Когда открывается дверь
Брайар недовольно проворчал про то, что надо приходить минут за пятнадцать, чтобы приготовить рабочее место. Он классный парень, на самом деле, просто иногда, особенно в солнечную погоду, бурчит, как старушка под окном. Он лет на восемь старше меня, и начальником отдела стал как раз перед моим приходом. Мы сошлись не сразу - сначала я побаивался этого блондина с тонкими губами, но необходимость говорить с ним несколько раз в день открыла мне человека добросовестного, старательного и ответственного. Он никогда не просит работать сверхурочно, хоть я и не был против, а главное - идет навстречу, если нужно уйти пораньше. А еще он, такой тихоня, любит корпоративы. Конечно, Бобец говорит, что это политика компании и делается только для поддержания сплоченности коллектива, но мы-то видим, с какими глазами он говорит о каждом намечающемся празднике. Вот и сегодня у нас преддверие Четвертого Июля. Очередная шумная попойка, где гендиректор и декоратор будут равны.
Рабочий день закончился в три, на час раньше. Радостное возбуждение, весь день не дававшее работать, сейчас достигло пика, и едва большая стрелка оказалась на двенадцати, в офисе не осталось ни одного сотрудника. Торо, мой помешанный на хайтеке друг, занял мне место в автобусе и уткнулся в телефон. Не пытаясь даже разговорить парня, я достал наушники. В отличие от большинства, мои никогда не запутывались, я умею их правильно складывать. Откуда? Не поверите. Когда я был маленьким, бабушка научила меня вязать. А если ты умеешь вязать, то и пряжу должен уметь мотать... Так же и провода сматываешь. Вот и весь секрет, правда, доступный в основном девушкам. Так вот, я достал наушники, поймав завистливый взгляд Рэя. Нет, друг, тебе не складывать их так же мастерски. Смирись с этим. И смирись с тем, что сейчас ты будешь слушать Iron Maiden, даже если не хочешь.
- Дай один? - попросил парень, кивнув на проводки.
От удивления я забыл посмотреть, какой ему протягиваю, правый или левый, но послушно отдал один наушник. Раньше он не просил у меня мою музыку, и, подозреваю, смутно догадывается, что я слушаю.
- Другой, - он вернул мне левый, взяв правый.
Я только улыбнулся, нажимая на Play. С одной стороны, это здорово - делиться своей музыкой с другими. Это как открывать свою душу, и видеть, что человеку нравится, когда он в такт мелодии постукивает пальцами по коленке. А с другой - ты сам не получаешь полного удовольствия, потому что звук не полный, не тот, к которому привыкаешь, слушая музыку в одиночестве день за днем. Торо явно нравилось, но он все так же молчал, активно нажимая на кнопочки, строча кому-то очередное длинное послание. Жаль. Я мог бы рассказать много интересных фактов и о группе, и об играющей песне. Его губы шевелились, повторяя текст. Ради интереса я переключил на Misfits. Тот вообще не заметил перемены, и сразу начал подпевать новой композиции. Удивлению не было предела. Это меня даже слегка укололо, если честно. Это же моя музыка. Я считал себя особенным, слушая это старье, будучи уверен, что большинство из моих коллег даже и названий не слышали. А тут рядом со мной сидит Рэй Торо, системный администратор, и подпевает моим группам. Я откинул голову на спинку сиденья и прикрыл глаза. Ужасно хотелось спать, прошлая ночь была беспокойной. Мне снится мое прошлое, от которого я убежал. Все то, о чем я молчу сейчас в разговорах с коллегами. То, о чем не вспоминаю по вечерам. Нет, нет, нет. Не сейчас. Только не сейчас - вкус воды из унитаза и запах столовской еды от одежды. Нет. Я почти научился справляться с памятью, но иногда этот поток просто невозможно остановить. Он тошнотой подкатывает к горлу, и я слышу в голове эти голоса, смеющиеся над неловким толстым лузером.
- Торо, - я резко повернулся к парню, выдергивая наушник, - ты был на их концерте?
- Что? - не отрываясь от телефона переспросил парень.
- Я спросил, был ли ты на концерте этих ребят, - спокойно повторил я. Мне надо поговорить. Прямо сейчас.
- Да, в 95. И это было дерьмово.
- Почему? - он говорит!
- Потому что басист был пьян и блевал дважды за концерт, - медленно выговорил он, пытаясь одновременно говорить и писать.
- Давай, Рэй, поговори со мной, - взмолился я.
Я прекрасно знаю, почему он всегда занимает мне место рядом с собой. Потому что обычно я не требую его внимания, и он спокойно торчит в экране, но сегодня, какая жалость, именно тот день, когда ему придется говорить со мной. Он взглянул на часы, отмечая, что осталось ехать минут двадцать. Двадцать минут, которые должны были стать для него пыткой, мы превратили в интереснейшую дискуссию о музыке, которую не смогли прекратить, даже войдя в банкетный зал. Выпивая по второму двойному виски, мы все еще спорили о Металлике и AC/DC. Торо был готов вынуть из закромов своей памяти удивительные детали, чтобы доказать свою правоту. Третий виски пошел на «ура» уже про Блэк Саббат, но после четвертого и Мисфитс я понял, что не могу больше.
- Торо, ты меня заездил, - честно признался я, - я не могу больше ни пить, ни говорить. Наверное, я слишком пьян.
-Уэй, не зря тебя считают странным. Ты же сам хотел поговорить, говори теперь!
- Я не могу больше, честно... Ты меня уделал, - я засмеялся, вскидывая ладони.
- Мда, - тот уже копошился с разблокировкой телефона, - ну, как знаешь.
- Но, чувак, это было здорово, - я хлопнул его по плечу, - я не ожидал от тебя...
- Никто не ожидает, что в этой голове, - он показал на лоб, прикрытый кудряшками, - столько умных мыслей. Обращайся, если что.
Я кивнул, отходя к столу с напитками. После такого мозгового штурма мне нужно еще выпить, это точно.
YOAV - Club Thing
- Потанцуем? - рядом возникла девочка из маркетингового отдела, Линз.
Мы с ней довольно неплохо сошлись, разговаривая о комиксах. Она тогда смеялась, вспоминая, как даже чуть испугалась, когда увидела меня. Подумала, что я - жутковатый комиксовый парень, который всегда в себе.
«Тебе есть, что дать людям, если они дадут тебе шанс показать это» - сказала она тогда.
Я не знаю, о чем она говорила, но я видел, как она смотрела на меня. Этот взгляд, на грани смущения и желания, я не раз видел его, но до этого он никогда не был обращен на меня. А она смотрела именно так. Она едва касалась моего плеча тонкими пальцами, когда мы начали танцевать подо что-то невообразимо медленное и занудное. Я абсолютно не умел танцевать, и угловатые движения казались нервными.
- Расслабься, - шепнула она на ухо, - почувствуй ритм, и ты почувствуешь меня.
Я глубоко вдохнул, чувствуя, как она прижимается теснее. Ее бедра задевали меня, а губы выдыхали в мою шею. Черт... Она слишком хороша, а я слишком пьян.
- Пойдем, - она отстранилась и, перехватив мое запястье, потянула к выходу.
В голове шумело от громких басов и алкоголя. Она вела меня по лестнице на два этажа выше, потом свернула налево. Подойдя к двери с кодовым замком, нажала четыре цифры, и магнит пропустил нас внутрь.
- Служебный туалет, - промурлыкала она, - сюда никто не придет...
- Откуда ты... - я пытался сфокусировать взгляд на ее глазах, но все плыло.
- Просто знаю, - она гладила мою грудь, виляя бедрами, - доверься мне...
Я сглотнул, пытаясь собраться с мыслями. Эта девушка в юбке школьницы, конечно же, вызывала желание. Но не я ли - тот, кто корит других за несдержанность? У меня никогда не было секса без чувств. За все мои 26 лет я даже мысли не допускал, что когда-нибудь поступлю так с девушкой, позволю себе использовать тело, не зная и не любя души.
- Давай же, Уэй, я знаю, чего ты хочешь... - она расстегивала пуговицу за пуговицей, целуя грудь, водя руками по животу и бедрам. Язык коснулся соска, и я застонал, не успев сдержаться.
- Так-то, мальчик мой... не стесняйся, никто не услышит....
Она поднялась губами по шее к лицу, и тянулась к моим губам...
- Только не губы, Линз... это... личное... - я еле дышал, но не мог позволить ей сорвать хоть один поцелуй. Для меня губы к губам - более личное, чем секс, интимней минета.
Она только пожала плечами, опускаясь на колени и расстегивая ширинку моих брюк. Я зажмурился, когда она стащила с меня боксеры и коснулась члена. Облизала головку, чуть вобрав ее в рот, одновременно ведя пальцами по всей длине. Черт... я подался бедрами вперед, прося продолжения.
- Тебе нравится, - она улыбнулась, раздвигая ноги так, чтобы оголить бедра.
Она прошлась языком по всей длине еще раз, чтобы смочить, и, обхватив в кулачок мою плоть, ритмично задвигала, продолжая работать языком. Я уже без стеснения толкался навстречу, издавая приглушенные рыки. Она остановилась, чтобы посмотреть мне в глаза.
- Ты такой отзывчивый, что хочется заставить тебя умолять продолжить, - кончиком языка едва касается головки, дразня, разжигая еще больше.
- Продолжай, прошу, - выдавливаю я охрипшим голосом.
- Что, прости? - хищно улыбается, гладя свою грудь.
Молча хватаю ее за затылок и трахаю в рот, чтобы перестала говорить. После этого взгляда в глаза становится еще совестней, и снова утешаюсь тем, что сейчас это она использует меня. Становится душно настолько, что на хрип не хватает воздуха. Оттаскиваю ее за волосы и смотрю в глаза. И знаете... в них - ничего. Ничего теплого, человеческого, живого. Только страсть и заложенная в автопилот схема действий: минет, трах, расход. Стискиваю зубы. Ненавидя себя за то, что позволил этому начаться, хочу довести дело до конца как можно скорее. Хватаю ее за талию и сажаю на подоконник, поднимая юбку. С трудом выпутываюсь из болтающихся на икрах штанов и, когда уже ничто не мешает, вхожу в нее сразу на всю длину.
- Джиии, - выстанывает она, запрокидывая голову.
Вбиваюсь в ее тело так быстро, как могу. Она стонет, не в силах контролировать приближающийся оргазм. Ее тело сводит судорогой, и она громко кончает. А я все продолжаю наращивать темп, лишь бы скорее прекратить эту грязь. Она болтается на моем члене, как кукла, обняв меня за шею, и просит не останавливаться, предчувствуя второй оргазм.
- Блять, - вырывается у меня, когда я кончаю в нее, не успев выйти.
Она содрогается в повторном оргазме, всем телом прижимаясь ко мне, смотря мне в глаза.
- Джи... - шепчет на выдохе, роняя голову мне на плечо, - это был самый быстрый секс и самый сильный оргазм в моей жизни... а выглядишь ты таким тихоней...
Киваю, смотря на ее улыбку. Выдергиваю несколько бумажных полотенец, оставляю пару себе, остальное отдаю ей.
- Я принимаю таблетки, не волнуйся, - она снова улыбается, - спасибо.
Опять киваю, и, не дожидаясь ее, выхожу из помещения. Но иду не вниз, к остальным, а выше, на шестой этаж. И там, дойдя до конца коридора, обессиленно сползаю по стене, и, закрывая сгорающее от стыда лицо, пытаюсь подавить слезные спазмы в своем горле.