Букет лилий. Ненавижу

Меня сильно задели слова Лукаса, ибо я думала, что нужна ему, а сейчас он просто плевал на меня. Это не в душу удар. Удар по самооценке, которая и так, собственно, где - то ниже плинтуса.

Он пришел ближе к утру. С голым торсом - весь перебинтован. Заметил, что я не сплю, но разговор не начал. Лукас просто лег на кровать вместе со мной. А я молчу, отвернувшись от него.
Ничего не изменилось, но после его прихода я уснула легко и очень быстро.

Наверное, где - то после обеда я проснулась. Так странно видеть Хоулмера таким: раненым, сонным, слабым. Уязвимым.
Он очень больно, на слух, хрипит при каждом вздохе и морщиться. Должно быть, раны болят.

— Ты уже не спишь? – слегка приоткрыв глаза прохрипел Лукас, – щас, щас я встану, – продиктовал он и снова уснул.

Когда я вернулась из ванной Хоулмер полусидел на моей кровати.

— Наверное, я должен объясниться?

Ты должен извиниться!

— Нет, ты ничего не должен мне.

— Хорошо, тогда прости меня за грубость по отношению к тебе.

— Ничего, ты просто показал своим товарищам, что я твоя подстилка и со мной можно обращаться как хочется. Захотел - пришел, захотел - выгнал. Что дальше будет? – выронив увлажняющий крем, неуверенно пробормотала я.

— Какая подстилка, Ева, ты в своем уме?

— Да! Да, я в своем уме, ты унизил меня.

— Я просто не хотел, чтобы ты видела столько крови, милая, – он повышает голос, – и меня, чтобы ты таким видела - тоже не хотел!

— А - фи - геть, – протянула я, вскинув брови.

— Что это значит? – успокоившись, спросил Лукас.

— Это значит - учи русск...– он перебивает меня какими то странными возгласами под нос.

Хоулмер встаёт и берется за свою голову, что то шепотом крича.

— Уходи, – слышу громкий голос.

— Ты меня выгоняешь из дома, в котором сам запер?

— Зачем ты снова вернулся? – слышу дикий крик.

И он кидает пуфик в дверь. Раны начинают снова кровоточить, бинты окрашиваются в красный, а он не прекращает громить все, кидая куда - то ближе к двери.

— Уйди, уйди, уйди! – он кричит на одном вздохе, срывая свой голос.

— Лукас, – негромко зову его я, но он не слышит, – Лукас! – я кричу во весь свой голос, и тогда Хоулмер оборачивается на меня.

— Что происходит? – убрав руки от ушей, которые крепко их сжимают, я добавляю: – твоя рана кровоточит.

Он, виноватым взглядом оглядев разруху, уходит из моей комнаты.

Лукас - мужчина, сильно скрывающий свой диагноз. Я уверена, он знает, что болен чем - то. Поэтому он не безопасен для меня, каким пытается показаться.

- Ева, вас зовут в спальню Хоулмера, - без стука заходит Анна.

- Пойдёмте, - вздохнув ответила я.

- Можно? - спрашивает Анна.

- Да, конечно, - хрипит Лукас, лёжа на своей кровати.

Когда я захожу в комнату, он приподнимается и, пододвинувшись, он хлопает по кровати рядом с собой.
Я сажусь на это место.

- Зачем ты меня позвал?

- В твоей комнате я устроил бардак, поэтому, я думаю, что будет правильнее, если ты поживешь со мной, пока ее не обустроят заново.

- Расскажи мне, - говорю я, смотря на его бинты.

- Что?

- Какой у тебя диагноз?

- Вялотекущая шизофрения, - хрипит, поджав губы, - это не опасно для тебя, я могу себя контролировать.

- А как это проявлялось, Лукас? - забыв о своих обидах, произнесла я, мне правда было интересно.

- Сначала все было по - доброму, - ухмыляется, - в подростковом возрасте ко мне пришел маленький мальчик, маленький, но очень - очень сильный. Он намного сильнее меня. Этот мальчик просто хотел дружить со мной, мы дружили. Вместе рости, окружающие и родители ничего не замечали, а мальчик и не хотел быть замеченным, а потом, когда мне исполнилось лет девятнадцать, он захотел убивать. И все бы ничего - я привык к убийствам, так как мой отец владел нелегальным бизнесом, поэтому...- замялся он, - но мальчик хотел убивать моих родных.

- И он убивал?

- Не он, а я, Ева. Этого мальчика не существует. Но я видел это так, как будто это мальчик убивает, а не я. Потом мне показали записи видео - наблюдения, и я обратился к врачу. Тот настоял на стационарном лечении, но я отказался. Прописал таблетки, я пил их. Но мальчик каждый раз возвращается тогда, когда у меня появляется близкий человек.

- Я?

- Ты, - по телу бегут мурашки, и я забываю, как дышать.

- Он хочет убить меня?

- Он хочет, чтобы я убил тебя, - морщится Лукас. - Но я же не маленький мальчик, коим был тогда. Я со всем справлюсь.

А что будет, если в одну ночь Лукас заявится ко мне с ножом, что будет, если с пистолетом? Я не смогу ему противостоять.

- Теперь ты боишься меня?

- Да, - дрожащим голосом заявляю я.

- Я могу дать тебе оружие, которым ты сможешь убить меня, Ева, но я головой ручаюсь, что тебе не придется этого делать.

- Хорошо, давай, - истерично вытираю глаза, которые начинают слезиться.