Из прошлого
27 апреля 2002 года
21:47
За время войны Гермиона научилась определять настроение Гарри по размеру синяков под его глазами. Он в принципе не мог крепко спать, но, когда впадал в затяжную депрессию, бессонные ночи так и вовсе начинали подряд сменять друг друга, и Гарри становился похож больше на живой труп, нежели на спасителя всего волшебного мира.
Им предстоял тяжёлый разговор, потому что в противном случае в маленькой комнате на площади Гриммо был бы ещё кто-то, кроме Поттера. Они же оказались здесь вдвоём, и это был плохой знак. Гораздо хуже того, что красовался у Гарри на лбу.
— Спасибо, что пришла.
— У меня не было выбора, разве нет?
Гарри добродушно улыбнулся, указывая на место на диване возле себя.
— Садись, — попросил он.
— Иначе упаду от шока?
Юмор Малфоя, видимо, был заразен и передавался половым путём, потому что Гермиона не могла вспомнить, чтобы так много язвила в общении с друзьями до этого.
— Я хочу, чтобы ты поняла. Ничего личного.
Речь пойдёт о Драко — теперь это стало невероятно очевидно. Если Гарри хотя бы пытался смириться с их союзом, то у Рона будто каждый раз кусок в горле застревал, когда Малфой входил в комнату.
Благодаря работе Драко на Орден у них были ценнейшие данные, схемы поместий и прочие скрытые ото многих Пожирателей детали операций, о которых без него бы приходилось только мечтать.
Но разве Рональд умел проявлять терпимость?
— Снейп передал мне кое-что. Ты должна знать.
— Говори уже, Гарри!
Она удивилась своей реакции. Не ожидала, что вспылит так скоро, но Поттер продолжал лить бензин слишком близко к горящей спичке.
— Сама-знаешь-кто подозревает Драко.
— О господи...
— Снейп сказал, что утром он прибудет в мэнор, чтобы лично убедиться в его преданности.
— Он будет его пытать?
Вероятно, на её лице отразился чистейший ужас, потому что Гарри тут же схватил её за руку.
— Если он залезет к Малфою в голову, мы обречены.
— Ты ошибаешься! — яростно выкрикнула Гермиона, будто громкость её речи как-то могла повлиять на действительность.
Повлиять на отчаявшегося Гарри Поттера.
— Что Малфой знает о нас? О тебе?
Ком в горле не дал ей соврать.
— Это ведь не просто секс, не так ли?
Грейнджер помотала головой, испугавшись, что любой ответ спровоцирует лишние слёзы. Она должна быть сильнее, чем когда-либо.
Ради него, ради них.
— О крестражах знает только несколько человек и...
— Драко знает, — сухо перебила его она.
Если бы у неё была возможность, Гермиона бы немедленно вернулась в прошлое, когда между ними завязался тот тяжёлый разговор. Они начали утопать друг в друге чрезмерно стремительно, словно боялись, что их время скоро истечёт.
После одной из сумасшедших ночей (иначе она не могла охарактеризовать то, чем они занимались) Малфой не захотел отпускать её с Гарри и Роном в лес.
Он просто не мог понять, почему она, одна из ключевых лиц сопротивления, должна жертвовать жизнью вместе с Поттером. Драко справедливо указал на странность этой затеи. Ведь если на них нападут егеря, Орден лишится Золотого трио целиком, а Лорд соберёт всю коллекцию.
Ей пришлось сказать ему правду — от его крепких объятий уже оставались синяки. Если бы у Малфоя был выбор, он бы привязал её к батарее, поэтому Гермиона лишила его даже малейшей мотивации бороться с необходимым решением.
Им нужно было уничтожить крестражи, иначе Волдеморт будет жить вечно.
Сильнейший на свете аргумент.
— Люпин предложил зелье забвения, но мы не уверены, что оно достаточно мощное.
Поттер продолжал старательно пояснять свою позицию, будто у Грейнджер был какой-то выбор. Она стояла возле двух дверей, и обе вели в кромешный ад.
Если они оставят память Малфоя в покое, Волдеморт залезет к нему в голову и замучает его до смерти. Доберётся до Ордена в одно мгновение, узнает, что они близки к последнему крестражу, узнает всё.
Если они сотрут ему память, Драко забудет не только свою работу на Орден, но и её тоже. А она не могла его потерять.
— После того как всё закончится, мы расскажем ему про его вклад в победу. Его не будут судить, я позабочусь об этом.
Гермиона верила ему. Гарри не должен был даже начинать оправдываться. Они все верили Гарри, это стало чем-то вроде религии.
— А что насчёт меня? Про меня ты тоже расскажешь?
Поттер вздохнул, не отводя от неё взгляда, наполненного печалью.
— Если нужно, я могу.
— Он не простит меня. Никогда.
— Ты должна попробовать. Если это не просто интрижка...
В тот вечер у Гермионы ещё была надежда, ещё была ниточка к Драко из будущего, которому просто нужно будет всё осторожно объяснить. Наверняка он бы понял; если бы не простил, то как минимум смирился. И возможно, однажды, спустя время, раны бы затянулись и они бы могли снова быть вместе.
Но она не догадывалась, что всё обстояло куда сложнее и в комнате на площади Гриммо они сидели на самом деле не вдвоём, а втроём.
— Снейп дал ему снотворное. Мы должны сделать это сегодня. Я готов.
— Я сама.
Поттер подавился воздухом.
— Гермиона...
— Это должна быть я.
***
27 апреля 2002 года
19:24
— Фред! Джордж! Немедленно вернитесь!
Смех близнецов заполнил весь первый этаж дома на площади Гриммо, пока они убегали от разъярённой матери.
Гермиона с улыбкой оглянулась на них и продолжила путь наверх по шаткой лестнице. Один нетерпеливый блондин схватил её за руку и теперь буквально тянул за собой.
— Драко! — изображая возмущение, воскликнула она, но чувствовала, как, вопреки всему, лицо заливается румянцем.
— Через час меня начнут искать. Не сопротивляйся, ведьма.
Он втащил её за собой в спальню и с силой захлопнул дверь. Грейнджер прикусила губу от его блуждающих голодных глаз.
Ни один мужчина не смотрел на неё так, будто она уже была голая. И что-то подсказывало ей, что другому она бы таких взглядов не позволила.
— Чем займёмся?
Драко усмехнулся, но поддержал игру, на ходу расстёгивая тяжёлую чёрную мантию Пожирателя.
— Шахматы?
— Мы могли бы почитать? — пискнула она, когда Малфой вплотную прижал её к двери.
— Или посмотреть телевизор.
Драко захватил её выбившуюся прядь и погладил пылающую щеку тыльной стороной ладони.
— Ты сказал, что он слишком шумный.
Воздуха становилось всё меньше, а искушение закатить глаза — всё больше, но Гермиона держалась.
— Тогда поэзия?
— Лучше живопись. — Малфой наклонился к её губам и замер в миллиметре от них. — Я нарисую тебя обнажённой.
Грейнджер застонала, карабкаясь руками по его широкой спине и не гнушаясь оставляла на бледной коже царапины.
Жадно, как в последний раз.
***
— Я всё испортила, — в сотый раз произнесла Гермиона, выдыхая горячий воздух в трубку.
— Не говори глупостей, ему просто нужно время.
Джинни порядком устала её успокаивать, но стойко выполняла обязанности лучшей подруги даже во время ужина с видом на Эйфелеву башню.
— Он наверняка не знал, о чём был тот фильм, всё время смотрел только на меня... — с трудом вспоминала она. — А теперь он не хочет меня видеть.
— Лучше подумай, что скажешь, когда Малфой объявится, — не теряла позитивного настроя Джинни.
— Что можно сказать человеку, которому стёрла память?
Гермиона растерянно обвела взглядом закатные лучи, скользящие по кухонному гарнитуру.
— Как минимум, что любишь его. У вас же были чувства! Покажи их!
— Я задыхаюсь, когда он просто сидит рядом! — выкрикнула она, не в силах терпеть мучительное жжение в грудной клетке.
— Тогда купи кислородный баллончик!
Этот разговор длился уже десять минут и ни к чему не вёл. Как и все предыдущие.
Поэтому Грейнджер отпустила её:
— Пока, Джин.
Гермиона повесила трубку и упала на согнутые руки.
Прошла целая неделя после их совместного похода в кино, и Гермиона могла сказать, что уже безумно соскучилась по Малфою. Они привыкли проводить вместе чуть ли не всё свободное время, и такие перемены особенно сильно били по Скорпу, которому стало резко не хватать мужского внимания.
Она не надеялась, что Драко в принципе захочет её выслушать после всего произошедшего. Казалось, его трясло изнутри, пока он слушал десятки её невнятных оправданий.
«Шла война».
«Лорд бы убил тебя».
«Я сделала это ради нас».
«Я всё ещё люблю тебя».
«Я не хотела причинить тебе боль».
Сначала Малфой стоял, облокотившись о стену возле кинозала, и слушал её не перебивая, но затем спросил то, после чего Гермиона уже не могла произнести ни слова:
— Скорпиус — мой сын?
Драко не вспомнил. Он никогда бы не вспомнил всё до мелочей. Гарри уверил её, что это просто невозможно, но в тот момент, когда Малфой по-собственнически касался её ног, когда выдыхал горячий воздух на её ключицу, Грейнджер растерялась. На секунду она действительно поверила, что к ней вернулся её Драко. Тот, который засыпал с ней в объятиях, который целовал её украдкой, который путался в её волосах в порыве страсти.
Она так скучала по нему, что поверила в собственную фантазию.
И теперь Малфой хотел знать, скрывала ли она от него его собственного сына.
— Да. Он твой сын. Мы много... — Она запнулась, увидев искру гнева, прошедшую сквозь серые радужки. — У нас были страстные отношения, и вскоре мы перестали предохраняться. Мы в любой момент могли погибнуть, и желание, которое мы испытывали...
— Замолчи! — резко рявкнул Драко.
Она испугалась, попятившись назад.
Малфой никогда не был с ней действительно груб. Они могли ссориться, могли безобидно подкалывать друг друга, но она не могла вспомнить, чтобы им хоть когда-то двигал такой мощный гнев.
— Этому нет никаких оправданий! Я люблю Скорпиуса! Он умный, прекрасный мальчик, но я и подумать не мог, что за всем этим скрывается подобное. — Голос Драко дрогнул, и этот звук был похож на треск тяжёлой мраморной плиты. — Ты не имела права врать мне после победы! А если бы я не вошёл в то кафе?! Если бы не увидел, как ты кормишь его мороженым?!
— Драко, прости, я...
По её щекам потекли влажные дорожки слёз, а верхняя губа начала предательски дрожать.
— Ты просишь у меня прощения?! Попроси его у Скорпиуса! Он думает, что его отец мёртв!
Она попыталась прикоснуться к нему, но Малфой дёрнул плечом, уворачиваясь, и, кинув на неё последний взгляд, зашагал прочь.
Гермиона просидела на красном ковролине кинотеатра ещё около часа. А может, даже больше. Она была абсолютно разбита, и осколки собственных глупых ошибок впивались прямо в горло, свирепо душили её, будто мстя за Драко. За то, что она с ним сделала.
Он, конечно же, был прав во всём. Грейнджер могла и хотела найти его сразу после войны, попытаться объяснить всё, но ей не хватило сил. Не хватило той самой гриффиндорской храбрости. Вероятно, она просто исчерпала этот золотой запас во время битв и осталась в конечном счёте опустошённой и трусливой.
Когда он случайно встретил её, это было как знак свыше, как билет на последний рейс в году. Гермиона верила, что однажды найдёт в себе силы рассказать правду, но чем больше они дружили, тем сильнее она утопала во лжи и в сладкой иллюзии счастья, которую боялась разрушить.
Ирония же состояла в том, что, сколько бы Гермиона ни держалась за мнимое чувство комфорта, как бы ни пыталась сохранить его, рано или поздно оно всё равно должно было рассеяться. Хотела она того или нет.
Умные люди отказываются от него раньше, чтобы быть готовыми к последствиям, а тупейшая ведьма своего столетия наивно надеялась, что сможет жить так всегда.
«Я внизу».
Глаза зацепились за входящее СМС-сообщение, которое, будто тяжеленный булыжник, потянуло её прямиком на дно.
Гермиона злилась на себя — возможно, даже сильнее, чем он, поэтому первым порывом было отказаться спуститься.
Но столько дней ожидания взяли своё, и в итоге слабость перед ним одержала верх.
Она даже не помнила, что именно накинула на себя, перед тем как выбежать из дома.
Холодный вечерний ветер ласкал её щёки, пока заплаканные глаза пытались разглядеть его широкую спину.
Малфой сидел прямо на ограде, держа в руке бутылку Огдена. Она не замечала за ним пристрастия к алкоголю, но сейчас не могла его винить.
— Как дела? — спросил он, услышав её шаги.
— Сойдёт.
Сглотнув, Грейнджер осторожно забралась на ограду и села рядом.
— Как Скорпиус?
— Спит.
Драко повернул голову в сторону и передал бутылку Гермионе. Он ждал, что она выпьет вместе с ним.
Грейнджер молча забрала её и сделала неуверенный глоток, который моментально обжёг горло.
— Я думал, что готов с тобой поговорить, но у меня аж кровь закипает. — Драко громко выдохнул. — Как я должен доверять тебе после этого?
Гермиона пожала плечами, смирившись с поражением. Теперь она знала, каково это — проигрывать самой себе.
— Ты не должен.
Она отдала бутылку обратно и устремила взгляд на пустынную улицу, где ветер игриво гонял опавшую листву.
— Я простил тебя.
Ей пришлось сильнее сжать ржавые прутья, чтобы не упасть.
— Я хотел обижаться дольше, но я не могу. Может быть, ты и стёрла мне память, но моё место рядом с вами. Я это чувствую.
Слёзы снова покатились по коже, однако на этот раз было достаточно темно, чтобы Гермиона перестала их стыдиться.
— Я люблю тебя, — снова призналась Грейнджер, потому что другие слова казались лишними. — Я заигралась в дружбу, не понимала, что должна сделать, чтобы не потерять тебя.
— Я знал, что твой разум зубрилы сведёт тебя с ума, — усмехнулся он, отпивая из бутылки.
— Я могу рассказать тебе всё... Гарри сказал, что Омут памяти опасен, но у меня есть колдо...
— Как мы первый раз поцеловались? — перебил её он.
Её щёки снова пылали, только теперь по другой причине.
— Ты работал на Орден уже больше месяца, и мы остались на кухне одни. Я мыла посуду магией. — Грейнджер неловко прокашлялась. — Я ужасная хозяйка, и ты это заметил.
— Ты поцеловала меня за то, что я помыл за тебя посуду?
Драко улыбнулся, и она чуть не соскользнула с ограды от перемены его настроения.
— Не совсем. Ты подошёл сзади, взял мою руку, которая держала палочку, и показал, как нужно колдовать...
— Так кто был первым?
Грейнджер машинально облизала губы.
— Мы потянулись друг к другу одновременно и разбили несколько тарелок.
— Расскажешь мне ещё?
Сердце забилось быстрее.
— Поднимешься в квартиру?
***
Песня: Dirty Mind — Boy Epic
Они дошли до двери в тишине и так же молча устроились в спальне. К гостиной прилегала комната Скорпиуса, и Гермиона не хотела его разбудить, но, если быть совсем честной, привести Драко именно сюда стало для неё целью номер один.
Она гордилась тем, что в её квартире царил минимализм и уют, а в спальне и вовсе была лишь одна прикроватная лампочка и небольшой шкаф. Здесь было интимно, а с учётом, кто сегодня был её гостем, интимнее некуда.
— Интересное место, чтобы поговорить с другом.
Его шутка не показалась ей грубой, наоборот. После их короткого разговора внизу Малфой заметно потеплел.
— Мы не совсем друзья.
Драко хмыкнул, садясь на кровать рядом с ней. Он несколько раз попрыгал, проверяя матрас на жёсткость, и зачем-то удовлетворённо кивнул.
Её лицо снова покраснело, как у какой-то школьницы. В сущности, Гермиона сейчас действительно была невероятно похожа на девочку-подростка, которая тайком привела в свою комнату парня. Только вместо грозных родителей в соседней комнате у неё спал сын. И неизвестно ещё, кто был капризнее.
— Мы остановились на поцелуе, — напомнил ей Драко, облокачиваясь на правую руку.
Они и так сидели близко, а теперь и вовсе в миллиметре друг от друга.
— Что ты хочешь знать?
Грейнджер ожидала ответа «Всё» или новую попытку скрыть от неё реальные чувства, но Малфой оказался более непредсказуемым:
— И сколько мы просто целовались?
Ей стало ужасно жарко, и она заставила себя поглубже вдохнуть кислород.
— Недолго. Всего пару недель.
— Пару недель?
Драко правда удивился. На его лице появилась многозначительная улыбка, а глаза прищурились.
— Почему так быстро? Я, конечно, хорош собой, но несколько недель?
Теперь настала её очередь усмехнуться.
— Это было странное время. Мы виделись только вечерами, когда ты незаметно покидал мэнор, чтобы присутствовать на собраниях. А после...
— Со мной больше никто не общался? — озвучил догадку Драко.
— Снейп... — Она вздохнула и скомкала в руках края одеяла. — Но в целом все в Ордене были сосредоточены на победе. Никому не хватало времени, чтобы разбираться в чьих-то личных переживаниях.
— Но тебе хватило.
Гермиона кивнула, прикусывая губу.
— Мне всегда было интересно, какой ты внутри. За этой маской крутого чистокровного, сверхбогатого мальчишки.
Его голос прозвучал на несколько тонов ниже, когда он спросил:
— И как результаты?
В сердце болезненно кольнуло от мыслей о прошлом, которые забирались в голову, словно ядовитый смог.
— Ты был несчастен.
— Я сказал тебе об этом?
Ей снова пришлось кивнуть.
— Чёрт, Грейнджер. Видимо, ты мне и правда сильно нравилась.
Гермиона прижала ладони к глазам, вытирая влагу с уголков ещё до того, как она постыдно капнет на одежду.
— Иди сюда.
Малфой крепко обнял её, и эти объятия, в сущности, никогда не отличались друг от друга. Он делал так после бурной ночи; после того как она просыпалась от кошмара; по утрам, если ему не нужно было уходить. И делал всё то же самое в новой жизни, когда Скорпиус играл рядом с ними, когда они вместе гуляли в парке, при каждом приветствии и прощании.
Его объятия были самой надёжной валютой в этом потерянном мире.
— Зачем ты это делаешь?
— Что?
— Успокаиваешь меня, хотя боль причинила тебе именно я.
Малфой пожал плечами, устремляя взгляд в стену перед собой.
— Это на уровне инстинктов. Мне нравится тебя оберегать.
— Ты уже говорил так, — тихо произнесла она, но так, чтобы он всё равно услышал.
— Правда? — Драко наклонил голову, разглядывая её блестящие от недавних слёз глаза.
— После этого мы...
Его зрачки стали шире от осознания её слов.
— Расскажи мне всё.
Этот хриплый голос влиял на неё сильнее веритасерума и явно был страшнее проклятого обливиэйта.
Гермиона ответила, продолжая смотреть в его бездонные глаза:
— Ты помогал мне перебинтовать кисть после ранения. Мы были в моей комнате одни. Сначала просто разговаривали.
Драко с интересом склонил голову и аккуратно положил руку на её бедро. На то самое место, которое вызвало череду флешбэков и запустило обратный отчёт.
— В какой-то момент я просто расстегнула твою мантию, — заикаясь от напряжения, произнесла Грейнджер. — Она растеклась по моей кровати.
— Я раздел тебя следом?
Боги.
— Ты порвал мою блузку.
Распахнув глаза, Малфой набросился на Гермиону и повалил её на кровать.
У Грейнджер закружилась голова — то ли от неожиданного падения, то ли от запаха Драко и жара родного тела, которое лежало вплотную к её.
Он поцеловал её, остервенело запуская руку в волосы, и потянул за них, вынуждая сильнее запрокинуть голову.
Малфой уже делал подобное, он любил именно так и когда-то знал, что она тоже была без ума от его грубости.
Другой рукой он сжал горло Гермионы, атакуя её полные от поцелуя губы.
— Тебе нравится?
— Да...
Он надавил сильнее, пока её кожа не покраснела под его пальцами.
— Даже так?
— Да...
— Блядство, — простонал Малфой.
Эти поцелуи уже были похожи на секс. То, как он толкался в неё языком, как слизывал стоны, как ласкал и прикусывал чувствительную кожу.
Разве она могла отказаться от него? В любой из жизней?
— Где твоя палочка? — на выдохе спросил он, и Гермиона помогла ему разделаться с ремнём.
— У входа, но я пью зелья.
Драко усмехнулся собственной шутке, промелькнувшей в голове. Грейнджер бы поставила сто галлеонов на то, что он сейчас подумал о Скорпиусе и об их юношеском безрассудстве.
— У тебя очень нежная кожа, — заметил он, поглаживая её ноги и заодно раздвигая их для себя. — Так хочется её... — его руки прошлись по внутренней стороне бедра, прямо к влажным трусикам, и он надавил ими на клитор, вырывая из неё громкий стон. — ...сжать, — закончил Малфой, любуясь её реакцией.
— Я хочу тебя...
Драко быстро приспустил боксеры вместе с брюками и чуть не потерял сознание от возбуждения. Гермиона была так великолепна под ним, что он забывал дышать. Она видела это по тому, как редко вздымалась его грудь.
— Сколько раз мы занимались сексом? — спросил он, пока стягивал с ног тонкие трусики.
Проклятье.
— Пятьдесят? Я не знаю, — захныкала Грейнджер, когда Драко лишь слегка коснулся её центра головкой.
— И сколько раз ты кончала?
Лучше бы в её комнате не было прикроватной лампы и она вообще не видела его пронзительных серых глаз.
— Каждый раз... Несколько во время... В те разы, когда мы...
Гермионе стало жутко неловко. Она не могла произнести это вслух. Рассказать ему про череду оргазмов, которые происходили, когда они совсем не предохранялись. Её стеснение только подогревало блуждающее по венам возбуждение.
— Прекрасно.
Он погрузился в неё одним сильным толчком, и Гермиона вскрикнула от забытого чувства растяжения. Драко наполнил её, и она сжалась вокруг его члена, зажмурив глаза.
Толчки становились всё жёстче и равномернее, и влажные шлепки их тел казались оглушительными в маленькой одинокой спальне.
Голова Грейнджер металась по подушке, пока Малфой снова не придушил её, начиная со стоном двигаться быстрее.
Он опять сделал это с ней. Зажал её в тиски и трахал, как загнанную в угол правильную гриффиндорку, словно ему ничего не стоило её испортить.
— Драко!
— Теперь я вижу, — простонал Малфой и укусил её в плечо. — Тебя заводит грубость, нравится, что я беру контроль.
Его дыхание было тяжёлым и слишком сексуальным. По позвоночнику Гермионы пронеслась новая вспышка удовольствия, и она беспомощно выгнулась навстречу его толчкам.
— Я всегда снимал форму Пожирателя?
По спине пробежали мурашки, и Грейнджер инстинктивно распахнула рот.
Не всегда. Он даже приносил однажды свой слизеринский галстук. Связывал её заклинаниями. Иногда брал её прямо на своём тёмном плаще или в маске.
— Какая ты грязная девчонка, Гермиона.
Его член снова задел ту самую точку глубоко внутри, и она взорвалась в истошном крике.
Быстрее, чем когда-либо прежде.
Примечания:
Арт к главе ❤️🔥
https://t.me/enderinart/4630