Марионетка. Место под солнцем.

2 глава.

Лагерь Повстанцев каждое утро встречал Асту шумом и гамом и был больше похож на суетливый подземный город или деревню, с множеством домишек и палаток. Парень уже давно мысленно поделил лагерь на несколько частей, для собственного удобства. Так, подземный город состоял из жилой территории, где располагались косые, но крепкие дома и палатки, построенные, видимо, из того, что было под рукой. Потому что иначе Аста не мог объяснить строение крыльца своего домика, ступеньки которого чередовались старыми покрышками и деревяшками. Далее шёл импровизированный полигон и казармы для тех, кто выбирался на поверхность. Ещё были госпиталь и запретная зона, а точнее, выход наружу, куда Асте и остальным новичкам запретили ходить строго на строго.

Лагерь находился под землёй, и Астари так и не довелось увидеть настоящее небо. Вместо этого, каждый раз поднимая голову, он созерцал каменные своды над головой, иногда натыкаясь на ровные куски бетона.

— Возможно когда-то здесь было метро или канализационные пути, но, скорее всего, метро, — задумчиво заметила однажды Аманда.

По всему лагерю, была проведена сложная система освещения, гениально спроектированная Тайроном, и собранная из множества проводов, лампочек, софитов и прочего, подобного им хлама. Местный пиротехник необычайно гордился проделанной им работой, и в первый же день, когда Аста впервые вышел наружу, прожужжал ему все уши об этом.

Система и правда была сконструирована умело и поражала воображение. Тайрон даже сделал счётчик дня и ночи, и, подобно свету, лампочки зажигались и освещали территорию днем, а к вечеру постепенно затухали, создавая видимость сумерек. Когда наступала ночь, в лагере повстанцев становилось темно, а ближе к полночи, с запозданием, тускло загоралась одна большая лампа и ещё несколько маленьких, разбросанных по стенам пещеры, там, куда Тайрон и Повстанцы только смогли дотянуться, размещая их.

— красиво, да? — восхитился Тайрон в очередной раз, когда Аста, сидя на крыльце своего дома, засматривался на множество огоньков, — таким я помню звёздное небо и полную луну. По ночам на земле было особенно красиво. А сейчас и луна пропала. — И она тоже? — Аста, отчего-то надеялся, что увидит хотя бы луну, когда окажется на поверхности.

— Так ведь Луна не светится сама, балда, — пояснил Тайрон, — она лишь отражает солнечный свет, а с Земли видна только освещённая Солнцем часть лунной поверхности. И вообще, скажи спасибо, что хотя бы сила притяжения на месте и воздуха ещё хватает. Планета ведь вымирает, знаешь?

Аста, вспомнив слова местного пиротехника, тяжко вздохнул, — почему мне кажется, что мы были изначально обречены на погибель? — Прошептал он сам себе под нос и направился в сторону небольшой каменистой возвышенности, на которой располагался ещё один домик, соседствующий с жилищем Асты. Их разделяла, разве что, небольшая пропасть, над которой тянулся импровизированный мост, надёжно сколоченный, видимо, из куска рельсы. Сам домик был состряпан кем-то на скорую руку из кирпича и деревянных досок.

Особенно примечательно было круглое окно без стёкол, обрамленное резиновой шиной от велосипеда, и покрашенное кислотно зелёной краской.

Остановившись посреди моста, Аста сложил руки рупором и закричал, что было силы.

— Себ, Сурок, вы ещё дома?!

Из того самого окна, показалась сначала рыжая макушка, а затем и лицо, усыпанное веснушками. Зелёные глазищи хитро блеснули отражая свет софита над домом, а тонкие губы расплылись в широкой улыбке. Себастиан высунулся наполовину из окна и помахал Астари рукой, — доброе утро, Аста! Зайдёшь? Себ скрылся, видимо, пошёл открывать дверь, а в окне вслед за этим показался рослый тринадцатилетний мальчишка. С возрастом, он всё меньше напоминал Асте сурка.

— О, Аста, доброе утро! — Прокричал Сурок, однако, на слове «доброе», голос его сорвался в писк, и тот сконфуженно спрятался за рамку. Аста еле сдержал смешок. У Ронда Ковальски начал ломаться голос. Кроме того, мальчишка не хило дал в росте и ширине плеч, и выглядел теперь даже старше, чем Аста в свои четырнадцать.

— Ты рано, — заметил Себ, открывая дверь и запуская гостя внутрь.

— Аманда разбудила, — пробурчал в ответ Астари, и по-хозяйски уселся в потрёпанное, но довольно удобное серое кресло в углу комнаты.

Себ мечтательно улыбнулся, ставя жестяной чайник на газовую плитку, — ах, Аманда, — сладостно смакуя каждую букву в имени, протянул он, — я бы поставил ей памятник, прославляющий её красоту. Ронд прыснул в кулак, покосившись на Асту, который так же еле сдерживался, чтобы не расхохотаться в голос.

— Чтоб вы знали, она моя муза, — заверил обиженно Себ, когда его друзья всё-таки покатились со смеху, — я соблюдаю дистанцию и наблюдаю издалека. Такова неразделённая любовь.

— Да ты поэт! — Давясь воздухом от смеха прохрипел Астари.

Что уж греха таить, первые дни, он и сам восхищённо засматривался на местных девчонок, а Себ уж и подавно. И непонятно было: толи он действительно был влюблен, толи в нём стремительно зарождался донжуан-романтик, который писал любовные стихи и то оставлял их на крылечке дома Аманды, то подсовывал клочок поэзии Бэлле за завтраком.

Всем было давно известно, что Себ, с тех пор, как появился в лагере, старался очаровать каждую третью встречную. И, надо сказать, у него почти получалось. Девочки его возраста были просто в восторге и густо краснели, застенчиво улыбаясь, как только рыжий Казанова проходил мимо. Даже Бэлла и Аманда, усмехаясь, забирали клочок бумаги со стихами и обязательно целовали Себа в щёку. Парнишка от такого, обычно, густо краснел, и тогда его лицо становилось пунцовым от смущения. Девчонки, конечно, похихикивали над ним. Но однажды, посетив Аманду по делу, Аста заметил, как та бережно складывает все записки от Себастиана в маленькую синюю шкатулочку на гнутых ножках, с красивым объёмным бархатным цветком на крышке. Астари не раз замечал эту вещицу у неё дома. Аманда рассказывала, что шкатулку ей однажды притащил кто-то из новобранцев, и теперь она складывает в неё все памятные, дорогие сердцу вещи.

— Аманда никому не по зубам, — пожал плечами Аста, — да и вообще, Себби, сейчас не до интрижек на личном фронте, нас ожидает иной фронт, смекаешь?

Себ поморщился и закатил глаза, — знаю, знаю.

— Ещё бы не знать, — добавил Ронд, — да ты жужжишь об этом уже три года. Иногда мне даже хочется тебя стукнуть чем — нибудь тяжёлым. Себ и Аста в раз повернули головы на Ронда. Ковальски ну уж сильно изменился в характере. Стал более дерзким, что-ли…

— Эй, ребятня, — послышалось снаружи.

Аста встал с кресла и любопытно выглянул из кислотно зелёного окна.

На мосту, сооруженном из куска рельсов стояла невысокая стройная девушка. Астари расплылся в широкой улыбке.

— Ну кто там? — Полюбопытствовал Себ.

— Это Бэлла, — кивнул парень и тут же побежал открывать дверь.

Как только гостья переступила через порог, Рыжий донжуан засуетился.

— Чаю? Может быть, кофе, как обычно? Девушка почесала розовую макушку и усмехнулась, цокнув языком.

— Я вообще от Тайрона, только что у него выпила пару чашек, — сообщила она, однако заметив то, как Себ расстроенно снимает чайник с плиты добавила, — ну, бог любит троицу, поэтому ещё одна чашечка кофе лишней не будет.

Парниша тут же хитро улыбнулся, — я знал, что ты не откажешься!

Аста лишь закатил глаза, эмоции Себа менялись со скоростью света.

— Ты мелкий манипулятор, — Бэлла прошла внутрь и уселась в кресло, на котором минутами ранее сидел Аста. Она закинула ногу на ногу, а затем достала из кармана потрёпанных джинсов резинку, и, зажав её между зубами, стала собирать окрашенные светло-розовой краской волосы в низкий короткий хвост.

Бэлла была более чем необыкновенной. Она была красива и миловидна на личико, но практически всегда красилась чёрными тенями, из-за чего напоминала Асте тощую, но очень симпатичную розовую панду. В носу у Бэллы было стальное колечко, местные называли это пирсингом, правая бровь была рассечена пополам небольшим шрамиком, историю о котором, девушка постоянно умалчивала, а в районе, где почти заканчивалась шея и начинались ключицы, располагался схематичный рисунок, в виде раскидистого дерева в ровном кольце.

— Это называется «татуировка», — пояснила Бэлла в первую их встречу, когда Аста уставился на её ключицы, рассматривая древо.

По характеру же девушка была немного проще Аманды. Как поясняла сама Бэлла — «своя в доску». Астари так и не понял, при чем тут доски, а успевший стать проморённым за три года Себ, шутил о том, что с такими формами, как у Бэллы, вообще грешно заикаться о чем-то таком.

Аста, в целом, был с ним согласен.

— Итак, как поживаете? — непринуждённо спросила Бэлла, принимая чашку с кофе. Она сделала глоток и блаженно улыбнулась. Девушка просто обожала этот напиток, который лично Асте казался чересчур горьким и совсем невкусным.

— Сносно, — ответил парень, а Себ присел на подлокотник кресла, где сидела Бэлла и промурлыкал добавив.

— Было сносно. Но когда пришли вы, мисс Бэлла, — он взял её свободную руку и поцеловал тыльную сторону ладони, — стало более чем сносно. Я бы даже сказал, великолепно.

Астари заметил, как Бэлла еле сдержала широкую улыбку. Ей, как и Аманде, и прочим девушкам в лагере повстанцев, давно уже было привычно такое поведение Себа.

— Да уж, пацан, ты прям соблазнитель восьмидесятого левела, — хмыкнула девушка, допивая кофе. Бэлла довольно быстро управилась с напитком.

— Левела? — Не понял Себ.

— Ага, — кивнула Бэлла, — типа, уровень, в переводе с древнего иностранного. Раньше на планете существовало много-много стран, и у каждой был свой язык. Так вот, это вроде английский.

— А мы на каком разговариваем? — Спросил Ронд, наклонив голову в бок. Асту, по правде говоря, тоже интересовал этот вопрос.

— А бог его знает. Объединённый межконтинентный язык. Сейчас его так, кажется называют. Некоторые с рождения этот язык знают, а вот Хендриксу, например, пришлось его учить.

Аста боковым зрением заметил, как Сурок Ковальски поёжился при упоминании страшного разнорабочего. По правде сказать, Аста и сам его недолюбливал.

— Чего это вы? — Удивилась Бэлла, — Старина Хендрикс знаете какой крутой? Он же застал нашу планету такой, какая она была раньше! — Судя по выражению её лица, девушка, и правда, восхищалась и очень уважала старого стервятника, — да и вредный он такой, потому что многое в жизни потерял. У него ведь была семья, знаете? Жена и маленький сын. А потом, когда солнце исчезло и началась перестройка…- Бэлла вдруг запнулась и замолчала, словно поняла, что болтает много лишнего.

— Впрочем, — прокашлялась она, — это не наше дело. Просто знайте, что старик он крутой и капец какой сильный, ясно?

Аста, поражённый услышанным, медленно кивнул.

— Так, — Бэлла вдруг выпрямилась и закатав рукав кожаной красной куртки, стала всматриваться в циферблат наручных часов, — сейчас, сейчас, — судя по всему, девушка очень плохо определяла время по циферблату.

В конечном итоге она раздражённо спрятала часы под рукав и фыркнула, — чёрт его подери, не понимаю! В общем, лучше раньше, чем позже, так что, выдвигаться будем сейчас.

Она нервно и сконфуженно улыбнулась, и Аста вдруг понял, что Бэлле перед ними очень неловко. Парень ободряюще похлопал её по плечу.

— Сложно понимать время, когда, по сути, оно исчезает. Ничего страшного, Бэлла. Девушка хмыкнула и осторожно убрала его руку, — время не исчезает, мы сами теряем его, — прошептала она, и Астари показалось, что голос девушки дрогнул. Однако затем, уже громче Бэлла суетливо добавила, хлопнув в ладоши, — Поэтому ноги в руки и за мной!