Отель "Мелководье"

***

Аккуратно отложив нож в сторону, Борис не отрывался от прочтения бумаг, что в несколько пачек были собраны на его столе, перебирая одну за одной. Иногда он делал некоторые пометки, затем задумывался и перечёркивал, возвращаясь к ужину. Тонкая стройка крови потекла вдоль его подбородка, что заставило мужчину осторожно стереть её накрахмаленной плотной салфеткой.

Глаза его поблескивали забытой им же когда-то легкой искрой, он не был готов поверить в то, что видит перед собой. Сотни разнообразных слов, выведенных его искусным почерком, стали связываться в осмысленные предложения, если вырвать пару ненужных фраз из контекста.

Нажав на звонок, что эхом прошелся резким звуком по комнате, Борис даже не обратил внимание на то, как прислуга быстро забрала испачканную посуду, поклонившись. Мужчина вновь остался в одиночестве, перекладывая листы из одного угла стола в другой. Осторожно, любовно, достал из закрытого ящика второе дно, нежно поднимая тонкий книжный переплет, раскрыв перед собой на столе.

Право на ошибку не было. Точнее, больше уже нет. Слишком много Романов уже поставил на кон, не получая в ответ нужный ему результат.

«Ноа Ландау. Шизотипическое расстройство личности. Врожденное? Приобретённое? Обсессивно-фобическая симптоматика?»

«Лэйн Харрис. Биполярное аффективное расстройство. Депрессия? Последствием травы, или путём подавления воли в детстве? Дереализация.»

«Ламия Тёрнер. Стокгольмский синдром. Мания?»

«Каин Хилл. Амнезия.»

Устало выдохнув, он вложил листки с диагнозами интересующих его пациентов в тонкую книгу, убирая под двойное дно в дальний ящик, закрывая на замок, несколько раз перепроверив самого себя.

Поправив ворот, встал из-за стола, мельком взглянув на часы. Времени даже на себя остается не так много. Раздраженно выдыхает, замечая пару красных пятен на краю рубашки, цокает языком, скривившись.

Звонок раздается вновь, теперь уже прислуга осторожно меняет одежду на мужчине, опустив взгляд, пряча глаза под ресницами. Пуговицы на рукавах аккуратно застеганы, Романов жестом просит опять оставить его одного.

- Каин, – мужчина широкими шагами проходит в скрытую комнату, где племянник встречает его растерянным взглядом. – Сыграй сегодня гостям на рояле.

Парень хлопает глазами. Он никогда раньше не играл, он не умеет. Или умеет?

В любом случае отказать он не может, смиренно проходя с Борисом на первый этаж.

Лэйн ступает по лестнице, не с первого раза поверив в то, что видит перед собой. Прежде никогда она не слышала, чтобы кто-то сидел за клавишами. Лишь мелодии контрабаса, скрипки, или других инструментов тихо звучали в зале, но на этот раз новое звучание удивило её. Как и то, что за роялем сидел Каин, его легко было узнать даже с высока, благодаря светлым волосам.

Она тихо подходит ближе, чуть поправляя длинное платье цвета незабудки, что скользило по полу. Кажется, юноша совсем не обращает на неё внимание, но её это нисколько не обижает. Она облокачивается на хрупкий корпус, опираясь ладонями, заглядываясь на лицо Каина.

Сейчас он так напоминает её саму. Отстраненный, даже слишком бесстрастный взгляд. Брови расслаблены, кажется, он даже не дышит, полностью погрузившись в то, что делает. Тонкие пальцы аккуратно опускаются на клавиши, глаза следуют за ними, как и глаза самой Лэйн.

Полюбовавшись, девушка садится рядом на бархатную кушетку, смело подыгрывая Каину. Тот, наконец, обратил на девушку свое внимание, а пальцы продолжали играть, словно на автомате.

- Не думала, что ты умеешь.

- Я тоже не думал.

Он и сейчас не думает, словно тело действует за него. Кажется, вокруг слоняются гости, изредка оглядываясь на музыкантов, но те, словно окружены каким-то защитным куполом, не позволяя к себе приближаться.

Борис держит бокал вина, слегка потрясает им, обрамляя тонкий хрусталь алым цветом. Он тоже наблюдает, но стоя позади, делая пару неспешных глотков, привычно растягивая удовольствие, раскатывает вино по языку, стараясь почувствовать каждую, даже самую тусклую нотку в букете. Кто-то задает ему вопросы, на что Романов односложно отвечает, но оставаясь вежливым. Все же, вид хозяина отеля подыгрывает светский интерес.

Каин, ведомым чем-то изнутри, продолжает уже с нажимом давить на клавиши, изредка останавливаясь, чтобы Лэйн продолжила. Затем это повторяет и она, а после уже оба продолжают аккомпанировать друг другу. Кажется, они вновь играют в догонялки. Своеобразным способом.

- Он за нами наблюдает. – тихо шепчет Каин, не отрываясь от музыки.

- Он всегда наблюдает. – так же тихо отвечает Лэйн.

Пара растворяется в размеренной мелодии, пока горничная, совсем не обратив на звуки внимания, привычным жестом выхватывает у сомелье бутылочку полусладкого, скрываясь среди людей. У ресепшена невовремя звонит телефон. Администраторша непонимающе оборачивается по сторонам, замечая Ламию, останавливает её, схватив за плечо. Девушка осеклась, подумав о том, что была поймана с поличным, но нет.

- Кажется, гость имел в виду тебя.

- Что?

- Глаза голубые, волосы темные, с хвостом. Подумала бы, что это Скарлет, но та невысокая, а парень говорил про другой рост.

- Ландау? – с прищуром спрашивает Ламия.

- Ага. Из другого номера. Надо поменять в документах.

- Что хотел?

- Чтобы ты ужин принесла. Именно ты.

- Неудивительно. – выдыхает девушка.

- Странно, что имени твоего не знает.

- Как-то не было желания спросить, значит.

Ламия подхватывает поднос, отправляясь к лифту. Бутылочка, обещанная Каину прикрыта рукой сзади, словно теперь обещана гостю. Пришлось держать её покрепче, так же держа в другой руке серебристую тарелку, накрытую тяжелой миской.

Стучать пришлось кончиком туфли, несколько раз. Дверь ожидаемо распахивается, Ноа стоит на пороге, смерив девушку взглядом. Щека дергается, заметив вновь не нравившуюся ему прическу, он пропускает девушку внутрь.

Поставив заказанный ужин на стол, Ламия резко разворачивается, но неожиданно врезается в крепкую грудь парня, роняя бутылку из рук. Та звонко падает на пол, девушка рефлекторно присела, чтобы её подхватить, но та выскользнула из рук, разбиваясь о поцарапанный паркет.

Ноа сам не хотел, чтобы в его номере пол полностью был покрыт ковром.

Темное вино оставляет следы на белоснежной рубашке девушки, вороте и руках. Алый оттенок приманил взгляд, заставляя завороженно смотреть на ладони.

Кажется, в этом месте не скрыться от этого цвета. Никогда. Нигде.

Ноа фыркает, запах алкоголя тотчас ударил в нос, оседая на языке, словно парень отпил пару глубоких глотков. Он ожидал, что горничная бросится на него с извинениями, начнет прибирать осколки или еще что, чем обычно занимается прислуга.

Но, нет.

Если бы они были бы на первом этаже, то услышали, как Каин с Лэйн стали играть живее, полностью потерявшись в пространстве.

Ламия потянула тонкие ладони к своим щекам, прикрывает глаза, пачкая кожу. Пальцы скользили по шее, а когда девушка подняла на Ноа свой взгляд, цвет глаз так чертовски сильно контрастировал с пролитой жидкостью.

Не только он ненормален. Кажется, в этом месте либо все сумасшедшие, либо прикидываются адекватными, играя роли обычных людей. Но это было слишком рискованно для Романова набирать персонал. Ответ оставался один.

- Ты тоже пациентка. – Ноа рывком пытается поднять девушку на ноги, но та отказывается вставать, прижавшись к его бедру.

Её взгляд потемнел. Резинка опустилась с волос, кажется, это руки Ноа сняли её. Зубы сомкнулись на твердой коже ремня. Девичья ладонь сжала мужское бедро так сильно, что скорее всего, останутся отпечатки.

Прижавшись стене, Ноа откинул голову назад, почувствовав легкую тупую боль от соприкосновения с ней. Теперь уже в крови испачкана и его края рубашки, даже сами стены словно вновь окрасились в багряный цвет.

Но это не кровь на её руках и коже. Или не сейчас? Ведь если она пациентка, то тоже ненормальна.

Ладони сжимают его бедра, пока лицо девушки теряется в густых волосах, зарываясь лицом в его ткань рубашки на животе, спускаясь ниже.

Ноа застонал, пока кровь льется по стенам, приливая к паху. Кончики пальцев Ламии холодят тело, или это возбуждённая плоть так отреагировала на воздух?

- Мистер Ландау, чем, по вашему мнению вызваны вспышки агрессии?

Мимо спальни матери я проходил как можно быстрее. Иногда я ночевал в гостиной, не желая видеть то, что там происходит. Я и так знал, что был нежеланным ребенком, мне все вокруг напоминает об этом до сих пор.

Ладонь Ноа зарывается в волосы девушки, собирая их в растрепанный хвост, который он так старательно сам и распускал. Глухо стонет, сжимая губы, вновь ударяется затылком о стену.

Девушка двигает головой уверено, разгорячёнными движениями проходится по напряженному члену, затем еще раз. Сама сдавленно мычит сквозь занятый рот, еще больше распаляя, как и себя, так и парня, перед которым сейчас стоит на коленях, полностью в крови.

Или, Ноа опять кажется, что это кровь?

Не сдержавшись, парень громко застонал, рывком поднимая девушку на себя, впиваясь жадным поцелуем в её губы. Его щеки тоже окрашиваются красным, Ламия сжимает его лицо мокрыми от вина ладонями, случайно или нет, желая оставить следы.

Рубашка рвется, отбрасывая в сторону. Пьяный взгляд растворяется в пространстве, даже сквозь очки все вокруг расфокусировано.

Сильные руки нагло скользят по обнаженному женскому телу, вжимая в покрывало, постельное, матрац. Сам Ноа не раздевается, замечая пристрастия девушки к деталям его одежды, вбиваясь в её тело, нависая сверху.

- Нет, он никогда не раздевался.

- Как часто это происходило, Ламия? Вы помните, когда это началось впервые?

Движения Ноа все отрывистее, он ненавидящим взглядом встречается с её сонными глазами, обозлившись на то, что девушка находится где-то не здесь. Сладкие стоны окрашивают комнату в еще более багровый цвет, ведь красный это так же цвет страсти и секса.

- Посмотри на меня, – сбивчивый шепот проваливается в сознание, не получив должной реакции. - Не так!

Звонкая пощечина заставляет Ламию лишь рассмеяться, подстегнув гнев парня еще больше. Не прекращая резких толчков, он шипит ей в лицо, впиваясь зубами в нежную кожу на шее, получая очередной стон. Рвано дышит, ускоряя движения, оперившись на руку, осматривает наслаждающуюся под ним девушку. Вновь бьет по щеке, возвращая её взгляд к себе.

Ты же будешь хорошим мальчиком и ничего не расскажешь папе?

Ладони Ламии обвивает его шею, девушка прогибается под ним, сжимая бедра. Ноа возвращается к её губам за поцелуем, жадно исследуя её рот, сжимая талию девушки так сильно, что останутся синяки.

Оттягивает волосы назад, затем снова притягивает к себе. Не меняя позы, обжигая кожу горячим дыханием. Тела измазаны в красном, словно они только что перерезали друг другу глотки, но по какой-то причине все еще живые.

Ламия, будь хорошей девочкой и немного помолчи.

Ноа громко стонет, склонившись на ухо девушки, шепча то её имя, то слова удовольствия. Девушка отвечает ему тем же, взгляд обретает осознанность с очередной пощечиной, сонный и пьяный взгляд пропадает, и этого небольшого мгновения Ноа хватает, чтобы прижаться к её губам, поймав желанные глаза своими, совершив еще пару сильных толчков, громко простонав в губы, изливаясь внутрь, вжимаясь своими бедрами в чужие.

Ламия слабо смеется, обнимая чужую шею, закрывает глаза. Тела липнут друг к другу, засохшее вино кровь? неприятно ощущается на коже, но это мало волнует пару людей, практически потерявших сознание.

Кажется, Каин и Лэйн тоже сидят в крови, сбивая пальцы об клавиши. Или это им и правда кажется?