3 часть
Хёнджин стоял перед дверью, собираясь постучать, как вдруг она открылась сама.
— О, ты пришёл... — спокойно сказал Феликс, облокотившись о косяк.
Он сильно изменился.
Больше не мальчик с растрёпанной чёлкой и вечным плюшевым мишкой в руках.
Теперь перед ним стоял взрослый парень — высокий, подтянутый, с острыми скулами, чётко очерченным подбородком и серьёзным, немного уставшим взглядом. Волосы светлые, чуть пепельные, небрежно уложенные. В ухе — чёрная заглушка-пирсинг. На шее — тонкая цепочка. Одет в чёрную футболку и серые спортивные штаны, босиком. На запястье — ремешок от часов.
В руках держал зажигалку, вертел ею лениво.
— Чего стоишь как вкопанный? — Феликс чуть прищурился. — Заходи уже. Не кусаю, если чё.
Голос — низкий, с хрипотцой. Чуть насмешливый, но без злости. Ровный. Спокойный.
Хёнджин шагнул внутрь, оглядываясь. Квартира пахла кофе и табаком. На столе — ноутбук, пачка сигарет, незаправленная кровать. Всё простое, мужское, без лишних мелочей.
— Давно не виделись, — пробормотал Хёнджин, снимая куртку.
— Ага, лет девять, — фыркнул Феликс, бросив зажигалку на стол. — Но я как-то без драмы. Не обиделся ни на что, если ты об этом. Хватит старины мусолить.
Он пошёл на кухню.
— Чай? Кофе? Пиво хочешь?
— Эм… кофе, — ответил Хёнджин, всё ещё не веря, как спокойно всё началось.
— Ну наконец-то нормальный гость. Все жрут мой сок, как дети, — усмехнулся Феликс, включая кофемашину. — Я уже думал, что ты припёрся тут на колени падать или прощения клянчить. Расслабься, чувак. Всё норм.
Он посмотрел на Хёнджина исподлобья:
— Люди взрослеют. Ну или делают вид, что взрослеют. Так бывает.
Хёнджин усмехнулся.
— Ты изменился.
Феликс пожал плечами:
— Ага. Вырос, материться начал. Но я, блин, тебя предупреждаю — ностальгии не будет. Ни мишек, ни хомяков, ни "команд ниндзя". Мне это не надо.
Он протянул кружку с кофе.
— Чё, всё ещё стесняешься? Или расскажешь, нахрена пришёл?
В его голосе было не раздражение — скорее спокойное любопытство взрослого человека, который многое понял про жизнь и про людей. Без детской обиды. Без лишней драмы.
Хёнджин почувствовал странное облегчение.
— Просто хотел тебя увидеть. По-настоящему. Без "малыш", без "прости".
Феликс впервые слабо усмехнулся — искренне, чуть криво.
— Ну... наконец-то мозг включился. Зацени — взрослый Хёнджин. Сильно, сильно.
Он сел на подоконник с кружкой, закинув одну ногу на другую.
— Ладно. Сиди, рассказывай, как там жизнь. Только без розовых соплей, понял? Я кофе сварил — слушать могу долго.
Феликс сидел на подоконнике, неспеша потягивая кофе. Его взгляд лениво скользнул по Хёнджину.
— Ну давай, выкладывай. Я ж чувствую — не просто так пришёл. Не тот ты человек, чтобы ради старых фоток в телефоне через полгорода тащиться. Что-то надо, да?
Хёнджин поёрзал на стуле, будто собираясь с духом. Наконец заговорил, тихо:
— У нас в выходные семейный сбор. Дядя Минсу шестьдесят. Родня хочет всех собрать... и тебя тоже.
Феликс фыркнул, закатив глаза.
— Ну вот, началось... — он криво усмехнулся. — Эти их "семейные посиделки". Опять бабка будет спрашивать, когда я женюсь? Или расскажет, как я в детстве в луже утонул?
— Я знаю, — вздохнул Хёнджин. — Но все про тебя спрашивали. Особенно мама. Говорит, что ты совсем пропал.
Феликс крутил в пальцах пустую кружку.
— Я не пропал. Просто меня заеб... задолбали эти сборища. Сидеть там, как на допросе, под взглядами тёток с кухни — нафиг надо.
Хёнджин усмехнулся.
— Вот поэтому я и пришёл сам. Если скажу по телефону — точно пошлёшь.
Феликс молча смотрел в окно. Глаза сузились, губы скосились в кривую линию.
— Блин... Хёён, ну ты даёшь. Впервые за сто лет решил по-человечески попросить. Даже как-то непривычно. Обычно все просто "приходи-обязательно-будь-не-опоздай" в мессенджер кидают.
— Потому что я хотел, чтобы ты сам решил, а не из-под палки.
Феликс задумчиво стукнул кружкой о подоконник.
— Хрен его знает... С одной стороны — к чёрту этот балаган. С другой... может и сто́ит. Ради бабки. Она мне хоть деньги на ДР переводит.
Он сощурился, бросил взгляд на Хёнджина:
— Только если ты будешь там рядом, хёён. И если начнут доставать — прикроешь. Я один это шоу не вытяну.
Хёнджин облегчённо кивнул:
— Договорились. Если хочешь — вообще вместе туда доедем. Чтобы проще было.
Феликс хмыкнул:
— Ага. Вдвоём против толпы родни. Как ниндзя в детстве. Только без сраных повязок и мечей из палок.
В их глазах мелькнула почти незаметная улыбка — лёгкая, взрослая, но настоящая.
— Ну всё, убедил, хрен с тобой, приду, — вздохнул Феликс. — Только если кто-нибудь спросит, когда я "девушку приведу" — я сам тебя под этот вопрос подставлю. Понял?
— Согласен. Пусть лучше меня мучают.
Феликс лениво потянулся, снова взяв кружку.
— Ну вот... а я думал, ты с ностальгией приперся. А ты, оказывается, весточку от семейки притащил. Серьёзно, хёён... стал слишком правильным.
Хёнджин усмехнулся:
— А ты стал чертовски взрослым.
Феликс хмыкнул:
— Да, блядь... жизнь заставила.
***
— Слушай... — начал Хёнджин, почесав затылок. — Мне домой переться что-то лень. Полгорода пилить... Можно у тебя остаться на ночь?
Феликс поднял бровь, отпивая из кружки:
— Ты совсем охуел, что ли? Пришёл спустя сто лет — и сразу на ночёвку?
Он ухмыльнулся, но в голосе не было злости. Только ленивое, доброе подначивание.
— Ладно, шучу. Матрас где-то валяется... если ещё не сдох. Пылесосом его утром пройдёшь — сам виноват.
— Спасибо, — тихо сказал Хёнджин, глядя в пол. — Честно... давно хотел хоть нормально с тобой поболтать. Не на бегу. Без этих "как ты, хорошо, пока".
Феликс усмехнулся:
— Ну вот. Пять минут — и ты уже на диване. А говорил, что не пришёл мириться. Чёртов лицемер.
Он лениво поднялся, прошёл в шкаф, вытащил старый тонкий матрас, швырнул на пол в комнате:
— Вот. Романтика студенческая. Подушка где-то на балконе валяется... или в шкафу с хламом. Сам ищи.
Хёнджин присел на матрас, улыбаясь:
— Как в старые времена. Только без палатки.
— Только без палок в бок ночью, — буркнул Феликс, снова садясь на подоконник. — Помню, как ты пинался во сне — пипец. Как трактор заведённый.
Хёнджин рассмеялся:
— А ты визжал, как кот под дождём.
Феликс тоже хмыкнул:
— Мелкий был... что взять.
Ночь постепенно наполнялась тишиной. Где-то в окне мигала вывеска соседнего магазина. Часы на плите лениво тикали.
Феликс зевнул, скинул футболку и остался в тонкой майке. Шрамы на плечах поблёскивали в тусклом свете.
— Ты, кстати, сильно изменился, — вдруг сказал Хёнджин, лёжа на матрасе. — Серьёзный стал. Спокойный... даже слишком.
Феликс пожал плечами:
— Ага. Жизнь, блин, такая. Если сам о себе не позаботишься — никто не станет. Так что мне проще быть "серьёзным ублюдком", чем снова тем весёлым идиотом из детства.
— Но ты всё равно добрый, — тихо добавил Хёнджин. — Просто прячешь.
Феликс усмехнулся:
— Хрен ты меня раскусишь, хёён. Не в ту игру играешь.
Пауза.
— Спасибо, что пришёл, кстати... — вдруг сказал Феликс почти шёпотом. — Странно это. Но... приятно. Хоть и поздно.
Хёнджин повернулся на бок, глядя на него:
— Мне тоже. Ты — всё ещё мой младший брат. Как бы там ни было.
Феликс скривился в лёгкой усмешке:
— Опоздал ты с этой фигнёй, хёён. Но... звучит не так уж паршиво.
Он зевнул, отложил кружку.
— Ладно. Давай спать. Завтра родня. Будет тот ещё цирк.
— Спокойной ночи, Феликс.
— Спокойной, хёён.
Тишина. Только слабое урчание холодильника и редкие машины за окном.
И двое взрослых парней — когда-то братья, теперь снова почти друзья — под крышей одной квартиры.