Истинное предназначение
Поначалу Алатус не выходил из комнаты и изредка вступал в беседы с Яксами. Он словно всё ещё никак не мог осознать, что даже к нему, убийце невинных, можно проявлять заботу. Именно с ней юноша впервые столкнулся и не знал, как её принимать. Как выразилась однажды пламенная Индариас, он был похож на ребёнка, познающего мир. Яксы и редко появлявшийся Моракс относились к нему с терпением и пониманием, и юноша благодарил их скромной улыбкой.
Постепенно Алатус смог привыкнуть к новым знакомым. Он перестал сомневаться в их доброте и сам зачастую начинал разговор. С лёгким на характер Босациусом беседы текли как спокойная река — непринуждённо и свободно. Юношу интересовало, как Электро Адепт управляет четырьмя руками одновременно, и мужчина с удовольствием демонстрировал. Одними он подбрасывал красные ароматные яблоки, а другими, державшими пару кинжалов, точно, без задержек делил их пополам. Басациус был весел и зачастую шутил над Алатусом и другими Яксами. Все привыкли к его юмору, кроме юноши, воспринимающего всё всерьёз. Из-за этого Босациусу не раз приходилось подолгу объяснять смысл сказанного.
Бонанас и Индариас относились к Алатусу как к младшему брату, постоянно следя за тем, чтоб тот поел и ни в чём не нуждался. Когда шутки Босациуса переходили границы, они вступались за юношу и начинали с мужчиной спор. Гео Адепт Меногиас зачастую встревал в разгорячившиеся крики и разнимал Якс. Он был самым мудрым в отряде и следил за порядком. Говорил мужчина мало, чаще раздавая замечания и советы.
С Яксами Алатус на время забывал о своём скверном прошлом и с интересом тянулся к новым познаниям до поры, пока вновь не оставался один. В большом и временном пристанище ему была выделена отдельная комната с выходом на маленький балкон. Оттуда открывались красивые виды на реку, обрывистые каменные холмы с плотными травянистыми покровами и расширяющуюся вдали гавань. Прежде чем лечь спать, Алатус подолгу стоял на открытом балконе и вдыхал прохладный сладкий вечерний воздух, думая о том, что удалось познать за целый день. Иногда он настолько погружался, что невольно припоминал какую-нибудь шутку Босациуса и улыбался. Так легко он не чувствовал себя нигде.
В очередной раз насладившись видами, Алатус вернулся в комнату и по привычке закрыл все двери. На мягкой кровати под тяжёлым перьевым одеялом он засыпал почти мгновенно. Несмотря на то, что его образ жизни сильно изменился в лучшую сторону, кошмары и воспоминания о прошлом не покинули его.
***
Алатус шёл исполнять свой первый серьёзный приказ. Азал хотел устранить шайку разбойников, что поселились недалеко от главного тракта и по некоторым данным совершали нападения на гружёные повозки. Юноша думал, что выполнить задание не составит труда.
Никакие мысли не тревожили его душу, ведь ранее убивать людей не приходилось. Он тренировался на боевых машинах, доставленных специальным заказом из Каэнри’ах. Когда мастерство стало прекрасно отточено, Архонт дал ему серьёзное поручение. Алатус испытывал лёгкое волнение и непоколебимую решимость показать себя.
На место юноша прибыл точно в срок, назначенный Азалом. Лагерь и вправду был немаленьким. Не меньше семи крупных палаток хаотично расположилось в глубоком ущелье. Прежде чем напасть, Алатус решил для начала изучить врага. Он забрался повыше и прищурился. То из одной красной палатки, то из другой выходили всегда вооружённые мужчины и, о чём-нибудь переговорив, расходились по разным сторонам. Все они не имели Глаз Бога, оттого были лёгкой добычей. Алатус уже собирался спрыгнуть на головы сгруппировавшихся разбойников, как из палатки выбежала девочка, а за ней женщина. Ребёнок громко смеялся, стараясь скрыться от рук мамы или няньки, пока её не поймал один из мужчин. Он посадил девочку на руки, что-то с улыбкой сказал и отпустил. Это был не единственный ребёнок в лагере. Алатус смотрел на семьи и всё сильнее сомневался.
Выполнить приказ оказалось сложнее, чем на то рассчитывал юноша. Он долго мешкал, чувствуя зародившееся сомнение, пока окончательно не передумал. Алатус поднялся, чтобы уйти, но его тело сковала сильная боль. Множество невидимых глазу иголок втыкалось в каждый уголок его тела. Тёмная сила договора, скреплённая кровью, не позволяла Алатусу отступить. Он сопротивлялся приказу, хватался за голову, бился о каменную стену, стараясь заглушить хрипящий и властный голос Азала, приказывающий ему исполнить поручение. Боль всё сильнее терзала его тело, пока разум окончательно не утонул в непроглядной пучине. Неведомая сила сама подтолкнула его к действиям.
Алатус так и не смог сломить силу договора, устроив не битву, а настоящую резню. Он яростно протыкал, ломал каждого, кто попадался под руку. Ни мужчины, ни молившие о пощаде женщины, ни даже дети не остановили его ладонь. Алатус видел их обречённые, наполненные ужасом лица, но не мог прерваться. Лишь когда в лагере не осталось и одной живой души, юноша смог остановиться. Окутывающая глаза тёмная пелена развеялась, явив его взору груды мёртвых тел. Алатус с ужасом разглядывал окровавленных мужчин, женщин и детей, не веря, что их жизнь забрал именно он.
— Нет! — крикнул юноша, упав рядом с маленьким тельцем совсем недавно смеющейся девочки. Трясущейся рукой он взял её окровавленную ладошку. От осознания совершённого поступка у Алатуса потекли слёзы сожаления и гнева. — Нет! Это не я! Я не хотел!
***
— Нет! — громкий крик юноши нарушил мирную тишину его комнаты.
Алатус рывком поднялся. Его грудь спирали гнев и ужас. Руки и ноги тряслись, а тело бросило в холод. Юноша глубоко и жадно дышал, стараясь успокоиться, но перед глазами всё ещё стояли пустые, неживые небесно-голубые глаза убитой девочки.
Маленькой комнатушки оказалось недостаточно, чтобы прийти в себя. Алатус отыскал в шкафу тёмные широкие штаны и, натянув сапоги, вышел на улицу. Ночь всё ещё властвовала над долиной. Единичные деревья, освещаемые лунным светом, отбрасывали длинные холодные тени, порой создавая причудливые подвижные формы. Небо было безоблачным, усыпанным миллиардами ярких звёзд, неустанно следившими за ночной жизнью Тейвата.
Прохладный, пробирающий до дрожи ветер теребил иссиня-чёрные волосы Алатуса, сидевшего на краю обрыва. Положив голову на согнутые колени, он вслушивался в размеренное, убаюкивающее журчание реки и наблюдал за её медленным течением. Боль в душе чуть утихла, голоса замолкли, но ненависть к себе только усилилась. Стараясь установить хоть какой-то баланс, юноша отчаянно пытался отыскать в памяти хоть что-нибудь, за что его не мучала совесть и честь, но так и не смог. Даже если что-то подобное и было, яркие, жгучие и болезненные воспоминания о безжалостных убийствах затмили всё.
Глядя на вечно движущийся водный поток, Алатус убеждал себя, что в этом мире наверняка найдётся место, где у него получилось бы приносить пользу, а не вред. Юноша думал, кем бы мог стать, но вновь приходил к одному и тому же исходу — ничего, кроме как сражаться, он не умел.
Алатус вздрогнул, когда услышал возле себя тихое шуршание травы. Вырвавшись из мыслей, он поднял глаза. Моракс окинул свежим взглядом долину и присел рядом с юношей. Он ничего не сказал, но Алатус вдруг почувствовал себя виноватым.
— Я не хотел разбудить, — тихо вымолвил он и принялся крутить в руке мокрую от росы травинку.
— Будить некого, — отозвался спокойно Моракс. — Яксы ушли ещё поздним вечером. Тебя мучают кошмары прошлого?
Алатус вскинул на него взгляд, но ответить не решился.
— Если хочешь жить дальше, обрести нового себя, прошлое придётся принять. Я не говорю, что о нём нужно постараться забыть. Едва ли это возможно. Какой бы не была прошлая жизнь, с ней придётся рано или поздно смириться, извлечь уроки и двигаться дальше.
— Я творил ужасные вещи, — Алатус опустил голову и со злости сжал комок земли. — Это невозможно принять.
— Придётся постараться. Все совершают ошибки. Главное — найти силы их исправить. Если ты осознаёшь всё зло этих ошибок, значит, уже идёшь на пути исправления.
Моракс сложил руки на груди и устремил взгляд в небеса. Глядя на его мудрый, стойкий и закалённый взор, Алатус понял, что это не просто слова. Вероятно, даже сильный Архонт когда-то сталкивался с сожалением и болью и, найдя в себе силы, смог с ними справиться.
— Зачем Вы помогли мне? — спустя небольшое молчание, поинтересовался Алатус. — Наверняка вам было известно о моей службе и поступках. Я заслуживал жалкой смерти.
Моракс чуть улыбнулся и положил руки на колени.
— Я увидел в тебе то, что ты пока не способен сам в себе рассмотреть.
— И что же это? — Алатус с интересом подался вперёд.
— Тебе это самому придётся выяснить, — Моракс поднялся и стряхнул траву с тёмных штанов. — Я почти не сомневаюсь, что не ошибся.
Властелин камня прошёлся вдоль берега, а после медленно побрёл в дом. Алатус догнал его, но более ничего не сказал. Они молча зашли в дом и разошлись по разным комнатам. Вновь лечь спать юноша не решился. До самого рассвета он просидел на стуле за столом и обдумывал сказанные Мораксом слова.
Времени на себя у Алатуса в последствии стало много. Он всё чаще подолгу оставался один. Яксы редко появлялись и зачастую поодиночке. Юноша рад был их возвращению и подолгу говорил то с одним, то с другим. О причине своих отлучек они не рассказывали. Когда Алатус пытался поинтересоваться, Яксы отмахивались, не желая делиться. Для большинства из них эта тема была закрытой, запрещённой, но юноша знал, кто мог хоть что-то рассказать. Возвращения Босациуса он ждал с нетерпением. Мужчины не было несколько месяцев, но под конец весны всё же появился.
— Почему никто не говорит, на какое задание вы всегда отправляетесь? — начал Алатус, шагая рядом с мужчиной вдоль крутого обрыва.
— Потому что тебе не за чем брать это в голову, — Босациус хлопнул его по белой рубашке. — Но раз тебе интересно, я всё же расскажу. Времена меняются, Алатус. Множество Архонтов оказалось свергнуто, похоронено под землёй, но не убито. Тьма их душ зачастую вырывается на поверхность и заражает живые существа. Отравленные ядом, они становятся невероятно сильными и живучими. Простым людям с ними не справиться. Желая защитить свой народ, Моракс объединил нас, создав отряд Якс. Мы заключили с Властелином камня контракт на бесконечную борьбу. Смертных нужно оберегать, Алатус. Мы их не оставим.
Сказанное Босациусом многое прояснило в голове Алатуса. Теперь он понял, почему на самом деле изредка появляющиеся Яксы зачастую грубы, изнеможены и иногда ранены. Юноша задумчиво глянул на далёкий водопад. Он раньше и не догадывался, что его друзья, рискуя своей жизнью, не убивают непокорных, а защищают невинных. Это произвело на него сильное впечатление. Какой-то огонёк вспыхнул в его зачерствелой душе. Бросив взгляд на Босациуса, он спросил:
— А почему Моракс выбрал именно вас?
— Долг Адепта в первую очередь защищать тонкие, слабые людские жизни.
В течение всей прогулки Алатуса не покидала мысль отплатить за оказанную заботу и, возможно, получить шанс на искупление, в котором так нуждался. Он почти не слушал Босациуса, обдумывая, что скажет Мораксу, когда тот вернётся. Юноша сильно сомневался, что Архонт примет его в свои ряды и сделает одним из своих приближенных.
«Убийца не может защищать невинных», — с ненавистью и отвращением думал о себе Алатус.
В дом юноша вернулся без настроения и, оказавшись в своей комнате, принялся расхаживать из угла в угол. Он ругал себя за прошлое, обдумывал, как убедить Моракса принять его в свои ряды. Впервые Алатус обрёл какой-то смысл в своём бесполезном существовании. Юноша так хотел помочь и исправиться, что с нетерпением ждал возвращения Архонта, зачастую подбегая к окну.
Когда внизу скрипнула дверь, Алатус бегом спустился на первый этаж. Пришедший Моракс тихо беседовал с серьёзным Босациусом, держа руки за спиной. Встревать юноша не желал, оттого решил дождаться Архонта на лестнице. Он присел на ступени и положил голову на трясущиеся от нетерпения колени. Юноша мысленно проговаривал заранее придуманное вступление, но, когда Моракс закончил разговор и махнул ему рукой, Алатус обо всём забыл.
— Наверное, ты думаешь, что остался без оружия, — Архонт с улыбкой вынул из-за спины нефритовое копьё с ярким наконечником и протянул Алатусу.
Юноша и вправду задумывался, куда делось его оружие и не раз спрашивал об этом Якс, но они ничего не знали о копье.
— Твоё старое копьё сильно пострадало. Его не удалось починить. Но Нефритовый коршун даже лучше твоего старого варианта, — он положил его за ладонь. — Лёгкое и хорошо сбалансированное.
Алатус робко взял крепкое оружие за тёмно-зелёное древко. Покрутив в воздухе копьём, он улыбнулся. Оно и вправду было легче и увереннее сидело в руке. Обмотанная золотой нитью рукоять не скользила, даже несмотря на мокрую от волнения ладонь. Копьё словно излучало скрытую силу, что особенно понравилось Алатусу.
— Идём, — призвав за собой, Моракс вышел на улицу.
Улыбка с лица юноши не сползала ни на мгновение. Он с восхищением рассматривал своё новое копьё и заметил, что возле наконечника нанесены иероглифы. Алатус не мог их прочесть, так как они не принадлежали языку Тейвата. Догнав Моракса, остановившегося на зелёной поляне за домом, он поинтересовался:
— Что это значит?
— «Иша ар син», — с улыбкой ответил Моракс. Он провёл пальцем по иероглифам, и они тускло засияли. — «Отделяя тьму от света».
Алатус уставился на иероглифы. Нахлынувшие чувства взбудоражили его душу, озарили каким-то ранее невиданным светом. Вспыхнувшие руки юноши затряслись от волнения. Он никогда не получал подарков, тем более таких. Алатус глупо улыбался и всё сильнее сжимал древко, боясь, что копьё вот-вот выскользнет из его рук и исчезнет.
— Я… Я не знаю, что сказать, — растерянно вымолвил Алатус и прерывисто взволнованно вздохнул.
— Надеюсь, ты не забыл, как сражаться, — в руках Моракса прямо из воздуха материализовалось тёмное копьё с жёлтыми, цвета янтаря, полосами. — Не хочешь его проверить?
— Сразиться? С Вами? — поразился Алатус.
— Почему бы и нет? Не волнуйся, я постараюсь не проиграть с первого твоего удара.
Моракс посмеялся и чуть отошёл. Для удобства он скинул белые накидки и перевязал длинные волосы. Алатус смотрел на него с неуверенностью в свои силы. Сражаться с людьми — это одно, а вот с самим Архонтом — это нечто за гранью его возможностей.
Юноша недолго раздумывал. Схватив покрепче копьё, он с силой замахнулся и нанёс первый удар. Моракс, словно играючи, отпарировал его и все последующие. Копьё в руках Властелина Камня двигалось как молния — быстро и точно. Он с лёгкостью останавливал любую, даже самую изощрённую атаку. Алатус пыхтел, извивался, атаковал с воздуха, со спины, пот ручьями стекал по его лицу и телу, но ни один удар не мог пробиться сквозь защиту противника. Звон их копий разлетался по округе, эхом теряясь в близлежащих невысоких каменных холмах.
Недолго Моракс оборонялся. Когда Алатус отскочил от него, чтобы продумать, куда ещё ударить, он пошёл в атаку. Теперь юноше пришлось защищаться от быстрых и точных ударов. Налитые свинцом руки с трудом держали лёгкое копьё, но атаки он парировал безупречно. С его лица не спадало напряжение, а глаза неустанно отслеживали движение копья противника. Несмотря на свою ловкость, Моракс всё ближе оттеснял его к дому, оставляя меньше шансов на манёвры. Тогда Алатус сообразил, как можно выйти из атаки. Это было рискованно, но необходимо.
Когда Моракс нанёс очередной рубящий удар, Алатус не отпарировал его, а, изогнувшись, выскользнул из-под древка. Копьё со свистом пролетело мимо плеча, едва не задев. Манёвр удался. Юноша смог уйти от наступления Властелина, желающего загнать его в ловушку.
Бой закипел с новой силой. Удачные удары будили в Алатусе азарт, а промахи — гнев. Он изощрялся на разные приёмы и злился, видя, что противник никак не устаёт. Победить Моракса юноша и не надеялся, но рассчитывал того хотя бы поцарапать. Это ему почти удалось, когда Властелин неудачно изогнул кисть и копьё упало под нужным углом. И всё же Моракс смог увернуться от удара, шагнув в сторону.
Усталость постепенно подавляла Алатуса. Он реже атаковал и всё чаще защищался. Сколько длился бой, ему не было известно, но ясно видел, что вот-вот проиграет. Поражение настигло его, когда из-за сильной усталости юноша с трудом отпарировал удар Моракса и, запнувшись о камень, повалился на спину. Сияющее янтарным светом копьё коснулось его груди, а после мгновенно исчезло.
— Вот это бой! — закричал Босациус, наблюдавший за всем с балкона дома.
Моракс протянул уставшему юноше руку и помог подняться.
— Очень неплохо, — подхватил Властелин. — Ты хорошо натренирован.
Алатус чуть улыбнулся и глянул в сторону Яксы, размахивающего всеми четырьмя руками. Озарение настигло его вмиг. Он обернулся, но Моракса не заметил рядом с собой. Властелин отошёл, чтобы вновь накинуть оставленную в стороне белую накидку. Алатус сам себе кивнул и подошёл к нему.
— Я хотел кое-что спросить, — неуверенно начал он, поглядывая на копьё.
— Говори, — улыбнулся Моракс и накинул на голову белоснежный капюшон.
— Вы приняли бы меня к себе на служение Яксой? — Властелин пристально посмотрел на Алатуса. — Я хочу отблагодарить за всё. За освобождение моей души, за помощь, за поддержку. Хочу искупить все совершённые в прошлом деяния.
— Ты понимаешь, что служение Яксой опасная и трудная работа? Её предстоит выполнять не день и не два, а до тех пор, пока не будет искоренён яд павших Архонтов. Тебе придётся сражаться.
— Я готов сражаться, лишь бы не во вред, — уверенно выдал Алатус и протёр противно ползущую каплю пота по лицу.
Моракс задумчиво почесал подбородок, глядя куда-то вдаль. Юноша с надеждой ожидал его решения. Ещё никогда в жизни он так не опасался отказа. Его сердце бешено колотилось, разрывая голову от звонких ударов, пока Моракс не посмотрел на него.
— Ты наверняка плохо представляешь, что делают Яксы, — начал он и, махнув Алатусу рукой, направился в сторону дома. — Я пока не могу принять твоё предложение. Для начала тебе нужно лично увидеть, против чего они борются и насколько это опасно. Уже после этого всё хорошенько обдумаешь и решишь, готов ли.
— Я не думаю, что что-то остановит меня в моём решении, — разглядывая копьё, вымолвил Алатус.
Моракс остановился и глянул на юношу через плечо.
— Что ж, посмотрим. Готов пойти прямо сейчас?
Алатус не раздумывая согласился, хоть его и одолевала усталость. Переговорив с Босациусом, они все вместе вышли за пределы их долины и отправились в окрестности устья реки Цюнцзи.
По песчаной сухой дороге им часто встречались гружёные камнями и брёвнами повозки, державшие путь к гавани. Стараясь не пересекаться с людьми, Моракс, Алатус и Босациус держались в стороне, пока не достигли развилки и не свернули налево.
Каменных холмов становилось всё больше. Преодолев один из склонов, они забрались на вершину и пристроились у кривого дерева. С высоты хорошо открывался обзор сразу на несколько главных дорог.
— Придётся ждать, — скомандовал Босациус. — Здесь больше всего активности ночью перед грозой.
— Эту территорию охраняешь ты? — хмурясь, спросил Алатус.
Им овладело напряжение от неизвестности, оттого он почти не отходил от края холма.
— Склон Зимородка под защитой Босациуса, — ответил за мужчину Моракс и указал рукой далеко на юг. — Южные границы охраняет Бонанас. Восток защищает Индариас. Самый опасный участок обороняют Меногиас и ещё пятеро Якс. Тёмная сила павших Архонтов растёт. Она всё дальше уходит вглубь моей территории. Заражённые ядом мести существа без жалости расправляются с целыми деревнями, губят урожай и отравляют воду. Запомни, Алатус, души Архонтов всегда жаждут вернуть себе земли и вновь нести смерти и разрушения. Поражённые их помыслами существа не спасти, как бы этого не хотелось.
— Нам приходится убивать всех, кто подвергся этим мучениям, — подхватил Босациус. — Яд сжирает их изнутри, мучает, извращает. В данном случае смерть — лучшее спасение.
Алатус кивнул. Это его не пугало. Напротив, в какой-то мере юношу это устраивало, ведь раньше только этим он и занимался ради прихоти Азала.
За время, пока они молча ожидали наступления темноты, Алатус отдохнул. Сидя на краю резкого склона, он не выпускал из рук копьё и с интересом наблюдал за жителями, зачастую появляющимися на дороге. Они всегда что-то бурно обсуждали, пели песни и громко смеялись, даже не подозревая, что за ними следят. Алатус никогда не понимал смертных. Он смотрел на них, силясь докопаться до истины. Они казались ему лишь маленькими вспышками, которые гаснут так же быстро, как и появились. Их жизни были так коротки, что Алатус не понимал, как можно за столь ограниченное время что-то успеть.
Пока юноша наблюдал за людьми, Моракс и Босациус напряжённо следили за территорией, лишь изредка перешёптываясь. Приближающаяся с севера тёмная туча заставила их нахмуриться. Якса извлёк несколько мечей и вложил во все четыре руки. Алатус не знал, когда и откуда появится опасность, но всё же поднялся и крепко сжал копьё.
— Ты только не суйся, — тихо сказал Босациус, наблюдая за быстро движущейся тучей. — Твоя задача лишь наблюдать.
Хоть Алатус и кивнул, он не был уверен, что сможет устоять на месте. Его Анемо Глаз Бога тускло вспыхивал бирюзовым светом от возникшего внутри мага волнения, когда улицу укрыла беспокойная темнота. Юноша вместе с Мораксом и Босациусом стоял на краю скалы и следил за дорогой. Жители перестали попадаться им на глаза, округа затихла.
— Зачем тебе этот сосуд? — бросив взгляд на пояс Яксы, поинтересовался Алатус.
— Это курильница, — отозвался Босациус. — Обязательный атрибут в борьбе с демонами. Они в какой-то мере слабеют от запаха тлеющей мяты.
Моракс призвал их к тишине и нахмурился. Взгляд его янтарных глаз сверлил далёкое пространство, заставив и Босациуса присмотреться.
— Долго ждать не пришлось. Снова движутся на гавань.
Алатус всмотрелся в сумерки и смутно разглядел отряд из восьми людей. С виду они ничем не отличались от обычных, и на мгновение юноша подумал, что его компаньоны ошиблись. Лишь когда люди с неестественной походкой приблизились, он смог их рассмотреть. Блёклые тела словно тлели. Чёрный, коптящий дым вырывался из них и растворялся в воздухе, а пустые белые глаза не моргая смотрели строго вперёд. Это смутило Алатуса, прежде не встречавшего ничего подобного. Он вопросительно посмотрел на Босациуса. Глаз Бога, висевший у того на поясе, засиял фиолетовым свечением. Подняв одну из рук, мужчина махнул перед своим лицом ладонью. Строгие черты тут же скрылись за устрашающей фиолетовой маской с клыками, появившейся из элементальных частиц.
Когда противник приблизился, Босациус бросил в сторону Алатуса мимолётный взгляд и спрыгнул с каменного холма. Между поражёнными людьми и Яксой завязался ожесточённый бой. Заражённые мужчины и женщины двигались быстро, ловко, а удары их были такими яростными, что Босациусу нередко приходилось отступать на несколько шагов. Силу людям давала их же тьма, вкладывающая в оружия и даже простые дубины немыслимую мощь. Когда низкорослый мужчина оббежал Яксу и попробовал ударить того со спины, Алатус дёрнулся, желая помочь.
— Нет, — остановил его Моракс, придержав за плечо. — Ты пока не готов. Босациус справится.
Алатус с силой сжал копьё, отчего побелели костяшки пальцев. Он страстно хотел вмешаться, но всё же прислушался к совету Моракса. Силы противника ему не были известны, и вместо помощи он мог доставить одни проблемы.
Яркие фиолетовые молнии вырывались из мечей и рук Босациуса, поражая не одного противника. Казалось, такого разряда было достаточно, чтобы сразить любого человека, но те вновь поднимались и, как ни в чём не бывало, вновь скопом кидались на Яксу. Множество тёмных частиц разлеталось по разным сторонам, когда побеждённый человек лишался жизни.
Бой с, казалось бы, простыми людьми продлился до прихода тучи. Проливной дождь хлынул с небес, смывая с земли тёмные остатки. Из тел побеждённых текла не привычная алая кровь, а чёрные сгустки. Пока уставший Босациус, сидя на коленях, переводил дух, Алатус и Моракс спустились.
— Теперь ты сам увидел насколько силён противник, — прокомментировал Властелин Камня, сложив руки на груди. — Целой деревне будет не справиться с одним таким поражённым. Мы не должны допускать, чтобы отравленные ядом существа собирались в более крупные отряды, оттого Яксы выслеживают их и устраняют, пока не стало поздно.
— Мы не сможем справиться, если они объединятся в несколько десятков особей, — устало выдохнул Босациус, и маска на его лице исчезла.
Победить противника оказалось недостаточно, чтобы предотвратить угрозу. Босациус продемонстрировал Алатусу прочный кожаный листок с символами. Он назвал её печатью, изгоняющей демонов. Она выдавалась каждому Яксе, чтобы те могли уничтожить заражённые тела и предотвратить распространение тьмы. После применения этой печати побеждённые исчезали в пространстве, словно их никогда и не существовало.
На этом оборона не закончилась. Босациус попрощался с Мораксом и Алатусом и отправился на новые поиски. Юноша хотел пойти с ним, но тот запретил. И он, и Властелин в один голос твердили, что Алатус не готов.
— Мы ещё не закончили, — произнёс Моракс, когда Босациус ушёл. — Тебе нужно на кое-что посмотреть.
Вместо того, чтобы отправиться обратной дорогой, Властелин повёл Алатуса на широкий тракт, а оттуда на север. На вопросы Моракс не отвечал, предпочитая всё хранить в секрете. Ближе к рассвету они добрались до крупной деревни. Свет в домах уже загорелся, на улице всё чаще стали появляться люди. Это обеспокоило Алатуса. К жителям он совсем не хотел идти, прекрасно помня раны, какие они нанесли ему своей ненавистью, но Моракс не желал отступать.
Прежде чем войти в деревню, Властелин спрятал выдающие его руки в перчатки и накинул капюшон. Юноша тоже хотел так же скрыть свою личность, но сообразить не успел. Он ожидал, что мужчины и женщины накинутся на него с обвинениями, жаждой расплаты, оттого держал руки за спиной, где покоилось его копьё. Алатуса сильно удивило, когда мимо проходящие мужчины бросали на путников мимолётный равнодушный взгляд и, словно тех не существовало, уходили по своим делам.
— Ты можешь успокоиться, — прошептал ему Моракс, шагая ровной и тихой походкой. — Тут никто не знает о существовании Алатуса, бывшего Адепта Азала. Для них ты не более, чем новый гость.
Слова Властелина не сразу успокоили юношу. Он довольно долго находился в напряжении и постоянно оборачивался, ожидая нападения. Лишь когда тёплое солнце озарило деревню, а люди так и не окликнули Алатуса, юноша смог расслабиться. Когда напряжение начало спадать, он позволил себе отвлечься. Узкие улочки быстро заполнились людьми, спешившими за продуктами, материалами для своих мастерских и по другим делам. Алатус часто останавливался, чтобы осмотреть прилавки с различными товарами, а Моракс терпеливо ожидал в стороне или же с живостью рассказывал о предназначении воздушных змеев, сельскохозяйственных орудий или же обычных картин. Алатус многого не знал и не понимал, но с жадностью вслушивался в какое-нибудь объяснение.
Когда один из мальчишек приобрёл воздушного змея, Алатус остановился, чтобы посмотреть, как же он взлетит. Придерживая его за верёвочку, ребёнок разбежался и, поймав воздушный поток, отпустил. Ветер не поднял змея в воздух, а с силой ударил о каменную мостовую, чуть не зашибив Алатуса. Испуганный мальчик подбежал к игрушке и с особым беспокойством осмотрел её. Никаких повреждений на змее не оказалось, отчего лицо ребёнка озарилось улыбкой. Он вновь вытянул руки и побежал, надеясь, что попытка увенчается успехом.
— У него не получится, — улыбнулся Моракс и посмотрел на Алатуса. — Ветер неблагоприятный для запуска, но ты мог бы ему помочь.
Глянув на свой Глаз Бога, юноша чуть улыбнулся. Он и не думал, что когда-нибудь применит свою силу не для убийства. Алатус дождался, когда мальчик отпустит змея и, взмахнув ладонью, помог побороть непослушный ветер. Обрадованный успехом ребёнок громко засмеялся и, сшибая взрослых, помчался вдоль улицы, всё выше и выше отправляя нового друга в голубое небо, назвав его Небесным орлом. Юноша смотрел то на мальчика, то на высоко поднявшегося змея и улыбался. Он так и стоял, пока не вспомнил, где находится.
— Так зачем мы пришли сюда? — спросил Алатус у Моракса, когда они продолжили медленную прогулку вдоль длинной улицы.
— Не зачем, а для чего, — отозвался Архонт. — Ни о чём не думай и наслаждайся приятной, спокойной атмосферой.
Ответ Властелина не прояснил ситуацию. Какое-то время Алатус пытался докопаться до истины, пока совсем не отвлёкся. От торговых лавок он перекинул своё внимание на горожан. В такой близи ему никогда не удавалось за ними наблюдать. Юноша ни разу не видел, чтобы люди так много улыбались, смеялись и радовались. Они делились какими-то коробочками, благодарили друг друга, обнимались и бурно рассказывали разные истории и сплетни. Будь то ребёнок или седая старушка — все они были наполнены жизнью. Их глаза светились, словно они никогда не встречались с бедами. Глядя на них, Алатус сам невольно улыбался. Его душа озарялась каким-то светом и спокойствием.
— Вот, возьмите, — одернула юношу за руку крохотная девочка с фиолетовыми волосами.
Она протянула ему маленькую коробочку, разрисованную цветами. Растерянный Алатус с изумлением посмотрел на подарок и неуверенно принял.
— С днём Мира, — хихикнула малышка и скрылась в толпе людей.
— Сегодня праздник, — прокомментировал Моракс. — Давным-давно на этих землях бушевала война. Люди не доверяли друг другу и никак не могли договориться. Только пришедшие с юга монстры смогли сплотить народ.
Алатус осторожно провёл ладонью по кривым самодельным краям коробочки и бережно распахнул. Три золотые бабочки вылетело оттуда. Две из них, легко порхая, скрылись за домами, а одна присела на плечо Алатусу. Он с интересом смотрел, как она утирает усики и встряхивает крыльями. Такие обычные вещи для людей, но непривычные для него сильно повлияли на юношу. Он смог посмотреть на жизнь людей с иной стороны, и ему это понравилось.
До самого заката Алатус и Моракс гуляли по деревне, пробуя разные напитки и еду, разговаривая с торговцами и путниками. Властелин Камня рассказывал ему о законах своего народа, о контрактах, составляющих основную часть жизни жителей, о древних праздниках, пока не пришло время возвращаться.
Всю дорогу до дома юноша обдумывал увиденное. Ему больше не нужно было от Моракса объяснение, зачем тот привёл его в деревню. Он сам догадался. Его вера в то, что эти короткие жизни нуждаются в защите, только сильнее укоренилась. Он невольно представлял, как армия демонов входит в деревни и города, убивает всех подряд, сжигает жилища, стирает с их лиц сияющее счастье. Такие картины будили в нём решимость. Ему стало всё равно, какие враги будут стоять у него на пути, с какими препятствиями столкнётся. Он думал лишь о том, как сохранить эту безмятежную короткую жизнь смертных, чтобы праздник Мира продолжался, чтобы дети со звонким смехом запускали воздушных змеев, а умудрённые опытом старушки раздавали советы молодым.
Юноша не хотел медлить со своим решением. Он дождался, когда Моракс поужинал, и встретил его во входном зале.
— Я не передумал. Возьмите меня в ряды Якс. Обучите всему, что мне пригодится. Я не допущу, чтобы тьма и гнев Архонтов накрыли Ли Юэ. Я не подведу.
Моракс задумчиво осмотрел Алатуса и, печально выдохнув, присел на кресло возле окна.
— Обратного пути не будет. Я не могу сказать, как долго продлится эта война. Может быть, десятки, сотни или тысячи лет. Ты готов пожертвовать своей жизнью ради этих людей?
Юноша не видел иного пути для своей души. Алатус сердцем чувствовал, что защищать людей именно то, к чему он когда-то давно стремился.
— Готов, — твёрдо вымолвил он и посмотрел на копьё. — «Отделяя тьму от света». Этим я и должен заняться.
Моракс постучал пальцами по столу и поднялся.
— Хорошо. Ты станешь Яксой, защитником Ли Юэ, — провозгласил он, заставив юношу улыбнуться. — Обучение для тебя не будет долгим. Ты хороший воин, Алатус.
— У меня лишь одна просьба, — замялся он. — Я не хочу, чтобы меня впредь звали этим именем. Как угодно, лишь бы не им. Пусть оно останется в моём прошлом.
Властелин понимающе покивал и задумчиво поскрёб подбородок. Юноша с нетерпением ждал, что же скажет Архонт.
— Что ж, пусть будет так, — улыбнулся своей мысли Моракс. — В легендах другого мира существовал тёмный дух, которому пришлось вытерпеть множество страданий в мире смертных. Я думаю, тебе подойдёт его имя, Сяо.
Юноша улыбнулся и с благодарностью принял своё новое имя. Так он попрощался со своим прошлым и встал на другой, более достойный пусть. Новый Якса не боялся никаких трудностей, ведь теперь знал, за что борется.