32. Дальше и дальше.
Последние полчаса от игры я то и дело следила за шайбой, летающей по льду с такой скоростью, что смогла бы, как мне казалось, выбить даже бронированное стекло, но на деле всё было куда проще — мне хотелось зрелищности.
Под конец последнего периода схлестнулись два защитника, и, скинув щитки, начали бить друг другу лица, что достаточно быстро было прервано судьёй: оба парня отправились на штрафные, а Николас с Рэем рассмеялись так громко, что оглушили нас с Амандой, лежащих друг на друге в полупьяном, но таком приятном забвении.
Крики толпы, ликование и шуточные возгласы ненависти в сторону команды противника, детский рёв; Всё вращалось вокруг этой шестидесятиминутной игры, которая пролетела настолько быстро, что мне казалось, будто всё произошло всего-лишь за пару мгновений.
Всё это время мне было спокойно, и состояние от нервного окоченения перебрасывалось до блаженной улыбки за считанные минуты: я отрицала, как могла, что переживаю о Джонатане и о внеплановом отпуске. О том, что сказал Николас. О том, как он поправил мой капюшон.
И даже о том, как обнял меня на улице, когда Аманда подбила нас всех на совместное селфи: заставив Рэя фотографировать, она обеими руками обхватила сначала меня, а потом потянула в кадр и Николаса. Сначала немного обомлев, он быстро улыбнулся, чуть вскинув брови, будто сама ситуация его немало веселила; рука мужчины ловко оказалась на плече, а сам он по-дружески утянул меня поближе, прижимая к груди так, чтобы мы все попадали на фотографию.
Позади светились огни стадиона, всё происходило под продолжающийся гул толпы, а музыка всё никак не утихала, даже несмотря на то, что игра уже завершилась. Теперь гимны и песни наполняли улицы.
— С тебя фотки! — предупредил Лафферти, подмигивая покрасневшей с головы до ног Аманде, которая снова, широко раскрыв глаза, намекала мне на то, что у нас ещё очень много тем для разговора.
— Обязательно! — пообещала она, а Николас отошёл, потирая переносицу и отвечая на звонок.
Решив не вслушиваться, я прошла с ребятами к более-менее нелюдимому месту возле прохода, закрытого и опечатанного. Я всё не сводила взгляд с Буша, проходящего туда и обратно, говорящего по телефону и изредка поглядывающего на нас.
Снова закуривая, Рэй прищурился.
— Кто и как поедет домой?
— Я вызову такси. — пожав плечами, я не знала, что ответить кроме самого вероятного варианта. Ехать на метро или автобусе я не хотела — на улице уже стемнело, да и толпы слишком энергично двигались по направлению к станции.
Толкучки не избежать.
— Я не сяду за руль пьяным, так что останусь где-нибудь недалеко. — согласился он, — Аманду доведу до дома. Погода для прогулок сегодня отличная.
Последней фразой он откровенно намекнул на то, что стоит прогуляться на своих двоих; небо действительно не предвещало дождя, а ветерок трепал мелко, почти шутливо. Приобняв меня, подруга обеими руками обняла, принимаясь раскачивать в лёгком танце, который я сразу продолжила; состояние, похожее на детский трепет, сразу открыло второе дыхание.
Мне сразу вспомнились игры в классики на детских площадках чужих дворов, беготня по пустой дороге перед тем, как укладываться ко сну. Снова фургончики с мороженым, безответственность и свобода.
Свобода, которую сейчас я получаю лишь порциями, как школьные обеды или одноразовый стаканчик из автомата.
— Не закружитесь? — усмехнулся Николас, расставаясь с телефоном и кивая далее Рэю, — Спасибо, что вытащил на игру. Голова стала чище.
— Без проблем, Ник, — тот протянул руку в ответ и крепко пожал чужую, — Теперь у нас есть своя маленькая компания для совместного отдыха. Чем плохо?
— Ничем. Я только рад.
Аманда отдала мне телефон и придержала за талию, всё ещё обнимая, но прерывая наши с ней лёгкие пританцовывания; её голос прозвучал очень близко и тихо.
— Созвонимся завтра? У меня отгул, а обсудить всё сейчас не получится. Хочу попробовать провести немного времени с Рэем...
— Конечно... — шепнув, я хихикнула, — А я пройдусь.
— Что-то случилось?
— Пока не могу сказать. Как только узнаю точно — расскажу.
Позади Рэй с Николасом о чём-то негромко переговаривались, и я слышала только нарастающий поток голосов: поодаль начали копиться ребята с камерами и микрофонами, надеющиеся словить кого-нибудь из команды или запасного состава.
Поняв, что лучше бы поспешить, чтобы не затеряться потом во всеобщей панике и толкучке, я обняла Аманду на прощание и то же самое сделала с Рэем. Тот, чмокнув в лоб, по привычке потёр спину ладонью.
— До встречи! Если что, звони — я завтра на проводе.
— До встречи! Спасибо тебе за матч!
— Перестаньте уже, ну! — закатил глаза Лафферти, отмахиваясь и аккуратно, словно невзначай, поддевая ладонь Аманды краями пальцев, чтобы она рефлекторно схватилась за его руку.
От этого жеста стало не по себе мне. Я сразу вообразила, что, на самом деле, совсем не помню, когда-то же самое делал Джонатан. Даже на корпоратив он поехал отдельно, заранее, и если это можно было бы оправдать, то почему я не могу припомнить даже момента, когда он делал хоть что-нибудь, какую-то сущую мелочь с любовью?
Наваждение стало невыносимым настолько, что до меня едва смог достучаться Николас. У него получилось это только в тот момент, когда Рэй и Аманда, а точнее их силуэты, уже удалялись в противоположную сторону от нас, так и оставшихся у заблокированного входа.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, Оливия. — сказал Буш тихо, но таким тоном, что мне в момент стало неловко.
— Не надо, — попросила я сразу, поправила кофту и двинулась к пешеходному переходу, — Просто у меня сразу несколько мыслей, поэтому я пропадаю иногда из реальности. Это нормально.
— Да, абсолютно нормально, но только не когда ты можешь попасть под колёса...
Холодные пальцы взяли меня за руку грубовато, почти нагло, но я не стала ничего с этим делать; прикрыв глаза, я лишь глубоко втянула воздух и выдохнула на следующую секунду. Меня вели через переход как маленького ребёнка, который мог вырваться из хватки и побежать за дворовым котом.
И мне, двадцати-с-лишним-летней, это нравилось. Это было именно тем, чего мне не хватало.
Поэтому люди изменяют своим любимым? Ищут на стороне того, чего не получают поблизости? Каких-то непримиримых мелочей, вроде прикосновений к пальцам и банальной бережливости, пусть и, может, чисто из вежливости?
— Не вини себя ни в чем. — сказал Николас, и я вновь удивилась проницательности, которой он обладал и так охотно делился вслух.
— Стараюсь, но у меня никак не получается.
Я шла быстро, успевая за ним, но всё это выглядело со стороны так, будто мы спешим на уезжающий автобус; словно скорость, которая схватила наши ноги, была обязательной и неоспоримой.
Мы от кого-то убегали?
Или от чего-то...
От уюта стадиона, наполненного людьми, от дружеских улыбок Рэя и Аманды. От их тихого и умелого флирта, от вальяжности опьянения пары бутылок пива. Даже от веселья, которым пропитаны поцелуи на камеру.
Мы убегали от момента, в котором мне было легче всего. От лёгких спортивных костюмов, милого и обычного Николаса. И от меня.
— Разберись со своей головой, — сказал он, когда мы остановились посреди пути на полупустой улице, на которую попали в непонятной спешке и волнении, — Это важно. Это выход, который помогает почти всегда.
— Ты меня тут оставишь? — испуганно сглотнула я, но прекрасно понимала, что на самом деле моя рука в его хватке начинает неистово дрожать, словно недавно вытащенная из ледяной воды, — Я... Я стараюсь, Ник. Я стараюсь, но не могу спешить.
— Никто не требует спешить. — говорит он тихо, размеренно, — И я тебя не брошу здесь, просто...
Он поджал губы и недовольно улыбнулся, так, как улыбаются люди, вынужденные говорить правду против воли. Собственной или чужой — не имеет значения.
Мужчина опустил взгляд на наши руки и громко выдохнул.
— Просто есть в тебе что-то, что не даёт мне покоя. Вот и всё. И даже если это ничего не значит, то я был бы рад видеть тебя уверенной в себе и... Счастливой, наверное.
— Ник...
Я отпустила его руку. Отдёрнула свою резко и неожиданно, будто сильно обожглась. Опустила обе ладони в карман толстовки и отвела взгляд на закрытые магазинчики вокруг. На почтовые службы, доставки и кривенькие указатели. На помятые мусорные баки, разрисованные граффити.
"Пожалуйста, сортируйте мусор"
Особенно в голове...
И мы оба молчали. Николас, всё ещё горько улыбающийся и проводящий обеими ладонями по волосам, чтобы зачесать их назад, и я, опустившая взгляд на потрескавшийся асфальт.
Меня пробило на слёзы, но плакать не выходило; просто тянуло горло, жглось в носу и горело, как в школе, когда учитель отчитывает за что-то немыслимо обидное.
Но сейчас всё иначе, а передо мной стоит выбор. И выбор этот куда ближе, чем кажется, просто я пока этого не знаю. Я не вижу его в тумане происходящего. Просто блуждаю в собственной голове, теряясь в догадках.
— Пойдём? — спрашивает Буш, когда ветер становится сильнее.
— Да. — выдохнув, я улыбаюсь ему и киваю, — Ты покажешь мне наклейки?
— Какие наклейки...?
— Которые тебе клеит Сэм... — я моргнула, стирая с глаз выступившую слезливую влагу, — Она же не шутила?
— Значит, всё-таки она рассказала про карты...
От автора: Как вам развитие событий? Интересно, по какой причине Оливии звонил муж? (Или ну его к чёрту..?)
А ещё у меня есть телеграмм-канал: Найти его можно по словам eddie patton | wattpad