Осквернённые // Незнакомцы из ада

Примечания:
Глава получилась большая, поэтому приятного вам чтения!😋❤️

Шатенка поморщилась, морща нос от яркого солнечного света, пробивавшегося сквозь маленькое окно. Луч упал на ее лицо, освещая мягкие черты. Тихо простонав, девушка потянулась, сладко зевая. Она действительно хорошо выспалась – полноценный сон, которого ей так не хватало в последние суровые и тяжелые дни, наполнил ее силами. Уголки губ тронула легкая, довольная улыбка. Слегка приподнявшись на локтях, она посмотрела влево. Резкий, пронзительный вскрик сорвался с ее губ. Сухён стремительно натянула одеяло до самой шеи, хотя осталась в той же одежде, что и накануне.

Перед ней, сидя на стуле, находился Мунджо. Он спокойно наблюдал за ней, его лицо оставалось непроницаемым, словно каменная маска. Лишь глаза, холодные и бесстрастные, внимательно изучали ее, словно оценивали, взвешивали, анализировали каждое движение, каждую эмоцию, которая отражалась на ее лице. Сухён резко вдохнула, грудь вздымалась от быстрого, учащенного дыхания. Ее взгляд застыл на Мунджо, полный недоверия и гнева. *Какого черта он здесь?! В моей комнате?!* – пронеслось в голове. Немного спустив одеяло, она громко фыркнула, пытаясь скрыть нарастающую панику за показным равнодушием. И наконец, выпалила:

- Что вы делаете в моей комнате?!— выкрикнула девушка, голос ее дрожал от ярости и неожиданности. Ей было откровенно неприятно видеть его, сидящего на стуле и бесстыдно разглядывающего ее. Его взгляд казался ей назойливым, оценивающим, словно он рассматривал не человека, а какой-то экспонат. В ответ Мунджо лишь едва заметно хмыкнул, скрестив руки на груди и слегка склонив голову. Движение было плавным, ленивым, но в нем чувствовалась скрытая угроза.

- Доброе утро, лапуля. — спокойно произнес он, уголки губ приподнялись в едва уловимой усмешке. Его голос был тих, но каждое слово звучало отчетливо, словно он наслаждался ее смятением. Он сделал паузу, позволяя ей переварить его слова, а затем продолжил, медленно и нарочито, как будто намеренно нагнетает обстановку:
-Ты, собственно, находишься в моей комнате, так что не волнуйся.

Девушка словно подавилась воздухом. *Что?! В его комнате...*? Сухён резко оглядела комнату, ее глаза метались от одной детали к другой, пытаясь найти хоть что-то знакомое, что подтвердило бы ее предположения. Испуг застыл в ее глазах, отражаясь в широко раскрытых зрачках. Да, это точно не ее комната. Полностью осознав ситуацию, Сухён тяжело сглотнула, пытаясь собрать разлетевшиеся мысли в кучу. Она отчаянно пыталась вспомнить, что произошло накануне. Рукой, дрожащей от напряжения, она потерла лоб, затем провела пальцами по спутанным волосам, как будто надеясь, что это поможет ей восстановить события минувшей ночи. В голове царила пустота, прерываемая лишь фрагментами смятых воспоминаний.

- Я заснула у Чону... Как я здесь оказалась?— прошептала Сухён, голос её дрогнул от растерянности и непонимания. Мысль о том, что её обнаружили в таком состоянии, пронзила её неким смущение .«Неужели... о нет». Понимание того, что Мунджо, скорее всего, увидел её спящей, заплаканной рядом с Чону обрушилось на неё с сокрушительной силой. Устало проведя рукой по лицу, она попыталась стереть следы отчаяния и стыда, но чувство бессилия лишь усиливалось.

Мунджо наблюдал за её смущением. Его взгляд, хоть и оставался проницательным, не был таким уж ледяным, который он показывал окружающим.  В нем читалась сложная смесь – удовлетворение от её беспомощности и в тоже время его взгляд был внимательным, изучая её черты лица и поведение. Это была странная, некая одержимость, как у коллекционера, бережно хранящего экспонат. Каждое её движение, каждый вздох были для него подтверждением его влияния, его власти, но и своего рода связью.

Проведя ночь на стуле, он наконец встал. Движение было плавным, грациозным, но в нём больше не чувствовалась жестокая неотвратимость, а скорее... настороженная мягкость. Он приблизился к ней, остановившись так близко, как можно и наклонился к ней. И, словно проверяя её реакцию, положил руку ей на плечо. Прикосновение было не таким уж грубым.

- Тебя искал Чону. — произнёс он, голос его был по-прежнему спокоен, но в нём появилась какая-то новая интонация – что-то между безразличием и заботой. Это было не сострадание, а своеобразная форма контролируемой нежности, характерная для властного любовника, ценящего свое творение.

Быстро отдёрнув плечо, Сухён инстинктивно отодвинулась, пытаясь защититься не только от его прикосновения, но и от этой пугающей, необычной привязанности, которая вызывала в ней больше страха, чем сама его холодность.

Убрав свою руку, он словно сам отстранился от неё, пряча ладонь за спиной. Его взгляд скользил по Сухён, словно выжидая. Поняв, что он ожидает от неё чтобы встала. Шатенка  медленно поднялась с его кровати – широкой, которая, несомненно, теперь хранила аромат её тела, смешанный с его собственным запахом.

Тело ныло от боли: каждое движение отдавалось тупой, неприятной пульсацией. Кроме того, неожиданно обнаружилась ещё одна, острая боль – в области десны. Легко проведя пальцем по щеке, она нащупала припухлость, незначительное, но тревожное воспаление. С медлительностью, она направилась к выходу из комнаты, чувствуя на себе прожигающий, холодный взгляд Мунджо. Это был взгляд, который не просто наблюдал, а проникал в неё насквозь, вызывая одновременно страх и... необъяснимое чувство тягостного притяжения. Он был неприятным, да, но и в то же время, необычайно странным, словно опасный магнит, от которого невозможно было отвести взгляд.

***

На работу она уже точно опоздала, и Сухён с обречённой улыбкой приняла решение: этот день будет посвящён либо уединению, либо прогулке с Чону. Но сначала нужно было его найти, и наиболее очевидным местом показалась его комната. Тихонько пройдя по коридору, она остановилась перед дверью. Дверь была приоткрыта, изнутри доносился лишь тихий стук клавиш. Она не ошиблась. Её брат сидел на своём обычном стуле, погружённый в работу за ноутбуком; его профиль, освещённый мягким светом настольной лампы, казался сосредоточенным и немного усталым. Он был настолько поглощён своим занятием, что даже не заметил её приближения.

Сухён осторожно постучала – лёгкий, почти невесомый стук, больше напоминающий касание. Чону резко обернулся, его пальцы замерли над клавиатурой. Увидев сестру, он заметно расслабился, плечи опустились, напряжение спало с лица. Тихий выдох, словно воздух, выпущенный из сжатых лёгких. Улыбка Сухён была не просто вежливой – в ней читалось и облегчение, и некоторая скрытая тревога. Она мягко закрыла за собой дверь, стараясь не шуметь, и села на край кровати, мягкую и немного прохладную. Взгляд её скользил по комнате, замечая привычные детали – расставленные повсюду наушники, разбросанные книги, чашку с остывшим кофе на столе.

Чону нервно потёр затылок, его взгляд был всё ещё немного рассеян, словно он пытался вернуться из своего мира в реальность. Он смотрел на неё, и в его глазах читалось не только удивление, но и некоторая неуверенность. Мысли путались в его голове, он не знал, как начать разговор, как объяснить своё присутствие здесь, в этой комнате, в этот момент.

Но внимание девушки привлекло его лицо. Оно было сильно избито. «Он что, подрался?» — подумала девушка, её тело мгновенно напряглось. Вчера она этого не заметила, возможно, было слишком темно.

— Что с твоим лицом? — испуганно спросила Сухён.

Парень лишь покачал головой и тихо добавил:

— Это неважно. — Он потёр лицо. — Что ты хотела сказать? — Он тут же перевёл тему, не желая впутывать сестру в свои проблемы.

Девушка тяжело вздохнула, но решила отложить этот разговор на потом.

- Ты сегодня занят? — начала Сухён, её голос был тихим, почти шёпотом.
- Мы могли бы погулять, как в старые добрые. — добавила она, с едва заметной надеждой в голосе, и тут же вспомнила о плохой звукоизоляции в доме и том, что её брат, возможно, старается оградить её от чего-то.

Лицо Чону преобразилось: напряжение, сжимавшее его черты всего несколько мгновений назад, словно растаяло, сменившись лёгким, почти юношеским выражением. Уголки губ приподнялись в едва заметной, но теплой улыбке, а взгляд, до этого рассеянный и несколько тревожный, стал мягким и спокойным. Он выглядел расслабленным, словно сбросил тяжёлый груз с плеч.

- Я сейчас пойду на работу. Думаю, мы можем погулять вечером.— сказал он, голос его звучал непринуждённо, с лёгкой нотой ожидания. В его интонации чувствовалась не только деловитость, но и желание поделиться чем-то приятным, провести время вместе. Единственное, что расстраивало его - это целый день провести в компании с Джэхо.

Улыбка Сухён расцвела, наконец-то, во всю ширь. Это была настоящая, искренняя улыбка, которая осветила всё её лицо, заставив глаза сиять. Сколько времени прошло с тех пор, как она чувствовала себя по-настоящему счастливой и беззаботной? В этом доме, в этой атмосфере постоянного напряжения и скрытых тревог, сегодняшний день казался настоящим чудом. Сегодня, впервые за долгое время, она проведет его вместе с братом, и это ощущение наполняло её сердце невероятным теплом.

Чону, заметив её искреннюю радость, тоже улыбнулся. Это была не просто вежливая улыбка, а настоящая, открытая, которая отбросила на задний план всю накопившуюся усталость и тревогу. Она была словно луч солнца, пробивающийся сквозь тучи, — редкий и драгоценный момент искренности и душевного тепла посреди этого ужасного, гнетущего места.

- Я слышала кстати ты работаешь вместе с Джэхо. Все нормально с этим придурком?— спросила Сухён, её голос звучал игриво, но в нём чувствовалась лёгкая, почти незаметная ирония. Её неприязнь к Джэхо не была секретом ни для кого, включая Чону. Как и он, она училась с ним в одном университете, и, как и он, прекрасно помнила его самовлюблённость и склонность к высокомерию.

Воспоминания о Джэхо вызывали у Сухён неприятный осадок. Его назойливое внимание в молодости, постоянные попытки привлечь её внимание, провокации, которые неизбежно перерастали в конфликты между ней и Чону – всё это всплыло в памяти. Его поведение было особенно отвратительным в период отношений Чону и Джиын. Пользуясь отсутствием брата, Джэхо настойчиво ухаживал за Сухён, делая ей комплименты, которые были не просто неприятны, а вызывали чувство отвращения своей фальшью и навязчивостью. Каждое его слово, каждый жест тогда казались ей лицемерными, лишь тонкой маской, скрывающей истинную сущность этого человека – человека, который строил из себя нечто большее, чем он был на самом деле, человека, который пользовался слабостями других для достижения своих эгоистичных целей.

Чону, услышав упоминание имени Джэхо, резко изменился в лице. Его брови сдвинулись, глаза сузились, губы сжались в тонкую, напряжённую линию. Он закатил глаза, движение было невольным, выражающим крайнюю степень досады и отвращения. Его лицо стало мрачным, словно затянутое тучей. Быстрое, почти неконтролируемое движение руки – он машинально почесал затылок, как бы пытаясь стереть неприятное воспоминание, которое всплыло перед глазами, словно нежелательный гость. Воздух вокруг него сгустился от накопившегося напряжения.

- Он как собака, всё крутится вокруг Джиын, словно она приманка для него — прошипел Чону, голос его был тихим, но пропитанным ядом. Он сделал глубокий вдох, задержал дыхание на секунду, а затем выдохнул, как будто пытаясь избавиться от невыносимого груза, от отчаяния и бессилия перед навязчивостью этого человека. Воздух в комнате, и без того наполненный напряжением, стал ещё тяжелее, словно от этого тяжёлого вздоха. Это был не просто вздох, это был выплеск накопившихся за долгое время эмоций – раздражения, отвращения, бессильной ярости.

Сухён фыркнула, звук был едва слышен, но выражал всё её презрение к Джэхо. Её лицо выражало смесь усталости и насмешки. Она знала своего брата слишком хорошо, чтобы удивляться его реакции. Поведение Джэхо было настолько предсказуемо, настолько мерзко и назойливо, что удивляться ему уже просто не оставалось сил. Это было как наблюдать за тараканом, ползущим по стене – неприятно, но и неинтересно одновременно.

Она аккуратно, словно боясь спугнуть бабочку, положила руку на его плечо. Движение было лёгким, почти невесомым, но полным нежной заботы. Пальцы скользили по ткани его рубашки, мягко поглаживая, как бы успокаивая его внутреннюю бурю. Её прикосновение было обещанием поддержки, молчаливым подтверждением того, что она рядом, что он не одинок.

- Не переживай, Джэхо просто безмозглая тварь. Поверь, ты намного лучше его- — сказала Сухён, голос её был тихим, успокаивающим, словно шепот летнего ветерка. В её тоне слышалась не просто поддержка, а глубокая, искренняя любовь и понимание. Каждое слово было пропитано заботой, желанием оградить брата от негативных мыслей, поднять его настроение. Она старалась передать ему всю свою любовь и веру в него.

Но слова Сухён, призванные утешить, лишь усилили мрак в глазах Чону. Его взгляд потух, словно погасла свеча. Он услышал её слова: «Ты намного лучше его». Но внутри всё кричало обратное. Он чувствовал себя ужасным, полным ненависти и жестокости. Воспоминание о драке с коллегой, о вспышке неуправляемого гнева, которое он сам не мог объяснить, пронзило его словно лезвие. Он не понимал, что им руководило, что заставило его потерять контроль. Навязчивые мысли, словно осколки стекла, вонзались в его сознание, вызывая острую, физическую боль и чувство глубокой, всепоглощающей потерянности. Он был заложником собственных демонов, и слова сестры, какими бы добрыми они ни были, не могли изменить этого.

Тихо хмыкнув, скорее от боли, чем от смеха, он повернулся к Сухён. Его взгляд был мутным, полным страдания. Он взял её руку в свои, его прикосновение было сильным, немного грубым, словно он пытался ухватиться за единственный спасательный круг в бушующем море собственных переживаний. Он нуждался в поддержке, но одновременно был уверен, что не заслуживает её.

- Ты очень хороший человек, Сухён, — голос Чону был едва слышен, тихий, хрипловатый от нахлынувших эмоций, — пожалуйста, никогда не слушай, что говорят тебе Мунджо или эти жильцы. Они просто психи..- Он говорил почти шёпотом, приблизившись к сестре так близко, что его тёплое дыхание коснулось её уха. На нижних ресницах застыли крупные слёзы, готовые вот-вот скатиться по щекам. Это был не просто плач, это был крик души, застрявший в горле от страха.

Сухён, наблюдая за ним, чувствовала, как сжимается сердце. Она видела не только слёзы на его глазах, но и угасание в его взгляде, тусклость, которая словно окутывала его, отнимая жизненную энергию. Его бледное, осунувшееся лицо, резко контрастировало с обычно ярким, живым выражением. Это был не тот Чону, которого она знала. Это был сломленный, уязвимый человек, нашедший утешение только в её присутствии.

- Чону, — её голос был тихий, но уверенный, полный тепла и нежности, — всё будет хорошо, я обещаю тебе. - Она обняла его крепко, стараясь передать ему всё своё тепло, всю свою любовь и поддержку. Его тело было холодным, словно мраморная статуя, но в его жёстком телосложении она чувствовала дрожь, скрываемую под маской мужества. Она мягко поглаживала его спину, повторяя ритмичные движения, которые успокаивали не только его, но и её саму.

Тишина, опустившаяся между ними, не была тягостной или неловкой. Это была тишина понимания, тишина, в которой каждый из них находил утешение в близости другого. Это был момент чистой любви и поддержки, драгоценный оазис спокойствия посреди бушующего шторма их жизни. Каждый думал о своём, о своих тревогах и страхах, но в то же время они были едины, объединены неразрывной связью братской любви.

***

Тихие и медленные шаги звучали на вечерних улицах Сеула. Чону и Сухён непринуждённо беседовали, обсуждая всё подряд. Наконец-то, после долгого времени, их лица оживились. Впервые за несколько лет они смогли так спокойно поговорить. Уже подходя к общежитию, их остановил звук приближающейся машины. Обернувшись, они увидели, как из чёрной машины выходит Джэхо. Девушка застыла в оцепенении. Она не видела его лет пять, если не больше. Всё тот же мерзкий, напыщенный тип. Лицо начальника сразу изменилось, когда он увидел Сухён. Джэхо не спеша подошёл к ним, рассматривая девушку, и удивлённо спросил:

— Сухён...? — не веря своим глазам, произнёс он. — Ты так изменилась, подросла. — Своей привычной назойливой улыбкой добавил он.

Шатенка лишь закатила глаза в ответ на его слова. Увидев её реакцию, мужчина тут же выпрямился и откашлялся. Повернувшись к безэмоциональному Чону, он начал сыпать претензиями:

— Свалил с работы и только сейчас пришёл? — недовольно произнёс Джэхо, рассматривая парня.

— Как ты меня нашёл? — спокойно спросил Чону, пронзительно глядя ему в глаза.

— Спросил у Джиын, а как ещё, — словно выплюнув эти слова, сказал босс.

От его слов девушка тихо фыркнула. Да, это был тот самый Джэхо, которого она помнила. Тот же самый идиот.

Глаза Чону опасно блеснули, выражая агрессию. Он вопросительно нахмурился, услышав слова Джэхо.

— Давай выпьем. Расставим все точки над «и», — сказал Джэхо, ожидающе глядя на него.

Но Чону было не до этого.

— О чём ты? О том, что вы тайком с ней встречались? — несколько грубо спросил брат, ещё больше накаляя обстановку.

Сухён вопросительно посмотрела на Чону. Её брат никогда не был таким резким и грубым. Шатенка промолчала.

Мужчина тяжело вздохнул, услышав слова своего стажёра.

— Ты всё не так понял. Джиын переживала за тебя, и я попросил её не волноваться. Тебе бы это не понравилось, поэтому она попросила сохранить всё в секрете, — продолжал свою недовольную тираду босс. — Почему? Почему ты такой эгоист? На лице написано «эгоист»! — грубо рявкнул он. Девушка уже не выдержала такого хамского отношения к брату.

— За словами следи, придурок, — резко сказала она, привлекая внимание Джэхо. Тот удивлённо посмотрел на неё, но промолчал.

— Пошлите, — коротко ответил мужчина.

***

Это была небольшая, уютная кафешка, оформленная в ненавязчивом, но стильном минимализме. Сев напротив Чону слева, девушка пристально рассматривала его лицо, заметив лишь сейчас едва заметные следы запекшейся крови на его светлой рубашке. Она уже пыталась разузнать о причинах появления синяков на его лице, но он лишь отмахнулся от её вопросов, демонстрируя характерное для него безразличие.

Джэхо протянул ему бумажный пакет.

— Держи, — сказал он. Чону продолжал сидеть, уставившись в одну точку, погруженный в свои мысли.

— Ну же, переоденься, — Джэхо раскрыл пакет и извлёк оттуда комплект одежды. Он снова протянул его Чону.

Громко выдохнув, в ответ на полное апатию поведение Чону, он сел на место со словами: «Как хочешь». Сухён незаметно отодвинулась от Джэхо, увеличив дистанцию между ними. Мужчина еле уловимо фыркнул в ответ на её небольшую, но ощутимую демонстрацию неприязни и снова повернулся к своему стажёру.

— Чону, что с тобой творится? Устроил драку на пустом месте... — начал Джэхо, но его перебила девушка.

— Что? Какая драка? — резко обернулась она к брату, который сохранял безразличное выражение лица. Он даже не повернулся к ней, продолжая сидеть неподвижно.

Щелкнув тонкими пальцами возле его лица, Сухён заставила его медленно поднять взгляд.

— Неважно, — коротко ответил он, снова отводя глаза.

— Ого, а ты не знала? — вмешался в разговор Джэхо.

— Он ударил своего коллегу, просто так, — довольно произнёс мужчина. Девушка ошеломлённо уставилась на Чону, пытаясь осмыслить услышанное. Что с ним случилось? Неужели это правда...

Лицо Чону оставалось непроницаемым, выражающим полное безразличие. Ему было всё равно, что его босс обсуждает этот инцидент в присутствии Сухён. Он словно находился в своём собственном мире, не замечая окружающих.

Посидев ещё пару минут, Джэхо устало выдохнул и откинулся на спинку стула. Внезапно, повернувшись к выходу, он произнёс слова, мгновенно выведшие Чону из состояния апатии:

— Джиын, проходи, — кивком указал он ей на свободные места за столом.

— Я позвал её потому что ты нафантазировал себе что-то, — с тем же неприятным интонацией продолжил мужчина.

— Чону! — недовольно воскликнула девушка, увидев его.

Сухён же в это время пыталась осмыслить происходящее, не в силах понять, что вообще происходит.

— Что случилось? Ты подрался со своим коллегой? — торопливо садясь рядом с Чону, она быстро выпалила этот вопрос, не обращая внимания на присутствие Сухён.

— У твоего парня мозгов, как у мухи... Он даже мне не верит! — едко и с явным раздражением произнес мужчина, стремясь унизить Чону в глазах девушки.

Сухён уже хотела ответить, но её перебил Чону:

— Слышь! — выпалил он.

— Давно в бубен не получал? — медленно и с явной агрессией произнёс он, снова вызывая удивление у девушек.

— Чону, уйми свой пыл. Жизнь в общежитии, конечно, имеет свои недостатки, но не стоит так себя вести. Страдают не только ты! Хватит разводить тут слёзы, — вмешался Джэхо.

Атмосфера становилась всё напряжённее.

— Да что ты понимаешь? Ты тут живёшь в достатке, что ты вообще понимаешь? — медленно, но с явной агрессией спросил стажёр, прожигая взглядом лицо мужчины.

— Да у тебя комплекс неполноценности! Боишься, что я уведу её, потому что я лучше тебя? —Джэхо кивнул в сторону Джиын, едва заметно улыбаясь.

— Закрой свой рот, Джэ... — не успела произнести Сухён, как Чону резко встал, тяжело дыша и продолжая смотреть на Джэхо. Девушка инстинктивно встала следом.

— Что, хочешь ударить меня? Ну давай! Валяй! — также встав, Джэхо покосился на него, готовясь к ответному удару. Однако руки Джиын удержали Чону, не дав ему нанести удар.

— Да боже! Прекратите! — недовольно воскликнула Сухён. Ей крайне не нравилась эта ситуация.

Всё указывало на то, что сейчас начнётся драка, пока Чону внезапно не замер, повернувшись к двери.

Увидев того, кто стоял там, Сухён почувствовала, как её пробирает дрожь. Это был Мунджо. Бледное лицо, чёрные волосы и эта холодная, почти маньяческая улыбка... вызывали у неё ледяной ужас, как и у Чону. Тяжёлые шаги приближались, а стажёр быстро отступил назад, лицо его резко побледнело. Его охватил страх — страх за Джиын и за Сухён.

- Здравствуйте, мы с Чону и Сухён — соседи. — с фальшивой улыбкой произнёс Мунджо. Его бледный взгляд остановился на Сухён, и, не отрывая от неё глаз, он продолжил.

- Я часто бываю здесь после работы, — подойдя ближе к Сухён, он расположился рядом с ней. Шатенка, испытывая неловкость, незаметно отошла к Чону, с трудом сглатывая. Эта реакция девушки явно позабавила Мунджо, и он продолжил свою игру.

- Проходя мимо, я увидел Сухён и Чону и решил поздороваться. Я присоединюсь к вам— спокойно произнёс он, окидывая всех внимательным взглядом.

- Садитесь ребята — с улыбкой пригласил Мунджо. На первый взгляд, его улыбка казалась дружелюбной, однако Сухён и Чону ощутили в ней скрытую угрозу. Эта вежливая манера поведения не сулила ничего хорошего.

- Кмх..простите, но мы обсуждаем важный вопрос, — сказал Джэхо, бросая взгляд на незнакомца. Мунджо перевёл на него свой веселый взгляд, но тут же отвёл его к Чону.

- Работаете вместе с Чону? — пронзительный взгляд незнакомца словно пронизывал стажёра насквозь.

- Мы не просто работаем, я — его начальник. — недовольно бросил мужчина, которому явно не по душе составляла эта компания.

- Начальник... Вот почему ваш голос такой высокомерный. — игриво и саркастично произнёс бледнолицый, почти смеясь ему в лицо.

- Что?  — резко спросил Джэхо, явно не ожидая подобного ответа.

Отвернувшись от Джэхо, Мунджо вновь посмотрел на Чону, его взгляд стал ещё более пронзительным.

- Ты чувствуешь себя одиноким в этой маленькой комнатке. Часто близкие тебе люди об этом даже не догадываются... Кому как не тебе знать это, Чону? — к концу фразы его лицо стало совершенно мрачным, вызывая тревогу у Чону и Сухён, которая молча наблюдала за происходящим. Его слова, обращённые к Чону, были наполнены не просто сочувствием, а каким-то странным, жутким проницательным знанием. Сухён чувствовала тяжесть воздуха, давящую атмосферу, предвещающую что-то неизбежное и ужасное.

- Или же ты... Лапуля - Он медленно повернулся к лицу Сухён. Каждый день, проведенный здесь, словно мучение, но тебе не следует волноваться... - хотел брюнет продолжить свой рассказ, но его перебил Джэхо.

- Эй, мужик! Ты что тут бормочешь? - с агрессией произнес он.

Мунджо немедленно обратил свой взгляд в его сторону, не отводя глаз.

- Что? - спокойно спросил бледнокожий парень, ожидая ответа.

- Ведешь себя так, словно знаешь Чону лучше всех! - с презрением произнес Джэхо, явно не наслаждаясь присутствием этого человека.

Мунджо, с легкой ухмылкой на губах, откинулся на спинку стула, как будто весь мир вокруг него не имел значения. Его темные волосы слегка падали на лоб.

- Какой же ты мерзкий..— произнес он улыбаясь. В воздухе витала неприязнь, и каждый в ней чувствовал, что конфликт назревает. Джэхо стоял напротив с нахмуренными бровями. Его лицо покраснело от гнева, но он старался сохранять самообладание.

- Что?! — разозленно вырвалось у босса, его голос дрожал от ярости. Он был готов броситься в атаку, но Мунджо оставался невозмутимым, как будто наслаждаясь игрой.

- Не делай вид, что тебе есть до него дело. — произнес он с такой спокойной уверенностью, что это еще больше разозлило мужчину.

- Ты рад платить ему гроши, а его подружку не прочь отбить. — добавил он с улыбкой, охватывающей всё лицо. Это было ударом ниже пояса: он знал, что эта фраза заденет Джэхо за живое. Внутри Мунджо испытывал удовлетворение от этой ситуации.

Джэхо стиснул зубы и посмотрел на него с ненавистью. - Твоё мнение никого не интересует. — произнес он медленно, с явным усилием сдерживая себя. Но Мунджо даже не обратил на это внимания; его взгляд оставался прикованным к Чону и иногда к Сухён. как будто они были единственными объектами его интереса.

- Забавная ситуация. Ведёшь себя как мальчишка перед девочкой. — произнес Мунджо с насмешкой, и в его голосе звучала нотка презрения. Он знал, что сейчас именно он контролирует ситуацию. Его смех раздался в кафе, создавая атмосферу угнетения и напряженности.

В этот момент все присутствующие почувствовали, как воздух стал тяжелым от напряжения. Взгляды всех были устремлены на них, словно они стали свидетелями противостояния двух титанов — одного, погруженного в ярость и неуверенность, и другого, уверенного в своей правоте и готового идти до конца, чтобы защитить свое творение.

Уже захотев ответить, Чону остановил Джэхо и подошел поближе к Мунджо. 
— Слушайте... давайте поговорим снаружи, — с мольбой в глазах попросил парень. 
— Давай! — весело сказал Мунджо, быстро вставая из-за стола. 
Они вышли из кафе, слыша, как Джэхо продолжал что-то говорить, но они уже не слушали его.