул на Тан Чжоу и, увидев, что тот доел пельмени, он предусмотрительно сказал: «Я возвращаюсь в кампус».
После этого он быстро вышел из машины.
Поскольку вокруг никого не было, Тан Чжоу почувствовал себя более непринужденно и, съев всю тарелку супа с клецками, вздохнул.
Они были действительно вкусными.
Удовлетворив свой аппетит, он был лучше подготовлен к предстоящей схватке с разъяренным дедом. Тан Чжоу прищурил глаза, внутри него вспыхнула решимость и боевой дух.
Первоначально он никогда не интересовался внутренней коррупцией в семье Тан, и если бы его дед хотел держать его подальше от центра власти в семье Тан из-за этого инцидента, он бы с радостью это принял.
Что касается этих беспорядков, то их мог получить любой, кто хотел.
Тан Чжоу подъехал к семейному особняку Тан, где дворецкий, дядя Фан, уже ждал у ворот. Он лично открыл дверь машины для Тан Чжоу и искренне посоветовал: «Молодой господин, председатель Тан очень расстроен. Будьте осторожны».
Тан Чжоу слабо кивнул, переобулся в прихожей и направился в кабинет.
После того, как старейшина Тан разбогател, а его семья естественным образом стала процветать, он принял облик элегантного, культурного человека. Всевозможные ценные украшения, каллиграфия и картины заполнили кабинет. Однако запаха чернил почти не было, а аромат денег был безошибочным.
Как только Тан Чжоу вошел, его встретил рев старика: «Ты, парень, кажется, слишком осмелел! Ввязываться в такие дела с мужчиной в таком случае! Ты, кажется, не боишься потерять лицо, а я боюсь!»
Пожилой мужчина, которому было около семидесяти лет, сидел на стуле из красного дерева, покрытом мягкими подушками, пристально глядя на Тан Чжоу, а на его лице ясно читалось выражение «ненавижу железо, которое не стало сталью», написанное на его лице.
Тан Чжоу сохранял спокойствие, позволив старику некоторое время ругать его, прежде чем заговорить: «Я не хочу жениться».
Он был плодом неудачного брака и, естественно, не был заинтересован в браке. Он считал, что вместо того, чтобы полностью покончить с несчастным браком, лучше вообще не жениться.
Старик взял себя в руки, пронзив Тан Чжоу острым взглядом, он заговорил недвусмысленным тоном: «Мне все равно, нравятся ли тебе мужчины или женщины; ты должен жениться».
«Почему?»
Это были три слова, которые Тан Чжоу хотел спросить у него во сне. Он хотел узнать, почему его дед заботился только о поверхностном престиже и тщеславных именах, независимо от того, сколько усилий он вкладывал в семью.
Стоили ли эти мимолетные вещи больше, чем долгие годы привязанности?
Тан Чжихуа тихонько вздохнул: «А-Чжоу, ты наследник семьи Тан, ты обязан».
Тан Чжоу поднял взгляд и на несколько секунд встретился глазами с дедом, а затем небрежно ответил ему: «А что, если я откажусь жениться?»
Тан Чжихуа нахмурился: «А-Чжоу, не устраивай истерику».
«Я этого не делаю».
Тан Чжихуа явно не хотел продолжать разговор: «Я устал, на сегодня хватит. Не забудь завтра пойти к семье Ду, чтобы загладить вину и извиниться».
Тан Чжоу вышел из кабинета с безразличием в глазах.
Ду Жоюй уже был в контакте с Тан Тяньян, и они держали свои отношения в секрете, поэтому он не мог извиниться.
Как только он вышел из особняка, он получил сообщение.
Фу Шэнь: [Завтра в 18:00 в павильоне Цзюйсян, ты свободен?]
Уголки губ Тан Чжоу слегка приподнялись, и он быстро ответил: [Конечно.]
Наконец-то что-то не так уж и раздражает.