Пронизывающая боль
Нацизм, скалясь, медленно подошёл к девушке, крепко держа нож в руке.
- Куда это ты собралась? - разулыбался немец, смотря на пытающуюся отодвинуться от него Коммунизм.
- Только попробуй. - оскалилась девушка, вжавшись спиной в холодную как лëд стену.
- Обязательно попробую, - промурчал нацист, подойдя к русской и присев перед ней.
Коммунизм зарычала, пнув ногой врага, стараясь попасть в колено, но рука мужчины перехватила тонкую ножку девушки, подмяв хрупкое тельце под себя. Лезвие вгрызлось в плоть Коммунизм, вырвав из груди революционерши громкий крик.
Послышалось характерное шипение раскалëнного ножа, соприкоснувшегося с человеческой плотью. Русская кричала, срывая голос, с глаз потекли слëзы, а острое лезвие медленно выводило на груди девушки лучи немецкого "солнца".
Немец разулыбался, ощущая запах крови и слушая вопли своей пленницы, его окутала эйфория. Фюрер подался вперёд и грубо поцеловал девушку в губы, блокируя в еë глотке новый истошный крик. Коммунизм замерла от неожиданности, на мгновение забыв от вопиющей наглости даже про боль. Нацизм усмехнулся, пробравшись языком в рот своей добыче и поймав язычок революционерши. С глаз девушки полились слëзы с новой силой, а тело пробила дрожь.
Она бы снесла любую боль, не треснув, любую кроме этой, кроме такого унижения. Русская на мгновение замерла, обмякнув в руках немца, который уже закончил свой незамысловатый рисунок и теперь полностью наслаждался беспомощностью жертвы.
Ариец продолжил бы эту экзекуцию подольше, но запас воздуха быстро иссяк, заставив нациста отстранится, облизнувшись. Мысли мужчины зароились в голове, поцелуй заставил что то внутри нациста встрепенутся. Романтики и оптимисты сказали бы что это любовь, но это слово было бы ложным для этой эмоции.
"Собственничество. Желание обладать. Инстинкт охотника." - дал определение собственной эмоции ариец, вглядываясь в заплаканные ярко-голубые глаза своей пленницы.
Коммунизм издала жалобный всхлип, стараясь подавить возникший в ней страх перед врагом. Нацизм усмехнулся, облизнувшись и снова приблизившись к лицу девушки. Немец вдавил хрупкое тельце в пол, оскалившись и вцепившись острыми как бритва клыками в шейку Коммунизм. Революционерша вновь истошно закричала от адской боли, челюсти немца сжались, оставляя раны на коже пленницы. Острые клыки вошли в плоть, насыщая своего хозяина кровью. Коммунизм дëргалась, как птица попавшая в сети, но еë мучитель продолжал экзекуцию несмотря ни на что.
Кровь алыми ручейками стекала с шеи девушки, разбиваясь об пол и образуя обширную лужу. Коммунизм стиснула зубы, откинув голову и тихо шепча проклятия. Нацист усмехнулся, отстранившись от хрупкого тельца, разглядывая стекающие алые капли. Нацизм облизнулся, ощущая на языке сладость, отдающую металлом. Немец усмехнулся, смотря на измученное личико девушки.
- Это только начало. - промурчал фашист, развернувшись на каблуках и выйдя из камеры.
Девушка свернулась калачиком на полу, приводя своë дыхание в порядок. Боль постепенно утихала. Рана на плече зудела, не давая хозяйке провалиться в желаемое небытие.
Минута, ещё две, три, четыре, пять, шесть, семь. Напряжение увеличивалось, давя на русскую.
"Он не закрыл дверь, но почему? Почему он не закрыл еë?" - голубые глаза со страхом смотрел на пробивающийся в щель свет.
************************************
Нацизм оскалился, выйдя из комнаты и прикрыв за собой дверь. Она не могла от него никуда убежать. Никогда бы не смогла.
Мужчина зашëл в соседнюю комнату, взяв со стола, стоящего посередине, кочергу со свастикой на конце. Металл обдал холодом руку немца, на что тот оскалился, подойдя к встроенной в стене печи и открыв еë створку. В лицо немца вышел пар от раскалëнной печи, фриц лишь отмахнулся от него, засунув клеймо в жерло флогоскопа и ожидая пока оно разгорится до красна.
Нацизм разулыбался, предчувствуя запах жареной плоти и визги своей пленницы. Огонь внутри печи прожорливо трещал, нагревая враждебный металл с символом самого фюрера. Нацист разулыбался, достав раскалëнное клеймо и выйдя из комнаты.
- Hinter mir. (За мной) - скомандовал немец двум теням, выпрямившимся когда их главнокомандующий прошёл мимо. - Die Kamera hat einen Tisch. Legen Sie das Mädchen mit dem Rücken nach oben auf ihn. ( В камере есть стол. Положите девчонку на него спиной вверх)
Солдаты отдали честь, обогнав Нацизм и двинувшись быстрым слаженным шагом к нужной камере. Мужчина усмехнулся, подув на "свастику", чтобы она быстрее раскалилилась.
************************************
Коммунизм напряжëнно смотрела на приоткрытую дверь, стараясь собрать свои последние силы чтобы встать. Первая попытка кончается неудачей, вторая тоже, третья позволяет девушке едва устоять на шатающихся, как прогнившие деревянные сваи дома, ногах и немного выпрямится. Железная дверь открывается и в полутëмную комнату входят два немца. Один из них подходит к полуголой девушке, а второй - к столу, вывозя его из угла поближе к центру комнаты и укрепляя его на месте. Затем солдат подходит к товарищу и они берут кричащую и брыкающуюся девушку за руки и ноги, поднимая и перетаскивая силой на холодный железный стол. Русскую грубо переворачивают на живот, привязывая извивающуюся и шипящую Коммунизм кожаными ремнями к столу.
- Сволочь. Тварь. - выплëвывает она ругательства обоим немцам.
- Danke (Спасибо) - кивает солдатам Нацизм, вошедший в камеру и оба парня отдав салют уходят из камеры, оставив хищника наедине с жертвой. Фюрер, тихо напевая, достал из кармана зажигалку и подогрел успевший подостыть металл.
- Я надеюсь что ты готова стать собственностью фюрера. - издал смешок ариец.
- Пошëл ты нахре... - последние слова Коммунизм превратились в истошный крик, а в еë белую спину въелся раскалëнный металл. Горячее железо разъедает кожу девушки, вырисовывая знак нового "хозяина" русской.
Девушка начала захлëбываться в слезах и собственном иссякающем крике.
- С-сволочь. П-паскуда.
Ариец с силой вдавил стремительно остывающее клеймо в спину революционерши.
- Вот и умница~. - промурчал нацист, откинув остывшую палку в сторону и надвиснув над русской.
- Что ты собрался делать, падаль? - Коммунизм не успела осмыслить происходящее как в еë шею впились острые клыки, оставляя новые засосы. Немец надавил рукой на свежую рану, заставив девушку выть от боли.
- С-сволочь. - всхлипнула русская, едва проговорив нужное слово.
- Ещё какая. - усмехнулся Нацизм, отстегнув покалеченую пленницу и откинув еë со всей силы в стену.
Из груди девушки раздался стон.
Нацист улыбнулся, пожирая взглядом свою игрушку, руки мужчины непроизвольно потянулись к спрятанному в темноте столу, обхватив ручку деревянной биты.
Взор Коммунизм взметнулся на нациста, зрачки сузились до маленьких точек. Либо она умрëт после этой пытки, либо будет настолько избита что не сможет даже двинуть кончиком пальца.
- Сволочь. - прошипела девушка, оскалившись и зарычав. Ноги едва удержали, вставшую на них хозяйку, революционерша покачнулась, с трудом выпрямившись и с ненавистью прожигая фюрера взглядом.
- Какие мы гордые. - Нацизм оскалился, со всей силы ударив русскую по животу, а затем по хребту, с безумным наслаждением слушая вскрики и болезненные вздохи девушки. Через некоторое время Коммунизм лежала на полу, не двигая ни единой конечностью или мускулом, а немец поставил свою ногу на голову русской, пачкая еë золотистые локоны, разбросанные по полу, грязью со своих сапог.
- Как вы там поëте? "Союз нерушимый"? Интересно, а выдержит ли СССР без своей красавицы?
Девушка что то неразборчиво мыкнула в ответ, закрыв глаза и провалившись в царство Морфея - единственное место, где она могла бы забыть свою боль. Немец фыркнул, пристягнув руку Коммунизм к столу наручниками и выйдя из комнаты. Ключ щëлкнул в замке.
- Как только девчонка проснëтся, сообщите мне. - скомандовал Нацизм, вернувшемуся на свой пост солдату.
- Да, мой фюрер. - ответил тот, отдав честь.
Главнокомандующий не отреагировал, медленно двинувшись в свой кабинет. Сейчас его голову занимали две мысли: расслабляющий душ, который смоет запах крови, и крепкий сон. Завтра много дел, а после их выполнения ещё один сеанс веселья с Коммунизм. Нацист спокойно улыбнулся, зайдя в комнату и закрыв за собой дверь на замок. Парень исполнил свой вечерний ритуал и взглянув сонными глазами на потрëпанную книгу, лежащую на столе, плюхнулся на кровать, моментально провалившись в сон.