2
🖋 Глава 2. Письма, которых не было
Валентина проснулась рано, ещё до того, как рассвет окончательно смахнул с неба остатки сна. В квартире было тихо — только тикающие часы на стене, словно отсчитывающие последние минуты чего-то важного, да скрип паркета под ногами, когда она встала с кровати.
На подоконнике лежал блокнот. Старый, в клетку, с заломанными уголками и отпечатками утреннего кофе. Она открыла его — чистая страница, как новые чувства, которых не будет. И всё же она начала писать:
> «Егор,
я не знаю, зачем беру в руки ручку. Ты ведь не прочтёшь. Я же сама выбрала молчание — не потому, что не было слов, а потому, что они были опаснее, чем тишина.
Иногда мне кажется, что ты живёшь во мне сильнее, чем я сама. Я закрываю глаза и вижу твою рубашку, запах которой я так и не смогла забыть. Вижу, как ты уходишь — или, может быть, я?
Прости. Я не знала, как остаться.
И не умела — уйти по-настоящему.»
Она закрыла блокнот. Эти письма — не для отправки. Это письма, которых не было.
Иногда она представляла, как он стоит у её двери. Без предупреждения. Как в старых фильмах, где любовь всё ещё сильнее страхов. Он спрашивает: «Почему ты исчезла?»
И она отвечает: «Потому что я боялась, что ты когда-нибудь увидишь меня по-настоящему.»
---
Днём она вышла на улицу. Мимоходом взглянула на своё отражение в витрине книжного — всё та же. Или нет?
Работала в галерее — не по профессии, а по сердцу. Искусство не требовало объяснений. В отличие от любви. И клиентов. Особенно одного — молодого человека в сером пальто, приходившего смотреть на одну и ту же картину: женщина в синем платье, уходящая по мокрому мосту.
— Она вам кого-то напоминает? — однажды спросила Валентина.
Он пожал плечами:
— Напоминает, как больно, когда кто-то уходит. Без объяснений.
В тот вечер, дома, Валентина открыла старую почту. В папке «Черновики» было письмо. Написано два года назад, но так и не отправлено:
> «Егор, если бы я умела говорить то, что чувствую, ты бы знал всё. Но я боюсь быть слабой рядом с тобой. Слишком ты для меня — весь мир. А с миром нельзя быть беззащитной.»
Она нажала «удалить».
Слишком поздно. Или слишком рано.