Добро пожаловать
Грузовик резко затормозил и раздался крик водителя на немецком, ему в ответ посыпалась отборная брань, спор начал набирать обороты.
Нацизм поморщился, зевнув и открыв глаза. Его взгляд медленно прошёлся по округе, а затем остановился на всё ещё спящей блондинке. Фюрер усмехнулся, откинувшись назад для того чтобы узнать причину остановки.
- Что случилось? - голос парня прозвучал холоднее льда, зрачки недовольно сузились.
- Мой фюрер. - вздрогнул от неожиданности охранник, вытянув руку в приветствии. - Мы не знали что это вы.
Парень кивнул своему сотоварищу, который поспешил открыть ворота перед машиной. Водитель облегчённо вздохнул, вернув всё своё внимание на дорогу.
Нацизм усмехнулся, переведя взгляд на свернувшуюся калачиком в углу кузова Коммунизм.
- Guten Morgen. - оскалился фюрер, пнув девушку носком сапога под рёбра с такой силой что русская свалилась с лавки, ударившись головой об пол кузова и тихо простонав от пронзившей череп боли.
Нацизм рассмеялся, поставив ногу на голову Коммунизм и с силой вдавив её в пол. Девушка задёргалась, царапая ногтями кожаный сапог нациста и поливая матом весь немецкий род. Ариец улыбался, смотря на то как пленница под его ногой извивается, словно змея. Русская остановилась, переводя дух, её грудь вздымалась и опускалась, а глаза злобно заблестели, прожигая во враге дыру.
- Вот сатана девка! - присвистнул по немецки фюрер, снова разразившись злобным и немного безумным смехом.
Коммунизм снова задёргалась, зарычав, так будто человеческая речь не была ей знакома. Нацизм оскалился, убрав ногу с головы девушки и встав с места.
- Ничего и это мы укротим. - промурчал нацист, спрыгнув с кузова и отряхнувшись. - Вы знаете куда её доставить.
Фюрер кивнул головой своим солдатам, которые бросились исполнять приказ своего главнокомандующего, а сам медленной походкой направился в соседнее такое же серое здание.
Две руки схватили Коммунизм за ноги и подтянули к себе. Девушка рьяно брыкалась и сопротивлялась, пока солдат пытался открыть ей рот, чтобы запихнуть в него кляп.
- Да, брось ты. Плевать на кляп. Начнёт кричать - её никто не услышит, а если начнёт кусаться, то получит по морде. - усмехнулся рядовой с автоматом в руках, стоящий около кузова.
- Возможно ты и прав, а то сломаем ещё это суке что нибудь, так с нас фюрер семь шкур сдерёт. - парень усмехнулся, подтащив Коммунизм к себе и перекинув её через плечо.
Девушка дёргалась, но все её попытки были тщетными, немец держал её достаточно крепко чтобы она едва ли могла бы двинуться. Оба солдата шли, болтая о недавно прошедших битвах, не замечая крики, выстрелы и собачий лай на заднем дворе. Для них это были обыкновенные ничем не примечательные звуки, а на русскую они производили страх и ощущение боли отдающие в костях. Коммунизм предчувствовала, что там, за серым зданием стреляют по её людям - советским солдатам, мирным жителям. Каждое эхо выстрела заставляло девушку сжиматься и вздрагивать, устремляя испуганный взгляд в пол.
Когда к её раненному телу прикоснулась прохлада помещения, русская подняла голову, смотря на облезлые потолок и стены. По бокам коридора тянулись ряды решёток за которыми мужские, женские и детские голоса взвывали и плакали, были и молчаливые сидящие в дальнем тёмном углу силуэты.
Революционерша внимательно разглядывала заключённых, мимо которых проходила, стараясь среди них найти родные взгляды.
Камера сменялась камерой, поворот поворотом. Вдруг из одной клетки в идущего впереди немца прилетела медная тарелка. Рот пострадавшего исказился в оскале, мужчина злобно посмотрел в сторону нахального узника.
- Что, фриц? - усмехнулся бодрый голос паренька. - Неужели больно по башке своей пёсьей получать?
Остроты повисли в воздухе когда карие глаза пленника остановились на ноше второго надзирателя и признали в измазанном грязью зелёном мундире командирский покрой.
- Псы! - оскалился заключённый, не желая верить в то что он видит своими глазами.
Нацисты лишь оскалились в животных улыбках, снова двинувшись к камере заключения для "особой" пленницы. Коммунизм смотрела на заполнившиеся отчаянием, гневом и ненавистью глаза соотечественника, пока процессия не свернула за угол.
Скрип ключа, щёлчки нескольких пар замков, длинный пустой коридор и снова скрип ключа, но русская уже не следила за обстановкой. Всё что она желала в данный момент это закрыть глаза хотя бы на пару секунд.
Девичье тельце, как тряпичную куклу, бросают на холодный каменный пол. Раздаются удаляющиеся шаги и снова воцаряется тишина.
Революционерша, тряхнув головой, чтобы убрать осевшую на золотистые локоны пыль, садится, подобрав под себя ноги.
"Остаётся только ждать" - неутешительная мысль всплывает в голове девушки. - "Может быть время ожидания будет самым спокойным, по крайней мере, по сравнению с тем что грядёт."
Коммунизм вздыхает, задвинувшись в угол и уткнувшись носом в прохладную стену. Девушка вновь со скуки погружается в сон.
************************************
Нацизм сидел у себя в кабинете за столом, играясь бокалом с виски в своих руках. Напротив на диване, медленно утопая в пьяном сне, сидел Рейх. Парень пытался не отключиться, несмотря на то что знатно перебрал с алкоголем.
Нацизм улыбнулся, смотря на своего полуспящего товарища.
- Это очень жестоко. Напоить меня. Жестоко и грубо. - язык Третьего заплетался, а пьяный взгляд упёрся в стол, сделанный из сакуры, подарок фюреру от Японской Империи.
- Кто виноват что ты пить не умеешь? - засмеялся Нацизм, опусташая четвёртый стакан алкоголя.
- Как ты это делаешь? - глаза страны слипались, возвещая хозяина о том что ему следовало бы пойти спать.
- Тюремная жизнь. - загадочно улыбнулся идеология, отставив от себя пустой стакан.
Рейх фыркнул, едва сопротивляясь сну.
- Будто она тебе что то дала.
- Много чего. - разулыбался нацист, вставая из-за стола и отряхивая чёрный мундир. - Праздник праздником, а русскую тварь пытать нужно.
Голубые глаза арийца с детским озорством разглядывали пьяного сотоварища.
- Тебе солдат вызвать или ты сам дойдёшь?
- Сам дойду. - страна едва смог приподняться и, покачиваясь, как мачта в шторм, дойти до двери.
Нацизм усмехнулся, свистнув в коридор. Будто из под земли перед ним появилось двое солдат, которым и было поручено доставить пьяного до его комнаты. Когда эта небольшая компания скрылась за углом, нацист, злобно оскалившись, направился к своей жертве, предвкушая её крики, стоны и вопли, а также придумывая и вспоминая извращённые способы укрощения девушек со строптивым характером.
Мужчина двинулся по коридорам, спускаясь вниз, туда где царствовали страдания и смерть. Через пару минут перед ним открылся длинный коридор, такой же как и все остальные коридоры в этом здании, стук его каблуков отсчитывал оставшиеся часы и минуты жизни этих несчастных, сидящих за решётками. Из глубины одной из камер, мимо которых он проходил, раздался тихий рык, похожий на звериный. Плевок блеснул, пузырясь, - последний слабый вызов смерти. Выстрел и тело наглеца падает лицом в измазанный кровью каменный пол, на что Нацизм лишь хмыкает продолжая путь к своей цели.
Вот виднеется заветная камера. Немец подходит к прутьям, вглядываясь во мрак, чтобы найти желанную фигурку. Ястребиный взор замечает маленький вжавшийся в угол комочек. Инстинкты хищника не желают больше ждать, ключ поворачивается в замке и мужчина входит в клетку, забирать ключ из замка сейчас не имеет смысла, птичка никуда не денется из цепких когтистых лап. Нацизм медленно, будто охотник подходит к девушке, его длинные как когти орла пальцы обтянутые белоснежными шёлковыми перчатками, наигранно нежно касаются мягкой щеки Коммунизм. Русская вздрагивает, открывая глаза и устремляя испуганный сонный взгляд на фюрера, революционерша резко садится, вжимаясь спиной в стену, будто пытаясь найти у неё защиту.
Нацист улыбается, чувствуя испуг с ненавистью волнами исходящие от девушки, когти сползают к подбородку и наигранно ласково обводят кадык.
- Добро пожаловать в ад, моя милая пташка~. - расплывается в хищной улыбке Нацизм, впиваясь острыми когтями, как лезвия, в шейку девушки и чувствуя сладкий запах крови, слушая тихий болезненный стон теперь несомненно его собственной игрушке.
Немец улыбается шире, смотря как девушка брыкается в цепких лапах.
- Знаешь, мы ведь можем разойтись полюбовно. Всё что тебе нужно это сдаться~. - мурчит нацист русской на ухо, скорее почувствовав кожей, чем услышав, рык в ответ.
- Как знаешь.
Парень рывком срывает облезлый мундир с девушки, оставив её в нижнем белье и штанах. Глаза арийца оценивающе пробегают по телу жертвы, мягкому и элегантному почти не тронутому пулями или осколками.
- Какая красота~. - облизывается немец, подыскивая лучшее место для начала.
- Пошёл ты, сукин сын. - скалится Коммунизм, напрягаясь всем телом.
Фюрер издаёт смешок, откинув девушку в стену и взяв со спрятанного в стене столика нож, нагревая его с помощью зажигалки.
- Не волнуйся я когда нибудь пойду. - скалится немец, подходя к жертве. - Я когда нибудь пойду.