Осквернённые // Незнакомцы из ада

Примечания:
Всем приятного чтения!!💓💓

В этой главе будут описаны сцены, содержащие темные и тревожные элементы. Так что, пожалуйста, будьте осторожны при чтении.❤️

Напряженная тишина, повиснувшая между Чону и Сухён, казалась почти осязаемой. Взгляды их скрещивались, словно клинки, но никто не решался нарушить молчание. Наконец, Чону, не выдержав, отвел глаза и произнес с едва уловимой мольбой в голосе:

— Может, завтра обсудим...? -

Он нервно теребил край рубашки, избегая смотреть Сухён в лицо.

Сухён устало вздохнула, словно с ее плеч свалилась тяжелая ноша. Медленно кивнув в знак согласия, она поднялась со стула. Ее движения были вялыми, лишенными привычной энергии. Проходя мимо Чону, она тихо прошептала:

— Спокойной ночи. -

И, не дожидаясь ответа, скрылась в темном коридоре , оставляя Чону наедине с тяжестью.  Он еще долго сидел неподвижно, прислушиваясь к тихим звукам, доносящимся из комнат жильцов.

Всё было бы так славно, если бы сон не развеялся, как дымка. Сухён поёрзала, провела рукой по затёкшей шее и, наконец, с головой накрылась подушкой, пытаясь спрятаться от реальности. Каждый день в этом общежитии был для неё пыткой, испытанием на прочность. Особенно после того, как в её сердце зародились чувства к Мунджо. Она могла сколько угодно отрицать очевидное, прятать правду от самой себя, но глубоко внутри понимала – это не просто симпатия. Тот поцелуй... Он стал катализатором, усилив все чувства в тысячу раз. Чувства бушевали внутри, словно штормовое море. Сухён пыталась анализировать случившееся, найти рациональное объяснение, но мысли путались, образовывая еще больше путаницу. Она не знала, что делать, как вести себя дальше, и от этого чувствовала себя ещё более потерянной и уязвимой.

Сухён откинула подушку и взглянула на своё отражение в небольшом настольном зеркальце. Усталый взгляд, тёмные круги под глазами  и растрепанные каштановые волосы красноречиво свидетельствовали о её внутреннем состоянии. Она тяжело вздохнула, взяла расчёску и принялась методично распутывать непослушные пряди. Каждый взмах расчески  по волосам, казалось, немного снимал напряжение, накопившееся за бессонную ночь.

Закончив с волосами, шатенка  достала из рюкзака тюбик тонального крема. Выдавив немного на кончик пальца, она аккуратно нанесла крем на область под глазами, лёгкими, похлопывающими движениями вбивая его в кожу, стараясь замаскировать следы усталости. Взгляд в зеркало – и вуаля! Лицо, ещё минуту назад напоминавшее маску измученного призрака, заметно преобразилось, приобрело более живой и свежий вид. Конечно, косметика не могла полностью скрыть следы бессонной ночи и переживаний, но хотя бы немного улучшила внешний вид, придав Сухён хоть какую-то уверенность в себе.

Взгляд скользнул ниже, и Сухён заметила на губе небольшую ранку – след того вечера, воспоминание о котором жгучей искрой пронзило её сознание. Она невольно провела по ней кончиком пальца, чувствуя лёгкое покалывание. Глаза на мгновение закрылись, а на губах появилась мимолетная, чуть печальная улыбка.

Просидев так еще несколько минут, погруженная в свои мысли, Сухён словно очнулась от сна. Резко одёрнув руку, она перевела взгляд на маленькое окошко. За стеклом разворачивалось настоящее чудо – восход раскрашивал небо в невероятные оттенки красного и жёлтого, создавая причудливые, завораживающие узоры. Это зрелище, полное жизни и красоты, невольно вызвало на её лице искреннюю улыбку.

"Отдых отдыхом, а работа не ждёт", – подумала девушка, и эта мысль, как щелчок, вернула её в реальность. Она решительно встала и начала собираться.

Раздевшись, шатенка подошла к шкафу и стала перебирать одежду. Сегодня она решила остановиться на черной блузке, заправленной в темно-коричневую юбку. Весь образ дополнял укороченный пиджак под цвет юбки, но на тон темнее. На ногах уже были черные ботинки. Взяв сумку, кареглазая девушка вышла из комнаты, сразу же закрыв за собой дверь.

Сегодня Сухён вышла из дома раньше обычного. Решив воспользоваться предоставившейся возможностью, она задумала прогуляться до работы пешком, а заодно прихватить с собой брата. Найти Чону оказалось несложно – он сидел на кухне, уткнувшись в экран своего телефона.

– Утречка, Чону, – Сухён мягко улыбнулась и помахала рукой перед его лицом, пытаясь привлечь внимание.

Чону вздрогнул от неожиданности. Резко подняв голову, он испуганно посмотрел на сестру, словно не веря своим глазам.

– Ты хочешь меня до инфаркта довести? – спросил он с лёгким раздражением в голосе, вставая из-за стола и убирая телефон в карман брюк. Его взгляд скользнул по фигуре Сухён, оценивающе изучая её сегодняшний наряд – от блузки и юбки до ботинок и сумки.

– Ты мне ещё нужен живым и здоровым, не переживай, – с лёгкой иронией ответила Сухён, в ответ изучая брата внимательным взглядом. – Может, вместе на работу пойдём? У нас же офисы, вроде как, недалеко друг от друга, – предложила она, вопросительно глядя на Чону.

Брат на мгновение задумался, словно взвешивая все «за» и «против», а затем коротко кивнул в знак согласия и, не говоря ни слова, направился к выходу. Сухён, удивившись такой поспешностью, пошла за ним, стараясь не отставать. «Какой-то он злой», – с лёгким беспокойством подумала она.

Десять минут они шли в полной тишине, каждый погруженный в свои мысли. Кареглазая чувствовала себя некомфортно в этой гнетущей атмосфере. Напряжение нарастало с каждой минутой, и девушка, не выдержав, решила нарушить молчание.

– Может, поговорим о том, что вчера произошло? – спросила она неуверенно, бросая быстрые взгляды на лицо брата, пытаясь уловить хоть какую-то реакцию, понять, что у него на душе.

Чону не ответил сразу. Он медленно перевёл взгляд на сестру, задержал его на её лице на несколько секунд, словно изучая, а затем снова отвернулся, уставившись на дорогу перед собой. Тяжелый вздох вырвался из его груди, нарушив безмолвие.

– Почему он пробовал твою кровь? – резко спросил Чону, остановившись и смотря сестре прямо в глаза.

Сухён опешила. Этот вопрос прозвучал так холодно и резко, что она на мгновение потеряла дар речи, не понимая, действительно ли это спросил её брат.

– А почему ты вчера слизывал кровь с пальца Мунджо? – скептически спросила она в ответ, складывая руки на груди. – Я что-то не знаю?

Стажер тяжело вздохнул. Он не хотел говорить об этом. Мысль о том, чтобы рассказать сестре о своих мыслей, вызывала у него внутреннее сопротивление. Он боялся её реакции, боялся, что она воспримет это слишком эмоционально. Да и вообще, он не хотел обсуждать с ней свои проблемы. Он чувствовал себя потерянным, словно заблудился в темном лесу, и ему казалось, что Сухён уже ничем не сможет ему помочь. Но вместе с этим, нарастающее раздражение по отношению к сестре, её вопросы, её настойчивость – всё это заставляло его внутренне напрягаться. Он не понимал, почему она так упорно пытается докопаться до истины, ведь некоторые вещи лучше оставить в тайне.

Из размышлений его вывел резкий щелчок пальцами. Сухён пыталась привлечь его внимание. Чону мотнул головой, словно отгоняя назойливые мысли, и сфокусировал взгляд на сестре. На её лице читалось нетерпение, смешанное с тревогой.

– Да ты издеваешься, что ли?! – почти выкрикнула Сухён, не сдержав эмоций. – Что с тобой происходит, Чону? Почему ты постоянно ходишь поникший, грустный, подавленный? Ты же раньше совсем другим был... А на днях я вообще узнаю, что ты подрался с коллегой на работе!-

Её слова, словно острые иглы, вонзились в него, но лицо Чону оставалось непроницаемым. Он словно окаменел, уставившись невидящим взглядом на какую-то точку на лице сестры. Сухён, видя его реакцию, развела руками в знак бессилия.

– Это из-за Мунджо? – спросила она уже гораздо тише, почти шёпотом, стараясь не спугнуть брата.

В тот же миг лицо Чону изменилось. При упоминании этого имени, мышцы его лица непроизвольно напряглись, взгляд стал жестче.

– Он... он... Сухён, оберегайся его, – с трудом выдавил из себя Чону, голос его сорвался на хрип. – он просто... ужасный человек, – последние слова он произнёс уже на выдохе, словно ему не хватало воздуха.

Сухён тяжело вздохнула. Опять та же песня. Она не могла отрицать, что Мунджо был, мягко говоря, странным, и имел некоторые отклонения, но слова брата, сказанные с таким надрывом и страхом, пугали её. Не в первый раз Чону говорил о Мунджо подобные вещи, и каждый раз Сухён чувствовала, как её пробирает дрожь при одном упоминании этого имени.

– За меня не волнуйся, Чону, – проговорила она, нежно поглаживая брата по плечу. Её взгляд встретился с его потерянным, затуманенным взглядом. В этих глазах читалась такая глубокая печаль и безысходность, что Сухён невольно вздрогнула. – Я больше переживаю за тебя.

– За меня не волноваться? – повысил голос Чону, убирая руку сестры со своего плеча. – А то, что он откуда-то попробовал твою кровь, это, по-твоему, мелочи?! – взгляд его лихорадочно метался по лицу Сухён, словно он искал в нём ответы на мучившие его вопросы.

– А ты, значит, исключение?! – вскипела Сухён, щёки её вспыхнули от негодования. – Что за гейские приколы у вас вчера были?

– Стой... – резко произнес Чону, останавливая поток слов сестры.

Он осторожно поднес палец к её губам и тихо спросил, пристально глядя ей в глаза:

– Откуда у тебя эта рана? -

Его взгляд, темный и пронзительный, был прикован к небольшой ранке на губе Сухён. Чону корил себя за то, что не заметил её раньше. В голове билась тревожная мысль: откуда она могла взяться?

– Я... прикусила её, – пробормотала Сухён, отводя взгляд. «Твою мать, только этого не хватало..», – пронеслось у неё в голове. Она чувствовала, как учащается её сердцебиение.

– Я знаю, когда ты врешь, Сухён, – тихо, но твердо произнес Чону. – Это Мунджо сделал? -

Его взгляд, полный тревоги и боли, впивался в глаза сестры. Он отчаянно надеялся, что его догадки неверны, что это просто дурной сон.

– Прости... – еле слышно прошептала Сухён, понимая, что лгать дальше бессмысленно. Она опустила голову, пряча взгляд от брата.

Раздался тяжелый, прерывистый вздох. Сухён подняла глаза и увидела перед собой Чону. Его лицо было бледным, словно он только что увидел призрака.

– Ты... ты поцеловалась с ним? – с трудом выдавил он из себя. – Но зачем, Сухён?! Ты же понимаешь, что он опасен! – голос Чону дрогнул.

– Я знаю! – воскликнула Сухён, стараясь успокоить брата. – Он сам меня поцеловал..-

– Мне пора на работу, – холодно бросил Чону, резко обрывая разговор. Он развернулся и, не попрощавшись, пошел прочь. Его плечи были напряжены, а походка – решительной.

Сухён, моргнув несколько раз, быстро смахнула подступающую слезу. Она чувствовала, как ком подкатывает к горлу, душа ее разрывалась от вины и бессилия. Сглотнув горький комок, она поспешила на работу, стараясь изо всех сил выбросить из головы неприятный разговор с братом и сосредоточиться на предстоящих делах.

***

Сегодня его соседк и её брат были на работе, а значит, будут заняты до самого вечера. Мунджо лежал на кровати, рассеянно потирая пальцами изящную подвеску, которую он сделал для Сухён прошлой ночью. Его взгляд был устремлен в потолок, мысли блуждали где-то далеко. Встав с кровати, Мунджо бережно спрятал украшение в карман. Он успел поспать всего около трёх часов, из-за чего под глазами залегли темные круги, придавая его лицу усталый вид. Но Мунджо не жалел о бессонной ночи. Он часто жертвовал сном ради своих творений, это стало для него уже привычной нормой. Вкладывая всю свою душу в каждое изделие, он испытывал ни с чем не сравнимое удовлетворение.

Выйдя из своей комнаты, Мунджо остановился у двери Сухён. Идея заглянуть в её отсутствие, чтобы узнать побольше о жизни своей соседки, показалась ему заманчивой. Вернувшись к себе, он взял тонкую, гибкую проволоку и вернулся к двери Сухён. Ловкими, привычными движениями он начал манипулировать проволокой в замочной скважине, и вскоре замок поддался. Мунджо бесшумно открыл дверь и так же тихо закрыл её за собой. Комнату наполнял нежный аромат вишневого парфюма, которым пользовалась Сухён, и Мунджо с наслаждением вдохнул этот сладкий, пьянящий запах.

Подойдя ближе к столу, он заметил лишь небольшое зеркальце и ноутбук, который аккуратно открыл. К сожалению, экран оказался заблокирован, что его несколько расстроило. Закрыв устройство, парень начал осматривать окружающее пространство. Рядом стоял шкаф, который также привлек его внимание. Открыв его, он обнаружил одежду, наполнявшую комнату приятным ароматом. Закрыв шкаф, он тихо выдохнул.

В комнате не было ничего примечательного, и Мунджо уже начал терять надежду. Однако, подходя к выдоху, он вдруг остановился. Повернувшись, он направился к тумбочке, вспомнив, что видел, как она читала что-то у себя в комнате. Открыв её, он обнаружил небольшую, слегка потрепанную книгу.

Брюнет раскрыл её и начал пролистывать страницы. Вдруг его внимание привлекла небольшая фотография, аккуратно вложенная между листами. Она выглядела старой, края слегка изношены, но в ней всё ещё сохранялся теплый свет мгновения, запечатлённого на пленке.

На фотографии была изображена Сухён, Чону и какой-то парень. Мунджо приподнял бровь и поднес снимок ближе к лицу, пытаясь разглядеть детали. Девушка стояла посередине, обнимая обоих парней. Руки незнакомца нежно лежали на голове шатенки, словно он заботливо поглаживал её волосы. В этот момент Мунджо закрыл глаза, словно пытаясь избавиться от навязчивых мыслей.

Сложив фотографию обратно в книгу, он закрыл тумбочку с легким стуком. Сжав руками край стула, он тяжело выдохнул, чувствуя, как в груди нарастает неясное беспокойство. Почему она хранит эту фотографию? Неужели у неё остались чувства к этому парню? Вопросы крутились в голове, как вихрь, но он решил отложить их на потом.

Собравшись с мыслями, он вышел из её комнаты, хлопнув дверью.

***

Ватные ноги медленно ступали по темному коридору. Вечер давно окутал улицы, и Чону чувствовал себя настолько уставшим, что мечтал просто заснуть и не просыпаться. Но внезапно его телефон вибрировал, прерывая тишину вечера и вызывая в нем поток проклятий в адрес всего сущего. Однако, когда он взглянул на экран и прочитал сообщение, его состояние резко изменилось.

«Жду тебя на 4 этаже, лапуля».

Словно током ударило — дрожь пробежалась по всему телу. Чону тяжело сглотнул, чувствуя, как сердце забилось быстрее. Он аккуратно поднялся с кровати, понимая, что игнорировать это сообщение было нельзя. Мысли о том, что может произойти что-то плохое, заставляли его двигаться вперед. Однако перспектива идти туда сама по себе вызывала у него тревогу.

Пересилив себя, Чону направился к лестнице.

Каждая ступень давалась ему с трудом, отдаваясь резким звоном в ушах. Наконец, достигнув нужного этажа, Чону толкнул дверь и вошел. Внутри царила запустение: повсюду валялась грязь, пыль оседала на полу , а воздух был пропитан странным, угнетающим состоянием, словно само место хранило в себе забытые страхи и печали.

Он медленно продвигался вперед, заглядывая в разные комнаты, стараясь найти Мунджо. Стены были обшарпаны, а окна затянуты паутиной, что лишь усиливало его тревогу. Каждый шорох и звук казались ему слишком громкими в этой тишине, и он чувствовал, как страх сжимает его сердце в железных тисках.

– Я сзади, – негромко произнес знакомый голос.

Чону дернулся от неожиданности и резко обернулся. Перед ним стоял Мунджо. На нем была белая рубашка и темные брюки, а поверх всего этого — прозрачная накидка, напоминающая ту, что носят врачи. Лицо брюнета скрывала белая маска, которая придавала ему зловещий вид.

Страх наполнил Чону до краев, а дрожь пробежала по его коже, словно холодный ветер пронзил его до костей. Он не мог отвести взгляд от маски, которая скрывала эмоции Мунджо и придавала его фигуре нечто пугающее и загадочное.

— Не бойся, я просто попрошу тебя о помощи, — произнес Мунджо, слегка усмехнувшись, и шагнул в комнату, находившуюся неподалеку.

Чону, с ватными ногами, неохотно последовал за ним, переступая порог. Внутри комнаты его охватил страх, заставив замереть на месте. Перед ним, в кресле, лежал мужчина, связанный по рукам и ногам. Его взгляд был устремлён в потолок, а из глаз катились слёзы. Руки беспомощно дергались, пытаясь вырваться из пут. Во рту у него был расширитель, что лишало его возможности произнести хоть слово.

Сцена перед Чону была настолько тревожной, что казалось, время остановилось. Стены комнаты словно сжались вокруг него, и он почувствовал, как сердце забилось быстрее. Вопросы роились в голове: кто этот человек? Как он оказался здесь? И какую помощь от него ждал Мунджо?

— Сейчас я буду вырезать его миленькие зубы, — произнес брюнет с холодным спокойствием, не отрывая взгляда от Чону. Его голос звучал так, будто он обсуждал что-то совершенно обыденное. — Поможешь мне? — спросил он риторически, как будто это была не просьба, а безусловный приказ.

— Вы с ума сошли?! Что он вам сделал?! — громко воскликнул парень, шагнув ближе к Мунджо. В его глазах горел огонь ненависти, который затмевал страх, словно яркое пламя, поглощающее тьму.

Мунджо, убрав маску с лица, улыбнулся — его улыбка была холодной и безжалостной.

— Не мне, а твоей сестре, — произнес он, его тяжелый взгляд устремился на глаза Чону, которые в этот момент наполнились вопросами и недоумением.

— Что? — переспросил Чону, не в силах осознать, о чем говорил Мунджо.

— Он приставал к твоей сестре на улице со своей компанией, и неизвестно, что могло бы с ней произойти, если бы я не оказался рядом в тот момент... — произнес Мунджо, улыбнувшись в конце фразы. Он шагнул ближе, его холодный взгляд неотрывно впился в глаза Чону.

Стажер отшатнулся, в его груди разгорелся шторм эмоций. Он посмотрел на мужчину, лежащего на кресле, и, сделав шаг вперед, вновь обратился к Мунджо:

— Откуда мне знать, что вы не врете? — его голос дрожал от внутренней борьбы.

В сердце Чону бушевали противоречивые чувства. Гнев, яркий и всепоглощающий, закипал внутри него при мысли о том, что кто-то посмел приставать к Сухён. Но вместе с ним возникало непонимание: зачем Мунджо это делает?

Он чувствовал, как его тело сжимается от напряжения, а разум метался между желанием защитить сестру и недоверием к этому загадочному человеку.

— Спросишь у неё, — скептически ответил брюнет, натягивая маску обратно на своё лицо.

Он подошёл ближе к мужчине, сел на стул и взял в руки скальпель.

— Обычно это делается с анестезией, но думаю, что мы обойдёмся без неё, верно? — произнёс он спокойным тоном.

В ответ мужчина отрицательно покачал головой.

— Вот и славно, — усмехнулся брюнет.

Он поднёс скальпель к рту мужчины и начал вырезать его зубы. Крик боли разорвал тишину, а руки жертвы метались в попытках вырваться.

— Тише, тише, — издевательски успокаивал его брюнет, словно ребёнка, наслаждаясь каждой секундой этого ужаса.

Чону дернулся от этой ужасной картины, но, к своему удивлению, не смог отвернуться. Он продолжал наблюдать за мучениями мужчины, и в его груди закралось странное чувство удовлетворения. Это пугало его. Хотя, если задуматься, он сам причинил боль Сухён, и, возможно, это было меньшим злом — испытывать такие эмоции.

Подойдя ближе, он остановился как вкопанный. Мунджо, отрезав несколько зубов, повернулся к нему. Без единого слова брюнет протянул окровавленный скальпель, его рука дрожала от напряжения. Чону почувствовал холодный металл в своих ладонях, словно сам принял участие в этом ужасе.

Мунджо встал со стула, снимая перчатки, которые были пропитаны кровью. Его лицо не выражало ни сожаления, ни радости — лишь безразличие к страданиям другого человека. Чону ощутил, как холодный пот выступил на его лбу.

Постояв так еще несколько минут, Чону наконец сел на стул, держа в руке тот зловещий предмет. В его сознании возникло лишь одно желание — разрезать сонную артерию, чтобы из раны хлынула кровь, и, возможно, чтобы ему было до жути больно.

— Сделай это ради Сухён, — тихий голос прозвучал в комнате, заполняя её гнетущей атмосферой и заставляя Чону окончательно решиться.

Его тяжелая рука, слегка подрагивающая от волнения, нависла над шеей мужчины. В этот момент время словно остановилось. Он чувствовал, как сердце колотится в груди, а разум противоречит самому себе. Но в один миг всё закончилось. Без колебаний он провёл лезвием по нежной коже, и раздался звук, словно разрывающаяся ткань.

Кровь хлынула из раны, густая и вязкая, расплескиваясь вокруг и окрашивая всё в ярко-красный цвет. Она стекала по шее и капала на пол, создавая зловещие узоры на пленке, которую предусмотрительно постелили заранее.Парень смотрел на эту сцену с холодным ужасом и одновременно с каким-то странным удовлетворением. Он понимал, что переступил черту, и теперь ничто не сможет вернуть его назад. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь тихим шёпотом его собственных мыслей и звуками капающей крови.

Чону не остановился на достигнутом. Следующий удар пришёлся в область лба, и кровь, словно алый дождь, хлынула из раны, заливая лицо жертвы. Встав со стула, он тяжело сглотнул, осознавая, что совершил нечто ужасное. «Я убил человека», — пронеслось в его голове, как гром среди ясного неба.

Сначала его охватило смятение и страх, но мгновение спустя этот внутренний конфликт уступил место другой мысли. «Этот человек сделал плохое моей сестре, он заслужил это», — прошептал он себе, находя утешение в своей решимости.

Отойдя ближе к Мунджо, который всё это время внимательно наблюдал за происходящим,парень почувствовал, как адреналин бурлит в его венах. В его руках находился полностью кровавый инструмент, из которого капала кровь на пол, оставляя за собой зловещие следы. Тишину комнаты нарушало лишь его тяжёлое дыхание и тихий капающий звук, словно время замедлило свой ход.

Мунджо смотрел на него с интересом, как будто оценивал его поступок. В этой мрачной атмосфере Чону осознал, что теперь он стал частью чего-то большего — тёмного и опасного. Каждый новый шаг приближал его к бездне, из которой уже не было возврата.