20.
(Можете прочитать эту главу с этой песней, это не обязательно, но всё же..
если здесь она останавливается при прокрутке, включите в другом приложении
lord huron - the night we met (slowed) )
Мы выходим на пирс все вместе. Кимберли плачет в три ручья и яростно смахивает слезы. Знаю, она сердится на себя за то, что не смогла быть стойкой до конца. А я рада ее искренности. Чувства Ким совпадают с моими. Я тоже не хочу ее покидать, ведь она не покидала меня ни разу. Была рядом, даже когда все другие дети от меня отвернулись. Надеюсь, она не думает, что, исполняя свое последнее желание, я предаю нашу дружбу.
- Больно? - спрашивает папа.
Не знаю, какую боль он имеет в виду: от солнечных лучей или от того, с какой силой он в меня вцепился. На самом деле ни свет, ни папины пальцы не причиняют мне дискомфорта. Я раскидываю руки и подставляю лицо солнцу. Оно омывает меня.
- Мне хорошо. Замечательно. Даже не думала, что так может быть, - отвечаю я отцу и поворачиваюсь к Кимберли. - Я очень-очень тебя люблю.
Она стискивает меня в объятиях:
- По сравнению с тобой все такие отстойные... Я в полной заднице! Ты меня убиваешь!
- А ты меня всю жизнь спасала. Спасибо, что не поверила Катрин. Она говорила, что я вампир.
Ким смеется сквозь слезы:
- Поверить этой шлюхе? Я же всегда говорила тебе: она дьявол. Да я бы ни за что от тебя не отступилась.
- Ты и не отступалась.
- И в будущем не отступлюсь.
- Знаю!
Я беру папину руку. Вглядываюсь в его лицо. Стараюсь запомнить каждый изгиб, каждую черточку, каждый волосок. Я благодарна ему за жизнь, которую он мне подарил. За все, что я люблю, чем дорожу.
- Обещаешь?
Я могу покинуть его и подняться на борт этой яхты только при одном условии: он не поставит крест на собственной жизни. Позволит себе любить и быть любимым. Будет следовать за своей мечтой в самые дальние уголки земли, и, надеюсь, не один. Может быть, Джессика станет его половинкой. А может, и не она. В любом случае это будет женщина, достойная такого фантастического мужчины.
Мы крепко обнимаемся. Вот он, кульминационный момент. Собрать бы все то, что мы чувствовали друг к другу и что друг для друга делали, и распространить это по всей планете! Пусть мир попробует, какое оно - настоящее счастье!
- Я не знаю, Виола, как устроена вселенная, - говорит папа, давясь слезами. - Но спасибо, что выбрала меня своим папой. Я наслаждался каждой секундой.
- Люблю тебя, - говорю я ему на ухо.
- А я тебя еще больше.
- Это невозможно, - улыбаюсь я, покачав головой, и целую его в щеку.
Том берет меня на руки и поднимается по трапу. Я машу отцу и Ким отяжелевшей рукой.
- Я буду здесь. На причале. Дождусь тебя! - кричит папа.
- Я знаю.
Том поднимает паруса, и яхта, подгоняемая бризом, скользит по воде. Мы стоим у руля на корме. Одной рукой Тома правит, другой обнимает меня. Он выглядит великолепно: сильный, уверенный в себе. Сбылось все, о чем я мечтала, и даже больше. От усталости у меня подкашиваются ноги.
- Не бойся, я тебя держу, - говорит Том, глядя на меня сверху вниз и улыбаясь.
Я смотрю на горизонт и вдыхаю чудесный дневной воздух, которого так долго была лишена. Купаюсь в нем. Купаюсь в солнце. А берег все удаляется и удаляется. Вдруг я вижу женщину, бегущую вдоль кромки моря. Она машет нам, и я почему-то начинаю непреодолимо стремиться к ней.
- Том, погляди, - говорю я, указывая в ту сторону. - По-моему, она хочет нам что-то сказать. Давай спросим.
- А? - Том козырьком подносит руку к глазам, осматривает берег и в недоумении поворачивает голову ко мне. - Ты о ком?
Я закрываю глаза и вижу эту женщину еще отчетливее. Лицо у нее совсем как у той русалочки, которая вытащила меня из-под воды. Она светится на солнце, серебрится, как звездочка. Том берет меня за плечи и легонько встряхивает:
- Виола? Ты в порядке?
Теперь его голос звучит будто издалека. Я чувствую, как меня тянет на берег. К свету и к той прекрасной женщине. Мне приходится собрать все силы, чтобы сказать ей: «Подожди. Я только отдам кое-что Тому и тогда приду».
- Том? - произношу я, с трудом поднимая веки. - Открой мою сумку. Там что-то для тебя есть.
- А что? Я вижу только твой блокнот...
Я мягко усмехаюсь:
- Он-то тебе и нужен. Ты столько раз у меня его похищал, что я решила избавить тебя от хлопот: забирай просто так. Только обещай мне, что прочтешь последнюю страницу.
Том улыбается:
- Ладно. У меня тоже кое-что для тебя есть: я все-таки еду в Беркли. Сегодня утром тренер позвонил и официально предложил мне место.
Я киваю. Голова ужасно отяжелела.
- Я рада... - бормочу я. - Всегда знала, что так и будет.
- Это одна из тех вещей, за которые я тебя люблю, Виола, - говорит Том и смотрит мне в глаза, будто пытаясь удержать меня, чтобы я снова не ускользнула. - Ты верила в меня, даже когда я сам в себя не верил. Ты вернула мне веру и приумножила ее. Всю жизнь буду тебя за это благодарить.
Я хочу погладить его по щеке, но беспомощно роняю руку.
- Ты дал мне гораздо больше, Том. Ты научил меня жить. Любить. Поверь: это не ты у меня в долгу, а я у тебя.
- Я так и не сказал... - Его голос прерывается, но он заставляет себя успокоиться и продолжает: - Я так и не попросил прощения. За то, что не привез тебя вовремя домой. Это моя вина. Из-за меня все так вышло...
Теперь он плачет. Его плечи вздрагивают. Нет, я не могу уйти, позволив ему думать, будто он причинил мне какой-то вред. Ни в чем он не виноват, ни в чем. И я не допущу, чтобы он всю жизнь терзался. Пусть будет счастлив, пусть в его жизни случится еще тысяча чудес. Он этого заслуживает.
- Перестань, - говорю я, стараясь придать голосу твердость. - Твоей вины тут нет, и ты это знаешь.
Он качает головой:
- Есть. Никогда себя не прощу. Встреча с тобой - самая большая удача в моей жизни, а я собственными руками взял и все разрушил.
- Это... это... - Не могу подобрать слов, чтобы выразить, насколько глупым мне кажется его раскаяние. Наконец нашла. - Бред сивой кобылы! Вот что!
Чарли знает: ругаться просто так я не буду. Если в ход пошли резкие выражения, значит я говорю искренне и совершенно серьезно.
- Правда? - спрашивает он, и лицо его проясняется.
- Правда. Виновата только я. А может, и никто не виноват. Я ведь всегда знала, что каждый день, который мне удается прожить, нужно ценить, как подарок.
- Я хотел сделать тебя счастливой...
- Тебе это удалось, - шепчу я. - Я тоже хотела сделать тебя счастливым.
Том прижимает свободную руку к сердцу:
- Amor vincit omnia. ( Любовь побеждает всё)
Я слабо улыбаюсь:
- Так и есть.
Я чувствую, как меня поднимают чьи-то руки. Сильные, теплые, манящие. Кругом свет. Я парю в облаках, взлетаю до самого солнца и поднимаюсь еще выше, к звездам. Оттуда я смотрю вниз, на яхту и Тома. Ух ты!..
«Ух ты!..» - К этому, пожалуй, ничего уже не прибавишь. Я знаю, что все получилось так, как должно было получиться. Все правильно. Вселенная позаботится о Томе, папе и Кимберли. Но издалека до меня все еще доносится знакомый голос:
- Виола! Пожалуйста! Открой глаза! Я должен кое-что тебе сказать!
Теперь мне приходится сделать невероятное усилие, чтобы снова сосредоточить внимание на Тома. Кажется, будто веки заложены кирпичами. Он продолжает меня теребить:
- Слушай! Слушай, Виола! У тебя получилось!
С трудом удерживаясь на земле, я слышу голос диджея:
- О песне, которая сейчас прозвучит, вы, наверное, много услышите в ближайшее время. Этот новый хит распространяется в Сети со скоростью вируса. Итак, Виола Фостер, «Песня Тома»!
Из радиоприемника начинает струиться мой голос, а женщина, которая бежала по берегу, теперь стоит надо мной, лучезарная и такая знакомая. Она словно говорит мне:
«Я всегда знала, что у тебя есть дар».
- «Я тоже», - мысленно отвечаю я. Мы обе улыбаемся, я протягиваю к ней руку, мне трудно оторвать от нее взгляд.
- Скажи Кимберли и папе, что я успела это услышать, - говорю я Тому. - Скажи, что это было мое предназначение - радовать людей своими песнями. Я сделала то, для чего родилась.
Про себя я прибавляю:
«Можно умереть спокойно».
Этим я обязана Тому Каулитцу.
И вот я опять среди звезд, рядом с женщиной, излучающей серебристый свет. Она протягивает мне гитару. Мою гитару. Свою гитару.
- Хочешь, научу тебя играть?
- Спасибо, мама, - улыбаюсь я. - Но я уже научилась, пока ты была не с нами.
- Тогда давай споем какую-нибудь из твоих песен. Они замечательные. У тебя талант.
- Ты правда так думаешь?
Она кивает:
- Я не думаю, я знаю.
Я беру несколько аккордов и начинаю петь. Она подхватывает мотив. Наши голоса чудесно гармонируют друг с другом. Я знаю, что меня любят, всегда любили и будут любить.
Мне всегда было проще писать стихи, чем письма. В любом случае писать лучше, чем говорить: как бы я ни нервничала, я не заболтаюсь и от сути не уйду.
Не могу выразить, как много ты значил для меня с того самого момента, когда мы встретились, и сколько радости ты мне принес, с тех пор как я впервые увидела тебя из окна.
Ты подарил мне целый мир.
Ты научил меня жить.
Мы были вместе недолго, но каждую секунду звезды ярко светили над нашими головами. Свет тех мгновений будет гореть еще тысячу лет. Надеюсь, что изредка смогу тебя видеть. Буду любоваться счастливыми моментами твоей жизни и ждать, когда ты придешь ко мне. А ты иногда поглядывай на небо. И вспоминай тот свет, который мы излучали вместе.
Amor vincit omnia.
Я люблю тебя, Том Каулитц.
END.
тгк: k4ultz