Глава 17. Презренный Бог Чумы.
Матрос оглянулся на своих сообщников, подмигнул, и они все двинулись, чтобы окружить Чжан Хайяня с поднятыми кинжалами.
Чжан Хайянь подсчитал количество матросов и обнаружил, что их было семь. Для такой маленькой баржи семь – это много.
“Я не могу их убить. Я не могу снова вызывать панику. Кроме того, если я убью их всех, эта лодка никогда не отправится в путь, и тогда я могу повлиять на жизни многих людей”.
Но нападавшие явно не хотели его отпускать и начали окружать его полукругом.
«Убийство китайских пассажиров на корабле? Вы не боитесь, что вас будет преследовать бог чумы?» — с улыбкой спросил Чжан Хайянь.
Когда-то они убивали моряков, которые убивали китайцев в море. Долгое время китайцы на этом маршруте пользовались некоторым уважением. Но по мере того, как убийства уменьшались, уменьшались и их “миссии”, поэтому их репутация, казалось, постепенно угасла.
«Бог чумы не так уж хорошо информирован, а у этого человека нет никаких спутников. В этом углу никто не увидит, как его убьют». Главным матросом был человек с обмотанной вокруг головы тканью в индийском стиле. Чжан Хайянь слушал, а затем продолжил: «Боюсь, то же самое касается и тебя. Поскольку ты стал свидетелем этой сцены, полагаю, нам придется убить и тебя».
Теперь Чжан Хайянь понял, почему было так много моряков. Они явно были группой и даже пришли в туалет, чтобы кого-то убить. “Кажется, моя репутация все еще чего-то стоит. Этот молодой человек, должно быть на лодке один, без родственников, поэтому они выбрали его”.
Он посмотрел на серебряные монеты и подумал: «Несмотря на свою молодость, он довольно богат».
Матросы, окружавшие его, подходили все ближе и ближе. Эти люди работали на воде долгое время, поэтому были весьма наблюдательны. Они увидели, что этот молодой человек выглядит спокойным, хотя он мокрый и казался немного рассеянным. В результате они не решились двинуться вперед необдуманно.
Чжан Хайянь рассчитал время. Через некоторое время полиция обязательно поднимется на борт судна для расследования. Чтобы быть уверенным, он не мог позволить ситуации выйти из-под контроля еще больше, поэтому решил быстро решить проблему. Он усмехнулся, прежде чем внезапно шагнуть вперед, упасть на колени и сказать матросам: «Мастера, пожалуйста, пощадите».
Матросы были поражены и отступили на шаг. Чжан Хайянь достал из кармана пачку денег и протянул ее обеими руками. «Этот человек — мой двоюродный брат, и в нашей семье нас осталось только двое. Если мы оба умрем, у нашей семьи не будет потомков. Заберите серебряные монеты и деньги. Мы обещаем никому об этом не рассказывать. Пожалуйста, сжальтесь над нашими жалкими жизнями».
Когда моряки переглянулись, Чжан Хайянь продолжил: «Это не грабеж. Мы даем вам деньги из уважения. Вам не нужно бояться, что бог чумы узнает об этом. Теперь, когда чума свирепствует, вы же не хотите, чтобы вас осудили небеса, верно?! Мы все просто пытаемся заработать на жизнь».
Глаза Чжан Хайяня покраснели и слезились, когда он говорил. Главный матрос нахмурился, взял деньги и пересчитал их. Сумма была немаленькая, поэтому он улыбнулся и сказал: «Младший брат, ты очень сообразительный. Ты не из тех, кто хочет денег, но не дорожит своей жизнью. Ты знаешь, что надо уметь договариваться».
Когда Чжан Хайянь льстиво кивнул, главный матрос подмигнул людям позади него. Они не хотели убивать людей и создавать проблемы. Они отпустили Хэ Цзяньси, который начал кашлять после того, как его мучительно душили.
Матрос похлопал Чжан Хайяня. «Меня зовут Эрлун. Можешь называть меня братом Луном. Я буду защищать тебя на этой лодке. Деньги будут переданы братьям». Сказав это, он обернулся: «Дайте им отдельную комнату. Наши дамы — в их распоряжении. Они могут выбрать, кого захотят».
Матросы поспешили выйти из туалета и торопливо подобрали серебряные монеты. Конечно, они хотели пойти и разделить огромную сумму денег.
Чжан Хайянь вздохнул с облегчением, а затем повернулся, чтобы помочь Хэ Цзяньси подняться с мрачным выражением лица. «Они жалки», — сказал он. «Эти люди даже не понимают, что только что едва избежали смерти. Если бы они были сильнее, их жизни закончились бы...»
Хэ Цзяньси ударил Чжан Хайяня кулаком в лицо. «Эти серебряные монеты мои! Как ты мог отдать им мои вещи? Мы не должны потакать таким людям!» Закончив говорить, он бросился в погоню за моряками.
Чжан Хайянь схватил его и осторожно направил его голову в сторону. Голова Хэ Цзяньси довольно сильно ударилась о деревянную стенку лодки, и он тут же потерял сознание.
Чжан Хайянь коснулся своего лица. «У этого парня довольно вспыльчивый характер».
Хэ Цзяньси был молод и все еще выглядел по-детски, почти как подросток. Чжан Хайянь поднял его одной рукой и закинул на спину.
Когда Хэ Цзяньси снова проснулся, он уже был в отдельной комнате.
Отдельная комната на самом деле была небольшим пространством, отделенным от пассажирского салона. Она обеспечивала немного уединения, но вместо двери была только занавеска. Две доски, положенные на пол, служили им кроватями.
Постельное белье уже было разложено на кровати Хэ Цзяньси. Чжан Хайянь сидел на другой кровати без рубашки. Он курил сигарету и смотрел на него. На кровати Чжан Хайяня, похоже, не было никакого постельного белья, и она выглядела совершенно голой.
Конечно, ничего и не было. Все особое отношение, которое он мог получить, осталось на Наньане, который находился в километре отсюда. Чжан Хайянь подозревал, что ему никогда не придётся спать на кровати с пружинами.
Хэ Цзяньси сел и обнаружил, что у него все еще сильно кружится голова. Через некоторое время он вспомнил, что произошло перед тем, как он потерял сознание.
«Ты-»
«Заткнись», — холодно посмотрел на него Чжан Хайянь.
«Я тебя даже не знаю. Я верну свои деньги. Ой!» – у него была ужасная головная боль, и он ощупал место удара на голове.
«Вы пассажир на этой лодке. Вы хотите добиться справедливости, и что потом? Вы собираетесь сойти с лодки? Если вы будете с ними бороться, они не позволят вам остаться», — сказал Чжан Хайянь.
«Я упорно трудился ради этих денег. Они не могут просто так отобрать чьи-то с трудом заработанные деньги».
Чжан Хайянь потянул Хэ Цзяньси за пояс и вытащил банкноты. Он перелистал их и обнаружил, что на них было написано много слов. «Разве это много денег? Для людей на этой лодке ты как тот, кто помог им надеть обувь. Не планируй умирать, если можешь выжить. Человеческая жизнь так драгоценна».
Хэ Цзяньси мгновенно запаниковал и быстро схватился за пояс. «Верни их мне!»
Чжан Хайянь отпустил пояс и бросил ему деньги обратно. «Оставайся на лодке и спрячь свои деньги. Этот билет на паром нужен для входа в призрачные ворота, но твои серебряные монеты, по крайней мере, дадут тебе больше шансов выбраться. Оно того стоит».
Хэ Цзяньси тут же спрятал деньги за пояс и поправил его.
«Позвольте мне задать вам вопрос. Куда идет эта лодка?»
Поскольку Чжан Хайянь только что вернул ему деньги, Хэ Цзяньси успокоился и немного ослабил бдительность. «В Сан-Франциско».
«Сан-Франциско? Может ли такая маленькая лодка доплыть так далеко? Насколько я могу судить, моряки на такой маленькой лодке убьют вас всех и сбросят в море. Это случается часто».
«После того как всплыла легенда о боге чумы, такого больше нет», — сказал Хэ Цзяньси. «Так мой брат успешно добрался до Сан-Франциско. Конечно, это будет трудное путешествие, но я к этому привык».
«Все ваши одеяла пропитаны китайской медициной. Вы, очевидно, сделали много приготовлений». Чжан Хайянь затянулся сигаретой, а Хэ Цзяньси с очень болезненным выражением лица прикрыл нос. «Что случилось?»
«Ваша сигарета пахнет очень плохо».
Матросы дали ему эти сигареты, которые как раз оказались теми, которые он любил курить в свое время. Поскольку Чжан Хайся находил их неприятными, он перешел на другую марку. Редко когда Чжан Хайся не было рядом, поэтому он наконец мог позволить себе расслабиться, но он не ожидал, что его снова осудят.
Чжан Хайянь не мог не горько улыбнуться и не подумать про себя: « Я тебя до смерти завоняю». Он намеренно сделал еще одну затяжку. «Кузен, давай обсудим кое-что и заключим сделку, хорошо?»
«Я не хочу заключать с вами сделку. Вы отдали мои деньги кому-то другому. Могу ли я иметь дело с кем-то вроде вас?»
«А, это как-то связано с твоими деньгами. Если я смогу вернуть тебе твои деньги до того, как сойду с корабля, ты сделаешь мне одолжение?» — спросил Чжан Хайянь.
Хэ Цзяньси на мгновение застыл, не понимая, что задумал Чжан Хайянь.
«Посмотри наружу», — сказал Чжан Хайянь.
Хэ Цзяньси выглянул за занавеску и увидел, что в каюте много полицейских, которые допрашивали гостей. Пока он смотрел, Чжан Хайянь подполз и спрятался под одеялом.
«Эй, эй, эй, эй! Что ты делаешь?» Хэ Цзяньси был в ярости. Он ненавидел, когда другие забирались под его одеяло. Он был очень чувствителен к запахам и не мог заснуть на кровати, на которой спали другие.
Чжан Хайянь накрыл голову одеялом. «Помни, я твоя жена. Ты только что занимался со мной сексом. Мы не одеты как следует». Сказав это, Чжан Хайянь тут же расстегнул воротник Хэ Цзяньси, быстро взъерошил ему волосы, а затем снова спрятался под одеялом. Он достал из кармана несколько золотых иголок.
Прежде чем Хэ Цзяньси успел понять, что происходит, Чжан Хайянь прошептал: «Помоги мне с этим, и я помогу тебе вернуть деньги. Иначе я скажу, что ты мой сообщник, и мы умрем вместе».
Как раз когда Хэ Цзяньси наконец понял, что происходит, занавеска внезапно открылась. Полицейский вошёл, чтобы взглянуть, и спросил Хэ Цзяньси: «С кем ты разговариваешь? Вставайте. Нам нужно увидеть ваши лица».
Хэ Цзяньси никак не мог импровизировать, поэтому он начал паниковать. Как раз когда его лицо покраснело, он внезапно услышал женский голос, звучащий как серебряные колокольчики, доносящийся из-под его одеяла: «О, кто это? Я голая».