18 глава
Ключи мягко щёлкнули в замке. Джун распахнул дверь её квартиры и аккуратно внёс Айшу внутрь. Она почти не шевелилась, только тяжело дышала, прижавшись к его груди. Он чувствовал её пульс — слабый, но ровный.
Он разулся, поставил коробку с тортом на стол — будто сдался перед мечтой, которую не успел воплотить, — и направился в спальню.
Осторожно опустил её на кровать, поправил подушку, укрыл пледом.
Она шевельнулась. Лоб слегка нахмурился.
— Воды... — прошептала она едва слышно.
Он сразу встал, принёс стакан, поднёс к её губам, придерживая рукой затылок. Она сделала глоток и немного закашлялась. Джун погладил её по спине, успокаивая.
— Всё хорошо. Ты дома. Я рядом.
Айша посмотрела на него мутноватым взглядом. В её глазах было всё: стыд, облегчение, и что-то, что Джун боялся понять слишком рано.
— Прости… — выдохнула она. — Я не знала… Он… сказал, что это просто сок… А я… я не хотела…
— Тсс, — он положил палец на её губы. — Ты ни в чём не виновата.
Он сел рядом на пол, у изножья кровати, оперевшись спиной на стену. Просто сидел и смотрел на неё.
Впервые — без маски, без оружия, без стены между ними.
— Я хотел признаться тебе сегодня, — сказал он, почти шепча, глядя в пол. — Я готовил для тебя. Думал… будет красиво. Но всё пошло не по плану. И всё равно… я рад. Потому что если бы я пришёл на минуту позже…
Он не договорил. Айша медленно протянула руку и коснулась его ладони.
— Скажи… — её голос был сдавленным, — что ты был бы рядом в любом случае?
Он взглянул ей в глаза. Серые, чистые, даже сейчас — как небо после грозы.
— Я всегда рядом, Сабя. С того момента, как впервые увидел тебя — с книгой в руках, под дождём.
Ты стояла одна. Но в тебе было больше света, чем во всём городе.
Она слабо улыбнулась. И прошептала:
— Я молилась… чтобы Аллах послал мне кого-то, кто не сломает мою веру.
Кто примет меня. Не потому, что я "удобна". А потому, что я — это я.
Джун не сдержался. Он поднялся с пола, сел на край кровати и взял её руку в свои ладони. Она была тёплой, хрупкой — и такой живой.
— Я не просто принимаю тебя. Я учусь у тебя.
Айша…
Если ты позволишь — я хочу быть с тобой. Не "временно", не "пока удобно". А так, как ты заслуживаешь. С уважением. С верой. С сердцем.
Он не произнёс слово люблю — но оно звучало в каждом взгляде, в каждом прикосновении.
Айша смотрела на него молча. Потом медленно, очень тихо, словно боясь спугнуть дыхание ночи, сказала:
— А ты позволишь мне быть рядом, когда ты станешь тем, кем хочешь стать? Когда ты... уже будешь лучше?
Джун выдохнул.
— Я хочу, чтобы ты была рядом в пути. И в конце. Всегда.
Тишина между ними стала другой. Не тревожной. Тёплой.
Она закрыла глаза, не отпуская его руку.
А он остался с ней. До самого рассвета.
Он не спал. Слушал, как она дышит. Держал её ладонь в своей.
И впервые за многие годы… ему было достаточно просто быть рядом.
Айша проснулась от лёгкого движения воздуха — окно было приоткрыто, тонкая штора колыхалась, в комнату проникал запах жасмина и утреннего света.
Она потянулась, чувствуя под ладонью чью-то тёплую, крепкую руку.
Он не ушёл.
Рядом, на полу, сидел Джун, прислонившись спиной к кровати. Его голова была опущена, руки скрещены — он уснул, так и не позволив себе лечь рядом.
Она смотрела на него долго. В нём не было фальши. Только усталость и тишина — та честная тишина, что возникает, когда человеку не нужно притворяться.
Он проснулся от лёгкого движения её пальцев.
— Прости, — прошептал он, голос был хриплым. — Я просто… не мог уйти. Хотел быть рядом, если тебе вдруг снова станет плохо.
Айша села. Несколько секунд они молчали.
— Ты был здесь всю ночь?
— Не хотел, чтобы ты проснулась одна.
Она подошла ближе и села рядом. Плечо к плечу.
— А если я больше не захочу просыпаться одна? — её голос был почти неслышным.
Он застыл.
— Что ты имеешь в виду?
Она не ответила. Только медленно подняла ладонь и коснулась его щеки. Он не шелохнулся. Он боялся дышать.
— Ты стал другим. Ты защищаешь. Молчишь, когда хочешь кричать.
И я... — она глубоко вздохнула, — я чувствую, что с тобой мне не страшно быть собой.
Он смотрел на неё, будто не веря. Она улыбнулась.
— Я не умею говорить красиво. Но умею чувствовать.
И тогда — она сама наклонилась к нему.
Осторожно, почти робко. Их губы разделяло всего полсантиметра.
Она словно спросила взглядом: можно?
Он не ответил — только выдохнул. Этого было достаточно.
И она поцеловала его.
Нежно. Медленно.
Её поцелуй был неуверенным, неумелым, но оттого ещё более трепетным. Пальцы зарылись в его волосы, как будто она искала, за что уцепиться, чтобы не утонуть в этом чувстве.
Он прижал её к себе, обнимая за талию, как будто боялся, что она исчезнет.
Их губы слились в тишине. Только дыхание и тихие звуки поцелуя заполняли комнату. Когда она чуть приоткрыла рот — это стало его ответом.
Он мягко углубил поцелуй, позволяя языку коснуться её, исследовать её вкус. Она сжала его волосы сильнее, и, будто испугавшись самой себя, резко отстранилась.
Между их губами тянулась тонкая нить — тонкая, прозрачная, хрупкая.
Они смотрели друг на друга долго. Молчали. Сердца били слишком громко, чтобы говорить.
— Можно… ухаживать за тобой? — вдруг спросил он, шёпотом, с замиранием в груди.
Айша долго смотрела на него. Будто пыталась понять, серьёзен ли он. Ответа не последовало.
— Хорошо, — кивнул он, — я подожду. Пока ты не позволишь обнимать тебя… как сейчас. Целовать тебя… как сейчас. Смотреть в твои глаза… и знать, что я — единственный, кто это может.
Он склонился, касаясь своим лбом её лба, и прошептал:
— Подожду. Пока не разберусь с отцом. А потом… я попрошу стать моей женой. И тогда весь мир узнает, какая у меня особенная жена. И будущая мама наших детей.
Айша закрыла глаза. И вдруг — улыбнулась.
— Разве ты не понял? — её голос был лёгким, как ветер, — я ведь только что поцеловала тебя. Это и есть мой ответ… мой Хаяти.
Он тихо рассмеялся, не веря. Всё было слишком настоящим. Слишком счастливым.
И в этот момент… раздался звонок телефона.
Джун поморщился.
— Конечно. Именно сейчас, — прошептал он, поднимая трубку, — но я обещаю, Сабя… это утро — уже навсегда моё.
Джун провёл пальцем по экрану и поднёс телефон к уху, всё ещё держа Айшу за руку.
— Алло… — голос был всё ещё хрипловатый от эмоций.
На том конце раздался сухой, деловой голос:
— Джун, ты где? Напоминание: у тебя была встреча с архитекторами в десять утра.
Джун прикрыл глаза. Совещание. Он забыл. Но внутри не было привычной спешки — только спокойствие.
— Отмени, — коротко сказал он. — Перенеси на завтра.
— Понял. Всё в порядке?
— Более чем.
Он положил телефон рядом на прикроватную тумбочку и повернулся к Айше. Она всё ещё сидела с чуть розовыми щеками, но в глазах у неё светилось тихое счастье.
— Работа? — спросила она, наклоняя голову.
— Да. Но сегодня я беру выходной. — Он мягко провёл пальцем по её щеке. — Моя душа сегодня отдыхает. И она выбрала тебя.
Айша опустила взгляд, улыбаясь.
— Тогда… — она слегка наклонилась, будто проверяя, не исчезло ли это чувство, — может, ты и позавтракаешь со мной?
— Это официальное приглашение?
— Почти. Но ты должен будешь заварить чай.
— Условия приняты, Сабя, — он встал, потянувшись, и подал ей руку. — Пойдём на кухню. А то у меня есть подозрение, что твой чай вкуснее, когда ты рядом.
Она взяла его ладонь, мягко. Их пальцы сплелись, и, не отпуская друг друга, они пошли на кухню.
---
🌿 Кухня
Солнце уже пробивалось сквозь стекло, освещая белую скатерть, лёгкие чашки и блюдца. Айша сняла фартук с крючка, перекинула через шею.
— Ты умеешь готовить яичницу? — спросила она с хитрым прищуром.
— Я умею жарить войну. Но яичницу… могу попробовать. — Джун рассмеялся и пошёл за сковородкой.
Айша наблюдала за ним, прикусив губу. Её мир, некогда хрупкий, стал вдруг тёплым. Простым. Живым.
Джун разбивал яйца, и каждый раз, когда скорлупа падала мимо — он ворчал на сковородку, будто она виновата. Айша хихикала, подставляя ему лопатку, помогая словом, касаясь его плеча.
— Ты не представляешь, как ты мило сердишься, — сказала она тихо, стоя рядом.
Он посмотрел на неё через плечо.
— А ты не представляешь, как мило ты на это смотришь.
Их смех снова наполнил кухню. Простыми, домашними звуками. Без страхов. Без прошлого. Только настоящее.
---
⏳ Позже
Они завтракали за столом, сидя напротив, иногда встречаясь ногами под столом. Он наблюдал, как она пьёт чай, как держит чашку двумя ладонями — будто это не просто напиток, а часть её утреннего ритуала.
— А если бы ты не поцеловала меня тогда? — вдруг спросил он.
Айша взглянула на него поверх чашки.
— Тогда ты бы всё равно нашёл способ — как всегда. Просто это было моим способом сказать, что я уже выбрала тебя.
Он потянулся вперёд и лёгким движением коснулся её платка.
— Тогда знай: я — тоже выбрал. Навсегда.
Она не ответила. Только кивнула.
И в это утро… не было ничего громкого. Только солнце, чай, яичница и двое людей, которые, наконец, нашли друг друга.