35. По-женски.
Всегда можно прыгнуть в места в огонь, но я не была готова даже к этому: если и делать что-то, то только тщательно обдумав, не стараясь перерезать сразу всё.
Проще говоря — я не могла просто так взять и уйти в пустоту. Если бы это было возможно с учётом моего состояния и сил — я бы сделала это с радостью, но пока могу лишь стоять в лифте, чувствуя на спине руку Рэя, так мелко касающуюся рубашки.
— Ты вышла без куртки? — спросил он, когда мы вышли на первом этаже, — Серьёзно?
— Я не помню, как вышла вообще.
— Тогда подожди, пока я сбегаю обратно, хотя бы дам пиджак. Дождёшься?
Я кивнула. Заболеть сейчас хотелось меньше всего, потому что всё вокруг однозначно превратится в какой-то психоделический сон. Если поднимется температура — я совсем потеряю связь с реальность. А её уже и без этого критически мало.
Лафферти ушёл, а я осталась у входа, благо вокруг совсем не было людей. Тихий час в таком огромном бизнес-центре — лучшее время дня, чтобы стоять и слушать уличный гул, приглушенный стенами и плотным стеклом. Я смотрела на собственные костяшки, подёрнутые розоватой дымкой от перепада температур.
Тепло-холод-тепло-холод.
— Оливия! — женский голос позвал со стороны стойки, и от неожиданности я вздрогнула, совершенно не думая, что могу кому-то ещё понадобиться.
Чуть прищурившись, я узнала длинное пальто и широкую улыбку Марты Стивенс; она махнула мне рукой, а затем резко, буквально за секунду, сменилась в лице: уголки губ опустились, но руки девушки потянулись ко мне.
Поначалу замерев, я всё-таки прижалась в ответ, когда объятий было не избежать; от ворота пахло чем-то ягодным, и этот запах отчего-то заставил меня немного восстановиться.
— Привет... — глянув на Марту, я сложила руки на груди и непонимающе повела плечами, — Какими судьбами тут?
— Хочу с тобой поговорить... — шепнула она, следом как-то таинственно улыбаясь, но даже эта улыбка показалась мне наигранной, словно девушка делала это на публику, — У тебя есть время?
— Да, конечно... — я взяла её за край рукава и потянула к себе, чтобы в неё не врезались несколько работников клининга, — Что случилось?
— Я ехала с работы, позвонила Джонатану и спросила, дома ли ты. Он сказал, что на работе.
— А как он отреагировал на то, что ты резко захотела со мной переговорить? Он же...
— Потом всё расскажу. — ещё раз сказала Марта, а за её спиной я увидела Рэя.
Подойдя ко мне, он молча отдал джинсовую куртку и неловко улыбнулся, кивнув незнакомой ему Марте лишь из вежливости; я благодарно приобняла его, и затем вернулась к разговору.
— Хочешь, поедем тогда ко мне или...
— Было бы чудесно! — выдохнув, она кивнула и шагнула в сторону выхода, где в холл уже заходили несколько человек, — Я на такси приехала, нас как раз ждут.
Сквозь тонкую пелену стресса я пыталась понять, по какой причине Марте Стивенс вдруг потребовалась моя компания, но сейчас искать ответы мне совсем не хотелось: мне вообще мало чего хотелось. Начиная от еды, заканчивая движениями, поэтому я безропотно прошла за девушкой на улицу, а далее уселась сзади в машину.
Куртка Рэя пахла кокосовым маслом и чем-то сладким, так что успокоение тронуло меня невесомо и аккуратно: почему-то в машинах мне становится легче воспринимать обстановку. Может, потому что я нахожусь в крохотной коробочке, где внешнему миру нет до меня дела? Или мне до него?
Марта то и дело потирала пальцы, крутя на них массивные кольца, щедро обрамленные драгоценными камнями; кусала губы, глядя на дорогу беспокойно, и иногда смотрела на меня. Она что-то хотела сказать, но мы обе понимали, что сейчас не самое время.
Я даже не заметила, как рано начало темнеть: отвлекаясь от девушки, чтобы не нагонять на себя негативные мысли, я обратила внимание на затягивающееся тучами небо и гаснущие в нём остаточные солнечные лучи. Под конец осени вообще всё теряет былую летнюю яркость и приобретает другую — рыжевато-красную, с ржавчиной и какой-то меланхоличной золотистостью.
Пока мы ехали до моего дома, — и водитель отлично знал дорогу, — я думала о Николасе. Не знаю, почему именно о нём: либо всему виной русоволосый молодой таксист за рулём, либо запах от куртки Лафферти, напомнивший мне почему-то тот самый аромат, который я почувствовала в день поездки к Смитам, когда Николас открыл мне дверь.
Было странным размышлять о нём не как о водителе, а именно как о мужчине, и пусть ситуация в моей жизни в целом казалась дикой, мысли эти дарили какую-то иную веру. Пусть и блеклую, похожую на мутное воспоминание, но она была.
Мы приехали, молча прошли до лифта и так же молча попали в квартиру, такую же пустую, как и утром: я повесила куртку Рэя, а Марта стеснительно стянула с себя пальто, оказавшись в приятном тканевом платье по щиколотку, бордовом, с высоким горлом и длинными рукавами.
— Тебе идёт. — с улыбкой заметила я.
Мне нравится делать комплименты женщинам. Они этого заслужили.
— Спасибо! Я купила его где-то в секонде и... Не носила до сих пор. — отмахнувшись, девушка поправила волосы и осмотрелась, — Куда дальше?
Я сама растерялась, но, пройдя на кухню, заметила, что за собой Джонатан всё-таки убрал. Хоть что-то хорошее.
— Давай посидим здесь... — показав на стойку, я принялась включать свет, ведь за окном уже стемнело.
Как я растерялась во времени настолько, что не заметила вечера? Или я выехала в офис гораздо позже, а не после обеда?
— В общем, я не просто так приехала, Олив, — начала Марта негромко, и голос её поначалу звучал неуверенно, — Когда мы проиграли, Джон как с цепи сорвался и начал искать пути отхода. Ему будто, знаешь, кровь из носа нужно быть где-то лидером. Мы с командой не этого добивались.
Я прошла к холодильнику и, открыв его, заглянула в ячейку с алкоголем: пара бутылок красного полусладкого заманчиво поблёскивали этикетками, и я перевела взгляд на Марту.
Она кивнула.
— Да, наливай, раз уж на то пошло... — тронув пальцами лоб, Стивенс пожала плечами и продолжила, — Мы просто хотели показать, что можем давать перспективные идеи. И презентация была именно поэтому нужна, но как я понимаю сейчас, Джон просто хочет прыгнуть выше головы.
— Это я уже поняла... — теперь вздыхала уже я, ставя два наполовину наполненных бокалов и раскладывая по тарелке ломтики сыра, зная, что и куска не съем, — И что, он... подставил всех?
— Вроде того. Теперь нам экстренно ищут человека, но я у тебя не за этим. Я знаю, что он поступил с тобой гадко, и знаю, что поступал так... Уже очень долго, Олив.
Молча присев напротив, я уперла руку в подбородок и опустила взгляд. Марта взяла бокал и выпила сразу половину, тут же облизываясь и снова выдыхая, но уже куда более эмоционально.
Ещё несколько недель назад я не смогла бы поверить в то, что всё будет происходить так: Марта Стивенс и я пьём вино, едим сыр и говорим о наших жизнях, которые так или иначе задел Джонатан Хадсон.
Но её словам я не удивилась.
— Да, у меня есть знакомый, который говорил, что всё не так просто. Он тоже что-то знает о Джоне.
— Да, — тут же подтвердила девушка, — И это... Это...
— Извини, я сейчас!
Вспомнив о важной вещи, я глотнула вина и подскочила, уходя в комнату; там, зайдя в гардеробную, я достала оставленную красную перчатку Марты, которую так долго не могла отдать.
Она холодила руку и напоминала мне отнюдь не о самых лучших временах, но вернуть её — дело принципа. Если уж и закапывать топор войны, то со всеми и сразу — и пусть это может показаться неправильным, но сейчас я была уверена, что после этого жить станет проще.
Пройдя обратно на кухню и вернувшись на место, я положила перчатку на край стола и улыбнулась, немного хмурясь:
— Что бы вас с Джоном не связывало, я уже не злюсь. Ты забыла это в машине Николаса.
Мне было важно завершить эту линию, и сделать это настолько неконфликтно, насколько это вообще было возможно: теперь у меня слишком много других проблем, чтобы беспокоиться о возможных изменах Джона. Даже с Мартой, сидящей напротив меня.
Но брови девушки тут же свелись к переносице, и она тронула вещицу краями пальцев, рассматривая так, словно совсем о ней забыла.
— Это не моё... — шепнула она, поднимая на меня взгляд и следом удручённо поджав губы, — У меня таких никогда в жизни не было.
От автора: Вот это поворот, да? :) А чьё же это тогда...