21
pov: Валя
На следующий день после того как тётя Надя умерла, приехала её сестра. Сестру звали Галя.
Я сидела за столом, а Галя нервно ходила туда-сюда, шурша своими тяжёлыми каблуками по скрипучему полу. Слишком громко для утра, слишком резко после смерти тёти.
— Вот здесь все документы и фото тёти Нади, — тихо сказала я, указав на серую папку. — Надя прожила хорошую жизнь.
— Ага, да, хорошую... — Галя фыркнула, бросив на меня недовольный взгляд. — Она жила в этом ветхом домишке и с мелочью на счетах! Это жизнь?
— Вы же знаете, что у неё было долгое лечение... множество операций... — Я вздохнула. — Ей пришлось многое распродать.
— Цц... — Галя резко уселась напротив меня, сложив руки на груди. — А я ручаюсь, что брюлики она куда-то припрятала. Спорим, цацки она не продала?
Я спокойно посмотрела ей в глаза:
— Насколько я заметила, тётя Надя не особо любила бриллианты.
— Ммм, заметила она... — пробормотала Галя и посмотрела на кольцо на моём пальце. То самое — с красным рубином. — А колечко... колечко-то это её! Я его помню, ещё маленькая была!
Я сняла кольцо и протянула ей:
— Держите.
— Оставь себе эту дешевку. А вот на дом не рассчитывай! Я ей родственница, а ты — никто! — выкрикнула она и поднялась. — И в судах у тебя шансов нет, ясно?
— Я не собираюсь с вами судиться, — спокойно сказала я. — Мне не нужен этот дом.
— Вы посмотрите на неё!! Ей на голову наследство свалилось, а ей ничего не нужно! Тоже мне — святоша!
Я встала, положила кольцо на стол и направилась в дверной проём:
— Я в город поеду. Вещи только соберу.
— Я тебя предупредила! — выкрикнула Галя, а затем схватила кольцо. — А это я себе оставлю.
________
Оля позвонила рано утром. Я как раз стояла у окна, закутанная в шерстяной платок, пила остывший чай и пыталась понять, что мне теперь делать дальше. Телефон зазвонил внезапно, я вздрогнула.
— Алло? — спросила я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё будто сжималось.
— Валя, милая... — голос Оли был встревоженным, — я не хотела тебе сразу говорить, но... ваш дом сгорел.
На несколько секунд в ушах зазвенела тишина.
— Что? — прошептала я.
— Пожар. Говорят, короткое замыкание. Сгорело всё. Полностью. И... если кто-то спросит... ну вдруг, мало ли... — Оля понизила голос. — Я сказала соседям, что тебя в доме не было. А если вдруг Егор появится... хочешь, я скажу, что ты погибла?
Я медлила. Это было жестоко. Это было... неправильно. Но мысль о том, что Егор может появиться и снова всё сломать, словно накачивала меня холодной решимостью.
— Да. Если он приедет — скажи, что я погибла. Скажи, что дом сгорел вместе со мной. Пожалуйста, Оля.
Она вздохнула на том конце.
— Ладно. Но ты будь осторожна, Валюш. И если что — звони. Хорошо?
Я поблагодарила её, отключилась и долго ещё сидела в тишине, чувствуя, как внутри меня поднимается какая-то новая, омертвелая пустота.
______
Я пришла работать в частную медицинскую клинику — чистить кабинеты, мыть полы. Это было унизительно, но в то же время... безопасно. Никаких камер, никакого внимания, всё по-тихому. Приёмная начальницы отдела кадров была оформлена в тёплых тонах — бежевые обои, деревянная мебель, мягкое освещение. За столом сидела женщина лет пятидесяти с короткой причёской и добрым лицом.
— Валентина, да? — она посмотрела в мои документы. — Ага, хоспис... Сложная работа. У нас как раз санитарочка уходит в декрет. Можем взять вас на замену, но только через неделю.
Я сглотнула. Неделя — это слишком много. У меня не было ни кровати, ни подушки, ни денег. Я попыталась улыбнуться, но губы дрожали.
— Мне... работа нужна сейчас. Я последние деньги отдала за хостел. Жить негде. — я говорила быстро, будто боялась расплакаться.
Женщина посмотрела на меня внимательнее, посопела и вдруг заговорила шёпотом:
— У нас новый директор. Ему вроде уборщица на полдня нужна. У него в кабинете диванчик есть. Только... чшш. Если что — ты меня не знаешь, ясно? Прилетит мне и тебе.
Я еле сдержала слёзы. Поблагодарила её и побежала оформляться.
_______
Кабинет управляющего оказался просторным и стильным: серая мебель, кожаное кресло, стеклянный стол. Я легла на диван, подложив под голову сумку. Глаза закрывались сами собой.
Я спала, когда кто-то вошёл. Резкий свет резанул по глазам. Я вскочила, как ужаленная, сев на локти. В дверях стоял мужчина в деловом костюме, высокий, с прямой спиной. Мы встретились взглядами.
— Кто вы? — спросил он.
Я замялась.
— Я... у вас уборщицей работаю. Простите пожалуйста. Я сейчас уйду.
Он пригляделся ко мне.
— Подождите. Я вас кажется знаю. Валя? Вы работали в хосписе?
Я кивнула, не зная, радоваться этому или пугаться.
— Вам негде ночевать?
— .... Угу.
Он подошёл ближе и, неожиданно тепло улыбнувшись, сказал:
— Спите. Я не буду мешать.
Я всё-таки задремала, прижав к груди сумку с документами.
⸻
Утро наступило неожиданно.
Меня разбудил запах кофе. Горячего, терпкого, сладкого. Словно кто-то принёс в комнату солнце.
Я приподнялась на локтях, волосы лезли в лицо, глаза жгло от слёз, не дослёз — скорее от того, что я спала тревожно, будто подслушивала чьи-то сны.
Он стоял рядом.
Тот самый мужчина — теперь уже без пиджака, в белой футболке и тёмных брюках. Он держал в руках два пластиковых стакана. Рядом на столике лежал прозрачный контейнер с едой — всё было разложено красиво, с заботой: круассан, дольки яблок, манго и клубника.
— Доброе утро, — сказал он, подходя ближе. — А я вам завтрак принёс. И кофе.
Я села, натянула плед повыше, чтобы прикрыть ноги.
— Доброе, — пробормотала я и прикрыла рот рукой, потому что желудок тут же скрутило. Нежно, но ясно. Уже не первый раз по утрам.
— Что такое? — он протянул мне стакан. — Вы не любите кофе?
— Люблю... то есть... любила, — неловко выдавила я, — Простите. Наверное, это утренний токсикоз.
Он чуть опешил, но сразу же улыбнулся — тепло, почти по-родственному.
— А, вы в положении. Ну что ж, поздравляю. Это... прекрасно.
Прекрасно.
Если бы ты знал, как это далеко от прекрасного.
Он сел напротив, начал вскрывать контейнер.
— Так, а что, ваш муж не волнуется, что вы не дома ночуете?
Я замерла. Этот вопрос будто стукнул по больному.
— У меня нет никакого мужа, — ответила я ровно. — И дома у меня тоже нет. И... поздравлять меня не с чем. Я сегодня иду... на аборт. Я... больше не буду здесь ночевать, извините.
Я резко встала, уже собираясь схватить свои вещи и выйти, но он быстро встал и загородил мне проход.
— Подождите, — голос у него был твёрдым, но без давления. — Вам помочь некому?
— У меня всё в порядке, — соврала я, даже не моргнув.
— Валь... — он смотрел прямо в глаза, и я поняла, что он запомнил даже моё имя. — Послушайте. Аборт — это ошибка. Это... это ребёнок. Ваш ребёнок.
Я стиснула зубы. Эта фраза была как нож. Слишком прямая. Слишком ранимая.
— Я уже всё решила, — отрезала я.
— Я помогу. С жильём. С деньгами. С работой. Я просто... я не могу вас отпустить вот так. Пожалуйста.
Я стояла с опущенными плечами. Он... он был искренним. Но я больше не могла никому верить. Даже если человек приносит клубнику утром.
⸻
В коридоре я дрожала, держа в руках телефон. Пальцы были холодными. Я попыталась дозвониться до Егора. Просто услышать его голос. Просто сказать: «Я жива. Я беременна. Я...»
Но голос автоответчика пронзил уши как гвоздь:
«Такого номера не существует».
Я не поняла. Ошибка? Может, сбой сети? Я пересмотрела номер — всё правильно. Опять набрала. И снова.
Такого номера не существует.
Меня затрясло. Что, чёрт возьми, происходит?
С трясущимися руками я нашла номер Лики и нажала вызов.
Долгие гудки. Секунда за секундой. Пока наконец её голос, знакомый, резкий, не прозвучал на линии:
— Алло. Это кто?
— Привет. Это я. Валя, — выдохнула я.
— Валька?.. — пауза. — И что тебе надо?
— Я... не могу дозвониться до Егора. Мне нужно ему... кое-что сказать. Это важно.
— Валька, ты прости, конечно, но... — голос её стал ледяным. — Егору больше не звони. Окей? Мы... мы улетаем в Европу. Он сделал мне предложение.
Я замерла.
Словно удар. В грудь. В живот. В голову. Везде сразу.
— Что?..
— Всё. Счастливо. Не звони больше.
Она сбросила вызов.
Телефон выпал из моей руки. Я соскользнула по холодной стене, как будто ноги подогнулись. Вся сила, весь воздух — всё вылетело из меня.
Я больше не плакала.
Я просто сидела и смотрела в никуда.
⸻
Кабинет был под номером 127.
Я стояла перед дверью с секунд пятнадцать. Просто стояла, уставившись на металлическую табличку. Пальцы сжимали лямку сумки, ногти врезались в ладонь.
Потом я глубоко вдохнула... и постучала.
— Заходите, — раздался голос изнутри.
Я вошла. Доктор сидел за столом, около пятидесяти лет, с короткими русыми волосами и внимательными глазами. Он поднял голову от бумаг и жестом указал на стул напротив.
— Здравствуйте. Я... по записи. На... — я сглотнула. — На аборт.
Он кивнул. Ни капли удивления. Ни осуждения. Просто механическая работа.
— Карнаухова Валентина Васильевна, — проговорил он, проверяя бумаги. — Первая беременность?
— Да, — ответила я почти беззвучно.
Он кивнул и что-то отметил в бланке.
— Уверены?
Я чуть сжала губы и кивнула.
— Да.
Он закрыл папку, положил ручку и посмотрел мне прямо в глаза.
— Я обязан предупредить вас: могут быть необратимые последствия. В будущем — проблемы с зачатием, гормональные сбои, психологические реакции. Вы действительно готовы?
— Я знаю, — почти прошептала я.
Он выдохнул и встал, подошёл к шкафу, достал оттуда документ и вернулся к столу.
— Тогда вот. Здесь две галочки — подтверждение информированности и согласие. И подпись вот здесь. — Он протянул мне ручку.
Я взяла её. И замерла.
Мир вдруг перестал быть внешним. Он схлопнулся и оказался где-то внутри меня. Только я и бумага. Только я и решение. Только я... и он. Или она.
Малыш. Там. Внутри.
Я смотрела на пустые строки. На поля для подписи. И в голове начали всплывать обрывки.
Как Егор обнимал меня.
Как мы смеялись под дождём.
Как он впервые взял меня за руку.
Как он смотрел на меня, когда думал, что я не замечаю.
Как он кричал от боли.
Как он спасал меня.
Как он... умер в моих воспоминаниях, когда Лика сказала, что он сделал ей предложение.
Он выбрал не меня. Он выбрал её.
Я всё ещё держала ручку. Пальцы побелели.
Доктор молчал. Он не торопил. Он ждал.
Я смотрела на эти строки, будто в них было всё моё будущее. Или его отсутствие.
Подпиши — и всё закончится.
Не подпишешь — и всё начнётся.
А я так устала начинать заново. Устала бороться. Устала жить.
Но ведь внутри уже кто-то живёт.
Уже бьётся сердце. Уже растут крошечные ручки. Уже начинается жизнь.
Моя рука дрожала. Глаза наполнились влагой, но я не моргала. Не шевелилась. Просто сидела.
Я не могла. Не могла поставить эту галочку. Но всё же.
Вдох. Выдох. И я....
______________/
Я РОДИЛА ВАМ ГЛАВУ!!!
Я В ШОКЕ
глав не было около двух недель. пизда.
как вы??? как настроение????
люблю вас🖤🖤