19
Лалиса
БАНГКОК. НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
Стоит ли ворошить прошлое, которое оказалось не таким уж и важным? Нужно ли разбирать по крупицам отношения с человеком, которого нет рядом и кто всегда выбирает не меня?
Я хотела дать твёрдое «нет» на каждый вопрос. Не думать о Чонгуке, двигаться дальше и сконцентрироваться на себе и ребёнке. Но ещё сильнее я хотела получить ответы на свои вопросы. И понять, что же между нами было такого необыкновенного, что моё тело так остро реагирует даже на взгляд картонного мужчины?
Поэтому, как только все гости разошлись, я распаковала коробку, достала телефон и начала просмотр фотоплёнки с начала.
Первые полгода, которые я не помнила, выглядели совершенно обычными: вот я вся красная и мокрая после интенсивных тренировок в зале; улыбаюсь и смеюсь на встречах с друзьями; зажигаю на шумных вечеринках. Множество рабочих моментов: дизайн-проекты, наброски, заметки, напоминания. Всё это знакомо и привычно. Моя фотоплёнка выглядела точно так же, как и всегда. Но вот последние полгода...
Я дошла до снимков из отпуска, где, судя по всему, и познакомилась с Чоном, и замедлилась. Эстетичные снимки роскошного отеля, изысканных блюд, лазурного моря и мои собственные. Листая их один за другим, я вдруг натыкаюсь на фотографии Чонгука, сделанные украдкой. На одной он стоит и разговаривает с незнакомым мужчиной, спрятав руки в карманы. На другой он сидит за ноутбуком, полностью погружённый в работу.
«Надеюсь, я не запала на него с первого взгляда и фотографировала лишь для того, чтобы показать его подругам и предупредить о подозрительном маньяке-преследователе», - пытаюсь найти оправдание своей находке.
«Да, Лиса, именно так и было.» - саркастично отмечает внутренний голос.
Не желая признавать, что, возможно, Чонгук привлёк моё внимание гораздо сильнее, чем хотелось бы, я упрямо продолжаю пролистывать кадры и натыкаюсь на фотографию гостиной, украшенной моими любимыми цветами. Комната похожа на ту, что всплыла недавно в моей памяти. Выглядит невероятно сказочно и вызывает у меня приятные эмоции. А следующее видео и вовсе заставляет смеяться в голос:
Чонгук снимает, как я, словно актриса на красной дорожке, грациозно спускаюсь по лестнице, украшенной цветами. Я наигранно улыбаюсь, делая вид, что не замечаю камеру. Но в какой-то момент мне, очевидно, становится скучно, и я решаю, что нужно добавить немного оригинальности.
- Отлично, а теперь сделаем нормальное видео, - подмигиваю в камеру и расплываюсь в игривой улыбке.
Я бегу обратно наверх и, не мешкая ни секунды, сажусь на перила и, оттолкнувшись ногами, начинаю скатываться вниз, словно ребёнок на горке.
За кадром раздаётся голос Чонгука:
- Ты такая обезьянка! - смеётся он заразительно. - Одну ногу уже ушибла, теперь решила и вторую покалечить?
- У меня всё под контролем! - весело восклицаю я, но в этот же момент начинаю терять равновесие и шататься.
Чонгук тут же бросается вперёд, чтобы поймать меня, но в последний момент мне удаётся поймать баланс и ловко спрыгнуть с перил обратно на ступени. Я падаю на них и начинаю смеяться.
- Вот видишь? Всё в порядке! - пытаюсь выговорить сквозь истерический смех.
Я искренне удивлена, что позволила себе быть настолько собой перед человеком, которого знаю всего ничего. Но, откровенно говоря, меня цепляет эта лёгкая и непринуждённая атмосфера между нами.
Дальше в фотоплёнке я не вижу ничего необычного: фотографии пляжа и закатов, мои селфи, романтический ужин при свечах, я в красном белье и в чёрном платье и... Чонгук, которого я продолжала порой снимать украдкой. Следом началась привычная рутина, но потом снова появились мы. Много нас с Чонгуком. Я всегда любила фотографироваться. Но обычно даже для личного архива не снимала себя с партнёром. Не видела в этом смысла, так как знала, что это не навсегда.
Так почему с Чоном случился такой сбой?
«Даже не знаю, какое теперь ты найдёшь оправдание подобной зацикленности. Бедный мужчина, наверное, так замучился от твоих преследований, вот и обрадовался потери твоей памяти», - издевательски выдаёт внутренняя подружка.
Интересно, есть вообще способ заткнуть собственный голос в голове или я проклята до конца своих дней?
- Чонгук, расскажите, каково быть таким разносторонним и сексуальным мужчиной? - мой счастливый голос доносится из динамика, пока я наблюдаю за движущейся картинкой на экране.
Это мы с ним отдыхаем на юге Франции. Он стоит рядом со мной на поле для гольфа и пытается объяснить мне основные принципы игры. А я беру у него шуточное интервью.
- Ровно так же, как и быть самой красивой и горячей девушкой, как вы, Лалиса, - улыбается он в ответ и, обняв меня за талию, притягивает к себе.
Я навожу камеру на нас, пытаясь поймать этот момент в объективе. Смеюсь, пока мой смех не растворяется в поцелуе мужчины.
Конец записи.
Я делаю глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в руках, и продолжаю листать кадр за кадром, видео за видео, погружаясь всё глубже в воспоминания.
Вот я позирую, думая, что Чонгук фотографирует нас на переднюю камеру. Прижимаюсь к его плечу и, замерев, жду, когда он сделает снимок.
- Улыбнись, - шепчет он, и я послушно расплываюсь в широкой улыбке.
Но когда замечаю, что идёт запись видео, я наигранно морщу нос и начинаю притворно возмущаться:
- Ах ты... - говорю я и якобы бью его по плечу.
- Хотел запечатлеть как дерзкая фифочка превращается в милого медвежонка, - отвечает он, смеясь.
Я тянусь к нему и начинаю зацеловывать его. Поцелуи спонтанные, нежные, но быстро перетекают в страстные. Смех Чонгука затихает и, обвив мою шею рукой, он отключает запись.
Судя по датам, мы встречались часто, но всего на пару дней. И проводили эти дни насыщенно: много фотографий и видео с наших мини-путешествий, где мы гуляем, ходим по магазинам, выбирая мне подарки, ужинаем в ресторанах, посещаем театры и вечеринки. И целуемся-целуемся-целуемся.
Как наши губы вообще не иссохли?
Если Чонгука нет в кадре, то его голос всегда звучит за кадром: то он смеётся и поддразнивает меня, включая внезапно камеру в какой-то неловкий момент, то говорит что-то ласковое, усыпая меня комплиментами. Такой другой, не похожий на того саркастичного самоуверенного наглеца, которого я встретила у подъезда.
Сердце пропускает удар, когда на экране появляемся мы с Чонгуком у меня в квартире.
Мы вместе с ним готовим ужин под тихую музыку и свет свечей. Он учит меня готовить артишоки и соус к ним. Выглядит расслабленно и завораживающе, будто находится в своей стихии. Я же, наоборот, выгляжу неуклюже и смешно. Но много улыбаюсь и танцую. Компенсирую свои недостатки, скажем так. Но Чонгуку, кажется, так даже больше нравится. Он наблюдает за мной таким взглядом, будто я лучший повар на всём белом свете. Или лучше сказать - десерт. Он съедает меня глазами, постоянно ловит меня, обнимает, целует. Невооружённым глазом видно наше взаимное и неутолимое притяжение друг к другу.
В груди всё сжимается от странных и противоречивых ощущений. Мне сложно наблюдать за собой со стороны. Все мои чувства и эмоции будто за стеклянной стеной: я их вижу, но не могу до них дотянуться.
Всё кажется таким естественным и тёплым, что у меня на глаза наворачиваются слёзы. Тяжело признавать, но рядом с ним я выгляжу как-то по-особенному счастливой и умиротворённой. Улыбка на лице сияет ярче обычного, глаза блестят от радости, а во взгляде отражается непривычная для меня нежность. Какой разительный контраст с тем, что я чувствую сейчас.
Сил смотреть на нас больше нет. Выхожу из галереи, скатываюсь с дивана на пол и утыкаюсь взглядом на заднюю часть полотна.
«Моё произведение искусства.» - в сотый раз читаю выведенную надпись на тыльной стороне картины.
Тянусь к ней. Провожу кончиками пальцев по краю рамы, ощущая шероховатость дерева, и разворачиваю её лицом к себе. Аккуратно прислоняю к журнальному столику, скрещиваю ноги и, будто впервые, начинаю рассматривать каждый мазок.
Разглядываю себя, лежащую на диване, где тонкая ткань лёгкой струёй прикрывает моё обнажённое тело. Не могу отвести глаз. Все линии и штрихи словно оживают и передают нечто большее, чем просто мою внешность. Эта картина как зеркальное отражение моей души. Поразительно, как кто-то чужой и далёкий увидел меня такой настоящей и наполненной.
И не верю, что этим человеком мог быть Чон Чонгук.
- Моё произведение искусства... - повторяю вслух, пробуя слова на вкус.
Странно, но они звучат как признание в любви. Или, может, я просто хочу в это верить?
«Если бы тебя кто-то по-настоящему любил, он был бы сейчас здесь, рядом с тобой! А так, ты одна, в окружении семьи и друзей! Никого больше нет, Лиса! Прекращай думать иначе!» - пытается вразумить внутренний голос.
Чувствуя, как горечь разливается по сердцу, оставляя едкий осадок, я снова тянусь к телефону и захожу в нашу переписку с Чонгуком. Мне интересно, в общении всё было также идеально, как на снимках? Может, там найду ответы на свои вопросы?
Последние сообщения датируются днём, когда я попала в аварию.
Чонгук: «Как себя чувствуешь? Думаю о тебе постоянно. Прилечу к тебе первым же рейсом после открытия».
Я: «В этом нет необходимости. Я уже рядом».
И больше ничего. В грудной клетке всё сжимается в тугой узел от осознания, что у нас всё было хорошо до самой аварии.
Какого чёрта тогда сейчас Чонгук ведёт себя так странно? Почему сказал те слова в больнице? Почему появляется так неожиданно и так же неожиданно исчезает?
Я начинаю листать переписку выше, надеясь найти хоть какие-нибудь намёки или подсказки. Но всё выглядит до безобразия прекрасно. Каждое сообщение пропитано трепетом, желанием и страстью.
Вот я отправляю ему свои фотографии в примерочной в эротических нарядах с вопросом, какое выбрать.
Чонгук: «Жестоко отправлять такое, когда до встречи ещё целых три дня.»
Я: «Мотивация прилететь ко мне как можно скорее;)»
Чонгук: «Я и так максимально замотивирован тобой;)»
Невольно прикусываю нижнюю губу, прочитав его сообщение. Представляю, каким голосом он это сказал бы и как посмотрел бы на меня. Всё тело мгновенно обдаёт жаром, и я тут же листаю дальше, стараясь отвлечь себя от неуместных мыслей.
Мы переписывались много, иногда даже всю ночь. По сообщениям Чонгука мне становится ясно, что он круглосуточно был погружён в работу, но, несмотря на занятость, всегда находил время написать мне, спросить, как прошёл мой день, поделиться интересной мыслью или просто пожелать спокойной ночи.
Мы обсуждали всё: от планов на будущее до самых глупых мелочей. Я постоянно присылала ему мемы и забавные видео, записывала голосовые, где истерически смеялась, едва выговаривая слова. И Чонгук всегда подхватывал эту ненормальную волну и продолжал меня смешить своими комментариями или присылал что-то ещё более абсурдное.
Я: «Ты, кстати, знаешь, что у тебя на попе маленькая родинка в форме сердечка? Это, конечно, безумно мило, но советую сходить к дерматологу. Говорят, неровные формы невусов могут быть признаками меланомы».
Чонгук: «Мне просто любопытно, когда и для чего ты так тщательно разглядывала мою попу? Что ты пыталась найти?»
Я: «Если скажу, что проводила медицинский осмотр, пока ты спал. Поверишь?»
Чонгук: «От тебя можно ожидать всё, что угодно».
Я:*присылаю ему приближённое фото его ягодицы с родинкой.
Чонгук: «Вопросов стало ещё больше...».
Я: «Что? Ахахахахаха. Думал, только у тебя есть фотографии моей попки?»
Это заставляет меня смеяться в голос. Но узел в груди стягивается всё туже. Хочу остановиться, отключить телефон, но всё глубже погружаюсь в наше общение. Натыкаюсь на наши голосовые сообщения. Они такие живые, наполненные. Это настолько личное, порой трепетное или, наоборот, горячее, что кажется, будто я нарушаю чьи-то границы.
Кажется, я начинаю понимать, почему он меня зацепил. Щедрый, заботливый, внимательный, красивый, с чувством юмора.
Даже конфликты решал так уверенно и легко:
Чонгук: «Что за привычка грубить, посылать и сбрасывать вызов посередине разговора?»
Я: «Твоя манера приказывать меня жутко раздражает! Не хочу говорить с тобой!»
Чонгук: «Я понимаю, что любая моя просьба воспринимается тобой как приказ. Но я лишь попросил тебя сообщать мне, когда ты поздно возвращаешься домой, чтобы я мог вызывать водителя, который отвезёт тебя домой в целости и сохранности. Я беспокоюсь о твоей безопасности, когда ты одна в три часа ночи возвращаешься домой на такси».
Я: «Вы все сначала так делаете! Прикрываете заботой своё желание взять человека под тотальный контроль!»
Чонгук: «Кто все? Прекрати думать, что я - твой бывший. Я не преследую цели управлять тобой и твоей жизнью! Не запрещаю тебе ходить на эти тусовки, не прошу тебя возвращаться с них пораньше. Я доверяю тебе полностью и во всём!»
Чонгук: «Хватит воевать и показывать свою мужскую силу. Рядом со мной в ней нет необходимости. Я тебе не враг».
Я: «А кто ты?:)»
Ясно. Видать я вспыхнула на пустом месте, наговорила ему ерунды по телефону и сбросила вызов. А после его слов успокоилась и теперь пытаюсь выйти сухой из данной ситуации.
Чонгук: «Сейчас позвоню и расскажу тебе, мелкий псих!»
Меня забавляет его сообщение. Мелкий псих.
После просмотра стольких сообщений и видео, я испытываю пугающие чувство. Максимально! Я хочу вновь испытать всё то, что я увидела на экране. Каждую эмоцию, улыбку, прикосновение.
Я была влюблена. Я была счастлива и безмятежна рядом с ним. Для той, кто думала, что никогда больше не испытает подобных чувств, это слишком... Слишком много, чтобы просто игнорировать.
Я поднимаю взгляд на картонную фигуру Чонгука. Смотрю ему в глаза, и чувствую, как меня рвёт на части от внутренних противоречий.
Игнорировать, бежать, забыть.
Нет.
Прыгнуть в омут с головой и будь что будет.
Потому что больше нет сомнений - ребёнок от него. И если причиной его исчезновения стала моя беременность, я хочу знать об этом прямо сейчас. Лучше столкнуться с горькой реальностью, чем бродить в кромешной тьме на ощупь.
Собрав всю волю в кулак, я медленно беру второй телефон в руки. Пальцы дрожат, когда я пытаюсь набрать сообщение. Слова путаются, мысли сбиваются. Я пишу и стираю, пишу и снова стираю. Ни одно предложение не кажется достаточно правильным, чтобы выразить всё, что кипит внутри. В отчаянии я закрываю мессенджер и, словно ведомая каким-то внутренним порывом, нажимаю на кнопку вызова и звоню ему. Сердце работает на износ. В голове проносятся тысячи мыслей: что он подумает? Как отреагирует на мой внезапный звонок? Что я ему скажу? Как начну разговор?
Гудок... Второй... Ладони вспотели, горло пересохло. Я облизываю сухие губы, стараясь успокоиться. Внутри всё сжимается от напряжения. И когда я уже готова сбросить вызов и выругаться на себя, на том конце провода раздаётся бархатный, слегка заспанный голос Чонгука:
- Алло.
Только сейчас я осознаю в какую рань ему звоню.
- Я вас разбудила? - шепчу я, продолжая как дура выкать.
- Лалиса? - его голос тут же становится бодрым и в нём слышится беспокойство: - Что случилось? Ты в порядке?
Я собираюсь с духом, пытаясь унять дрожь в голосе:
- Я посмотрела часть наших видео и сообщений. И честно, не могу найти среди всего увиденного причину вашего странного поведения, - слова даются с трудом, но я сглатываю образовавшийся ком в горле и продолжаю: - Это из-за моего положения?
- Твоя потеря памяти здесь совсем ни при чём, - успокаивающе отвечает он.
- Я не о памяти говорю.
- О чём тогда? - звучит так, будто и в самом деле не понимает, о чём идёт речь.
Я слышу, как учащается моё дыхание. И, собрав последние силы, я произношу едва слышно:
- О своей беременности.
На том конце провода нависает гробовая тишина. Но внутри меня раздаётся оглушительный треск души, что разрывается по швам от напряжения и страха перед его ответом.