Louder Than Lions [rus]

Emeli Sande - Read All About It (Part 3)

***

Зейн часто себя подлавливал на том, что ему нравится Найл. Но как он мог устоять? Найл был для Зейна всем. Зейну нравилось защищать своего брата и смотреть на улыбку Найла. Это было лучшее, что он когда-либо видел, наблюдая, как голубые глаза Найла загораются, а губы слегка раздвигаются. Зейн действительно любил Найла и делал всё, чтобы дать ему больше заботы. Но иногда это давалось с трудом. В конце концов, он был подростком, а его младший брат – инвалидом. Иногда ситуация осложнялась.

— Нет, — сказал Найл, качая головой.

— Найл, мы должны пойти в школу, — Зейн пытался уговорить Найла выйти из дома к машине.

— Нет, — повторил Найл, глядя куда-то вдаль, но не сдвигаясь с места.

— Пожалуйста, — умолял Зейн, не вынуждая брать Найла на руки и нести к машине, потому что младший ненавидел это.

— Порисуй со мной, когда мы вернемся домой, — сказал Найл, всё ещё глядя вдаль. Зейн встал перед братом и нежно схватил его лицо, глядя ему в глаза. Иногда трудно было удержать внимание Найла.

— Да, — улыбнулся Зейн. — Я буду рисовать с тобой, когда мы вернемся домой, хорошо? А теперь пойдем, нам надо добраться до школы.

Наконец, Найл двинулся, позволяя Зейну держать его за руки и вести к машине. Поездка была тихой. Найл мягко напевал мелодию, создавая единственный шум, а Зейн только улыбался этому. Найл был очень творческой личностью и любил делать что-нибудь связанное с творчеством, от пения Диснеевских песен до живописи или рисования.

— Всё, Найл, — сказал Зейн, выпрыгивая из машины, как только они припарковались. Он сразу же оббежал машину, открывая дверь и хватая Найла за руку. — Пошли, я провожу тебя до класса.

Зейн вел Найла по коридору, их руки были всё ещё переплетены, но они игнорировали грубую речь и отвратительный шепот.

— Я не хочу идти, — пробормотал Найл, когда они оказались в школе.

— Все в порядке, Найлер, — прошептал Зейн, притянув к себе брата, чтобы обнять. — Я буду ждать тебя на ланче, хорошо? Я встречу тебя здесь после уроков, и сразу после школы мы поедем домой и будем рисовать.

Найл просто кивнул, отвлекаясь на блестящий объект в коридоре.

— Эй, — сказал Зейн, пытаясь привлечь внимание, — время занятий.

Найл снова кивнул, а затем вошел в класс, исчезая среди других детей-инвалидов. Зейн вздохнул и провел рукой по волосам. Поправив рюкзак на плече, он повернулся и пошел к своему классу. По дороге туда он получил кучу взглядов отвращения. Люди судили Зейна из-за его брата. И Зейн ненавидел это. Он ненавидел, как люди относились к любви всей его жизни.

— Малик, — сказал один из особенно ужасных парней, толкая Зейна к стене. — Просто потому, что я не могу ударить твоего брата, не значит, что я не могу ударить тебя.

А потом его кулак соприкоснулся с носом Зейна, и он услышал тошнотворный треск, а кровь сразу же хлестнула из ноздрей.

— Дерьмо, — выругался Зейн. Парень просто посмеялся и продолжил свой путь по коридору. Но все, что сделал Зейн, был всего лишь вздох, потом он сразу же отправился в свой класс. Он терпел побои, тем самым защищая Найла. Если это то, что поможет удержать Найла в безопасности, он будет терпеть.

На ланче Зейн привел Найла в кафетерий и посадил его за столик в скрытом углу, чтобы спокойно поесть. Найл любил еду, и Зейн знал, что время ланча – это его любимое время суток. Так что он пытался сделать всё особенно и безопасно.

— Как прошли утренние занятия? – спросил Зейн.

— Мы говорили о математике, — сказал Найл, нахмурив брови. — Я не люблю её.

Зейн усмехнулся: — Всё в порядке, Чарминг. Я помогу тебе позже.

Зейн начал называть Найла «Чарминг» почти год назад, когда одержимость Найла над Диснеевскими фильмами была максимальна. Ему очень нравился очаровательный милый принц, как герой, потому что он в конечном итоге остается счастлив, проходя через разные преграды в жизни. Поэтому Зейн называл Найла именем принца, чтобы окунуть малыша в сказку.

— Миссис Лэндон сказала, что нельзя рисовать во время занятий, — Найл нахмурился, вытаскивая свою тетрадь, чтобы показать Зейну. Брюнет перестал есть и посмотрел на записи, улыбаясь от неаккуратно нарисованных любимых героев Диснея Найла.

— Ты должен обращать внимание на учителя в классе, — сказал Зейн, вытаскивая свой карандаш и обводя линии, нарисованные Найлом, чтобы сделать их темнее и точнее. — Но, я должен признаться, милый, что у тебя получается лучше.

— Правда? — спросил Найл, его глаза сразу же засветились.

— Правда, — улыбнулся Зейн. Вот тогда глаза Найла сосредоточились на носу Зейна.

— Криво, — сказал Найл, его лицо исказилось, и он протянул руку и схватился за нос Зейна. Парень выругался и оторвался от Найла. — П-прости, — заикался Найл.

— Нет, нет, малыш, всё нормально, — вздрогнул Зейн. — Просто немного перепутал. Я в порядке.

Остальная часть для Найла проходила медленно. Он ненавидел свой спец. класс. Всё, что он хотел – это быть в нормальном классе, как Зейн. Он хотел знать столько же, сколько Зейн, чтобы помогать ему с домашней работой.

Только что раздался последний звонок с урока, а Зейн уже был там, как всегда забирая Найла из своего класса, чтобы пойти в машину, вновь с переплетенными руками.

— Зейн, — пробормотал Найл, когда они прибыли домой.

— Да? — спросил Зейн, закрывая входную дверь.

— Я не хочу, чтобы папа повел меня в свою комнату сегодня, — сказал Найл, его голос был лишен смысла и звучал пусто. Сердце Зейна сжалось, и он прикусил губу, ведя Найла в свою комнату.

— Я не позволю, — сказал Зейн. — Не сегодня.

— Почему он это делает, Зейн? Разве я плохой? — спросил Найл, его голос был всё ещё бессвязным. Зейн открыл дверь в комнату Найла и сразу же закрыл её за собой.

— Нет, — сказал Зейн, желая сейчас же заплакать, но он не хотел делать это перед Найлом. Всякий раз, когда плакал Зейн, Найл тоже плакал. — Нет, милый, ты не плохой. Ты удивительный.

На этот раз Найл не ответил, он только свернулся калачиком, лежа в кровати и ожидая Зейна с порцией принадлежностей для рисования. У Найла и Зейна был целый тайник с красками и карандашами, и хороший запас бумаги в чулане. Зейн купил большую часть этого на свои деньги, ну или Найлу дарили что-то на день рождения.

— Что ты хочешь нарисовать в этот раз? — спросил Зейн, удобно укладывая кусок деревянной дощечки, которую они использовали в качестве твердой поверхности на постели, накрывая её сверху большим листом бумаги. Найл закусил губу, сконцентрировавшись.

— Принцессу Жасмин, — наконец решил Найл. Зейн улыбнулся и вытащил соответствующие краски.

— Хорошо, милый, ты хочешь срисовать картинку?

— Нет, — Найл покачал головой, хватая кисть и удерживая её над бумагой, позволяя ей парить там какое-то мгновение. — У меня есть картинки здесь, — сказал он, указывая на свою голову. Зейн улыбнулся и кивнул, прыгая на кровать, а затем достигая рукой кисточку, которую плотно держал Найл.

— Готов? — спросил Зейн. Найл кивнул, а затем Зейн толкнул их руки вперед, позволяя кисти скользить по бумаге. Зейн краем глаза видел улыбку Найла, и ему хотелось остановить этот момент навсегда, потому что сейчас Найл был счастлив.

Мальчики почти закончили рисунок, уже придавая штанам Жасмин прекрасный сине-зеленый цвет, когда их папа ворвался в комнату, хлопнув дверью. Найл и Зейн подпрыгнули, в результате чего кисть соскользнула, разрушая всю картину.

— Найл, в мою комнату, — насмешливо произнес их отец.
Мальчик уставился на своего "отца", его сердце начало колотиться, а грудь стремительно поднималась и быстро опускалась. Затем он повернулся и посмотрел на Зейна.

— Зейн, — прошептал Найл. — Ты сказал не сегодня.

— Я знаю, милый, — Зейн тяжело дышал, глядя на своего отца. — Не сегодня, — удалось сказать Зейну.

— Зейн, — прорычал его отец, двигаясь вперед и утянув мальчиков в разные стороны друг от друга. – Не мешай.

Зейн был столкнут с кровати, неловко падая на пол, при этом сильно задевая плечо. К тому времени, когда он поднялся, Найла не было, и он услышал хлопанье двери спальни. Зейн ничего не мог сделать. Он чувствовал себя больным и бессильным.

Всё, что оставалось делать, это убрать испорченную картину и сине-зеленую краску от кисти, которая покатилась с кровати, оставив за собой след.