31 Им. Зейн.
22:48
Кофе давно остыл и превратился в горько-безвскусную холодную жижу в красивой кружке. Ветер за окном завыл сильнее, я съежилась, кутаясь в вязаный свитер, но от окна не отошла. Верхушки деревьев энергично двигались под напором ветра, листьев на ветках почти н осталось, но то тут, то там можно было увидеть одинокие желтые или темно-бардовые вестники осени, которые еще не упали на холодную землю.
Внутри снова предательски заныло. Вдох. Выдох. Доктора говорят, это должно помочь. Как бы не так, как бы не так.
Они понятия не имеют, что происходит со мной на самом деле вот уже седьмой месяц подряд, потому что ни с одним из своих многочисленных психотерапевтов, к которым то и дело отправляла меня моя заботливая мама, я не была окончательно честна. Потому что мое горе – не их ума дело.
Снова вдох. Снова выдох. Ни черта не помогают эти дыхательные упражнения справиться в режущей болью там, «в области сердца», как любят писать в любовных романах. Странно, полгода эти надменные тетечки и добродушные на вид дядечки пытаются понять, что со мной. Но только я знаю свой настоящий диагноз. Острая нехватка тебя.
23:03
Людей на улице осталось совсем мало, машины прекратили свою бесконечную гонку. Я все еще стояла, так и не сдвинувшись с места. В голове все ожесточенно пульсировало, тело требовало отдыха от постоянных депрессивных мыслей, от ежедневных слез и страданий.
Мне необходимо было снова начать жизнь что называется «с чистого листа», или как там говорят в дешевых кинолентах? Мой последний врач каждый сеанс, за который родители отваливают пару сотен баксов, говорит что-то типа этого:
– Елена, тебе всего двадцать два, ты в самом начале пути, поэтому тебе нужно понять, как важно двигаться дальше. Что бы там не произошло в твоей жизни раньше, ты должна переступить через это.
«Должна, тебе нужно…» Идите к черту, я никому ничего не должна.
23:18
Пошел снег. Он, правда, тут же тает на промозглом мокром асфальте, но смотреть, как красиво огромные неуклюжие снежинки, похожие на кокосовую стружку на сливочном торте, кружатся в воздухе, даже не подозревая о скорой смерти, доставляет мне хоть какую-то радость.
Так похожи на людей. Эти тоже веселятся на всю катушку, никогда не думая о том, что может случиться в следующее мгновение. Я тоже была такой, чуть больше полугода назад.
23:31
Нервно покрутила в руках телефон, думая, что, может быть, стоило позвонить тебе. Что я тебе скажу? Просто узнаю, как ты, ведь мы договорились «остаться друзьями». Как глупо. Как нелепо. Остаться друзьями. Потанцевать босиком на углях уже отгоревших чувств, превратить все, что было, в невесомый пепел и развеять по ветру. Остаться друзьями. Ничего больнее ты, конечно, предложить не мог.
23: 39
Дрожащим пальцем провела по линии разблокировки экрана, откуда на меня посмотрел ты. Когда я уже уговорю себя поменять эту чертову заставку? Номер на быстром наборе тоже не изменился. Я задумалась всего лишь на долю секунды, прежде чем поднести телефон к уху и услышать долгие ровные монотонные гудки, эхом отзывающиеся в неспособной соображать голове.
– Алло? – ты поднял трубку, когда я уже собиралась сбросить. – Елена, это ты? Все в порядке? Почему ты звонишь так поздно?
Наверное, мне показалось, что твой голос звучал взволнованно, ведь какое тебе вообще дело. Ты, Зейн, всегда обладал тем, чего никогда не было у меня – безразличием.
– Елена? Ты тут? Алло! – все говорил и говорил ты, а я даже сама не заметила, как по щекам заструились горячие слезы. Впервые за семь месяцев я плакала, только легче от этого не становилось.
– Да, я тут, – наконец, смогла шепотом выдавить я. Левой ладонью я стерла проклятые слезы, стараясь не шмыгать носом.
– У тебя все хорошо? Почему ты звонишь?
– Я думала, мы расстались как друзья, – иронично заметила я. –Решила узнать, все ли в порядке у моего друга.
Повисло неловкое молчание – Зейн наверняка понял мой сарказм.
– Елена, прости, я не…
– Говорю же, Зейн, я просто звоню узнать, как ты.
– Хорошо. А ты?
– О, я прекрасно. Просто прекрасно. Ну ладно, пока, – мой голос стал еле уловимым, потому что я только из последних сил сдерживала подступающую истерику, которая схватила меня за горло.
Он не успел ничего ответить, потому что я быстро повесила трубку, хладнокровно швырнув телефон на кровать. Черт бы побрал твое «остаться друзьями».
23: 51
Я лежала у окна, свернувшись калачиком, и тихо плакала. Эта дурацкая любовь, которая точно что зубная боль, только в сердце. За какие-то несколько месяцев я превратилась в ходячий комок негодования, боли и депрессии. Хотя врачи говорят, что хорошо, что я вообще что-то чувствую, это значит, что мое сердце все еще живо, пусть и разбито. Есть надежда на спасение. Какие же глупые идиоты.
«Я любила тебя, как Икар любил солнце. Слишком близко. Слишком сильно». И я все еще люблю.
00:00
Падающая звезда в небе и четыре одинаковых цифры на экране телефона. Я загадала тебя. Снова...