Когда зародилась любовь

Отклонив пятый по счёту звонок от Тристана, я окончательно теряю терпение и, что для меня редкость, выключаю телефон, чтобы ни одна живая душа не смогла до меня достучаться. Я прекрасно понимаю своего верного консильери — его беспокойство за репутацию клана и мою собственную вполне оправдано. Но меня возмущает то, что мой прямой приказ, похоже, для него в этот раз не имеет никакого значения. Тристан до последнего пытался меня остановить, но его усилия оказались тщетными.

Сидя в своём самолёте и рассеянно глядя в иллюминатор, я пытался сосредоточиться на мыслях о Киаре. Её образ, как я надеялся, мог помочь мне унять злость и снять напряжение. Конечно, были и другие способы избавиться от стресса, но дрочить в кабине самолёта вряд ли можно было назвать хорошей идеей.

А в голове, как назло, всплывали слова Тристана, и мой внутренний голос молил прислушаться к словам своего консильери. Но как бы я не старался — не получалось. Сам факт того, что кто-то покушается на мою женщину, заставляет меня сжимать руки в кулаки до такой степени, что кажется вот-вот лопнут вены. Если бы проблема была другой, я бы обязательно принял во внимание слова своего консильери, но сейчас речь идёт о моей жене. За неё, как я говорил ранее, готов убить любого и погибнуть сам, и никто не имеет права покушаться на неё во всех смыслах.

Я не представлял, что буду говорить Кемалю, и как мне в целом разгрести всё это дерьмо и выйти оттуда живым. Решил, что буду думать уже на ходу. Где-то тогда, когда буду у дверей его дома.

«Надеюсь, что у Киары сейчас всё хорошо, и она не истязает себя очередными плохими мыслями из-за меня», — как-то само по себе промелькнуло в моей голове, и рука уже на автомате тянется к телефону, чтобы включить его.

Я включаю смартфон с целью зайти в приложение с камерами и проверить Киару. Вот просто не могу не сделать этого. Мне нужно обязательно убедиться, что с ней всё в порядке — тогда моя душа окончательно должна успокоиться, и я смогу немного поразмышлять о реально сущих делах.

Перемотав на какой-то час, я увидел то, что заставило меня сжать телефон так, что тот практически треснул. Без преувеличения: в правом верхнем углу образовалась небольшая трещина.

Во-первых, Тристан, черт возьми, осмелился явиться в мой дом.

Во-вторых, Тристан выложил Киаре мой план. Теперь она в панике — её глаза полны такого страха, что мне хочется оказаться рядом, взять её на руки, посадить к себе на колени и убаюкать, словно маленькую, хрупкую девочку.

И, мать вашу, в-третьих: Тристан повысил на неё голос. Он говорил ей всё это в недопустимом тоне. Будь я рядом, он тут же получил бы кулаком в лицо. Но меня рядом не было.

Я далеко, и у меня нет возможности что-то предпринять.

Ненавижу это всё.

Я успел подремать в самолёте, и даже там мне не было покоя от чертёнка. Она продолжала искушать меня, проникая в мои сны. Сон оказался настолько жарким, что после пробуждения моё тело ещё долго не могло успокоиться. Мой разум долго не мог прийти в себя и понять, что всё это было лишь иллюзией и реальность вернулась.

Во сне Киара вошла в мой кабинет совершенно обнажённой. Я легко могу представить её такой, ведь однажды по камерам наблюдал, как она после душа сбрасывала полотенце и надевала ночнушку. Тогда я старался отвести взгляд, потому что иначе, наверно, просто взорвался бы от возбуждения.

В этом сне она медленно опустилась на колени передо мной, её, казалось бы, невинные руки потянулись к моей ширинке… И в этот момент я проснулся. То ли слава богу, потому что ещё чуть-чуть — и я бы кончил прямо в штаны. То ли, наоборот, жаль, что сон оборвался на самом интересном.

Чёрная машина с моим человеком ждали меня у самолёта. Я сразу сел в неё и сказал отправляться к Кемалю. И плевать я хотел, что сейчас раннее утро. Не хотелось ждать, хотелось быстро и сразу решить то, для чего я сюда приехал.

Пока в голове не сложился ни план, ни слова, которые я собираюсь сказать. У меня просто есть цель: узнать любой ценой, причастен ли Кемаль к тому, что было в ресторане, и знает ли он про своего человека что-то. Я чувствовал, что хорошим это всё не закончится: либо Кемаль убьёт меня за подобного рода заявление, либо я сразу убью Ксавьера, стоит только увидеть его.

Если мне суждено сдохнуть сегодня, её имя станет моим последним словом. Оно — моя молитва, моя надежда, моё спасение. Киара никогда не простит меня, но я всегда буду рядом.

Швейцар Кемаля встретил меня у ворот и даже пожал руку. Сколько раз его вижу, а имени всё не запомнил. То ли Джон, то ли Джо — один хер.

— Босс знает, что вы к нему?

— Да, — соврал я, чтобы не возникло лишних проблем, которые мне не нужны.

— Тогда проходите, он у себя в кабинете. Вы помните, где он, мистер Де Сантис?

— Помню, провожать не нужно, — закатив глаза, я направился внутрь его дома.

А в голове всё ещё ничего не было. Но меня это не волнует и ничуть не пугает.

Кемаль разговаривал с кем-то на повышенных тонах, так что его было слышно по всему коридору. Пришлось проявить немного уважения и подождать за дверью. И, когда услышал «до связи», вошёл.

Мужчина удивлённо вздрогнул и мгновенно направил на меня пистолет. Видимо, у него не принято, чтобы кто-то входил без стука. Упс.

Увидев меня, он сразу убрал его, естественно, но выражение лица так и осталось удивлённым и немного сконфуженным.

— Асмодей? Рад тебя видеть, но что ты здесь делаешь? Почему не предупредил, что собираешься нанести визит?

— Здравствуй, Кемаль. Не было времени предупредить, извиняй. Дело срочное. Ждать на твой ответ не могу.

— И чем же обязан?

— Тебе наверняка известно, что случилось на моём дне рождения?

— Слышал, конечно, что тебя кто-то подстрелил. Приехать не смог, надеюсь, ты не в обиде.

— Да что ты, конечно, не в обиде, — отодвигаю стул и присаживаюсь напротив него. — Только вот пару птичек напели мне одну информацию, которую я приехал сюда проверить.

Кемаль недовольно нахмурил брови, наклонив голову вбок.

— Ты намекаешь, что я в этом замешан? Смотри, я ведь и обидеться на такое могу.

— Мне известно, что недавно в твой клан вступил один человек. Ксавьер. И он у тебя наёмник.

— Да, есть такой. Так, послушай, — он начинал распыляться. — Если ты сейчас пытаешься предъявить мне, что это я отдал ему заказ тебя убить — то ты ошибаешься, ясно? Я к тебе нормально отношусь и убивать тебя мне нет смысла. Мы ведь партнёры, разве нет?

— Я не предъявляю, а спрашиваю, — холодно отвечаю я. — У нас с Ксавьером свои счета. Старые. И Ксавьер не был приглашён, но припёрся. И вот мне стало очень интересно, известно ли тебе об этом что-то?

— Во-первых, ты знаешь, что я не обязан разглашать тебе то, что касается моего клана. Но скажу честно: я не в курсе, зачем он пришёл. Честно, без понятия. Но он не стал бы делать что-то против тебя, иначе потерял бы не только моё уважение, но и свою жизнь, потому что состоит в моём клане, а у нас с тобой хорошие отношения.

В голове что-то не сходится. Совсем не сходится. Какой-то замкнутый круг.

— Я тебя понял, благодарю. Ксавьер сейчас здесь?

— Что ты хочешь, Асмодей?

— Кемаль.

— Ты меня извини, Асмодей, но я не хочу, чтобы ты с ним разговаривал. Судя по твоим словам, настроению и всему остальному, ясно, что ты не собираешься вести с ним мирную беседу.

— Мне нужно просто поговорить. Кемаль. Три минуты.

— Если ты его убьёшь — объявишь мне войну, и я убью тебя на месте, Асмодей. Предупреждаю.

Две минуты назад он говорил, что мы в хороших отношениях. Эх, как быстро меняется мнение. А сейчас уже готов всадить мне нож в спину.

— Я не собираюсь его убивать.

Вообще-то хотелось бы… но не сейчас и не здесь.

— Чёрт, Де Сантис, — вздыхает Кемаль и набирает чей-то номер на телефоне. И следом раздаётся: — Зайди ко мне.

Кладёт трубку и возвращает взгляд ко мне:

— Три минуты, Де Сантис. И без глупостей. Мне не хочется тебя убивать.

— Я дал слово. Не убью.

Кемаль кивает и откидывается на спинку стула.

Через пару минут дверь кабинета открывается. На пороге стоит человек, в которого хочется выстрелить без малейших колебаний. Но я вынужден сдержать это желание. Мне нужно ещё вернуться к Киаре.

Глаза Ксавьера расширились, как только он меня заметил. На губах появилась ухмылка, и, клянусь, сдерживаться было чертовски сложно.

— Что от меня понадобилось, Босс? — обратился блондин к Кемалю.

— У Асмодея есть к тебе пару вопросов. Ответишь — можешь быть свободным.

— Мы выйдем, — поставил в известность я Кемаля, на что тот покачал головой.

— Нет, Асмодей, здесь. Я хочу знать, о чём вы разговариваете и хочу быть уверен в том, что ты не убьёшь моего человека, а затем быстро скроешься.

Какой продуманный гад.

— Пусть будет так, — киваю.

— Слушаю тебя, мой старый друг, — паясничает Ксавьер. Я разминаю шею, тем самым пытаясь себя успокоить.

— Люди из моего клана уверены, что за тем, что произошло тогда в ресторане, стоишь ты. Ясное дело, что сделал не ты, ведь стоял рядом. Кого ты подкупил из моих людей? Это же ты тогда послал кого-то к моему дому, потом тогда в кафе, чтобы следить за моей женщиной? Кто в этом замешан?

— Я понятия не имею, что за ересь ты несёшь, — глухой хохот врезается в уши. — Зачем мне это? Я больше не соперничаю с тобой, Асмодей. Наши детские забавы утихли, нет? Ты Босс, а я не полный идиот, чтобы идти против тебя. И я состою в другом клане, чью репутацию запятнать не хочу.

Он умеет красиво говорить. Я знаю его всю свою жизнь и прекрасно понимаю, что сейчас он очень красиво стелет мне ложь прямо в глаза. Он бы говорил по-другому, я уверен, не будь тут Кемаля.

— Я спрашиваю во второй раз: кого ты подкупил из моих людей? Какого чёрта ты приебался к моей жене?

— Не понимаю тебя, Босс Де Сантис, — улыбается он.

— Ты знаешь, о чём я.

— Нет. Я не имею к этому никакого отношения, Асмодей.

И я потерял контроль.

Резко схватив его за шею и крепко сжимая её, я прижимаю Ксавьера к стене. Почти сразу слышу неодобрительный крик Кемаля, но он пролетает мимо ушей. Наклоняясь к подонку, шепчу так, чтобы слышал только он:

— Я знаю, что это ты. Предупреждаю, сукин сын, если ты посмеешь ещё хотя бы раз что-то сделать ей — я тебя убью. Наплюю на всё и убью. Не думай, что можешь прятаться под юбкой этого старого кретина, понял?

— Де Сантис! — орёт Кемаль. — Живо отпустил его или я сейчас нажму на курок.

Я поворачиваю голову. В руке у Босса действительно пистолет, нацеленный прямо на меня. Но это не вызывает у меня страха или беспокойства. Мне всё равно — вот что я чувствую.

— Ты меня понял, Ксавьер. Я наплюю на всё. Только посмей.

— До свидания, Асмодей, — отвечает он, подходя к Боссу.

Я разворачиваюсь к двери, зная, что пистолет всё ещё направлен мне в спину. И перед выходом поворачиваюсь к Кемалю:

— Я прекращаю наше партнёрство. Найду другого поставщика. На почту придёт договор с подписью, а оставшуюся сумму я переведу. На этом всё, всего доброго, — я выхожу из кабинета Кемаля, слыша за закрытыми мною дверьми ругательство и громкий звук, выражающий гнев и недовольство. Я просто поставил его перед фактом. За то, что он направил на меня свою пушку.

Теперь, когда я точно уверен в том, что за всем этим стоит Ксавьер, я должен держать от него подальше Киару. Отдать приказ убить его сразу, если он только появится на моей территории.

Теперь можно ехать домой. К своей девочке.

♆♆♆

Телефон Асмодея был выключен. Но я всё равно отправила ему куча угрожающих, куча разъярённых сообщений, чтобы он знал, что сделал своим поступком.

«Ты соврал мне!»

«Почему Тристан говорит, что ты из-за меня поехал на смерть?! Какого чёрта?!»

«Я тебя ненавижу, Асмодей Де Сантис! Какого хера ты поехал туда?! Почему ты солгал мне?!»

«Как только ты приедешь… а ты обязательно приедешь… я набью тебе лицо!»

Пытаясь всё перевести в шуточную манеру, руки выдавали всё моё беспокойство своим диким тремором. В тот вечер Каин выгнал Тристана из дома, потому что консильери проявил неуважение ко мне. Он мне сразу не понравился, в общем-то….

В этот раз я точно знала, что Асмодей вернётся. Он не сможет оставить меня. Не сейчас и не так. Он вернётся — и тогда я его ударю так сильно, чтобы прочувствовал весь спектр тех эмоций, что ощущаю я без него в этой ситуации.

Сидя в комнате с видом на узкие французские переулки, я снова проверяю заходил ли Асм в сеть. Видя, что нет, расстраиваюсь. Решаю посмотреть, появился ли он на связи. Звоню. Пару секунд слышу лишь тишину, от которой напрягается всё тело, а потом… гудки.

То, что его телефон уже включён, радует. Пусть он и не возьмёт трубку, но это куда лучше, чем когда его телефон просто отключён. Это даёт мне надежду на то, что с ним всё хорошо.

Гудки прекратились. Раздалась вибрация.

Ответил.

— Козёл!

— Котёнок.

— Ты самый настоящий козёл, Асмодей!

— Я думал, мы делаем друг другу комплименты, — отшутился мужчина, а я невольно поддаюсь ему и улыбаюсь, хотя действительно не хочу этого делать.

— Я тебя ненавижу, Асмодей! Ты снова соврал мне, зачем?!

— Я прочёл твои сообщения, стервочка, не повторяйся.

— Не время для того, чтобы ты паясничал.

— Извини, Киара, что соврал. Не хотел заставлять тебя нервничать, я ведь не думал, что этот идиот Тристан приедет и расскажет всё тебе. Лучше расскажи, как ты? Вы ведь приехали?

— Почему именно Париж?

— Город любви.

Чёртов романтик.

— Мне нравится, — моя злость спадает, когда я смотрю снова в окно. — Здесь невероятно красиво. И люди, как ты говорил, действительно очень… добрые.

— А я чертовски хочу домой, Киара, — внезапно признаётся Асм.

— Где ты сейчас?

— Уже на Сицилии, но отправляюсь сразу к тебе.

— Зайди домой, если хочешь отдохнуть…

— Нет, — вздыхает мужчина. — Когда я говорю «я хочу домой», имею в виду, что хочу к тебе. У меня не было дома до того момента, пока не появилась ты. Теперь ты мой дом. Место, куда я хочу постоянно возвращаться.

Я задержала дыхание.

А он хохочет.

— Ударить уже не хочешь? Чтобы я знал — ехать мне или нет?

— Хочу. Но… едь, потому что я скучаю.

— Ладно, придётся стерпеть твой удар, если понадобится.

Я смеюсь.

— Как всё прошло, ты… в порядке?

— У меня девять жизней, забыла, стервочка? Всё хорошо, расскажу обо всём, когда приеду к тебе.

— Ладно.

— Продолжай скучать, — после этих слов он заканчивает разговор и сбрасывает, а я наконец выдыхаю, понимая, что он в порядке.

Со спокойной душой опустив телефон на кровать, я поднимаю голову и встаю на ноги. Каин где-то на кухне тестирует кофеварку и по доносящимся матам можно понять, что весьма неудачно…

В комнату через открытое окно врывается приятный тёплый ветер, наполняя её совсем другим воздухом — чистым, свежим, с лёгким ароматом выпечки. Наверное, это из-за булочной, расположенной прямо внизу. Франция — удивительно красивая страна, где кажется, что сама любовь витает в воздухе, окутывая улицы своим невидимым присутствием.

На улицах столько парочек — они держатся за руки, улыбаются, что-то нежно шепчут друг другу. Их действительно очень много... Неудивительно, что Париж называют городом любви, а французский — языком любви.

— Ты не думал прочитать инструкцию прежде, чем пытаться сломать? — подначивая, спрашиваю Каина, выйдя из комнаты на кухню.

— У этой штуковины есть инструкция?

— Вообще-то да. Хотя знаешь, она для дураков, да. Настоящие гении пытаются сами понять, как это работает.

Мужчина раздражённо стукнул по кофемашине, выругался напоследок и с тяжёлым, полным разочарования вздохом отошёл. Опустившись на диван, он выглядел так, будто желание выпить кофе окончательно его покинуло.

— Ты разговаривала с Асмодеем, да?

— Подслушивал? — сужаю глаза.

— Ты так орала, что в этом не было необходимости…

— Он сказал, что уже собирается к нам, — всеми силами стараюсь сдержать улыбку.

— Понял. У нас есть время до вечера, чем хочешь заняться? Мы можем сходить прогуляться, поесть, например.

— Ты хочешь пойти со мной на прогулку? — удивлённо спрашиваю я. Мне начинает казаться, что Каин стал моим другом. Хотя, возможно, я просто всё это себе напридумывала.

— Почему нет? Сидеть дома в Париже — это самый страшный грех. Да и Асмодей сам говорил о том, чтобы ты развеялась здесь.

— Я имею в виду… ты хочешь со мной прогуляться потому, что так приказал Асмодей или потому, что так хочешь ты?

Каин вылупился на меня и неотрывно смотрел в мои глаза. Я тяжело дышу, боясь услышать ответа.

— Киара, я твой телохранитель и подчинённый твоего мужа. Но это не значит, что ты меня бесишь, и я делаю всё потому, что так говорит Босс. Ты прикольная, если хочешь об этом знать. И да, я нахожу интересным прогуляться с тобой. Как с подругой или сестрой.

Я никогда не была уверена, что в мире мафии можно найти друзей и любовь. Но как же во многом я ошибалась.

— Мы зайдём в бутик, и ты понесёшь все сумки.

— Я на это не подписывался, Киара…

— Ты ведь мой друг. Давай, не нуди, — смеясь, я выхожу из небольшой гостиной, которая связанная с кухней, и захожу в комнату, чтобы выбрать то, в чём можно выйти на улицу.

♆♆♆

На всех улочках, на всех бульварчиках играет нежная, временами весёлая музыка, под которую просто хочется идти и плясать, как в каких-то видео, что попадаются в тик токе. Здесь особая атмосфера. В Париже нет места грусти и печали — в этом я убедилась. Ничто не заставит тебя здесь грустить.

Пока Каин нёс мои сумки, я смотрела за людьми и заметила, как одна девушка шла с грустным лицом, а к ней подошёл какой-то парень и просто так подарил букет цветов, сказав что-то на французском. Это похоже на фильм. Жизнь, которую проживаю будто бы не я.

— А можно тебя спросить о кое-чём? — поворачиваю голову к мужчине, идущему рядом.

— О чём?

— Что ты можешь рассказать мне об Асмодее?

— Ну… а что тебя интересует?

— Всё. Что он любит, чем любит заниматься. Мне просто хочется узнать о нём побольше…

— Вообще, Асмодей мало что любит. До встречи с тобой он только работал и убивал — это, пожалуй, было его единственной страстью. Но, если вспомнить что-то ещё... — Каин поднял взгляд к небу, и я последовала за ним, глядя на безоблачную синеву. — До того, как он стал Боссом, он обожал кататься на лошадях, а ещё часто играл в бильярд с Тристаном. Асмодей — человек простой, но одновременно невероятно сложный. Рядом с тобой он скрывает свою настоящую сущность.

— Это плохо, что он скрывает себя настоящего, как думаешь?

— Не знаю. Это, наверное, тебе решать. Хотела бы ты увидеть его таким, какой он есть на самом деле — жестоким, опасным, грубым. Убийцей, Киара. А не тем, кем он притворяется, стараясь уберечь твою психику от разрушения.

— Он не притворяется, Каин, не нужно так говорить.

Мне не хотелось верить в то, что я полюбила другого человека, не настоящего, а лишь его выдуманную сторону.

— Притворяется, — упорно повторяет он. — Я знаю его лет семь. Поэтому говорю тебе, что он прикидывается. Асмодей не тот, кем пытается быть с тобой. И рано или поздно его настоящая сторона покажется тебе, и тогда ты испугаешься. Так что не влюбляйся так сразу.

Об этом нужно было говорить раньше, ведь я уже влюбилась. По уши.

— У него было много девушек?

— У него никогда не было отношений, Киара. Он не знает, что это такое в принципе. Он лишь ходил в бордели и трахал шлюх. Не больше. Он не знает, что такое любовь. В его понимании это что-то страшное.

— Он показывает мне эту любовь, Каин. Он пытается.

— Может быть. Но всё равно, Киара, будь осторожна. Не заиграйся.

И вроде бы, Каин не хотел меня обидеть или сказать что-то плохое. Он просто хотел предупредить, обезопасить, как друга. Но я всё равно расстроилась. Очень сильно. Я прекрасно понимаю, что надела розовые очки, но мне так хочется верить, что Асмодей со мной настоящий. Что он старается быть лучше, пытается скрыть от меня свою тёмную сторону, а не притворяется кем-то другим. Это ведь совсем не одно и то же, правда?

Поднявшись на пятый этаж и подойдя к нашей квартире, я открыла двери, чтобы Каин занёс сумки. На пороге стояла обувь Асмодея. И сердце как-то мгновенно отреагировало лишь на одну его обувь.

— Асмодей? — крикнула я с порога, надеясь, что не ошиблась.

Из комнаты выходит он. Целый. Невредимый. Всё такой же Асмодей. Только вот лицо у него… то ли злое, то ли грустное, то ли потерянное.

— Иди ко мне, — одними губами произносит мужчина, и я, не разуваясь, бегу к нему.

Мужчина мгновенно подхватывает меня на руки, крепко обхватывая мою талию и сжимая пальцами мои бёдра. Его лицо утопает в моих волосах, струящихся по шее, отчего моя кожа мгновенно покрывается мурашками. Асмодей, не разжимая рук, несёт меня в комнату, бросая через плечо приказ Каину:

— Погуляй час где-то.

А я растерянно хлопаю глазами. Это ещё что за новость? Почему он выгоняет Каина из дома?

Что он задумал?..