46. Договор.
От автора: Алоха! Да, я задержалась, но на это были свои причины — у меня был долгожданный отпуск, в котором я восстанавливала свои моральные и физические силы, которых мне так не хватало!
Постараюсь выкладывать хотя бы по главе в неделю, и обо всём буду писать в своём тг-канале: Найти его можно по словам ольга олич | wattpad
В этот раз, словно чувствуя моё состояние, Ана молчала всю дорогу до коттеджного посёлка: я сидела сзади, не решившись ехать рядом, потому что меня бросало то в жар, то в холод.
Простуда одолевала ударами, сначала повышая температуру тела, а затем накрывая головной болью самой неожиданной силы: я то и дело открывала окно, чтобы немного подышать, но затем, поняв, что это может лишь усилить болезнь, старалась быть неподвижной.
Вместе с физической усталостью и слабостью в какой-то момент добавились навязчивые мысли: страх, апатия и неприятное, почти болезненное, как и простуда, ощущение предстоящих перемен.
Оно не было схожим с тем, что возникает при ожидании отпуска или долгожданных выходных с кучей планов, напротив — скорее непримиримое опасение за будущее, которое размыто и скрыто за целой ледяной толщей.
Но я, пусть и находилась где-то между облегчением и всепоглощающей грустью, старалась не опускать рук.
Мы приехали к двенадцати дня, и стоило мне выйти, как я сразу поняла, что Джонатана дома нет: окна занавешены, ни намёка на то, что в гараже стоит машина, но дверь всё ещё открыта.
Толкнув её, я оказалась в прохладном коридоре и тут же скривилась от неприязни: это совершенно не моё место. Это ни капли не похоже на то, как я хотела бы жить, и мысль об этом врезалась настолько прочно, что меня почти свалило на пол: всё-таки я заболеваю.
Уже заболела, и дело плохо — это озноб, температура и хрипящее горло.
Пройдя на кухню, я смогла найти там спрятанную в шкафчике аптечку и найти уже знакомые таблетки: нужно что-то делать, пока я не слегла настолько, что не смогла бы двигаться.
И Джонатана, пусть я и не надеялась на обратное, в доме не было: лишь часы лежали на стойке рядом с...
— Ничего себе... — я сглотнула, допивая воду из стакана и подобрала тонкую серебряную цепочку с маленькой подвеской в форме полумесяца.
У меня таких не было — пусть безделушек в косметичке достаточно, но это была определенно не моя подвеска. Улыбка повисла на губах, а в груди затесался смешок.
— Сукин ты сын, Джонатан.
Взяв с собой его часы и цепочку, я зашла в спальню и положила их на самое видное место — тумбочку у кровати. Когда он вернётся, то сразу же поймёт, что я всё увидела.
Или он специально сделал всё таким образом, чтобы я не упустила этих двух вещичек из виду? Да, он мог так сделать, учитывая, как сильно я «подставила» его перед новым начальством и коллегами.
И перед бедняжкой Лидией, пусть мне и казалось, что она обязательно знает о том, что Джонатан женат.
Голова начинала раскалываться, и я постаралась уснуть тут же, стоило затылку коснуться мягкой подушки — и это получилось.
Разбудили меня уже ночью, и состояние оказалось куда более плачевным, чем я думала: дошло до того, что я просто не поняла, где очутилась, пока не расслышала разговор Джона за стенкой, а затем не зажёгся яркий свет в спальне.
— О, ты здесь... — только и выдал он, — Поговорим?
— Не сейчас. — я вытерла со лба пот и выдохнула, ощущая ужасную сухость во рту и кривясь от боли в груди, напоминавшей бронхит, — Дай мне отоспаться.
— Да, конечно. Тебе принести воды?
— Было бы неплохо... — я поднялась, медленно и неспешно. Футболка пропиталась насквозь вместе с шортами, которые я надела перед сном.
Такое ощущение, словно меня прополоскали в собственном поту. Какой же ужас — болеть! Я тысячу лет не чувствовала себя так отвратительно.
Джонатан продолжил говорить по телефону, протянув мне стакан и несколько пачек с блистерами, которых я даже не просила. Кивнув ему, я выпила сразу половину вместе с парой таблеток и откинулась на кровать.
Комната покружилась перед глазами, и я постаралась прикрыть веки: так было проще схватиться со своими мыслями и состоянием, не боясь стошнить прямо на месте. Светлые стены пропали из поля зрения, но затем я вспомнила, что никому не отписалась.
Спустя несколько минут зазвонил телефон, и я слепо ответила на вызов, прижимая мобильный к уху:
— Да?
— Олив, детка, как ты? — тут же спросил взволнованный голос Аманды, и я выдохнула, облегченно и спокойно.
Почему-то первой мыслью было то, что звонок — от начальства. Поежившись, я укуталась плотнее в одеяло и выдохнула:
— Я заболела. Простуда. Не могу даже встать и сходить в душ.
— Может, тебе не нужно было уезжать от Ника?
— Я разве рассказывала...?
— Мы, вообще-то, тут втроём... С Ником и Рэем. Сидим у Лафферти в квартире, решили тебе позвонить.
— Отдыхаете? — уже более весело, постаравшись сохранить какой-никакой эффект поднятого настроения, выдала я, — Боюсь, что я вас всех заразила бы...
— У тебя точно есть, чем лечиться? Может, приехать и забрать тебя?
— Нет, не стоит, я не смогу даже подняться. Я хочу отоспаться и завтра обсудить всё с Джоном, потому что сил нет совершенно.
Аманда немного помолчала, а следом раздался шум. Видимо, она вышла на балкон, потому что фон резко наполнился множеством звуков, в том числе и сигналами такси, запомнившимися мне, наверное, ещё с первых дней пребывания в мегаполисе.
— Если что, я сразу приеду. Или Рэй. — сказала девушка, — Слышишь? Обязательно держи в курсе.
— Ничего не случится, — успокоила я, хрипя и прокашливаясь, — Ну, по крайней мере, он принёс воды и не стал разбираться сразу. Я попросила отдохнуть. А ещё Лидия, видимо, оставалась с ночёвкой, потому что забыла свою подвеску.
— Я надеюсь, что ты знаешь, что делать... — вздохнув, Аманда промычала, — Лучше бы ты была здесь. Постарайся разобраться с квартирой, ладно? Я спрятала документы, твои вещи тоже у меня. Я буду тебя ждать!
— Спасибо, дорогая. — я улыбнулась, чувствуя, как на глаза наворачиваются вполне ожидаемые слёзы. Столько стресса и волнений, а теперь ещё и простуда — просто прекрасное завершение вечера.
— Спокойной ночи тебе, Олив, я передам тебе Николасу и Рэю, что всё хорошо. Выздоравливай.
— Спасибо...
Мне с детства везло — я всегда засыпала крепко, когда болела. Особенно — если выпивала лекарства и сразу же укутывалась в одеяло так, как только было возможно, даже с головой. В этот раз вышло так же: спустя минуту я уже крепко спала, а на утро столкнулась с резким, неожиданно подскочившим пульсом.
Я вскочила с кровати, держась за грудь и моргая, как умалишенная, осматривая комнату раз за разом, чтобы понять, что именно вырвало из сна: на часах было полдвенадцатого дня, а за окном аккуратными мелкими хлопьями падал первый снег.
В доме стояла тишина, никаких громких и оглушающих звуков, не играла даже музыка: я переоделась, чувствуя, что простуда отпустила по крайней мере на половину. Ушла температура, а осталась заложенность в носе и лёгкое першение в горле — уже лучше, чем вчера.
— Так, так, так... — остановившись у зеркала, я заколола волосы и поморгала, прежде чем выйти на кухню. Джонатан должен быть дома, потому что я слышу отдаленный голос — наверное, снова говорит с кем-то по работе. Или с Лидией.
Почему я, чёрт, отношусь к ней, как к его сестре? Если бы во мне было больше сил, то я разнесла бы их обоих, но во мне, кажется, уже не осталось даже мелкого запала на скандал.
Пусть я и выглядела помятой, немного лишенной привычной стойкости, но я смогла выйти к Джонатану, потирая лицо после умывания холодной водой.
Ступив на теплый кухонный кафель босыми ногами, я вдруг замерла, увидев Джонатана у стойки: он крутил в стакане виски, но пока был трезвым. Единственное, что сдавало в нём нервозность — подвёрнутые наспех рукава чёрной рубашки.
— В чём дело? — только и вырвалось у меня, и я старательно избегала того, чтобы посмотреть за стол.
— Если мы разрываем контракт с компанией, которая возила тебя на работу, то нужна личная подпись и меня, и представителей. — монотонно выдал супруг, отпивая виски и глядя на меня вопросительно, — Ты ведь уже всё решила?
— Решила. — сглотнув, я всё-таки смогла перевести взгляд и столкнуться с уже знакомыми глазами Николаса Буша.
Внутри всё словно перевернулось, столкнувшись с моей сторонней жизнью, которой я так счастливо жила вне квартиры. Без своего мужа, пусть это и было редко, спонтанно и казалось неправильным, но мне было хорошо.
Я смотрела на Ника и думала о том, что всё это подставлено специально: Неужели у Джонатана хватило смелости написать ему? И о чём он знает? Волнение закружило мне голову, и я старалась не терять самообладания.
— Олив, присаживайся... — растянул Джон, показывая на место напротив Ника, — Нам нужно обсудить расторжение и... И мы отпустим мистера Буша.
Он в этом доме, и это выглядит нереалистично. Похоже на сон, который я никогда не хотела бы видеть. Моё настоящее и моё... Будущее в одной комнате, в таких обстоятельствах.
— Доброе утро... — мужчина поднял на меня взгляд и чуть улыбнулся, кладя на стол тонкую папку с документами, — Это обязательный пункт, а выделить мне кого-то из отдела продаж никто не решился. Поставьте, пожалуйста, подпись.