15
Лалиса
БАНГКОК. ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ НАЗАД
Я сижу в ресторане и смотрю острым взглядом на человека напротив. Приглушённый свет, тихая фоновая музыка, горящие свечи на столах - всё слишком романтично для встречи с призраком. Именно так я называю его, ведь для меня он умер ещё семь лет назад.
Марк, слегка наклонившись вперёд и опёршись руками о стол, пристально вглядывается в мои глаза, словно пытается пробраться ко мне в душу. Да только я блокирую ему доступ к себе, продолжая наш поединок взглядов.
Прошёл всего час с момента его звонка с предложением о встрече. Сначала я категорически отказалась, испытав холодный ужас от его голоса. И мне не понравилась эта реакция на него. Я должна была быть безразличной и бездушной, а почувствовала себя трусливой крольчихой, стоящей перед волком. Поэтому, когда он продолжил настаивать на встрече, объясняя, как важно нам поговорить, я согласилась и назначила её на десять вечера в безопасном и людном месте. Потому что отучила себя от привычки убегать от собственных страхов.
Сейчас мы сидим за одним столом и молчим, безотрывно смотря друг на друга. Не знаю, о чём его мысли, но мои сейчас хаотичны. Я вспоминаю о нашем прошлом, о шрамах, оставленных на моём сердце и на теле. Задаюсь вопросами: зачем он позвонил спустя семь лет и что хочет от меня?
- Выглядишь потрясающе. Всё-таки естественный цвет волос очень идёт тебе, - произносит ровным голосом, когда тишина между нами затягивается.
Я отбрасываю лишние сантименты и ещё раз разглядываю его. Он не изменился внешне: те же черты лица, которые в последний год отношений вызывали у меня не столько чувства нежности, сколько страха и тревоги.
- Да ты что? - скалюсь, не скрывая своего презрения. - Помнится, именно ты хотел, чтобы я стала рыжей.
- Тогда мне казалось, что рыжей ты будешь выглядеть сексуальнее, - он улыбается как-то слишком неуклюже для самоуверенной сволочи.
- Тебе казалось, что так я буду больше похожа на твоих любовниц, - тут же пресекаю его попытку начать разговор со лжи.
Воспоминания вихрем проносятся в голове. Я помню, как старалась соответствовать всем его ожиданиям. Говорила, выглядела, даже думала так, как он пожелает. И когда он захотел, чтобы я перекрасилась в рыжую, я сделала это без раздумий. Думала, это решит проблему с его изменами.
Я знала в лицо каждую его любовницу, все до единой были рыжими. И я была уверена, что, если поменяю цвет волос, то поменяю и отношение любимого человека к себе. Я старалась изо всех сил быть красивее, лучше, умнее. Пыталась превзойти каждую из тех, кто был в его постели. Стать первой и единственной. Но с каждым разом всё глубже закапывала себя в яму.
Каким же глупым и наивным ребёнком я была. Мне потребовалось пара лет, чтобы осознать: проблема была не во мне, а в ушлёпке, который был рядом со мной.
- Я был настоящим ублюдком, - внезапно произносит он и сжимает губы в тонкую линию. - И рад, что ты согласилась встретиться со мной. Я знаю, что это неожиданно, но я должен был увидеть тебя. Многое изменилось за эти годы, и я... - вижу, как он осторожно подбирает каждое слово. - Понял, насколько важно мне объясниться перед тобой.
Я не ослышалась, он признал свою ущербность? Хотел встретиться? Объясниться? Мне кажется, что это либо сон, либо какой-то изощрённый розыгрыш. Я готова поверить в любую абсурдность, но не в то, что Марк сидит передо мной и искренне раскаивается.
- Знаю, - усмехается он тихо. - Это странно и, возможно, давно неактуально для тебя. Но этот разговор очень важен для меня, и я очень волнуюсь.
- Ты пьян или болен? - скрестив руки на груди, откидываюсь на спинку стула и продолжаю смотреть на него с недоверием, ожидая подвоха. - С каких пор ты начал волноваться?
Уверена, либо денег в долг попросит, либо переспать предложит, либо что-нибудь ещё выкинет. Не может быть иначе.
- С тех самых, как осознал сколько дерьма натворил, - берёт стакан с водой и делает несколько жадных глотков. - Я прошёл длительное лечение от зависимости в реабилитационном центре. И уже пару лет нахожусь в терапии, - продолжает он.
- Ты ходишь к мозгоправу? - именно так он презрительно называл психологов и психотерапевтов, отказываясь от их помощи.
Он моргает, дав положительный ответ. Я хмурюсь, поддаюсь вперёд и смотрю на него скептически. Разглядываю его лицо, оно излучает такое непривычное для меня спокойствие. Даже взгляд стал мягче: не продавливает своей необузданной силой, не причиняет боли.
Никак не могу поверить и принять все эти метаморфозы. Марк был типичным мужланом. Грубым, местами жестоким и безжалостным. Он считал себя всегда и во всём правым и лучшим. Сначала я не понимала, какой человек передо мной. Была слишком юной и неопытной девочкой, а он обаятельным и чрезвычайно уверенным в себе парнем. Он красиво ухаживал за мной и добивался моего расположения. А когда я влюбилась в него по уши, постепенно начал раскрывать свою настоящую садистскую сущность.
Я долго отказывалась замечать тревожные звоночки, продолжая верить в наше счастливое будущее, пока Марк методично ломал меня, превращая в безвольную марионетку. Он манипулировал и решал за меня всё вплоть до того, какой косметикой мне пользоваться. Он изменял мне в открытую с другими девушками, оскорблял и унижал; мог взять меня силой, когда я категорически отказывалась заниматься с ним сексом. Порой он мог дать мне пощёчину, а потом, падая на колени, умолял о прощении, клялся в любви и обещал исправиться. И я верила.
Моя самооценка падала с каждым днём ниже и ниже, пробивая одно дно за другим. Я тонула и была зависима от Марка. Мне казалось, что я заслуживаю всё, что со мной происходит. Была уверена, что если он изменяет, то это потому, что я недостаточно привлекательна и сексуальна; если оскорбляет, то я сама его до этого довела. Я чувствовала себя в ловушке этих отношений и не могла найти в себе силы уйти. Хотя в глубине души мечтала о свободе.
- Ты смотришь на меня сейчас прежним взглядом, - произносит он с досадой, вырывая меня из мыслей. - Теперь я узнаю ту Лису, которую помнил все эти годы.
- Той Лисы уже нет, Марк, - отрезаю резко и, сглотнув образовавшийся ком обиды, стряхиваю с себя навеянные воспоминания.
- Вот сейчас нет. Передо мной снова сидит дерзкая и уверенная в себе незнакомка.
- Сочту это за комплимент. Быть незнакомкой для тебя - это лучшая награда.
С его губ слетает усмешка, и он с полминуты вновь изучающе смотрит на меня, а затем спускается взглядом ниже, оценивая мой вид.
- Я порой наблюдаю за тобой и твоей жизнью. Прости меня, что сломал всё то, что было для тебя важно, - Марк тяжело вздыхает, а в его глазах я вдруг улавливаю нечто ранее ему несвойственное: сожаление и грусть. - Мне правда очень жаль, Лиса. Никому я не причинял столько боли, сколько причинил тебе. Ты пришла ко мне хрупкой и наивной девочкой, которая мечтала стать ветеринаром и мамой как минимум троих детей, а ушла той, кто теперь без сожаления может разбить сердце любому, крутясь в мире шоу-бизнеса, которого раньше боялась.
Его слова причиняют сильную боль. Ледяными осколками проходятся по душе, оставляя за собой глубокие порезы. Кому-то покажется, что в них нет никакого смысла. Но он вспомнил то, о чём я успела забыть. Вспомнил ту, которую я уже с трудом смогу воспроизвести в своей голове. До встречи с ним, насмотревшись мелодрам, я была уверена, что у меня случится дзинь, который бывает лишь раз в жизни. Верила в красивую любовь, преданность, романтику. А потом со мной случился Марк, который раз и навсегда выбил весь этот бред из головы. Я перестала летать в облаках, разбилась о землю и больше никогда не думала взлетать. Мне хорошо и спокойно сейчас, когда я твёрдо стою на ногах и трезво оцениваю любую ситуацию.
- Сбежала, - поправляю его, не желая обсуждать свой внутренний переворот. - Я сбежала от тебя, Марк.
Он наклоняется ещё ближе ко мне и понижает голос:
- Прости меня. За всё. За каждую измену, изнасилование, - Марк морщится от отвращения, будто самому неприятно вспоминать то гадство, которое он устраивал в последние месяцы наших отношений. - Хотя нет, я не думаю, что такое возможно простить. Просто знай, что я постоянно думаю об этом и испытываю вину перед тобой за то, что разрушил тебя и все твои мечты.
Эти слова повисают между нами, утяжеляя воздух. Пусть я и стараюсь выглядеть невозмутимой, но мне тяжело. Даже тяжелее, чем я могла подумать. Была уверена, что справилась со всеми своими чувствами. Но ошиблась. Сейчас в груди всё покрыто густым туманом, блокирующим любые приятные эмоции, которые должны были вызвать его извинения. А ведь я когда-то их очень ждала. Но не дождалась и была вынуждена справляться сама.
- Ты не просто разрушил мои мечты, Марк. Ты заставил меня стать другим человеком. Той, кем я никогда не думала становиться, - горечь заполняет мой голос.
Как всё у него просто получается. Появился спустя семь лет и говорит о прощении, о чувстве вины. Выглядит таким правильным и разбитым, будто это я его когда-то избила до потери сознания. Кажется, где-то внутри меня остались незажившие раны и сейчас начинают кровоточить. Иначе почему я так остро воспринимаю его слова?
- Это стало огромным уроком для меня. Я и не заметил, как превратился в отца, от которого всегда защищал маму.
Поджимаю губы и опускаю взгляд на нетронутый стейк лосося. Кусок в горло не лезет.
- Как бы там ни было, я тебя любил так, как умел любить. Это ты тоже должна знать. Ведь у нас было и хорошее. Я его помню. А ты?
Помню. У нас и в самом деле было много хорошего. Особенно в первый год отношений. Тогда, когда Марк ещё мог находиться в здравом уме. Это он показал мне, как прекрасны путешествия и походы в кино. Мы обожали вместе петь в караоке и танцевать. Нам было весело вдвоём. Тогда он ещё мог держать своих чертей в узде, скрывал свои измены, а манипуляции маскировал заботой обо мне. А потом в его жизни появились запрещённые вещества и сомнительные друзья, и он не мог больше держать себя в руках и показал своё настоящее «я».
- Это не имеет значение на фоне той боли, которую ты причинял мне, - поднимаю глаза на него.
И встретившись с его взглядом, чувствую, как меня неожиданно пронзает воспоминание о нашей последней встрече. Я до сих пор помню, какими остервенелыми были его глаза. Я ко многому сейчас отношусь спокойно. К его изменам, пощёчинам и грязным словам. Скажу больше: я смогла простить его за это и отпустить. Но та ночь врезалась в мою память навсегда, по сей день вызывая приступы ужаса.
Марк был похож на зверя, который ослеп от гнева. Орал и крушил всё вокруг, когда узнал, что я нравлюсь его другу, который открыто заявил о желании завоевать меня. Он был убеждён, что мы уже тайно встречаемся и спим, и его крики в какой-то момент переросли в рукоприкладство. И это были не привычные пощёчины и пихания в бок, это были настоящие удары, наполненные яростью и жестокостью. Я пыталась отбиться от него, защититься, убежать, но всё было бесполезно. Он не слышал меня, игнорировал слёзы, крики и мольбы. И в какой-то момент я потеряла сознание от боли и страха. Похоже, это было единственное, что смогло его остановить.
Очнулась я уже вся изувеченная в больничной палате. Врачи диагностировали у меня несколько переломов. Я много месяцев восстанавливалась физически, но ещё дольше я лечилась от эмоциональных травм, которые засели глубоко внутри меня и кровоточили так, что порой казалось, я умру от душевной боли.
Никто, кроме моей семьи, не знал о случившемся. Но даже с ними я не говорила на эту тему, делая вид, что всё прошло и мне уже не больно. Я понимала, что ничья поддержка не поможет пережить этот ужас, и не хотела, чтобы меня жалели. В отличие от Розэ, с которой мы оказались в идентичных ситуациях, в моей жизни не было такого человека, как Хосок, который смог бы вытянуть меня из ямы. Мне пришлось справляться самой в кабинете у психолога.
- Снова тот взгляд, - голос Марка вырывает из этой трясины.
- Вспомнила нашу последнюю встречу, - отречённым голосом произношу я, смотря на шрам на предплечье, который он оставил в ту самую ночь.
Он тяжело вздыхает и, протянув руку, крепко сжимает мою ладонь. Не больно, скорее, так, будто хочет сказать этим жестом: «я хочу прожить эту боль вместо тебя». Как же наивно с моей стороны так высоко оценивать сострадание Марка.
Я смотрю на этот жест с обидой? Злостью? Не знаю. Я нуждалась в нём семь лет назад, когда тихо умирала, рыдая в подушку. Сейчас это вызывает во всём моём теле лишь чувство отторжения.
- Нет слов, чтобы оправдать то, что я сделал. Знай, это не прошло для меня бесследно. Перед глазами до сих пор та картина, как ты лежишь изувеченная без сознания и не шевелишься. Я помню, как мгновенно отрезвел и испытал леденящий ужас. Вспомнил, как однажды нашёл маму в таком же состоянии, пока отец отсыпался после очередного пьяного дебоша. Мне тогда врачи сообщили, что ещё бы пару часов, и её уже не смогли бы спасти.
Его мама - чудесная женщина с хрупким сердцем. Отец Марка был жестоким мужчиной. Он избивал их постоянно. И когда его мама сбегала с сыном, он находил их и возвращал обратно. Когда Марку было двенадцать, отец умер, и только после этого они с мамой выдохнули с облегчением. И все годы Марк заботился о маме и оберегал её. А потом стал копией своего отца.
- Мама после того, как узнала, что я натворил, открестилась от меня. И только когда я согласился на лечение и терапию, возобновила со мной общение.
Всё внутри скручивается от его слов. Я испытываю досаду. И скорбь. Как многих, оказывается, он похоронил в тот день.
- Боюсь представить, какую боль она испытала, когда поняла, кем ты стал.
Он безмолвно соглашается со мной и, опустив взгляд, поглаживает пальцем тыльную часть моей ладони. Только сейчас осознаю, что моя рука до сих пор ютится в его.
Хочу разорвать контакт, напомнить ему о границах, попрощаться и теперь уйти навсегда. Понимаю, что нет смысла продолжать нашу встречу. Она показала мне, где ещё не зажило и над чем необходимо работать, дала понять, что та ночь не прошла ни для кого бесследно. Больше в нашей встрече нет никакого смысла. Но мой взгляд цепляется за знакомую мужскую фигуру, появившуюся за спиной Марка, и я застываю. Всё вокруг начинает вращаться, звуки приглушаются, а сердце грозится вырваться наружу.
Сначала мне кажется, что это просто плод моего воспалённого воображения, которое нуждается в тихой гавани. Но нет. Это Чонгук. Высокий, статный, одет полностью в коричневое, которое так идеально ему подходит, а на запястье золотые часы. Секс. Его глаза зафиксированы на нас с Марком, и он твёрдым, уверенным шагом направляется в нашу сторону.
Я встречаюсь с его острым взглядом и не нахожу в нём привычной страсти и восхищения. Вместо этого ощущаю напряжение и гнев, который он пытается скрыть под маской спокойствия.
В голове проносится уйма вопросов. Давно он прилетел в Бангкок? К кому? Почему не позвонил или не написал, чтобы увидеться? Он пришёл в этот ресторан на деловую или романтичную встречу? Если второе, интересно, как выглядит его новая избранница?
Как же засрано у меня в голове, боже...
Я отвожу взгляд от него обратно к Марку и, наконец, вытягиваю руку из мужской ладони, спрятав её под стол. Протираю её, избавляя от неприятных следов, и хоть смотрю на своего собеседника, боковым зрением продолжаю следить за мужчиной, который приближается к нашему столу.
- Что случилось? - замечает мою заторможенность Марк. - Я сделал что-то не так?
Серьёзно? И он ещё спрашивает? То есть для него нормально после всего случившегося касаться меня без разрешения?
Но я не успеваю ему ответить. За меня это делает до боли знакомый мужской голос:
- Да, парень. Ты оказался не в том месте и не с той девушкой, - такой стальной, холодный, что тело замерзает и покрывается мурашками.
Я вновь смотрю на Чонгука. В нос ударяет свежий аромат знакомого парфюма - он для меня как олицетворение самого прекрасного в мире. Как же хорошо, что он оказался сейчас рядом, пусть даже в столь неблагоприятном расположении духа.
Марк следует за моим взглядом и непонимающе смотрит на мужчину, который стоит над нами и сверлит его недовольным взглядом, спрятав руки в карманы брюк.
- Проблемы, мужик? - спрашивает он у Чона.
- У меня нет никаких проблем, - отвечает спокойным тоном тот и переводит свой тяжёлый взгляд на меня. - Лиса, ты уходишь со мной.
Я даже не успеваю среагировать на его приказной тон и осознать, что вообще происходит. Марк встаёт из-за стола и ровняется с Чонгуком, включив свой режим борца. Теперь я его узнаю. Взгляд полон агрессии и недовольства. Кажется, ещё чуть-чуть и он устроит драку. Семь лет назад он бы уже зарядил Чонгуку в нос без церемоний, поэтому какой-никакой прогресс у него виден.
- Кажется, у тебя сейчас появятся эти проблемы, - произносит он с наездом. - Ты кто такой? И какое имеешь право говорить с девушкой в таком тоне?
И это спрашивает Марк, который избивал и унижал меня, у Чонгука, который относился ко мне как к божеству? Какой же сюр.
Чон переводит снисходительный взгляд на Марка и смотрит на него так, словно перед ним ничего не значащая букашка.
- Я не люблю повторяться, - вновь смотрит на меня и пронизывает своими глазами, так и не удостоив Марка своим ответом.
Это не на шутку злит моего бывшего, и я понимаю, что пора вмешаться.
- Мне и в самом деле пора, - говорю Марку, встав с места.
Он явно неприятно удивлён всему происходящему, но возражать не смеет. А Чонгук просто разворачивается и уходит обратно к выходу, будто даже не сомневается, что я последую именно за ним. И это выводит меня из себя. Он, видимо, так и не понял, что со мной не прокатят его властные замашки Биг-Босса.
- Если у тебя могут возникнуть какие-то проблемы, давай я пойду и поговорю с ним. Всё объясню, - я вижу, как тяжело Марку даются эти слова, но он хорошо держится.
Не так умело прячет свои эмоции, как Чон, но тоже молодец.
- Не переживай, я не проснусь через пару часов в больничной палате, - не удерживаюсь и поддеваю его.
Заставив себя улыбнуться, я смотрю на Чонгука, который уже стоит у входа и нервно смотрит в мою сторону.
- Всего доброго, Марк, - смотрю на прощание ему в глаза, и понимаю, как многое ещё мне нужно излечить внутри себя.
А я ведь была уверена, что сильная и со всем справилась.
Я хватаю сумку со стула и, попрощавшись с парнем, направляюсь к выходу. Каждый шаг, приближающий меня к Чонгуку, отбивается у меня в мозгу и действует на нервы. Да, я ушла от Марка, как того и хотела, но это не значит, что пойду за Чонгуком. И намерена ясно дать ему это понять.
Когда я дохожу до него, он открывает передо мной двери и пропускает вперёд. Я выхожу на улицу и как ни в чём не бывало двигаюсь через парковку в сторону дороги, чтобы заказать такси и уехать домой. Но не успеваю сделать и нескольких шагов, как Чонгук хватает меня под локоть и начинает вести к чёрному мерседесу бизнес-класса.
Этот поступок вызывает во мне необъятную агрессию, в которой хочется утопить мужчину. Я отдёргиваю руку и смотрю на него остервенело.
- Ты совсем охренел?!
Мне так хочется возмутиться сильнее, заорать во всё горло, но не получается, потому что внутри ещё истекаю кровью из-за встречи с другим.
Чонгук игнорирует мой вопрос, молча подходит к задней двери машины и открывает её.
- Садись, - в приказном тоне говорит он, усугубляя моё внутреннее состояние.
Я вспыхиваю. Со мной такая херня больше никогда не прокатит. Я не намерена никому подчиняться. Даже Чонгуку, в присутствии которого я так сильно сегодня нуждаюсь. И, подойдя к открытой двери, я хлопаю ею со всей дури, чтобы ясно дать ему это понять.
- Ты и в самом деле в край охренел! Кто ты такой, чтобы вести себя со мной так?! - повышаю тон голоса. - Ведёшь себя как законченный ублюдок! Подошёл, не поздоровался и вёл себя, как муж, который поймал жену на измене!
Мне до треска в груди обидно, что даже такой сдержанный человек, как Чонгук, позволяет себе такое пренебрежительное отношение ко мне. Что со мной, блять, не так?! У меня на лбу написано, что ко мне так можно обращаться? Или просто в мире вымерли нормальные, адекватные мужчины?
- Ты права! - цедит Чонгук, подойдя ко мне. - Я должен был молча уйти, как только увидел, как ты держишься за руку с каким-то мальчишкой!
- Прости, а я тебе чем-то обязана, что ли?
- Это ты меня прости. Я не понял, что твоё сегодняшнее сообщение было рассылкой, - даже не старается скрыть пренебрежительного тона. - Отослала его всем своим любовникам и ждала, кто первый клюнет?
Я замираю на мгновение, не веря своим ушам. Его слова как удар хлыстом: резкие и унизительные. Внутри меня закипает ярость, и я чувствую, как её волна поднимается откуда-то из глубины души.
Не раздумывая ни секунды, я с силой отвешиваю ему пощёчину. Моя ладонь горит от боли, но это ничто по сравнению с тем, что я чувствую внутри.
- Пошёл ты к чёрту, Чонгук!
Я одёргиваю себя от желания оправдаться перед ним. Нет уж. После Марка я поклялась никогда ни перед кем не оправдываться и уж тем более не терпеть в свой адрес такого отношения.
Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но Чонгук ловит меня за запястье и, развернув меня лицом к себе, припечатывает к своей груди.
- Я уже прилетел к самому дьяволу, - произносит голосом, вышибающим дух.
Хватает меня за лицо обеими руками, обжигая пальцами кожу. И я не успеваю даже вдохнуть, как он уже накрывает мои губы своими.