Корнелиус Фадж
На этом чтение решили отложить до завтрашнего вечера, надо было всё переварить, обдумать, отправить парочку сов с запросами... У кого-то были срочные дела в министерстве или дома...
Поттеры воспользовались паузой, чтобы в очередной раз объяснить сыну на пальцах: дружба, безусловно, дело очень даже хорошее, мы очень рады, что ты не одинок, но друг другу рознь и бросаться во всевозможные авантюры исключительно для того, чтобы кому-то угодить, рискуя при этом собственной жизнью — не дело. Даже если родители замечались за этим... такой пример с них брать совершенно не следует. Как не следует совать нос в дела взрослых, как это было в случае с Камнем. В случае с зельем... вам ну очень повезло, что кто-то, скорее всего, Альбус, его подменил... И то вы в этой авантюре наделали ошибок — даже если закрыть глаза на её необходимость. Выбрали не тех жертв — с телохранителями, а Кребб и Гойл явно выполняли при Драко именно такую функцию, о чём Рон вполне мог догадаться, поскольку он худо-бедно, но знаком с магическим миром, особенно не откровенничают, если только это напрямую не касается их обязанностей. Да, они сами напрашивались... для тех, кто не знаком с целым рядом аспектов... Но следовало подумать хотя бы о том, что оба парня звёзд с неба не хватают и едва ли Драко станет с ними болтать на опасные темы, а умные вопросы наверняка вызовут у него некоторые подозрения... Просто чудо, что он сразу не вывел вас на чистую воду. Дальше. Почему вы заранее не удосужились узнать, где находится гостиная Слизерина? Не разделили зелье хотя бы на шесть доз, стандартного котла для этого более, чем предостаточно, а для преображения достаточно одного-двух глотков. А уж опыты Гарри с дневником... Откуда он мог знать, что Реддл не причинит ему никакого вреда? И — что такого он выяснил? Только то, что Реддл учился примерно в одно время с Хагридом, и что последний в то же самое время — совпавшее со временем, когда предположительно была в первый раз открыта Тайная Комната — в замке находился детёныш акромантула. Но — акромантул не способен сделать с человеком то, что произошло с Колином, Джастином и миссис Норрис, не говоря уже о несчастном Нике... У Джеймса вертелась в голове какая-то мысль, которая никак не оформлялась, он был уверен, что читал где-то о способной на такое твари, но вот начисто забыл, что это за тварь. Сириус и Ремус тоже ломали голову, но так ничего и не придумали.
— И этот твой голос... — Сириус качал головой.
— Интересно, где сейчас этот самый Арагог?
— И... Ой, тарантул!
— ?!
— На первом курсе какой-то умник приволок в школу огромного тарантула!
— Его больше нет в школе...
— Откуда такая уверенность?
— Узнаете через пару глав... Ответы на оба ваших вопроса, — ответил Гарри, почёсывая затылок, по которому уже несколько раз прилетело от взволнованных родителей и крёстного.
— Надеюсь, вы не стали ничего варить, чтобы вывести на чистую воду Хагрида?
— Ну, для этого и варить ничего не нужно, вы же знаете, что у него язык без костей...
На следующий вечер чтение возобновилось, за кафедру отправили некое должностное лицо, имя которгого носила следующая глава.
Глава 14
Корнелиус Фадж
— лицо приподняло брови, но потом насупило их, и продолжило чтение.
Рон, Гарри и Гермиона давно знали, что Хагрид питает несчастное пристрастие к чудовищным, уродливым созданиям. В первый год их жизни в Хогвартсе он пытался вырастить дракона в своей маленькой лесной хижине, а уж его громадного трёхглавого пса, которого он нежно окрестил Пушок, они точно не скоро забудут. И Гарри был уверен: если ещё мальчишкой Хагрид услыхал легенду о чудовище, скрывающемся в замке, то бесстрашно полез бы куда угодно, лишь бы взглянуть на него хоть краешком глаза. А дальше... Возможно, ему стало совестно держать зверя в клетке, и он решил выпустить его, дать возможность поразмять бесчисленные ноги... Гарри даже вообразил себе, как тринадцатилетний Хагрид надевает на него ошейник с поводком. Но точно так же ему было ясно — Хагрид никогда, ни при каких обстоятельствах не мог бы никого убить.
— Осознанно — никогда, — решило большинство присутствующих, достаточно близко знавших гиганта.
— Но вот завести такую «милашку», которая при желании и благоприятных для неё обстоятельствах могла бы сожрать всё население замка — в любой момент...
— Дак вы что это...
— Помолчите, потом будем разбираться с вашими питомцами... Кстати, а где сейчас Пушок?
— Цербера отправили в специальный питомник для редких тварей, представляющих опасность...
— Так он махонький совсем... Совсем не опасный... Ему бы только... Вы сами слышали...
— У Северуса до сих пор следы укуса видны!
— Так не надо было...
— Не надо было приводить сюда эту зверюгу!
— Я держал его в сараюшке...
— И в сараюшке уважаемого профессора укусили?
— Амелия, я взял у Хагрида Пушка для охраны...
— О вашей охране мы уже говорили. И я повторяю: нечего было приносить в школу, полную детей, предмет, за которым может идти охота и который следует охранять при содействии цербера!
— Но...
— ПОСЛЕ ЧТЕНИЯ! Продолжайте, господин министр.
Гарри уже почти жалел, что проник в тайну дневника. Рон с Гермионой снова и снова требовали от него всех подробностей путешествия по закоулкам памяти Реддла — Гарри тошнило от бесконечных пересказов и разговоров, которые за ними следовали.
— Реддл мог поймать не того человека, — утверждала Гермиона. — Возможно, был какой-то другой монстр, нападавший на людей.
— Вот именно!
— Арагог никого не трогал...
— Почему-то на ноге мисс Миртл наш экзорцист обнаружил следы, визуально похожие на те, которые остаются при укусе детёныша акромантула, — пробормотал Шеклболт, вспоминая вердикт коллеги, покинувшего школу вскоре после обеда.
— ЧТО???!!!
— И она вспомнила, что перед смертью ощутила сильное жжение в том районе.
В зале воцарилась гробовая тишина.
— Не Арагог это...
— А кто? Монстр Слизерина?
— Великоват, — Гарри в шоке покачал головой. — Но, с другой стороны, паук мог быть напуган. Скорее всего, так оно и было, искал выход, а Миртл как-то помешала... Хотя, нет, тоже нет. Арагог ни при чём.
— А откуда тогда следы укуса?
— Не знаю. Но я читал, что смерть от укуса акромантула наступает мгновенно...
— В течение десяти минут.
— А это происходило в близости от Монстра Слизерина, которого пауки панически боятся. Арагог изжалил бы Хагрида, чтобы вырваться из замка, где оказался в таком соседстве...
— И — упоминал ли ваш экзорцист о жёлтых глазах в момент смерти Миртл? Это происходило одновременно?
— Да.
— Значит, это не паук.
— А кто?
— Не знаю. Сколопендра, огромный жук... И неужели Миртл до этого не замечала никаких тварей в туалете?
— У неё было совсем никакое зрение...
— Но не до такой же степени!
— Плюс мнительность... — пробормотала мадам Помфри и пояснила, увидев, что на неё все смотрят. — Я была знакома с целительницей, работавшей в Хогвартсе в те времена, и та утверждала, что этого Арагога замечали в школе, многие дети обращались к ней, жалуясь на укус огромного паука, хотя ничего такого не было. Вернее, у двоих обнаружились следы, похожие на укус, но это было раздражение на коже. Такое бывает, когда очень сильно боишься чего-то... Возможно, у Миртл тоже была обычная сыпь, она, кстати, ещё и сильно зудит.
— Да сколько же тут, по-твоему, этих монстров? — хмуро спрашивал Рон.
— Думаю, большинству из присутствующих хотелось бы знать ответ на этот вопрос. Но, учитывая пристрастия Хагрида, ни в чём нельзя быть уверенным, — пробурчал Шеклболт, делая какие-то заметки в своём пергаменте.
— Мы знаем, что Хагрида когда-то давно исключили из школы, — печально признавал Гарри. — И нападения после этого прекратились, иначе Реддл не получил бы особой награды...
Рон подошёл к делу с другой стороны:
— Реддл был тогда чем-то вроде Перси. Кто его просил доносить на Хагрида?
— Но ведь чудище кого-то убило, — возразила Гермиона.
— И школу могли бы закрыть. Реддлу пришлось бы возвращаться к маглам, в какой-то ужасный приют, — добавил Гарри. — У него есть одно оправдание — он хотел спасти школу.
Рон подёргал себя за губу, потом нерешительно спросил:
— Ты ведь встретил Хагрида в Лютном переулке, да?
— Он покупал средство от плотоядных слизней, — поспешно ответил Гарри.
— Это он тебе так сказал.
— Дык я и...
— Будем разбираться.
Все трое замолчали. Молчали долго. Наконец Гермиона, запинаясь, высказала то, о чём они все сейчас думали:
— Может, нам следует пойти и поговорить с самим Хагридом?
— Радостная будет встреча, — хмыкнул Рон. — Привет, Хагрид, скажи-ка нам, ты в последнее время не напускал на школу никого ужасного и волосатого?
— Очень тактично, мистер Уизли.
— И потом, для Хагрида не существует ничего, что можно описать, как «ужасное».
* * *
На пасхальных каникулах второкурсникам подкинули новую тему для размышлений. Надо было выбрать предметы для третьего года обучения, к чему Гермиона отнеслась со всей серьёзностью.
— От этого зависит наше будущее, — сказала она Рону и Гарри, когда они втроём принялись изучать список новых предметов, помечая их галочками.
— Я бы хотел отказаться от зелий, — заметил Гарри.
— Нельзя, — мрачно возразил Рон. — Все старые предметы остаются. — Если бы позволили что-нибудь выкинуть, я бы вычеркнул защиту от тёмных искусств.
— Но это очень важный предмет! — возмутилась Гермиона.
— Важный, если бы его преподавал не Локхарт, — упёрся Рон. — Я у него ничему не научился. Нет, хотя научился — что будет, если выпустить на волю корнуэльских пикси.
— Вот таким образом отбивают весь интерес к обучению, — хмыкнула мадам Марчбэнкс. — Северус...
— Настоящего мастера нельзя запугать до утраты мастерства, — отрезал Снейп.
— Но когда ты ещё не мастер, а только развиваешь в себе определённые таланты — это очень легко сделать.
Невилл Лонгботтом был завален письмами, содержащими противоречивые советы родных колдунов и колдуний, какие предметы больше всего пригодятся в жизни. Растерянный, сбитый с толку, он читал список предметов, высунув язык, и смущённо спрашивал окружающих, что труднее — кабалистика или изучение древних рун. Дин Томас, который, как и Гарри, вырос среди маглов, поступил просто: закрыв глаза, тыкал волшебной палочкой в список и помечал те предметы, на которые угодил.
По залу прокатился хохот.
— Ну и куда попал? — поинтересовался Ремус.
— Нумерология, прорицания и Магловедение.
Гермиона ничьих советов не слушала, а взяла и записалась сразу на все новые курсы.
— Ну и как ты планировала посещать их все разом?
— Магловедение ты тоже выбрала? Зачем?
— Хватит вам! Совсем затюкали! Гермиона и так была наказана за свою самонадеянность! — заметил Гарри.
Гарри представил себе, что сказали бы дядя Вернон и тётя Петунья, вздумай он обсудить с ними свою будущую карьеру волшебника, и горько усмехнулся.
Министру опять пришлось сделать весьма продолжительную паузу в чтении, поскольку его бы всё равно никто не услышал: большинство слушателей — и не только дети — скорчились в своих креслах, держась за животы и охая — хохотать уже ни у кого не было сил.
Правда, нельзя сказать, что он остался совсем без напутствия: Перси Уизли жаждал поделиться с кем-нибудь жизненным опытом.
— Интересно, что ты там такого насоветовал?
— Самое главное, Гарри, понять, чего ты сам хочешь, — сказал он. — И лучше задуматься о будущем как можно раньше. Поэтому я рекомендовал бы тебе предсказания. Говорят, что магловские дисциплины слишком легки, но я считаю, что волшебники должны иметь ясное и исчерпывающее представление о немагической части общества, особенно если им предстоит работать в тесном сотрудничестве с маглами. Вспомни моего отца — ему постоянно приходится иметь дело с маглами, их бизнесом, изобретениями.
— И при этом он их так и не понял...
— Молли...
— Твои попытки выглядеть и действовать по-магловски весьма смехотворны, — покачала головой Молли.
— Это беда всех волшебников, — вздохнула Гермиона. — Когда я посещала магловедение, то чаще сама читала лекции, чем слушала преподавателя, и в итоге оба были довольны, что я ушла оттуда.
— Это точно, — ответила преподавательница означенного предмета. — Я за целое занятие могла только десяток фраз вставить...
— Гермиона, Гермиона...
— Так там такую чушь читали...
А вот мой брат Чарльз всегда любил работать на свежем воздухе и выбрал уход за магическими существами. Нужно использовать свои сильные стороны, Гарри. Ну и, конечно, склонности.
Но единственным предметом, к которому у Гарри лежала душа, был квиддич. И он записался на те же курсы, что Рон: споткнётся на чём-нибудь — рядом плечо друга.
— Ну, лично я на Рона бы не рассчитывал.
— Это ещё почему?!
* * *
Очередной матч гриффиндорцы играли против Хаффлпаффа. Вуд каждый вечер гонял команду на поле, так что у Гарри едва хватало времени на что-нибудь ещё, кроме квиддича и домашних заданий. То ли тренировки пошли удачнее, то ли погода улучшилась, но накануне перед субботней встречей Гарри возвращался в спальню с уверенностью, что Гриффиндор в этом году Кубок школы непременно выиграет.
Но радостное настроение длилось недолго. У двери, ведущей в спальню, Гарри столкнулся с Невиллом Лонгботтомом, на котором лица не было.
— Гарри, я не знаю, кто это сделал... зашёл и вижу...
Расстроенно глядя на Гарри, он открыл дверь.
Всё содержимое чемодана Гарри было разбросано по комнате. На полу валялась разорванная мантия; постельное бельё и одеяла сброшены с кровати, ящик тумбочки вытащен и всё его содержимое высыпано на матрас.
Гарри в полном недоумении подошёл к кровати, ступая по раскиданным страницам «Тропою троллей». Вместе с Невиллом принялись заправлять постель, и тут как раз явились Дин с Шеймусом и Рон.
— Кто это устроил здесь такое безобразие? — сразу вышел из себя Дин.
— Понятия не имею... — Гарри был совершенно подавлен.
— Просто удивительно, что сразу не начались обвинения в адрес нашего факультета, — хмыкнул Тео Нотт, остальные слизеринцы закивали.
Рон обследовал его мантию — все карманы были вывернуты.
— Кто-то что-то искал... Посмотри, пропало что-нибудь?
Гарри принялся собирать вещи, бросая их в чемодан, последними закинул книги Локхарта и лишь тут обнаружил пропажу.
— Дневник Реддла исчез, — сказал он упавшим голосом, повернувшись к Рону.
— Что?!
Гарри кивнул на дверь, и они с Роном вышли. Добежав до гриффиндорской гостиной, полупустой в этот час, друзья отыскали Гермиону, в одиночестве корпевшую над трудом «Толкование древних рун».
Известие привело её в ужас.
— Ведь получается, что украсть мог только кто-то из гриффиндорцев — больше никто не знает пароля...
— Да, верно, — вздохнул Гарри.
— Кто это сделал?! — спросила МакГонагалл.
— В конце книги.
— Почему я узнаю обо всём только сейчас?
— Словно вы сами интересовались делами доверенного вам факультета!
* * *
Гарри оглядел стол, где почти не было свободных мест, и спросил себя: а не сидит ли где-то здесь новый владелец дневника? Гермиона настаивала, что надо заявить о краже, но Гарри был не согласен. Пришлось бы тогда рассказать всю историю с дневником — ведь мало кому известно, за что исключили Хагрида полвека назад. А ему вовсе не улыбалось ворошить это давнее тёмное дело. Да ещё первому!
— Следовало сообщить об этом безобразии, мастер Поттер! — вздохнула Минерва. — Возможно, вам бы и не пришлось рассказывать всю историю, но факт о том, что на территории факультета был зафиксирован факт воровства... Это форменное безобразие. Надеюсь, вор был наказан...
— Можете быть покойны*, вам и в голову не пришло бы ТАКОЕ наказание...
Выйдя из Большого зала, друзья отправились к себе в башню взять снаряжение для матча, и тут другая, более веская причина для тревоги добавилась к растущему списку неприятностей. Едва он успел поставить ногу на ступеньку мраморной лестницы, как до его слуха вновь донеслось:
— В этот раз убей! Пусти, я разорву! Разорву сам!
Гарри вскрикнул, Рон с Гермионой бросились к нему.
— Голос! — воскликнул Гарри, озираясь вокруг. — Я только что опять слышал его! А вы слышали?
Рон, широко открыв глаза, отрицательно покачал головой, а Гермиона вдруг хлопнула себя ладонью по лбу:
— Гарри, я, кажется, поняла! Бегу в библиотеку!
— Что она такого поняла?!
— Что ей там понадобилось?!
— Вы что, не знаете Гермиону? Сейчас зароется в книги и выудит там какой-то ритуал или рецепт...
— А вот я, кажется, тоже кое-что начинаю понимать, — странным голосом процедил Ремус, его глаза расширились от ужаса.
— Я тоже... Гарри... Это была змея? — спросил Джеймс. — Голос принадлежал змее?
— Откуда там было взяться змее? Почему её только слышали — один только Гарри — и никто не видел? — удивилась Лили.
— Дорогая, на весь замок был только один змееуст. Или два, но второго мы так не выявили. Возможно, кто-то и слышал странные звуки, но ничего не понимал, пока Гермиона не сложила два и два.
И она умчалась вверх по лестнице.
— Что такое она поняла? — спросил Гарри в смятении, всё ещё озираясь: вдруг ещё раз услышит голос и сумеет определить, откуда же он исходит.
— Понятия не имею. — Рон поднял брови.
— И зачем её вдруг понесло в библиотеку?
— Это же Гермиона, — пожал плечами Рон. — Если что непонятно, пойди туда и спроси у неё самой...
Гарри стоял в нерешительности. Он силился уловить зловещий голос, но из Большого зала повалили ученики, спеша на стадион и громко переговариваясь. И Гарри больше ничего не услышал.
— Поторапливайся, — подтолкнул его Рон. — Уже почти одиннадцать. Забыл про матч!
— Если матч состоится, лично я очень сильно удивлюсь. Кажется, перед теми случаями ты тоже слышал эти голоса? — спросил Сириус. Гарри кивнул, рассматривая свои ладони и закусив губу.
Помедлив ещё пару мгновений, Гарри махнул рукой и побежал в гриффиндорскую башню. Взял «Нимбус-2000» и скоро влился в толпу, устремившуюся через луг к стадиону. Но мысленно он всё ещё был в замке, вслушивался в тот таинственный голос. И, натягивая в раздевалке алую мантию, утешался одним — в замке сейчас никого нет, все здесь, смотрят игру.
Команды вышли на поле под громкие аплодисменты. Оливер Вуд поднялся в воздух для предварительного облёта полевых шестов; мадам Трюк выпустила мячи. Хаффлпаффцы, одетые в жёлтое, сгрудились в кучу — уточнить напоследок игровые ходы.
Гарри уже вскочил на метлу, как вдруг появилась профессор МакГонагалл и бегом пересекла поле, держа в руках громадный фиолетовый мегафон.
Сердце у Гарри ёкнуло.
— Матч отменяется! — проревел мегафон, и переполненные трибуны взорвались шумом, криками, свистом.
— Интересно, кто это был на сей раз?
Оливер Вуд без промедления приземлился и с безумным видом бросился к профессору МакГонагалл, всё ещё сжимая в руке метлу.
— Но профессор! — кричал он. — Нам надо играть... Кубок... Гриффиндор...
— Есть вещи, куда более важные, чем самый расчудесный Кубок...
— Дорогая, Вуд давно закончил школу и его здесь нет, кого ты укоряешь?
— Не знаю... Просто меня возмущает, что некоторые больше думают о какой-то идиотской игре...
— Квиддич — не идиотская игра!
— Есть вещи, куда более важные. К примеру, человеческая жизнь.
Профессор МакГонагалл, не замечая его, надсаживалась громовым электронным голосом:
— Всем ученикам вернуться в свои гостиные. Там получите дальнейшую информацию. И пожалуйста, поскорее!
После чего она опустила мегафон и жестом подозвала Гарри:
— Тебе, Поттер, лучше пойти со мной.
— Почему?
— Тебя опять в чём-то обвинили?
— Если бы...
Недоумевая, в чём его сегодня подозревают, Гарри посмотрел на Рона, отделённого от них ропщущей толпой.
Рон их догнал по пути в замок. К удивлению Гарри, профессор МакГонагалл не посчитала присутствие Рона лишним.
— Пойдём и ты с нами, Уизли.
— Мисс Грейнджер, а...
— Гермиона? Это была ты? — Лили закрыла рукой рот, её глаза широко открылись при этой чудовищной догадке. Девочка молча кивнула.
Шедшие поодаль ученики шумно высказывали недовольство отменой матча, многие были явно обеспокоены. Рон и Гарри поднялись по мраморной лестнице вслед за профессором. На сей раз она повела их не в кабинет, а в больничное крыло.
— Вас это очень расстроит, — произнесла профессор МакГонагалл непривычно мягким тоном, когда они подошли к двери больницы. — Было ещё одно нападение... Двойное нападение.
— Двойное?
— Кто?! — многих удивило, что Перси неожиданно побледнел как полотно и закрыл руками лицо.
У Гарри внутри всё похолодело. Профессор МакГонагалл толкнула дверь, и они вошли.
Мадам Помфри склонилась над девушкой с пятого курса — той самой ученицей из Рейвенкло, у которой они с Роном под Рождество так неудачно пытались выяснить дорогу в гостиную Слизерина.
А на соседней кровати...
— Гермиона! — охнул Рон.
Гермиона лежала необычно тихая, глаза её были открыты и словно остекленели.
— Их нашли у двери библиотеки, — сказала профессор МакГонагалл. — Думаю, вы тоже не знаете, что значит вот это? — Она показала маленькое круглое зеркальце. — Оно лежало возле них на полу.
Рон и Гарри покачали головами, не сводя глаз с Гермионы.
— Зеркало? Ничего не говорите, — сказал Ремус, близкий к обмороку. — Это едва ли бы вас защитило... Если это то, о чём я думаю...
— Я провожу вас в гриффиндорскую башню. — Профессор МакГонагалл тяжело вздохнула. — Мне предстоит разговор с учениками.
— В кои-то веки вы до неё добрались...
Когда все собрались, профессор начала свою нерадостную речь:
— «Все ученики возвращаются в гостиные своих факультетов до шести часов вечера и больше их не покидают. На уроки будете ходить в сопровождении преподавателя. Никто не пользуется туалетной комнатой без провожатого. Все матчи и тренировки временно отменяются. Никаких передвижений по вечерам».
— Даже в туалет под конвоем?! Это уже чересчур!
— В кабинку тоже заходить надо было вдвоём?
— Мистер Доулиш, попрошу без иронии! На это были серьёзные основания!
Переполненная гриффиндорская гостиная выслушала это строгое предписание, не проронив ни слова. Профессор свернула пергамент, по которому читала, и закончила речь собственными словами:
— Вряд ли стоит добавлять, что я давно не была так расстроена. Если преступника не поймают, школа, по всей видимости, будет закрыта. Я настоятельно прошу: все, у кого есть хоть какие-то подозрения, без промедления подойдите ко мне и сообщите, что вам известно.
Профессор МакГонагалл протиснулась сквозь проём с полной дамой, который тут же сомкнулся. И вся гостиная загалдела.
— Смотрите, заклятие наложено на двух гриффиндорцев, не считая привидения, одного Рейвенкловца и одного хаффлпаффца, — принялся загибать пальцы Ли Джордан, лучший друг близнецов Уизли. — Интересно, кто-нибудь из преподавателей обратил внимание, что все слизеринцы целы и невредимы? Разве не очевидно, что вся эта дьявольщина исходит из Слизерина? Наследник Слизерина, чудовище Слизерина... Почему бы просто не взять и не выставить отсюда всех слизеринцев? — распалялся он под кивки одобрения и недружные аплодисменты.
— Правильно, всё на нас... — пробурчал кто-то из старшекурсников указанного факультета.
Но Гарри его не слышал. Перед его глазами всё ещё была Гермиона, лежащая на больничной койке, точно мраморная статуя. А вдруг и сейчас преступника не поймают? Придётся ему подумать о жизни с Дурслями. Том Реддл выдал Хагрида, только бы не возвращаться в магловский приют. Теперь-то Гарри прекрасно его понимал.
— Для того вам это и показали...
— Что нам делать? — прошептал Рон ему на ухо. — Думаешь, они подозревают Хагрида?
— Надо пойти и поговорить с ним, — ответил Гарри, собираясь с мыслями. — Я не верю, что это опять он. Но в тот раз именно Хагрид освободил чудовище, он должен знать, где находится Тайная комната, с этого и начнём разговор.
— Но МакГонагалл сказала, что башню можно покидать только на время уроков, да и то под присмотром учителей.
— Значит, пришло время снова достать старую мантию моего отца.
От отца Гарри унаследовал всего одну вещь — длинную серебристую мантию-невидимку. Без неё им из школы не выйти, ведь с Хагридом надо увидеться так, чтобы ни одна живая душа не проведала. Друзья легли спать в обычное время, дождались, пока Невилл и Дин с Шеймусом, наговорившись, уснут, встали, оделись и накинули на себя просторную мантию.
Путешествие по тёмным переходам замка — удовольствие мало приятное. Впрочем, Гарри, которому случалось ночью бродить по замку, никогда ещё не видел такого оживления в столь поздний час. Преподаватели, старосты, привидения ходили парами, часто оглядываясь — вдруг заметят что-то опасное. Мантия-невидимка, к сожалению, не скрывала производимых звуков: буквально в метре от вышедшего дежурить Снейпа Рон на что-то налетел и довольно громко ругнулся, но Снейп как раз в этот миг чихнул, и всё обошлось. Подойдя к выходу, друзья с облегчением вздохнули и тихонько отворили тяжёлые дубовые двери.
Стояла ясная звёздная ночь. Между деревьев Запретного леса светились окошки небольшой хижины лесничего. Мальчики подошли к самой её двери и только тогда сбросили с себя спасительную мантию.
Постучали, и в ту же секунду увидели нацеленный на них арбалет в руках Хагрида, за его спиной оглушительно залаял волкодав Клык.
— Эвона это кто! — Хагрид опустил оружие и удивлённо посмотрел на них. — Вы чой-то на ночь глядя по лесам шастаете?
Все вместе вошли в дом, и Гарри спросил, указывая на арбалет:
— А это для чего?
— Неужели хотели застрелить чудовище из этого?
— Если это то, о чём я думаю... Никакой арбалет бы не помог, — пробормотал Ремус, держась за голову и раскачиваясь из стороны в сторону. — Как вам только удалось от него избавиться?
— Да просто так... Ничего... — замялся Хагрид. — Я в общем... того, ожидал... Садитесь... Чай приготовлю...
Казалось, он с трудом понимал, что делает. Расплескал воду, почти загасив огонь, нервно отдёрнул здоровенную ручищу и разбил заварной чайник.
— Хагрид, что с тобой? Ты уже знаешь про Гермиону?
— Да, конечно... знаю...
Такого голоса они у Хагрида никогда не слышали.
Тревожно поглядывая на окна, он разлил кипяток по кружкам, забыв налить заварки, отрезал большой кусок пирога с орехами, как вдруг в дверь громко постучали.
Пирог полетел на пол. Рон с Гарри, обменявшись испуганными взглядами, отступили подальше в угол и закутались в мантию-невидимку. Хагрид убедился, что их не видно, взял арбалет и открыл дверь.
— Добрый вечер, Хагрид.
В хижину вошёл Дамблдор. Лицо у него было мрачное, брови сдвинуты. Вслед за ним переступил порог кто-то ещё. Вид у спутника Дамблдора был весьма странный.
Незнакомец был невысок, но осанист, седые волосы спутаны, усталое лицо озабочено. Одежда его являла собой необычную смесь: костюм в полоску, малиновый галстук, чёрная мантия и остроносые лиловые ботинки, под мышкой он держал светло-зелёный котелок.
— Это папин начальник, — чуть слышно шепнул Рон, — Корнелиус Фадж, министр магии!
— Интересно, а что вы делали в хижине лесничего?
— Амелия, выполнял очень тягостный долг... Самому было крайне неприятно, но я не мог передать это дело никому другому, — пробурчал министр, не отрываясь от страницы. И продолжил, прежде, чем ему задали новый неудобный вопрос.
Гарри чувствительно толкнул Рона локтем, призывая к молчанию.
Хагрид побледнел, на лбу у него проступили капельки пота. Он тяжело опустился в одно из кресел, переводя затравленный взгляд с Корнелиуса Фаджа на Дамблдора.
— Неважные дела, Хагрид, — короткими фразами заговорил Фадж. — Хуже некуда. Надо что-то решать. Четыре нападения на полукровок. Дело зашло слишком далеко. Министерство обязано принять меры.
— Я... это... я никогда... — Хагрид умоляюще посмотрел на Дамблдора. — Вы ведь знаете, это не я... Я никогда... профессор Дамблдор, сэр...
— Мне бы хотелось внести ясность, Корнелиус. Хагрид пользуется моим полным доверием, — твёрдо сказал Дамблдор, ещё больше нахмурив брови. — Он вне подозрений.
Явно ощущая неловкость, Фадж продолжал.
— Послушайте, Альбус, прошлое Хагрида говорит против него. У Министерства нет выхода. Необходимо действовать. Попечительский совет в курсе дела.
— Я вам ещё раз говорю, Корнелиус, удаление Хагрида не поправит дела. — В голубых глазах Дамблдора горел огонь, какого Гарри ещё никогда не видел.
— Как всегда, власть предержащие, не знающие, как взяться за дело, хватают первого, кто под руку подвернётся, — пробурчал Рон прежде, чем его успел заткнуть сидящий рядом Билл.
— У Хагрида было не самое лучшее прошлое, — вздохнул Министр.
— КАК ВЫ ТОЛЬКО СМЕЕТЕ ОТКРЫВАТЬ РОТ...
— Помолчите, Долорес.
Фадж нервно повертел в руках котелок.
— Взгляните на случившееся с моей точки зрения, Альбус. На меня оказывают давление. Требуют действий. Если будет доказано, что Хагрид не виноват, мы привезём его обратно. И тогда, поверьте, никто больше слова худого не скажет. Но сейчас я вынужден забрать его с собой. Вынужден. Это мой долг.
— Забрать меня? — повторил Хагрид, его колотила дрожь. — Куда?
— Совсем ненадолго. — Фадж избегал взгляда Хагрида. — Это не наказание, Хагрид. Скорее предосторожность. Настоящего преступника найдут — вас отпустят с подобающими извинениями...
— В Азкабан? — хрипло спросил Хагрид.
— А вот это и в самом деле было лишним, — сказала Амелия. — Независимо ни от чего, в Азкабан нельзя было сажать даже без предварительного расследования. Даже если у вас есть серьёзные основания подозревать Хагрида в чём-то и вы не считаете возможным оставлять его на свободе — для чего предусмотрены камеры на уровне Мракоборческого центра и Аврората?
Не успел Фадж ответить, в дверь опять решительно постучали.
— Не хижина, а какой-то проходной двор...
Дамблдор открыл, и тут Гарри получил локтем в рёбра: увидев, кто вошёл, он не удержался и охнул.
Закутанный в длинную чёрную дорожную мантию, с холодной, довольной улыбкой на устах, в хижину Хагрида быстрым шагом вошёл Люциус Малфой. Клык грозно зарычал.
— Люциус, а ты что там делал?
— Искал Альбуса.
— Вы уже здесь, Фадж, — начал Малфой. — Превосходно!
— А вы... вам... что здесь надо? — рассвирепел Хагрид. — Вон... да! То есть... прочь из моего дома!
— Мистер Хагрид, независимо от обстоятельств, никто не имеет права вести себя таким образом! Даже если гости приходят не совсем вовремя...
— Дорогая, кому ты это объясняешь?
— Мне, милейший, не доставляет ни малейшего удовольствия пребывание в этом, с позволения сказать, доме. — Малфой презрительным взглядом окинул скромное жилище лесничего. — Я искал директора, позвонил в школу, и мне сообщили, что директор у вас.
— В смысле — «позвонил»? В магическом мире нет телефонов, — не врубилась Гермиона.
— В данном случае имеется ввиду связь через камин.
— Что вы от меня хотите, Люциус? — спросил Дамблдор. Говорил он вежливо, но в глазах у него горел недобрый огонь.
— Вот — предчувствие, что ничем хорошим мой визит не закончится, но «вон» я от Альбуса так и не услышал.
— Ужасное известие, Дамблдор, — театральным голосом протянул Малфой, доставая толстый свиток пергамента. — Попечители решили, что вам пора покинуть пост директора. Вот приказ о вашем временном отстранении, на нём все двенадцать подписей. Боюсь, вы перестали владеть ситуацией. Сколько уже было жертв? Сегодня ещё две, не так ли? Если преступника не остановить, в Хогвартсе скоро вообще не останется полукровок. А все мы хорошо знаем, к какому драматическому финалу это может привести.
— Отстранение Дамблдора? Это невозможно! — вспылил Фадж. — Это уж совсем крайность... Послушайте, Люциус...
— Назначение или отстранение директора — прерогатива Попечительского совета, Фадж, — отчеканил Малфой. — И раз Дамблдор не в силах справиться с разгулом преступности...
— Дамблдор не в силах справиться? — Фадж разволновался так, что его верхняя губа заблестела от пота. — А кто же тогда в силах?
— Вот именно.
— Это мы скоро увидим. — Малфой мерзко осклабился. — Обратите внимание, проголосовали все двенадцать...
— Причём совершенно добровольно, что бы там ни заявляли впоследствии, — сказала леди Лонгботтом. — Оговорюсь сразу, что речь шла о временном отстранении Альбуса от обязанностей директора, не более. То, что он в такое время вовсе покинул территорию школы — было решением самого Дамблдора.
Хагрид вскочил на ноги, его чёрная косматая голова коснулась потолка.
— А-а! — взревел он. — Скольким же вы... вам пришлось... вы надавили... напугали, и люди согласились!
— Голубчик, смотрите, как бы ершистый характер до беды вас не довёл, — с деланным сочувствием предупредил Малфой Хагрида. — Не советую вам так кричать на стражу в Азкабане. Им это чрезвычайно не понравится...
— Выкинуть Дамблдора! — Хагрид разбушевался так, что Клык жалобно заскулил. — Ну, выкинете, и полукровкам спасения не будет! Да, не будет! Всех укокошат!
— Успокойся, Хагрид, — остановил его Дамблдор, пристально глядя на Малфоя. — Разумеется, Люциус, раз Попечительский совет требует моего смещения, я должен подчиниться.
— Но... — заикнулся было Фадж.
— Нет! — загремел Хагрид. Ярко-голубой взгляд Дамблдора скрестился с ледяным серым Малфоя.
— Однако, заметьте себе, — Дамблдор заговорил медленно, отчётливо, чтобы никто не пропустил ни слова, — я не уйду из школы, пока в школе останется хоть один человек, который будет мне доверять. И ещё запомните: здесь, в Хогвартсе, тот, кто просил помощи, всегда её получал.
Гарри мог бы поклясться, что при этих словах пронзительный взгляд Дамблдора на мгновение метнулся в тот угол, где прятались они с Роном.
— Мысли, достойные восхищения. — Малфой отвесил поклон. — Всем будет очень не хватать ваших... э-э-э... как бы поточнее выразиться... весьма своеобразных взглядов на обязанности руководителя. Нам остаётся лишь уповать, что ваш преемник сумеет навести порядок, и полукровок... э-э... «укокошивать» не будут.
Он подошёл к двери хижины, открыл и с повторным издевательским поклоном проводил Дамблдора на улицу. Фадж всё вертел котелок, ожидая Хагрида, но лесничий не торопился и, сделав глубокий вдох, произнёс, тщательно подбирая слова:
— А тот, кто что-то ищет, пусть, значит, за пауками идёт, за пауками, говорю. Они-то уж выведут куда надо. Я всё сказал.
— За пауками?
— Что вы имели в виду, Хагрид?!