VII
Sed semel insanivimus omnes
«Однажды мы все бываем безумны»
— Только так я мог быть уверен, что с тобой ничего не произойдёт. Я показал тебе мир в котором жил — Шэдоу улыбнулся собственным мыслям — Безрассудно для такого долгожителя как я, правда? — один из уголков его губ приподнялся, тем самым, оголив часть зубов.
Эви улыбнулась сквозь слёзы, и тяжело вздохнула.
— Я бы очень хотела понять, что происходит сейчас... — и с твёрдой уверенностью, сметнув слёзы, произнесла — Я хочу знать, что же на самом деле произошло с моей бабушкой...
Хочу знать, кто виноват в том, что я осталась совсем одна.
Шэдоу стало не по себе от такой внезапной уверенности Эви. Будь он на её месте, предпочёл бы жить спокойно, пусть и скрываясь.
Лис с опаской взглянул на Эви, и наигранно отстранился, его манящие глаза хитро сверкнули:
— Мне стоит тебя бояться!
Сначала сундук мой вскрываешь, теперь говоришь, что хочешь встретиться с собственной опасностью.
Эви немного подумав, сказала:
— Знаешь, наверное, порой нужно встретиться со своими страхами лицом к лицу.
Шэдоу отшучивался, но в душе он боялся. Безумно боялся потерять её...
Он запомнил её каре-зелёные глаза, в которых, он не видел дна, глядя в которые, забывал счёт времени. Помнил аромат её тёмных волос, что был приятен ему больше, чем родной лес. Никакой другой аромат не мог сравниться с тем, как она благоухала. Легкий, нежный, но не сладкий, он дурманил сознание лиса.
Он любил её за чистую душу и знойный характер. Ему нравился её звонкий смех, и человеческие, пусть и не идеальные, черты лица. Лис считал, что любят вовсе не за внешность, любят за то, какой ты внутри, и речь совсем не об анатомии. Узнав душу, полюбив её, ты полюбишь всего человека, без остатка...
— О чём ты задумался? — прижав подушку к своей груди, и с интересом взглянув в глаза лиса, она ждала ответа.
Переключив внимание на девушку, и встав с кровати, он твёрдо сказал, приподняв одну бровь и слегка расслабив взор:
— Думаю, что кое-кому, нужно отдохнуть. Располагайся, взломщица — его руки плавно нырнули в карманы брюк, и он направился к входной двери, около которой лежали его кеды.
Эви остановила его, вновь потянув за рукав водолазки.
— Ты разве не останешься?
Он раздражённо одернул свой рукав, и вновь запустил руки в карманы. Присев на корточки, он стал обуваться во всё те же, знакомые Эви, кеды.
— Кровать то одна — выдохнул он, и обувшись, посмотрел на взволнованную девушку — Не переживай, я буду спать на поляне.
Насупив брови, она отрицательно кивнула головой и потянула его за ладони на себя, при этом аккуратно отходя в сторону кровати.
Лис не совсем понимал, что происходит. Её тёплые ручки сжали его большие ладони, и она сразу же усадила его на кровать. Лицо парня покраснело от смущения.
— Ты и так слишком много делаешь, разве нет другого варианта? Может, есть какой-то вариант? Я бы устроилась в другом месте — девушка говорила это с таким рвением, будто любой матрас для неё был куда лучше привычной кровати.
Немного подумав, как выйти из этой ситуации, лис подошёл к своему шкафчику и достал длинное бежевое пальто. Одним резким движением лис стряхнул пальто так, что маленькие частички пыли витали в воздухе, а свеча, едва сохраняла своё пламя.
Он положил пальто на пол, рядом с кроватью, и взглянул на удивленное лицо Эви.
Губы девушки были слегка приоткрыты, а взгляд в недоумении застыл на Шэдоу.
— Давай ложись уже! — недовольно проныл лис, а Эви, уже хотела было расположиться на полу, всё ещё не осознавая происходящего.
— Глупая? — лис раздраженно потёр переносицу — На кровать ложись — он обхватил её плечи руками и направил в сторону цели.
Эви выдохнула и послушно улеглась на жёсткую постель лиса. Ей было неприятно от того, что спит она в уличной одежде, но выхода не было.
Темноволосая видела лежащего на полу Шэдоу, который точно так же, в одежде лёг на спину, и блаженно прикрыл глаза.
«Спит на полу, а ощущение, будто это я сплю там».
Лицо Эви исказилось в недовольной гримасе.
— У тебя не кровать, а доски... — недовольно пробормотала она, вглядываясь в деревянный потолок.
Лис всё так же не открывая глаз, с сарказмом прошептал:
— Хочешь поменяться местами?
Эви тяжело вздохнула. Она не могла понять, как ей уснуть в таком состоянии. Её мысли были изрядно спутаны, а голова, казалось, с каждой информацией тяжелела. Эви знала, что он рассказал только маленькую часть, некоторые вопросы всё ещё остались открытыми...
«Я не помню так много...
Шэдоу так толком и не рассказал от чего мы бежали во тьме».
Вдруг, свеча погасла и с этого момента, света в комнате больше не было. Эви окунулась в свои мысли.
— О чём ты там думаешь? — голос лиса заставил Эви содрогнуться от неожиданности.
Недовольно пробормотав себе под нос:
— Боже... я точно скоро начну заикаться хуже того доктора!
Восстановив дыхание, темноволосая повернулась в ту сторону, где лежал лис, но как не старалась, разглядеть его в кромешной тьме не могла.
— Свеча догорела...
Думаю о том, что эта свеча, схожа с нами — её уголки губ согнулись источая улыбку, но в душе почему-то засела печаль — Совсем недавно, эта несчастная свеча горела, освещая целую комнату. Пламя справлялось с легким дуновением ветерка,но лёгким оно было , только для нас. А ей это могло стоить своеобразной «жизни». Это трудно для свечи, поддерживать пламя до самого конца.
Мы такие же... на пути человека встречается столько проблем и невзгод, но только самые стойкие из нас справляются, а те, другие...
Их пламя не даёт воску растаять даже наполовину, они потухают... слишком рано.
По щеке лиса скатилась слеза, он позволил ей упасть.
«Сегодня я рад, что ты человек...
Я бы не хотел, чтобы ты видела эту слезу».
— Ты самая яркая и стойкая свеча — прошептал едва слышно лис.
— Когда я догорю, когда вокруг меня будет темнота... я боюсь не вспомнить. Я боюсь не вспомнить себя такой, какая я сейчас. Боюсь в новом рождении потерять себя — нежный голос Эви слабел, она засыпала — боюсь...не увидеть...этого прекрасного... белоснежного Кумихо...снова.
В душе Шэдоу поселилась печаль, он никогда не думал о её смерти, не позволял такой мысли даже проникать к себе в голову. Он не привязывался и не был привязан к смертному. Сегодня он впервые задумался о том, что рано или поздно, он увидит то, что заставит его сломаться напополам. Разбиться на мелкие кусочки.
— Эви? — прошептал он и приподнялся, чтобы увидеть девушку.
Белоснежный лис застыл, а глаза его выражали восторг. Она спала так сладко. Её маленькие ладошки прижимали к своему лицу край одеяла, из-за чего одна её щечка стала особенно пухленькой. Это умиляло его.
Он аккуратно провёл по её щеке тыльной стороной руки.
— Переродись ты хоть сотню раз, я каждый раз буду находить тебя, неважно кем ты воплотишься...
Во всём маленьком деревянном домике повисла тишина. Где-то едва слышалось журчание ручья, а ветерок, порой, шевелил зелёную листву.
— Эви? — прозвучал до боли знакомый голос, что заставил девушку проснуться. Темноволосая зажмурилась от яркого света, что исходил со стороны окон, а входная дверь, почему-то, была распахнута. Немного привыкнув, она, всё так же слегка прикрываясь рукой, посмотрела на источник звука.
Рядом с кроватью стояла Рамона. Старушка улыбалась, и по-доброму смотрела на внучку.
На голове виднелся белый разрисованный платочек, который она носила очень редко. Он был на «особый случай».
— Ба-а-а! Вымахала — удивлённо произнесла старушка — Очи твои, деточка, цвету другого стали, давно красу твою не видала. Сколько не виделись, столько не видала! На пожелтевшей карточке вечерами... личико твоё рассматривала, забыть боялась.
Рамона наклонилась, и сильно прижала к себе внучку, заключив в свои объятия. Девушка почувствовала невероятную легкость, а на глаза проступили слёзы. Эви с любовью гладила Рамону по спине.
— Я скучала по тебе... — голос девушки дрожал так сильно, он был похож на блеяние маленького ягнёнка — Очень сильно скучала...
Как я не хочу тебя отпускать!
Рамона присела на край кровати, и прикрыв своей сухой ладонью руку внучки, промолвила шепотом:
— Они слышат... — и показала пальцем на несколько тёмных мужских силуэта, что стояли за окном.
Эви казалось, что там не два и не три человека, но лиц разглядеть она не смогла.
Старушка наклонилась к уху девушки, и прошептала:
— Трость деревья скрыли, а сундук мой тебе вверян. До захода солнца, тело моё, матери — землице передай!
Эви хотела задать вопрос, но Рамона качаясь из стороны с сторону повторяла одно и то же.
— Бабушка!
— До захода солнца, тело моё, матери-землице передай!!
Эви тормошила Рамону за плечи, но та не реагировала.
— До захода солнца, тело моё, матери-землице передай!!!
В какой-то момент, голос Рамоны прозвучал так, будто внутри неё прячется демон. Она схватила Эви за плечи, и смеясь, проговорила:
— До захода солнца, тело моё, матери-землице передай, и сама туда ступай!!!
Эви вскочила с жутким криком, её дыхание сбилось, а руки панически дрожали. Перед собой она увидела разноцветные глаза лиса.
Он держал её за плечи и пытался привести в чувства.
— Там! Там! Рамона! — только и могла выговорить Эви.
Шэдоу обхватил девичье лицо руками, и проговорил чётко, глядя в каре-зелёные, испуганные глаза:
— Смотри на меня, малышка... — голос его источал спокойствие — Это был страшный сон, не больше! Я здесь, рядом с тобой, видишь? Всё хорошо... — девушка прижалась к широкой мужской груди, а большая ладонь Шэдоу легла на её голову. Он аккуратно поглаживал её по голове, пытаясь успокоить.
— Нам надо похоронить Рамону...
Сегодня.