Глава 13
ЛИСА.
Мои одеяла шевелятся, теплый воздух выходит, и я стону.
«Спи», — говорит мне голос где-то у уха.
Я так и делаю.
* * *
«Возьми это, Каротышка».
Я моргаю. И осознание заполняет мой мозг в форме головной боли.
«Выпей хотя бы половину этой бутылки, а затем можешь снова лечь спать».
Мое зрение проясняется, и рука Чонгука оказывается перед моим лицом.
Я сплю лицом вниз, как обычно, поэтому я приподнимаюсь на локтях и правой рукой хватаю из его ладони пару белых таблеток.
Я кладу их в рот, затем беру открытую бутылку с водой и проглатываю половину.
Чонгук выглядит уставшим.
«Который час?»
Мой голос тихий, и я чувствую, что давно им не пользовалась.
«Одиннадцать», — отвечает Чонгук, забирая бутылку с водой обратно.
Мои глаза расширяются, затем закрываются: этого небольшого количества яркого света из-за плотных штор оказалось достаточно, чтобы вызвать резкую боль в голове.
Чонгук закручивает крышку на бутылке, затем ставит ее на тумбочку.
«Мы поздно легли. Ложись спать».
«Ты присоединишься ко мне?»
Чонгук кивает.
«Через минуту».
«Ладно», — я опускаюсь обратно на матрас, затем поднимаю голову, чтобы посмотреть на то, что на мне надето.
На мне белая футболка, которая, должно быть, принадлежит Чонгуку, и я покачиваю бедрами, чтобы нащупать то, что, должно быть, является парой его боксеров.
Я не помню, чтобы я раздевалась.
Или ложылась спать.
Но думать об этом слишком больно, поэтому я опускаю голову обратно на подушку.
* * *
Моя рука тянется, но я упускаю то, что пытаюсь схватить... И мои глаза резко открываются.
Сон рассеивается, и комната постепенно обретает четкость, цвет света, окружающего, занавески теперь темно-золотые.
Комната Чонгука.
Или, скорее, апартаменты Чонгука.
Несколько часов назад я прошлепала через комнату, чтобы воспользоваться ванной. Так что я знаю, что это мило. Более чем мило, это экстравагантно. И я думаю, что есть отдельная гостиная по ту сторону двойных дверей, потому что я слышала, как Чонгук однажды говорил по телефону. Но я не слушала.
Я пытаюсь перевернуться, но в конце концов замечаю, как тяжелый груз давит мне на спину.
Я все еще раскинулась лицом вниз на двуспальном матрасе, и, судя по всему, Чонгук спит так же, как я. Только он на мне, его тело покрывает примерно половину моего.
Это мило.
Но было бы милее, если бы мне не приходилось писать, и если бы он не был таким тяжелым.
Я извиваюсь, пытаясь освободиться.
Чонгук стонет.
«Оставайся на месте».
Сонный Чонгук очарователен.
«Мне нужно вставать».
«Пока нет», — он наклоняется ко мне.
«Стой, — мой смех сдавлен. — Мне нужно в туалет».
Чонгук вздыхает, но приподнимается достаточно, чтобы я смогла выскользнуть из кровати.
Я пытаюсь держать глаза полузакрытыми, когда закрываюсь в ванной и ищу выключатель, который включает только свет за зеркалом. Моя головная боль почти прошла, но я не хочу рисковать ярким светом.
Я провожу языком по зубам и гримасничаю.
Стоя на кафельном полу, я понимаю, как отвратительно я себя чувствую. Я не мылась со вчерашнего утра, и думаю, что уже близок закат. Полтора дня без душа — это слишком долго, когда ты делишь постель с чертовски сексуальным мужчиной.
Я включаю душ, позволяя кабинке наполниться паром, пока я быстро пользуюсь туалетом.
Я не думала, что мы так много выпили вчера вечером. Но, может быть, я выпила больше «Маргарит», чем мне кажется. Или, может быть, мы остановились, чтобы выпить еще по пути сюда.
Добежав до раковины и споласкивая руки, я вдруг понимаю, что вижу перед собой.
Моя зубная щетка.
В ванной Чонгука.
Как…
Я использую зеркало, чтобы окинуть взглядом просторную ванную комнату, и мой мозг наконец-то регистрирует, через что он перепрыгнул. Мой маленький чемодан на колесиках стоит перед ванной.
Мы вчера вечером за моими вещами ходили? Мне кажется, я бы это запомнила.
Я замечаю свой телефон на полочке в ванной, я его тоже оставила здесь.
Подняв трубку, я увидела сообщение от группы девушек, с которыми я сюда пришла, в котором говорилось:
« Повеселитесь» .
К счастью, я, видимо, написала им сообщение, что останусь у Чонгука.
Осознавая, что душ уже слишком долго включён, я позволяю глазам закрыться, пока я торопливо чищу зубы. А затем я открываю их ровно настолько, чтобы зомбировать себя под душем.
Поскольку мне не хотелось доставать туалетные принадлежности из чемодана, я воспользовалась вещами Чонгука. И кондиционером для волос отеля, потому что, судя по всему, стрижка Чонгука не нуждается в кондиционере.
Гель для душа пахнет им, и я намыливаюсь им дважды, но мне
все равно нужно найти этот одеколон.
Одна только мысль о его одеколоне вызывает воспоминания о запахе прошлой ночи. Он держит меня, пока я прижимаюсь к нему, вдыхаю его шею.
Тепло разливается где-то внизу живота.
Я помню его руку между моих ног. Я помню его рот на моем.
Я протягиваю руку и выключаю воду.
У нас не было секса прошлой ночью. У нас уже был секс, так что я знаю, что я чувствую там внизу после этого. Я чувствую боль. Припухлость. Но сейчас я ничего этого не чувствую, так что у меня определенно не было члена Чонгука внутри прошлой ночью.
Я ценю, что мы не сделали этого, когда оба были совершенно пьяны. Но если Чонгук тоже чувствует себя лучше, то мы это изменим.
Я протягиваю левую руку, чтобы открыть стеклянную дверь душевой кабины. Но вместо того, чтобы беззвучно коснуться металлической ручки, моя рука касается ее со звоном.
Я отдергиваю руку и смотрю на свою ладонь.
Здесь слабое освещение, но нельзя не заметить толстую золотую полоску на нижней стороне моего безымянного пальца.
Я смотрю на него.
Три вдоха я смотрю на руку.
Кольцо на моем безымянном пальце.
Мой следующий вдох прерывистый, и я медленно вращаю рукой.
Следующий вдох полностью останавливается.
На меня смотрит гигантский круглый бриллиант.
Я задыхаюсь при следующем вдохе.
Это так красиво.
Потрясающе. Красиво.
В широкую полосу инкрустирован ряд бриллиантов, подчеркивающих крупный камень.
«О, Боже», — шепчу я.
Я поднимаю правую руку, чтобы коснуться бриллианта.
«О, Боже!» — на этот раз говорю я громче.
Потому что я замужем.
Я замужем за Чонгуком.
***
Одетая только в черную рубашку на пуговицах, которую я нашла висящей в ванной, я распахиваю дверь; мои высушенные полотенцем волосы уже пропитывают хлопчатобумажную рубашку.
Чонгук все еще в постели, но теперь он лежит на спине, откинувшись на кучу подушек, заложив руки за голову, одеяло на бедрах и выставив напоказ свой голый торс.
Мой рот открывается и закрывается.
Насколько этот человек реален?
Мышцы живота Чонгука напрягаются, как будто мой взгляд действует на него, как прикосновение, и я заставляю свой взгляд подниматься по его телу.
Я снова открываю рот, но не знаю, что сказать.
Здесь и там есть крошечные кусочки, всего лишь секунды, воспоминаний.
Помню, как мы где-то стояли с Чонгуком.
Помню, как я к нему прижалась. Но неужели мы на самом деле...?
Чонгук поднимает брови и поднимает одну из своих рук. Левую руку.
Которую он держит перед собой, показывая мне толстое золотое кольцо, обвивающее его безымянный палец.
Я дрожащей рукой поднимаю руку, обращенную к нему ромбом.
«Мы поженились», — пропищала я.
«Мы поженились».
Чонгук, как всегда спокойный, кивает головой на мою руку.
«По крайней мере, мы сделали это со стилем».
Я переворачиваю руку обратно, чтобы видеть блестящую сторону. «Я…» — из меня вырывается смех. «Мы серьезно это сделали?»
«Мы серьезно это сделали».
Мой взгляд мечется между моим бриллиантом и моим... мужем. Моим новоиспеченным мужем, который кажется слишком спокойным.
Я опускаю руку.
«Как это произошло?»
«Если память не изменяет, то всего в нескольких дверях от тайского ресторана, где мы были, есть часовня».
Он пожимает плечом.
«Полагаю, выпивка, разговоры о семье и хороших женщинах могли заставить нас вести себя немного опрометчиво».
«Немного?!»
Паника сквозит в моих словах. «Чонгук, мы поженились » .
Он ухмыляется.
«Да, мы это сделали. А теперь иди сюда, жена».
«Чонгук, мне нужно, чтобы ты был серьезен».
«Я абсолютно серьезен, Ангел. А теперь иди сюда, чтобы мы могли поговорить лицом к лицу».
Чонгук откидывает одеяло, чтобы сесть. И у меня пересыхает во рту.
Он в боксерах. Только в боксерах. Но они задрались.
И милый Иисус... Его бедра.
Я знала, что они будут сильными и мускулистыми, но видеть их — это не то же самое, что сидеть на них. Потому что они еще и татуированы.
Его сочные бедра покрыты татуировками.
Я задавалась вопросом, насколько глубоко доходили татуировки Чонгука. И теперь я знаю.
Они идут до самого низа.
Из-под его трусов-боксеров виднеются еще больше символов и узоров, которые опоясывают его ноги до щиколоток.
Чонгук похлопывает по пустому месту на матрасе, и я отрываю от него взгляд.
Кровать едва ли кажется безопасной территорией, особенно с таким взглядом, но мои ноги холодеют. И я, может, немного сумасшедшая, но я не умерла.
Я еще раз смотрю на свое кольцо, затем иду к кровати.
Я осторожна, когда сажусь, опуская переднюю часть его рубашки вниз, когда я сижу, скрестив ноги, лицом к нему. Длина достаточная, чтобы скрыть тот факт, что на мне нет нижнего белья.
Чонгук поворачивается так, что мы оказываемся лицом друг к другу.
«Лалиса, помнишь, что я говорил тебе об извинениях?»
Его вопрос не соответствует моим ожиданиям, поэтому мне требуется некоторое время, чтобы ответить.
«Ты сказал, что никогда этого не делаешь».
Чонгук кивает.
«Я также не лгу. И я не начну делать ни то, ни другое сейчас и притворяться, что мне жаль, что мы это сделали».
Он кладет свою руку поверх моей, его большой палец подталкивает большой бриллиант.
«Но…»
Почему я не могу придумать ни одного аргумента, почему это безумие?
«Но мы даже не знакомы».
Он качает головой.
«Не делай этого. Мы могли поторопиться с процессом. Или вообще пропустить большую его часть. Но мы знаем друг друга».
Мой взгляд метался между ним и мной, и я видела, насколько он серьезен.
Я протягиваю правую руку и кладу ее поверх его левой.
Мой указательный палец ощущает реальность кольца, которое он носит.
«Мы знаем друг друга», — тихо признаюсь я, потому что это правда.
«Я рассказала тебе больше, чем кому-либо за… долгое время».
Месяц с лишним ежедневной переписки — это больше отношений, чем, как мне кажется, у меня когда-либо было.
«Я знаю. И я разговариваю с тобой больше, чем с кем-либо в моей семье».
Я не спускаю глаз с его кольца, потому что следующую мысль, которая приходит мне в голову, я не смогу высказать.
А как же любовь?
Мое сердце сжимается.
Я просто хочу любви.
Настоящая любовь.
Я хочу выйти замуж по любви.
Я прикусываю губу.
То, что у нас сейчас что-то не получается, не значит, что мы не сможем найти это вместе.
Он хороший человек.
Чонгук хороший человек. И его отношения с семьей доказывают, что он способен любить.
И если он не хочет с этим бороться, почему я должна?
Я поднимаю глаза.
«И что же нам делать?»
Он кладет руку мне на голое колено.
«Сначала мы совершаем половой акт».
Я поднимаю брови, а мои щеки горят.
«Половой акт? Неужели люди все еще так называют это?»
Он перемещает другую руку из-под моей к моему голому бедру.
«Я придерживаюсь традиций, когда дело касается брака».
«Как так?» — выдыхаю я, когда он поднимает руки выше.
«Брак не является настоящим до тех пор, пока он не будет консумирован».
Его большие пальцы задевают край рубашки.
"Что еще?"
«Брак делает нас семьей».
Мое бедное одинокое сердце сжимается так сильно, что оно почти лопается.
«Мне это нравится», — шепчу я.
Чонгук слегка сжимает мои ноги, затем он скользит выше, не останавливаясь, пока его большие пальцы не вдавливаются в мягкую складку в верхней части моих бедер.
«Я верю в преданность. И доверие. И совместную жизнь».
Мои глаза были закрыты до последней части.
«Жить вместе?»
«Жить вместе».
Он дергает меня вперед и встает на колени.
Я издаю звук удивления, но он вырывается из моих легких, когда Чонгук кладет руку мне на грудь, чтобы снова уложить меня на матрас.
Он нависает надо мной.
«Я не женюсь на такой чертовски сексуальной жене, а потом позволю ей жить в шести часах езды».
Мои ноги автоматически раздвигаются, давая место его бедрам.
«Ты хочешь, чтобы я переехала в Чикаго?»
Чонгук опускает свое лицо, пока оно не оказывается чуть выше моего.
«Боюсь, я буду требовать этого».
«А что, если…»
Я прижимаю руки к его голой груди.
«А что, если что, Коротышка? А что, если мы не поладим? Мы поладим».
Он опускает бедра, и я стону.
«А что, если мы не поместимся?»
Он прижимается ко мне всем весом.
«Мы идеально подходим друг другу. А если тебе нужно пространство, у меня большая квартира. Можешь занять свое пространство».
Он говорит, что это так просто. Так возможно.