Глава 1
Двенадцать лет спустя
В воздухе университетского кафе, по обыкновению, царит шум разговоров и сплетен, но именно сегодня он впервые меня раздражает. Болит голова, а таблетка, которую дала мне мама, нисколько не помогла. Заставить бы присутствующих говорить потише, но такое даже мне не под силу: слишком большое помещение. Разгладив несуществующую складку на шёлковой рубашке, нахожу глазами нужный стол и направляюсь к нему, на ходу кивая заискивающим взглядам и приветственным улыбкам. Мой ежедневный ритуал — шествие королевы в толпе подданных. Я Таша Эванс— председатель студенческого совета, организатор самых громких вечеринок в кампусе, глава сестринства и икона стиля, которой стремятся во всём подражать. Свою популярность я заслужила.
— Привет, дорогая! — Майли и Дженна поднимаются из-за стола и по очереди целуют меня в щёки. Не касаясь кожи, чтобы ненароком не испортить макияж, как я и учила.
— Шикарная рубашка, Таша, — комментирует Дженна, пододвигая ко мне зелёный салат со спаржей и кофе, мой стандартный заказ. Чёрт знает, почему все наперебой восхищаются едой в этой забегаловке. На мой взгляд, семьдесят процентов того, что здесь дают, совершенно несъедобно. И это в самом престижном университете Калифорнии.
— Она от «Гуччи»?
— Это винтажный «Москино». Купила в Милане.
Лицо Дженны вытягивается, и она делает нервный глоток кофе, пытаясь замаскировать смущение от своей очередной неудачи. Она с семьёй переехала в Лос-Анджелес из Айовы. В последние два года бизнес её родителей, до этого едва наскребающих денег на погашение ипотечного кредита, стремительно пошёл вверх, и теперь она старается сделать вид, что всегда носила брендовые шмотки и отдыхала на дорогих курортах. Выходит у неё паршиво, но я это обычно не комментирую, потому что мы вроде как дружим.
— Ты слышала новость? — глаза Майли ярко вспыхивают, и она слегка подаётся вперёд, удерживая на весу вилку с нанизанной на неё спаржей. Она вечно копирует все мои пристрастия: ест ту же еду, что и я, слушает ту же музыку, покупает те же вещи. Может себе позволить: её отец крупнейший судостроитель и денег у их семьи немерено. Одного я не пойму — почему она до сих пор не наняла стилиста? Копировать людей, не проявляя собственную фантазию, — это выглядит жалко.
— Какую? — я невольно потираю висок. Головная боль с каждой минутой усиливается, и я машинально делаю пометку, что после учёбы нужно наведаться в спа-салон к Линдси. Массаж и травяной чай всегда мне помогают.
— Новенький! — подруга играет бровями и плотоядно закусывает губу, заставляя меня морщиться. — И он мегасекси!
Я хорошо отношусь к Майли, но её чрезмерное увлечение парнями меня злит. Стоит ей увидеть мало-мальски симпатичную особь, попахивающую тестостероном, как она сразу готова на него запрыгнуть.
— Не слишком впечатляющая информация. Лучше скажи, слышно что-нибудь о Терри?
Подруга раскрывает рот, собираясь ответить, но затем неожиданно переводит глаза поверх моей головы и кривит губы в ухмылке. Проследив за её взглядом, я оборачиваюсь и вижу перед собой светловолосую девушку. Ничего примечательного: рубашка с принтом демократичного бренда, клетчатая юбка, отсутствие макияжа. Сумка у неё неплохая, вот только коллекция безнадежно устарела. Всё это проносится в моей голове за секунду и исчезает из памяти, так же как исчезнет и сама девушка. Оценивать и калькулировать в уме стоимость вещей посторонних вошло у меня в привычку, и я делаю это скорее машинально.
— Могу я к вам присесть? — девица кивает на свободный стул рядом со мной, отчего Дженна начинает хихикать, предвкушая прилюдную порку в моём исполнении. Ненавижу идиотский смех без причины. Всё-таки от Дженны больше раздражения, чем пользы.
— Нет, не можешь, — встречаю её вопросительный взгляд из-под белёсых ресниц. — Этот стол мой и моих подруг, а ты совершенно точно не моя подруга, а потому сидеть здесь не можешь.
— В университетском кафе нет чьих-то столов, — возмущённо произносит девица. — Я вправе сесть туда, куда мне вздумается.
Такая реакция отвергнутых мне не в новинку. У меня даже фирменное выражение лица для подобных случаев есть: сочувственно-издевательское.
— Ты, видимо, новенькая и не знаешь, как всё здесь устроено. Слушай и запоминай: можешь садиться куда угодно, но об этом столе забудь, если в будущем не хочешь заработать себе кучу проблем, понимаешь меня?
Девушка хмурится и сильнее вцепляется руками в поднос, однако с места не двигается. Новый приступ головной боли простреливает висок, и одновременно с ним начинает гореть щека, вызывая невыносимое желание приложить к ней бутылку с минеральной водой. Какого чёрта сегодня происходит? Мой организм устроил забастовку?
— Я Таша Эванс, — мой голос грохочет льдом, потому что я хочу, чтобы эта девчонка поскорее отсюда убралась. — Найди себе какого-нибудь друга, и пусть он расскажет тебе о том, кто я и что могу. Если ты хочешь без проблем учиться в этом университете, то лучше тебе со мной не конфликтовать. Считай это добрым советом. А теперь оставь нас, пожалуйста. У нас с подругами важный разговор.
Не удостоверившись, что девица меня поняла, я разворачиваюсь к Майли и Дженне. Все эти люди слушаются меня, так или иначе. Вопреки тому, что обо мне говорят, я не получаю удовольствия от унижения окружающих. Ещё в школе я делала всё, чтобы подружиться и понравиться каждому, но оказалось, что доброту и открытость мало кто умеет ценить. В средних классах Ванда Эббот и Стейси Чейз высмеяли меня на глазах десятков школьников за то, что я своими руками смастерила для одной из них открытку ко дню рождения. Сандра Кармайкл, которую я считала своей близкой подругой, облила томатным соком мой костюм для танцевального выступления, из-за чего меня сняли с соревнований. О том, что она сделала это специально, я узнала в кабинке женского туалета. В тот день я взломала школьный ящик, достала её личный дневник и разослала фотографии страниц одноклассникам. На каждой из них она поливала их грязью, а ещё признавалась в вечной любви Коулу Мэнсону. Она стала изгоем, а я сделала первый шаг к тому, чтобы стать новой Ташей, девушкой, которую побаиваются и с которой хотят дружить.
Страх оказался более эффективным методом обретения друзей и популярности, о которых я всегда мечтала. Чем сволочнее я себя вела и чем резче становились мои высказывания, тем больше ко мне тянулись люди. Парадокс? Думаю, нет. Слабым людям необходим лидер, а я оказалась достаточно сильна, чтобы им стать. То, что произошло за нашим столом сейчас, — всего лишь один из способов поддержания моего имиджа. В конце концов, кто мешал этой девчонке проигнорировать мои угрозы и просто занять свободный стул? Драться бы с ней никто не стал, но она всё же предпочла уйти. Слабая, как и все они. А мне скучно.
— Ушла, — с удовлетворением констатирует Майли, глядя на меня с подобострастной улыбкой. — Классно ты её уделала.
Чей-то взгляд хлещет меня по щеке, той, которая не начала гореть, и мне мгновенно хочется найти этого человека в толпе сидящих, чтобы запомнить его лицо и при случае наказать. Я кожей чувствую осуждение, и оно мне не нравится.
— Лишь ввела её в курс основных правил университета, — пожимаю плечами, обхватывая бумажный стакан с кофе, который в эту же секунду оказывается бесцеремонно выдранным из моих пальцев.
— Извините, что опоздала, — нависшая над столом Руби отпивает мой кофе и, вернув его мне, по-детски надувает губы. — У-у, ну не злись, Таша. Очень хотелось пить.
— Я просила тебя никогда не трогать мой стакан, — я стараюсь говорить строго, но у меня плохо выходит. Руби — моя лучшая подруга и единственный человек, которому я готова прощать всё. К сожалению, она это знает и совсем меня не боится.
Она плюхается рядом со мной на стул и под хмурые взгляды Дженны и Майли целует в щёку. Задевая кожу, упрямая сучка. Я с недовольством смотрю на нее, но она, будто этого не замечая, продолжает тараторить:
— Как дела, девочки? На парковке сегодня не протолкнуться, да? Хорошо, что Таша выбила места, а то пришлось бы на каблуках три квартала тащиться. Ну так что? Все видели секси-новенького?
При упоминании новенького ревнивое выражение слетает с лица Майли, и она наваливается грудью на стол.
— Ты видела его, да? Говорят, он старше нас и что учёбу оплачивает его дядя, какой-то местный криминальный авторитет, — с горящими глазами она поворачивается ко мне: — Тебе надо его увидеть, Таша. Он нечто!
— У меня есть Айзек, — одним глотком допиваю остатки кофе, недоумевая, отчего упоминание этого парня вызывает во мне всплеск раздражения. Наверное, оттого что в центре внимания привыкла быть я, а о нём говорят уже второй раз за последние полчаса.
— Нам больше достанется, — подмигивает Руби.
Игнорировать жжение на лице становится практически невозможным, и я наконец делаю это. Разворачиваюсь и смотрю туда, где, по ощущениям, находится источник моего дискомфорта, и, когда нахожу, перестаю дышать. В груди начинает колоть, а в горле пересыхает от того холодного презрения, которое я вижу в устремлённом на меня взгляде. Так никто на меня смотрит. Просто не осмеливается смотреть.
У этого парня густые брови и шапка непокорных вьющихся волос, которые не пристало иметь мужчине, но которые, вопреки этому факту, ему очень идут. Смуглая кожа, тёмные глаза, немного крупноватый нос, который явно был сломан, скорее всего, не один раз, и красивый яркий рот. Когда-то я хотела такие же губы, как у него, правда, тогда на них не было шрама. Мой лучший друг детства сильно изменился, но его образ слишком глубоко высечен в памяти, чтобы не узнать даже спустя двенадцать лет.