ЧОН ЧОНГУК

ЛИСА.

"Жена."
Что-то касается моего плеча, и я натягиваю одеяло повыше.
Рядом со мной раздается смешок.
"Лалиса, открой глаза».

Я открываю один.
За окнами уже начинает пробиваться рассвет, но еще рано.

«Зачем?»

Я натягиваю одеяло на рот, скрывая утреннее дыхание от Чонгука, который сидит на корточках прямо передо мной. Затем я моргаю и открываю оба глаза. Он одет в костюм.
«Что происходит?»

«Мне нужно ненадолго уехать в Калифорнию».
Я пытаюсь сесть, но Чонгук держит руку на моем плече, удерживая меня на месте. «Оставайся в постели».

«Ты уходишь?»

Паника вспыхивает у меня в горле, и слова хрипят.
Я крепче сжимаю одеяло.
Вчерашний вечер был таким… приятным.
Это был первый раз с тех пор, как все развалилось, когда я почувствовала крошечную надежду, что, может быть, мы сможем вернуться из того, что произошло. И вот он уходит.
Его голубые глаза наклоняются ближе.

«Всего на несколько дней, Лалиса».
Я не отвечаю. Я не знаю, что сказать.
Он убирает руку с моего плеча и гладит меня по волосам.
«У нас есть наводка на человека, у которого может быть информация о том, кто преследует меня».

«И вам обязательно нужно идти лично?»
Мой вопрос заглушается одеялом.

Чонгук кивает.
«Но я оставлю Роба здесь, чтобы он следил за тобой. Я записал его номер в твой телефон. Он живет несколькими этажами ниже, так что даже когда его нет в коридоре за дверью, он где-то рядом».
Он заправляет мне волосы за ухо. «Я бы предпочел, чтобы ты осталась здесь. Но ты воспользуешься им, если захочешь пойти в офис».
Когда я ничего не говорю, он стягивает одеяло с моего лица.
«Скажи мне, что ты никуда не пойдешь без Роба».

Я снова натягиваю одеяло на рот, прежде чем ответить.
«Я никуда не пойду без Горячего Роба».

Чонгук прищуривается, затем вырывает одеяло из моих рук и стягивает его с моего тела.
Я кричу.
И прежде чем я успеваю дотянуться до одеяла, Чонгук переворачивает меня на спину и ползает на мне сверху.

«Чонгук», — я пытаюсь оттолкнуть его, одновременно прикрывая рот другой рукой.

Он отталкивает обе мои руки, прижимая меня к кровати. «Зачем ты продолжаешь это делать?»

«Потому что у меня по утрам пахнет изо рта!» — раздраженно говорю я.

Чонгук качает головой.
«Ангел, я не хочу знакомить тебя с темной стороной моей жизни, но я сделаю это, если это убедит тебя, что меня никогда не побеспокоит утреннее дыхание».

Я держу губы сомкнутыми, глядя на него.
Чонгук прижимается ко мне бедрами, и я чувствую, как он становится тверже.

«Теперь это твое последнее предупреждение. Каждый раз, когда ты назовешь Роба или любого другого мужчину горячим или привлекательным или еще каким-нибудь, что, как ты знаешь, мне не понравится, ты проснешься с новой татуировкой».
Он наклоняется, пока наши носы не соприкасаются.
«Не испытывай меня».

«Ты зверь».
Это лучшее оскорбление, которое я могу придумать, когда его тело прижимается к моему.

«Не забывай об этом, — улыбается Чонгук. — А теперь поцелуй меня на прощание».

ЛИСА.
Большой парень: Роб идет к двери, чтобы оставить еду. Я уверен, что ты забудешь заказать ужин.

Я моргаю, глядя на свой телефон.
Затем снова моргаю.
Мое сердце замерло между замедлением и ускорением.

Я: Почему ты снова поменял свое имя?
Удалить.
Я: Я больше не хочу называть тебя Большим Парнем.
Удалить.

Я положила телефон.
Чонгук уехал сегодня утром. Но всё равно заботиться обо мне.
Я прижимаю руку к груди, затем беру трубку.

Я: Хорошо, что ты не властный или что-то в этом роде.
Отправлять.

Большой парень: У тебя есть целая жизнь, чтобы к этому привыкнуть.

Я положила телефон обратно.
Я больше не могу иметь дело с этим человеком сегодня.

* * *
Большой Парень: Доброе утро, Лалиса. Ты сегодня дома останешься?

Я моргаю, протирая глаза от сна. Потом я вижу, что сейчас шесть утра, а это значит, что у него сейчас четыре.

Я: Да. А ты чего так рано встал?

Большой парень: Поздно встал, но собираюсь идти спать. Пожелай мне сладких снов.

Я делаю вид, что не улыбаюсь.

Я: Иди спать.

Большой Парень: И поцелуй.

Я открываю камеру.
Я: *отправляю фото своего среднего пальца на фоне сонного города*

* * *
Большой парень: Роб сказал мне, что ты сегодня идешь в продуктовый магазин. Можешь заказать доставку, если хочешь.

Я качаю головой и заканчиваю писать рабочее письмо, прежде чем взять телефон, чтобы ответить.

Я: Муж, я не хочу гнить в этой квартире каждый день, с утра до ночи.

Большой парень: Такая обидчивая. Ничего страшного. Я знаю, что ты ворчливая, потому что скучаешь по мне.

Я положила телефон обратно.
Мне нужно поработать.
Но мой разум не позволяет мне сосредоточиться на объекте, который я сейчас строю, потому что этот ублюдок прав.
Я отталкиваюсь от стола и спускаюсь вниз по лестнице.
Мне просто нужен кофе. Я не скучаю по Чонгуку.

* * *
Большой парень: Лалиса.

Я протягиваю руку и ставлю фильм на паузу.

Я: Что?

Мой телефон вибрирует, показывая, что звонит Чонгук. Нет…
Я стону.
Это видеозвонок.
Я долго раздумывала, стоит ли мне не отвечать, но я достаточно хорошо знаю Чонгука и понимаю, что он будет продолжать звонить.
Вздохнув, я нажал «ответить».

«Ангел», — тон Чонгука ругательный.

"Что?"

«Лалиса, возьми трубку».

«Я не хочу», — говорю я ему.

Я ответила на звонок, но оставила телефон лежать на кровати рядом с собой, направив камеру в потолок.

«Почему бы и нет?»
Он звучит любопытно, а не сердито. И со всей этой охраной вокруг, он не боится, что я в постели с мужчиной.

«Потому что я не одета для компании».

Он стонет.
«Ты голая?»

«Что? Нет».

«Тогда покажи мне свое красивое личико».
Я стискиваю зубы. Очаровательный Чонгук такой противный.

«Ладно», — я выдыхаю и беру трубку.

Я смотрю на его красивое лицо, пока он смотрит на меня.
Это должен был быть вечер моего баловства, но он превратился в вечер Чонгука.

«Это та самая маска, которую ты использовал на Хэллоуин?» — спрашивает Чонгук, и его вопрос пронзает мою грудь.

У меня начались месячные в тот день, когда он ушел, и мои гормоны были в полном беспорядке. Прошло несколько дней, худшее уже позади, но мое сердце все еще чувствует себя выжатым.
Прежде чем я осознаю это, по моей щеке скатывается слеза, оставляя след на глиняной маске, которую я ношу.
Чонгук подтягивает телефон ближе.

«Что случилось?»
Я качаю головой и быстро промокаю щеку салфеткой, чтобы маска не расплавилась.
«Что-то случилось?»
Я снова качаю головой.
«Лиса», — его голос смягчается. «Поговори со мной».

Из моих глаз текут новые слезы, но я молчу.
Я пытаюсь проигнорировать это, желая просто повесить трубку, но понимая, что это не сделает ничего лучше.
Экран Чонгука смещается, когда он начинает идти. Я не вижу многого на заднем плане, но это похоже на склад.
Когда он заходит в новую комнату, его экран гаснет, затем Чонгук включает свет, и изображение оживает.
Я слышу, как он закрывает дверь, прежде чем повернуться и прислониться к ней.

«Коротышка. Расскажи мне, что происходит».
На этот раз это была команда.
И я ничего не могу с собой поделать.

«Я скучаю по тебе».

Предложение переполнено эмоциями.
Уголок его рта приподнимается. «Я буду дома через несколько дней».

Я качаю головой и признаюсь: «Я скучаю по тебе прежнему».

Уголок его рта опускается.
«Что ты имеешь в виду?»

«Я хочу, чтобы все было как прежде, Чон. Я хочу — я хочу снова почувствовать себя особенной. Как раньше. Как тогда, когда я верила, что ты хочешь меня».
Я прижимаю ладонь к груди. «Только я . А не этот глупый Альянс».

«Ангел».

«Просто дай мне сказать это», — умоляю я.

Чонгук медленно кивает. «Хорошо».

Я смотрю вниз, отрываясь от телефона.
«Те недели после нашей встречи, когда мы переписывались... Они были особенными для меня. И я хочу сохранить их, память о них. Но такое чувство, будто они отравлены. Потому что каждый раз, когда я вспоминаю один из наших разговоров, я чувствую... Я чувствую себя такой чертовски глупой».
У меня перехватывает дыхание, и я отказываюсь от осторожности и вытираю еще больше слез. «Потому что каждый раз я разговаривала с кем-то, кто, как я думала, мог влюбиться в меня. С кем-то, кто, как я думала, был настолько заинтересован во мне, что ему нужно было слышать обо мне каждый день».
Я глубоко вдыхаю.
«Ты всегда говорил мне сделать твой день лучше. И каждый раз, когда ты это делал, ты заставлял меня чувствовать себя полезной. Нужной».
Еще один медленный вдох.
«Но когда я отправила тебе ту фотографию себя в этой маске на Хэллоуин, я флиртовала. Или пыталась. И все это время ты сидел дома, водил меня за нос, чтобы когда-нибудь обманом заставить меня жениться на тебе».
Я наконец поднимаю глаза, чтобы посмотреть на него.
«И это больно, Чонгук. Это очень больно».

«Лиса».
Его тон такой мягкий.
«Я…»

Он не скажет, что ему жаль.
Я спасаю нас обоих от тишины, которая наверняка последует. «Хуже всего то, что я верю тебе». Мои плечи опускаются.
«Ты сказал мне, что никогда не лгал о себе в наших разговорах. И я верю тебе. Но это все равно было фальшью. Это все было всего лишь иллюзией. И мне трудно сложить две версии тебя вместе в своей голове».
Слезы, которые, как я думала, закончились, снова капают с моих ресниц.
«И я ненавижу себя за то, что хотела принять это. Потому что ты не заслуживаешь, чтобы я приняла это. Но я заслуживаю быть счастливой».
Я выдыхаю и говорю это снова. «Я заслуживаю быть счастливой».

Голубые глаза Чонгука прикованы к моим. Наполнены... чем-то.

«Ну, — шмыгаю я носом. — Пойду-ка я умоюсь, а потом досмотрю этот фильм в постели. И буду жалеть себя, пока не усну».

«Какой фильм ты смотришь?» — он почти шепчет вопрос.

« Беглец », — шепчу я в ответ.

«Лалиса».
Его горло двигается
при глотании.
«Я могу сделать тебя счастливой».

Я прикусываю нижнюю губу. Но я не хочу больше слышать никаких обещаний.

«Спокойной ночи, Чон».

Когда я нажимаю кнопку, чтобы завершить вызов, я слышу приглушенный хлопок. Но я уже касаюсь экрана, и вызов завершается.

ЧОНГУК.
В здании раздается один выстрел , за которым тут же следует еще несколько.
Затем тишина.
Я кладу телефон в карман.
Сегодняшний вечер прошел не так, как планировалось. И крики, раздавшиеся на складе позади меня, подтверждают это.

Я позвонил Лалисе, потому что хотел увидеть ее лицо. Потому что эти дни вдали от нее были для меня разочарованием и стрессом, и я привыкла к ее присутствию в моей повседневной жизни.
Но вместо того, чтобы заставить ее улыбнуться, я заставил ее плакать. И не одну слезинку. Моя жена сидела там одна в нашей кровати и плакала .

"Ебать."

Я оборачиваюсь и рывком открываю дверь.
Мои шаги отражаются от стропил, и спорящие мужчины замолкают, когда я приближаюсь к ним.
Большая и растущая лужа крови на полу говорит мне, что наш возможный информатор мертв.
Я смотрю на Ника, человека, которого я назначил ответственным, но он указывает на другого мужчину, одного из местных жителей, которого мы используем в течение недели.

«Объясни», — требую я.

Местный житель склоняет голову. «Он вскочил со стула и выхватил пистолет Оза из кобуры, поэтому я выстрелил в него».

Я смотрю на другого местного, Оза, затем снова на первого мужчину.
«Он взял пистолет Оза».
Мужчина кивает.
«И что потом?»

Он наконец смотрит на меня.
«Что вы имеете в виду? Э-э, сэр».

«Я имею в виду».
Я подхожу ближе, избегая крови, но прижимая носок ботинка к плечам мертвеца.
«Его руки связаны за его чертовой спиной. Он мог отобрать пистолет у одной из вас, скаутов, но он не будет стрелять в здание со связанными за его чертовой спиной руками !»
Все вздрагивают от моей громкости.

Оз переминается с ноги на ногу. «Он, гм, получил удар».

«Сделал один дикий выстрел за спиной, с ногами, которые, блядь, тоже связаны, а вы решили набить ему дырок. Вы, придурки, из полицейской академии?»

Они качают головами, как будто я задаю серьезный вопрос. Я зажимаю переносицу.
«Отдайте мне ваши пушки».

Двое мужчин начинают вытаскивать оружие, и я слышу, как мои люди направляют оружие на местных жителей.
Я показываю жестом остальным мужчинам из местной банды: «Все вы».

Один мужчина расправляет плечи, заставляя меня повернуться к нему.
Я ступаю медленно, но сокращаю расстояние между нами.
«Я разоружу тебя не для того, чтобы убить. Я разоружу тебя, потому что вы, гребаные имбицылы, не заслуживаете носить оружие».
Я делаю еще один шаг вперед, вторгаясь в его пространство.
«Но я сейчас немного не в настроении. Моя жена дома, плачет, потому что скучает по мне, а я здесь, трачу свое гребаное время. Так что, пожалуйста, сделай что-нибудь глупое и дай мне повод добавить твою кровь к коллекции на полу, прежде чем мы покинем ваш грязный город».

В глазах мужчины пылает гнев, и я почти желаю, чтобы он замахнулся на меня. Но если бы он это сделал, я бы его убил. И сотрудничество с этими болванами было полезным, так что, вероятно, к лучшему, что он опускает взгляд и передает мне свой пистолет.
Я заправляю его за пояс штанов, затем отдаю команду безоружным людям.

«Уберите это».
Затем своим людям.
«Забирайте свое дерьмо. Мы едем в Финикс».

Закончив эту ночь, я выхожу из здания.
Вдыхая вечерний воздух, я отбрасываю чувство вины, вызванное разговором с Лалисой, и сосредотачиваюсь на важном.

На ней была моя толстовка.