Louder Than Lions [rus]

Michael Bublé - Come Fly With Me

***

Зейн быстро ушел из больницы, прося Найла остаться ещё там на несколько часов, пока он перемещал комнату Найла в свою собственную. Он сорвал занавески, обнажая затемненную комнату утренним солнцем.

Затем он снял свои картины и положил их в коробку из под обуви, снова засовывая её под кровать, прежде чем перевесить все картины из комнаты Найла к себе. На одной Золушка, которая убирается и напевает сладкую мелодию. На следующей - Белоснежка целует принца. И, наконец, любимая картина Найла из всех - Алладин и принцесса Жасмин улетают на ковре-самолете в самое чудесное место, как хотел сделать Зейн для Найла.

Он хотел взять его далеко-далеко, построив ему замок, как он обещал, чтобы жизнь Найла была беззаботной, и он мог бы рисовать весь день, вместо того, чтобы загружаться домашней работой. Потому что, по мнению Зейна, Найл был слишком умен из всех его одноклассников, и он заслуживает делать всё, что ему хочется каждый день. Всегда. И если рисование было желанием его души, то так и должно было быть.

— Что ты делаешь? — прорычал глубокий голос. Он послал дрожь по коже Зейна.

— Найл переезжает из своей комнаты в мою, — мигом выстрелил словом Зейн, вешая красочные картины из сцен Диснея, сначала принцесс и принцев, потом другие, которые не имели отношения к сказкам, это просто было то, что приходило Найлу в голову.

Одна картина была посвящена «Оливеру и его компании», Найл радовался этому фильму, как маленький мальчик, а затем Зейн повесил картину Дамбо и Микки Маус.

— Ты не можешь позволить жить ему здесь, — твердо сказал отец, и Зейн развернулся к нему лицом.

— Я единственный, кто заботится о нем! Он останется в моей комнате, нравится тебе это или нет. И если ты вдруг захочешь его, то тебе придется пройти через меня. Ты можешь делать со мной всё, что захочешь, но не трогай моего младшего брата! — с этими словами он выпихнул мужчину из комнаты и плотно захлопнул дверь, продолжая развешивать картины.

Он заменил мрачные темные простыни на ярко-зеленые, на которых был нарисован клевер, который так любил Найл. Дальше он поставил комод рядом с кроватью, положив на него принадлежности для рисования и маленькую пачку бумаги.

Зейн знал, что рисование было жизнью для Найла, так что он концертировал на этом особое внимание. Его любимому человеку никогда больше не придется беспокоиться об отце, потому что Зейн готов был принять все на себя: побои, изнасилования, Зейн хотел бы считать себя защитником.

Для Найла.

***

После завершения их комнаты, он схватил некоторые краски и листы бумаги, пробираясь к машине и выкладывая эти вещи, перед тем, как отправиться в больницу.

— Мистер Малик, могу я поговорить с вами? — медсестра помахала рукой в воздухе, чтобы привлечь внимание Зейна.

— Да, мэм?

Леди привела его к посту регистрации, где стояла красивая и очень хорошо одетая женщина.

— Мистер Малик, это мисс Эдвардс. Она социальный работник и хочет поговорить с Найлом. Вы позволите?

Зейн сделал глубокий вдох, втягивая губу в рот, сразу принявшись грызть её.

— Конечно, просто... Позвольте мне увидеться с ним на минутку? — обе женщины кивнули, отступая и давая Зейну проход к палате Найла, где он обнаружил его приклеенным к телевизору. Найл громко смеялся и пел, наблюдая за «Клубом Микки Мауса».

— До встречи! — пропищал он забавным голосом, зарабатывая смешок Зейна, тем самым выдавая его присутствие. — Зейни! — рассмеялся Найл, сидя в постели.

— Привет, милый. Смотри, что я принес тебе, — он протянул бумагу и краски, чтобы тот сумел нарисовать что-то сумасбродное.

— Мы можем порисовать? Правда?

Зейн кивнул, помещая бумагу и краску на стол, который был расположен рядом с кроватью Найла. Конечно, никто ведь не будут возражать, если они порисуют на нем?

— Что ты хочешь нарисовать, Найл? — спросил Зейн, стремглав сев рядом с братом и плотно оборачивая свою руку вокруг руки Найла, сразу же окуная кисть в черную краску.

— Симба и Нала! — настаивал Найл, опустив кисть на бумагу, его руки были обернуты руками брата вокруг кисти.

Небольшой стук в дверь не испугал братьев, и Зейн сказал, чтобы человек вошел в палату.

— Найл, это мисс Эдвардс, — сказал Зейн, указывая на блондинку, которая села рядом с ним на стул. — Ты не против, если она поговорит с тобой, милый?

Найл улыбнулся девушке, кивая головой. Если Зейн думал, что с ней безопасно, то Найл доверял ей.

Она начала с легких вопросов, спрашивая сколько членов было в его семье, и как они были связаны, но когда предметом обсуждения стали его родители, веселый голос Найла вдруг поник.

— Найл, можешь ли ты рассказать мне о них? — Найл упрямо покачал головой.

— Всё в порядке, милый, ты можешь сказать ей, — Зейн погладил его спину, успокаивая Найла.

— П-папа не любит меня, — Найл поперхнулся, посмотрев на Зейна, а потом снова на мисс Эдвардс.

— Что он делает с тобой, когда он расстроен, Найл?

Блондин попытался сдержать рыдания, но его выдавали дрожащие губы, и это было всем необходимым для мисс Эдвардс.

— Я не хочу говорить об этом! — он плакал.

— Не волнуйся, Найл, я всё понимаю. Хорошо, тогда тебе не придется говорить мне, — сказала она, вставая и выходя из комнаты, но прежде приблизилась к Найлу и вытерла слезы с его щек.

— Почему бы тебе не порисовать еще, малыш? — Найл покачал головой. Он никогда не отказывался рисовать, и это было немного странно сейчас, даже для Найла.

— Пожалуйста? — Найл проворчал себе под нос, прижимаясь к Зейну.

Он, наверно, устал и хочет спать, подумал Зейн, передвигая стол и прижимая Найла ближе, снимая свою обувь и накрывая их обоих одеялом.

— П-почему она хочет знать о папе? — прошептал Найл, его неприятные рыдания, наконец, прекратились.

— Она хочет помочь тебе. Не волнуйся, милый.

Затем они снова вернулись к рисованию, их руки работали вместе, рисуя Симбу и Налу, которые играли на траве. Это заставило Зейна улыбнуться, наблюдая, что он и Найл создают красивые картины с яркими цветами и реалистичными формами.

— Зейн? — Найл посмотрел на своего старшего брата, который мягко дул на краску, чтобы она быстрее засохла.

— Да, милый?

— М-можем ли мы подарить это одной красивой женщине? — спросил Найл, сложа руки на груди.

— Можем, — улыбнулся Зейн, поднимая их картину и вставая с кровати.

Найл безумно хихикнул, хватая капельницу и прокатывая её за собой по коридору до сестринской, где сидели все медсестры, которые улыбались ему.

— Мы сделали это для вас, — улыбнулся Найл, вручая картину одной медсестре, которая была с ним на протяжении всего лечения Найла.

— Это очень красиво, Найл, — сказала она, слегка потирая его плечо. — Почему бы не повесить это сюда? — она прикрепила бумагу кнопками к стене, любуясь картиной мальчиков, тем самым привлекая их внимание, но в основном, внимание Зейна. Найл был сконцентрирован на лекарстве, которое капало вниз по маленькой трубке прямо ему в руку.

— Милый? — Зейн восстановил его внимание.

— Мы просто хотели сказать, что вы можете идти домой.

Лицо Найла исказилось, а глаза становились красными.

— Найл, малыш, всё будет хорошо, всё нормально, — настаивал Зейн, целуя Найла в висок, прежде чем повести мальчика по коридору, переплетая их руки. Темная кожа прекрасно дополняла бледную кожу.

С Найла сняли капельницу, и Зейн помог ему одеться в чистую одежду.

Найл попрощался с медсестрами, все они махали ему вслед.

— До свидания, Найл, — повторяли они, заставляя блондина думать, что это место не такое уж и плохое.

— Найл, подожди меня здесь, — Зейн оставил Найла в инвалидном кресле, чтобы позже благополучно спуститься вниз по холлу.

— Мадам.., — медсестра посмотрела вверх и улыбнулась Зейну. У неё были темные волосы и самые красивые глаза, она была немного старше матери Зейна. Он вспомнил, как мама была единственной, кто заботился о нем. В настоящее время, его "мама" вообще не имела никакого отношения к реальной матери.

— Мне нужно расписаться за Найла, — медсестра схватила бумаги, томно вздыхая, прежде чем протянуть их Зейну.

— Я вижу, что ты заботишься о нем, но ты не можешь подписывать это. Мне придется поговорить с родителями, прежде чем выписать Найла

Зейн прикусил губу, давая медсестре номер, по которому она могла бы позвонить, чтобы поговорить с отцом.

Она поставила на громкую связь, и Найла сразу встряхнуло, когда он услышал мужской голос.

— Алло? — можно было сразу понять, что мужчина был раздражен.

— Здравствуйте, мистер Малик. Я медсестра клиники Лондон Бридж, и я звоню, чтобы спросить ваше разрешение на выписку вашего сына из больницы.

Мужчина рассмеялся, прокашливаясь в конце.

— Этот заторможенный не мой сын, — выплюнул он. Найл слегка всхлипывал, Зейн подошел к нему, массируя плечи.

— Ты не заторможенный, не слушай его.

— М-мистер Малик, всё, что мне нужно, это ваше разрешение, — повторила медсестра, её глаза начали слезиться при виде Найла, который дрожал от чистого страха.

— Да, делайте все что угодно, чтобы этот чертов мальчишка был дома. У него проблемы. ОН - моя ошибка.

Медсестра смогла повесить трубку, чтобы не накричать на этого мужчину, говоря ему, насколько замечательным человеком был Найл.

— Можете расписаться вот здесь, — сказала она, вытирая бродячую слезу с щеки.

— Не волнуйтесь, с ним всё будет хорошо, он ведь со мной, — вполсилы улыбнулся Зейн, подписывая документы, прежде чем продолжить говорить. — Эмм, мы можем получить счет по почте или-

— Ох, нет, не волнуйтесь об этом, мы закрыли его, — она улыбнулась. — Если вам или вашему брату что-нибудь понадобится, вы можете свободно звонить мне. Я миссис Дарлинг, но вы можете называть меня Джей, хорошо?
Зейн благодарно кивнул, положив номер телефона медсестры в карман и обнимая Джей, прежде чем вернуться к Найлу.

***

Когда они оказались у себя дома, Зейн потащил своего младшего брата в их комнату. В этот момент их мама, спотыкаясь, спустилась по лестнице с бутылкой текилы в руке.

— Смотрите, кто явился домой, — произнесла она невнятно, толкая Найла плечом.

— Игнорируй её, — пробормотал Зейн, ведя Найла в свою комнату. — Теперь мы будем жить вместе.

Челюсть Найла упала, пока он оглядывал стены, в которые было вложено так много искусства, простыни были зеленого цвета, в комплекте с красками и карандашами, лежащими на комоде, всё это очень понравилось Найлу.

— Это не наш замок, но пусть это будет им сейчас.

Найл только кивнул, потянув Зейна на кровать, мягкий смешок слетел с его губ.

— Ты счастлив, милый? — спросил Зейн, оставляя горько-сладкие поцелуи вдоль его шеи.

— Да, — кивнул Найл, глядя в потолок, на котором Зейн нарисовал звезды.

— Смотри, — Зейн указал на большую звезду в середине. — Это для тебя, — Зейн обнял Найла, позволяя тому задремать в его руках.