Глава 1. Встреча на пирсе
Ника
В тот вечер воздух казался липким от жары и шума. За баром звенели бокалы, у бассейна играла живая музыка. Девушка в блестящем платье старалась, как могла, но турецкий акцент явно портил песню Beggin', которую я привыкла слышать в исполнении Måneskin.
А чего я ждала? Что на шоу пригласят мою любимую группу? Не тот масштаб, хотя отель мы с Ниной выбрали вполне приличный — пятизвездочный на первой линии. Ради него я весь прошлый год простояла за прилавком кофейни, и когда купила путевку, до последнего не могла поверить в реальность происходящего.
Не знаю даже, что радовало меня больше: первая в жизни самостоятельная поездка за границу или сама встреча с Ниной. С тех пор, как она уехала учиться в Швейцарию, прошло два года, а по ощущениям — целая вечность. Я успела обидеться на Нину, надумать, что я ей не нужна, ужасно соскучиться, возненавидеть ее идеального парня, которого она нашла в универе, разрыдаться ей в трубку и наконец помириться.
Мне было ужасно тяжело отпустить лучшую подругу. В школе мы были не разлей вода. Нас даже называли дуэт «Н» — Ника и Нина. Мы мечтали поступить в один вуз, завести совместный канал на YouTube и, начав зарабатывать с рекламы, переехать в съемную квартиру. По вечерам есть пиццу с ананасами и смотреть сериалы. По утрам, собираясь на учебу, обсуждать лучшие горячие сцены. Днем придумывать сюжеты собственных фильмов, которые мы снимем когда-нибудь в далеком будущем, когда станем невероятно успешными и знаменитыми.
Мы верили, что обязательно станем.
Точнее верила только я, как оказалось позднее. Для Нины это было наивной подростковой мечтой, не больше. Блогер — не профессия, это хобби. Так считали все в ее семье, и когда мама предложила ей поступить на прикладную лингвистику в швейцарский университет, Нина тут же согласилась. А мне сказала об этом только в августе, когда списки на зачисление уже были сформированы.
Я почувствовала себя брошенной на необитаемом острове. Нина уплывала вдаль на огромном, сверкающем огнями пароме, помахивая мне платочком с кормы. А я стояла на берегу у сигнального костра и, несмотря на исходивший от него жар, тряслась от холода и страха. Знала, что в ближайшее время хворост сгорит, наши совместные воспоминания перекроют новые, более яркие, и Нина никогда больше ко мне не вернется.
Возможно, мы продолжим общаться, но никогда уже не будем лучшими подругами.
— Тебе надо отвлечься.
Нина протянула официанту пустую бутылку из-под пива и опустила руки на стол, деловито скрестив пальцы.
— Приехала на отдых, а все о своем придурке думаешь. Он тебе нервы трепет, даже когда его рядом нет.
Придурком в моем окружении Нина называла только одного человека — Макса. Причем с первого дня, стоило ему только появиться в наших диалогах. С Максом я познакомилась в прошлом году в кофейне, и Нина его даже не видела, но ей хватило моих рассказов, чтобы сделать однозначный вывод: этот «тюфяк» мне не подходит.
Я не стала разубеждать подругу, говоря, что думаю вовсе не о Максе, а о нашей искалеченной дружбе. Молча сделала большой глоток пива и совсем не по-женски пригвоздила бутылку к столу. Звон стекла утонул в музыке и гуле голосов отдыхающих за баром.
— Эта ссора — отличный повод расстаться.
Нина выудила из поясной сумки пачку сигарет и закурила. Мне было странно следить за ее четко отработанными движениями — в школе она только изредка баловалась электронками.
— Это не ссора. Так, недопонимание, — я дернула плечом.
— Недопонимание тут у тебя, — Нина поставила ногу на край стула, притянув ее к себе за коленку. — Он ведет себя как последний эгоист, а ты не этого не замечаешь.
— Он просто был занят, — я сильнее сжала холодное горлышко бутылки. — Или не в настроении.
— А когда он был в настроение? Когда ты присылала ему интимки?
Я выдавила из себя смех и театрально закатила глаза. Попыталась перевести все в шутку, не обращая внимание на серьезный тон Нины. К тому моменту уже пятьсот раз успела пожалеть, что поделилась с подругой своей маленькой трагедией.
Заселившись в отель, я первым делом подключилась к местному интернету, чтобы написать Максу. Думала, он переживал, как я доехала. И доехала ли вообще. В тот день случилась крупная авиакатастрофа. Мой самолет взлетел раньше на каких-то десять минут.
Новость о крушении я узнала от Нины. При встрече она кинулась мне на шею, чуть ли не плача, и я уже тогда заподозрила неладное. Нина всю жизнь презирала телячьи нежности, а тут полезла обниматься. Зайдя в Телеграм, я обнаружила с десяток пропущенных и пару репостов из новостных каналов со змейкой вопросительных знаков. Все от Нины.
От Макса ни слова.
Я отправила ему пару фотографий территории отеля и краткое «Я на месте, все в порядке». Нестерпимо хотелось добавить «Если вдруг тебе интересно», но рука замерла над недописанным сообщением. Заглянув ко мне в телефон, Нина тут же предложила более выразительный вариант — обильно приправленный матом. Выслушав от подруги целую лекцию на тему «Макс — скотина», я сорвалась и все же отправила ту злополучную фразу. А за ней — пару обидных слов Нининого сочинения.
На следующее утро Макс пожаловался на завал на работе и извинился, что не прочитал сообщения раньше. На мои колкости отреагировал сухим «Не пойму, что ты от меня хочешь». Я вспылила. Написала «Чтобы ты ценил меня!» и по велению Нины заблокировала Макса.
— Вживую мы нормально общаемся. Просто он не любит соцсети.
— Просто он не любит тратить время на «ненужные» вещи, — Нина сделала затяжку и с непроницаемым видом стряхнула пепел. — И на «ненужных» людей.
Кожу обожгло, будто пепел попал мне на руку, хотя ветра не было. Наверное, в моем взгляде промелькнула обида, потому что Нина сочувственно поджала губы и, отложив сигарету, наклонилась ко мне.
— Не хочу показаться резкой, но ты стелешься под него, как тряпка. Никогда бы не подумала, что ты можешь вступить в такие отношения. Ты не достойна этого, Ника, очнись.
Пока она говорила, я смотрела сквозь нее, в бескрайнюю темноту, расстилавшуюся над морем, но краем глаза то и дело ловила ярко-синие волосы подруги. И, как губка, впитывала каждый звук, слетавший с ее губ. Они были расслабленными, не изгибались в презрительной ухмылке. Я понимала, что Нина не хотела меня ранить. Просто говорила, что думала, ставя себя на мое место.
Но она никогда не была на моем месте — у нее не было чувств к Максу.
— И что ты мне предлагаешь? Замутить вон с тем барменом?
Я кивнула на паренька с шейкером в руке. Он пялился на меня все время, пока мы сидели за столом. Один раз даже улыбнулся, и я машинально дернула уголком губ в ответ.
— Не дай бог.
Нина затушила сигарету о край металлической пепельницы.
— Почему? Сама же сказала, мне нужно отвлечься.
— Да, но для этого необязательно с кем-то мутить. Выпей коктейльчик, погуляй у моря, соберись с мыслями, — Нина стянула волосы в хвостик. Пара коротких прядей выбились, и она не стала их поправлять. — Подумай, чего ты хочешь, а не с чем ты готова мириться.
Я протерла лицо руками, запоздало вспоминая о туши и блестящих тенях, которые к тому моменту, наверное, уже размазались по щекам.
— Хочу «Секс на пляже».
— Только не с этим турком, умоляю.
— Эй, я про коктейль!
Я шутливо пнула Нину ногой. Та хмыкнула, будто лучше меня знала мои потаенные желания.
— Начнешь с коктейля, а там...
Поигрывая бровями, Нина встала из-за стола и протянула мне одну из карточек от номера.
— Пойду позвоню Саймону. Ты со мной или посидишь тут?
По ее взгляду было понятно, что мне лучше посидеть тут. Нина не простила бы, если бы я обломала ей секс по телефону.
— Прогуляюсь до пирса.
Взяв коктейль, я направилась по тропинке вниз к морю. Бармен игриво улыбнулся, когда я делала заказ, и отвесил комплимент моему платью с клубничками. Попросил Инстаграм, но я прикинулась, будто не поняла его английского.
Через пару минут, когда спустилась к пустому пляжу, пожалела, что отказала. В тишине, прерываемой только плеском волн, одиночество ощущалось особенно сильно.
Да, у меня был Макс. Но он был далеко, и я на него жутко злилась. Мне бы не помешала короткая интрижка, чтобы выпустить пар. Ужасно, что я допускала саму мысль об измене. С другой стороны, Макс висел в блоке, а значит, у нас был временный разрыв в отношениях, так?
Я усиленно пыталась найти себе оправдание, хотя ничего еще не случилось. Шла по мокрому песку, черпая сланцами воду, и потягивала через трубочку коктейль. Алкоголь постепенно вытеснял тревожные мысли, оставляя лишь спокойную грусть.
Когда я наконец добралась до пирса, белеющего макушками сложенных зонтиков, грусть сменилась необъяснимой легкостью и полным безразличием к окружающим. Сев на лежак на самом краю, я принялась выжимать подол платья. Вдалеке, на противоположном берегу, перламутром расплывались огоньки. Я и не сразу заметила, как на соседний лежак забрался мальчишка лет семи.
— Vieni qui! [Идисюда!]
Женщина произнесла что-то еще на беглом итальянском. Кажется, попросила сына не мешать мне. Он и не мешал. Я немного знала итальянский — спасибо песням Måneskin — но на пьяную голову не сообразила, как это сказать, поэтому просто улыбнулась, чем смутила мальчонку. Мама позвала его еще раз, но он не сдвинулся с места.
— Ti piace la ragazza, uh? [Понравиласьдевочка, а?]
Грузный мужчина с добрым лицом подсел рядом и потрепал сына по макушке. Они расположились вдвоем на лежаке, мальчик забрался к папе на колени. Тот приобнял его одной рукой, другой ответил на звонок, и из динамика полилась итальянская речь. Сыну стало скучно, и он снова уставился на меня.
— Ciao [привет], — я подмигнула мальчонке. Тот снова растерялся.
Смеясь, перевела взгляд на его мать. Она куталась в толстовку, надетую поверх тонкого платья, и смотрела на море. Чуть поодаль от нее сидел парень с темными небрежно уложенными волосами. В тусклом свете электронной книжки, лежащей у него на коленях, было сложно рассмотреть черты лица. Но вот он повернулся в мою сторону, и я сделала вывод: вполне симпатичный. Лет двадцати трех.
Он смотрел на меня дольше, чем следует незаинтересованным друг в друге незнакомцам. Наши взгляды переплелись в тугой узел, стянув мою грудную клетку так, что на миг стало трудно дышать.
— È tardi. Тu non vuoi dormire? [Ужепоздно. Ты спать не хочешь?]
Пока женщина не добавило «caro» [дорогой], я наивно полагала, что обратилась она ко мне. Успела даже испугаться, что пялилась на ее сына слишком откровенно, и это не обрадовало строгую итальянку. Ее улыбчивый caro попросил пару минут, чтобы договорить по телефону.
Пару минут — ровно столько у меня было, чтобы собраться с духом и совершить задуманное. Одну маленькую шалость, все следы которой уже к утру смоет море.
Открыв камеру, я, не церемонясь, направилась прямиком к парню.
— Привет, я блогер. Можешь сказать «привет» по-итальянски для моего влога?
Как я позже выяснила, пересмотрев видео, мой английский звучал вполне уверено, и улыбалась я естественно и открыто. Ничто не выдавало волнения, хотя я была на грани того, чтобы прыгнуть с бортика этого злополучного пирса и утопиться.
Я боялась реакции незнакомца. Одинаково боялась и того, что он откажет, и того, что согласится.
Парень удивленно вскинул брови, но явно не из-за моей просьбы. Мы оба прекрасно понимали, что это был лишь повод познакомиться. Он будто бы не мог поверить, что я, девушка, подошла к нему первая.
— Dai [ну же], — отец махнул рукой в мою сторону, подбадривая сына, и бросил еще пару слов на итальянском, которые я не поняла.
Парень поджал губы, задумавшись. Несколько секунд тишины показались мне вечностью. Наконец он поднял глаза и спросил по-английски:
— Просто «привет»?
Я спешно кивнула. Парень оперся рукой о лежак, наклонившись ближе ко мне. Щекой он почти касался моего плеча. «Ciao», слетевшее с его губ было настолько красивым, что я замешкалась и не сразу выключила видео. В кадр попало и то, как мы обменялись улыбками, а затем я смущенно пригладила кудри. Из-за влажного бриза они распушились сильнее обычного.
— Меня, кстати, Ника зовут.
— А я Луи.