21. Помни об этом.
«Всё такое неясное, и всё такие фальшивые...» — Puddle Of Mudd — Blurry
Я неуверенно перевела на Донована взгляд, следом мелко продрогнув от колыхающего край платья ветерка.
Он молчал, продолжая курить и так же сковано, будто мы были подростками на свидании, сжимать пальцами ограждение, отделявшее крышу от огромной бездны высотой в несколько десятков этажей.
— Что ты имеешь в виду?
— Я говорю о том, что с Мартой у них правда есть связь, но это... Больше дружба. Сколько видел их и в коридорах, и в кафетерии, потом в переговорных. Она никак не отвечает, никогда. Так она свободна, но у неё есть младший брат, что-то такое, живёт он с ней.
— Ты хочешь сказать, что он общается с ней, как с подругой — и всё?
— Ага, да, — кивнул Рич, продолжая тянуть сигарету, — Просто я ничего между ними не видел. Один раз видел их на парковке, когда возился с пожарными сигналками. Тоже ничего. Но у него что-то на неё есть — это однозначно.
Значит, Джонатан всё-таки пытался подбивать к Марте клинья, и мне не казалось; не было иллюзиями, выстроенными усталостью и лёгкой паникой. Просто мой муж действительно хотел добиться расположения коллеги, и тогда её дёрнувшийся локоть, сгоняющий руку Джонатана с талии, всё объяснял.
— Ты не видел его с кем-то другим? — спросила я, стараясь не выдавать в голосе вернувшуюся печаль, следом отпив из прихваченного в зале стакана полупрозрачную жидкость, — Если видел, то просто скажи. Я больше ничего не требую.
— Давай, может, поговорим о чём-то хорошем? — выдохнул Рич как-то сбито, почти подавившись дымом.
А я так и не покурила; сигарета дотлела до самого края, чуть не обжигая мне фаланги пальцев, и я швырнула её в небольшую выемку, которую все, видно, использовали вместо пепельницы.
— О чём? — спросила я, однозначно поняв, что Донован просто не хочет честно говорить о похождениях моего супруга.
— Я недавно сдал экзамены на права, — похвалился он с блаженной улыбкой, — А у тебя что хорошего в последнее время приключилось?
Задумавшись, я вспомнила только о предложении Рэя и о том, что Аманда мне не писала уже пару дней. Телефон в одной руке, а стакан в другой, напомнили мне о ней. Как прошло её свидание?
— Рэй позвал меня и мою подругу на игру Рейнджерс, и я не знаю, соглашаться или нет.
— Соглашайся! — безоговорочно просмеялся в ответ Рич, отбрасывая сигаретный окурок и глядя на меня спокойными глазами, — Он мне всю голову своим матчем забил, я тебе клянусь.
— Я, наверное, так и сделаю. Устала от всего этого... — мой голос прозвучал плаксиво и сорвано, будто я была на грани, но на самом деле глаза не кололо, и в горле не было кома, — Может, мне правда нужен отпуск...
— Не хочешь вернуться, выпить ещё? Отпразднуем знакомство, послушаем их проекты.
Точно. Проект Джонатана и команды.
На самом деле в голове нет ни единой мысли о том, что мне делать дальше: делать вид, что всё в порядке? Продолжать и дальше любить человека, который откровенно флиртует и безуспешно добивается собственной коллеги? А ещё знать, что у него есть некто другой, о ком мне не может рассказать даже Донован, играющий сейчас роль шпиона по просьбе Рэя.
Я думаю о том, что навсегда останусь должницей Лафферти за то, что помог мне приоткрыть глаза на происходящее; что мне не пришлось расспрашивать Джонатана самостоятельно.
Но всё-таки когда-то я поговорю с ним. Может, даже не сегодня и не в этот вечер, но по-другому я не смогу жить. В животе неприятно закололо, когда пришло время уходить. Ветер был обманчивым, и застудить себе что-нибудь уж точно не хотелось.
Рич вывел меня обратно, и мы спустились обратно в зал, где свой доклад уже заканчивал Ирвин и его команда взрослых, ранее работавших в более крупных компаниях, людей. Джонатан и Марта в окружении нескольких человек громко переговаривались у самых окон, а остальные слушали докладчиков, показывающих на экране проектора несколько дизайнерских слайдов.
В самом помещении выключили все огни, кроме тех, что могли подсветить сцену и, кое-как, чтобы можно было ходить и не спотыкаться, пол.
— Хадсон уже прошёл! — сообщил мне кто-то из толпы, и я была удивлена тому, что меня знают.
— Не обращай внимания, — Рич забрал у меня стакан и подал другой, а сам залпом выпил половину бокала виски, — Эти ребята далеки от реальности...
— Я пропустила его доклад. — сказала я без сожаления и повторила за Донованом, позволяя горечи бурбона протечь по пищеводу, — Ну, и ладно.
Сейчас мне кажется, словно речь Ирвина и его коллег, передающих друг другу микрофоны, сливается воедино с моими стойкими негативными мыслями. В голове гудит неспешный механизм, оповещающий о запущенной процессии. Теперь я вряд ли смогу уснуть, вдоволь не напившись.
Рич продолжает пить, удивляя меня своей откровенной простотой и бесстрастным взглядом на сцену; он жует что-то схваченное со столка с закусками и хмурится так, будто перед ним выступают не редакторы журнала, а какие-нибудь дети на утреннике.
Я ловлю себя на идее о том, что хотела бы иметь такую же маску пофигизма, тонкого, но заметного. Донован вообще не вписывается в этот коллаж: он в джинсах и водолазке, весь забитый татуировками, в ухе — золотая серьга. Он больше похож на солиста пост-хардкор группы, чем на мастера по починке всякой электроники.
— Я один слышу только «бу-бу-бу»? — спрашивает он, пытаясь рассмешить, и у него отлично выходит.
Только сейчас мне начинает становиться легче, а мысли рассекаются потоком смеха; кто-то из соседней группки неловко поглядывает на нас, пьющих виски из заляпанных отпечатками пальцев стаканов, но я не обращаю внимание: пусть себе смотрят, а я имею право на минутки долгожданного алкогольного успокоения.
Знаю, что нельзя прятать эмоции в алкоголе, но сейчас мне хорошо. И также я знаю, что состояние это рано или поздно сменится на что-то более зловещее, называемое «нервным срывом». Будет ужасно хотеться разреветься от переизбытка эмоций, состояния перманентного страха и незнания будущего.
Я всегда боялась неизвестности: не хотела спускаться в тёмный подвал с отцом в детстве, боялась идти в первый класс и общаться с новыми ребятами в классе, а затем — поступать на первый курс и снова вливаться в коллектив.
Я боялась первого раза, боялась показаться неопытной и глупой на фоне бывших своих молодых людей, а теперь боюсь оказаться одна?
Нет.
Я боюсь не этого.
— Скажи по секрету, — я наклонилась к Ричу, который заканчивал уже второй стакан, — Это Рэй попросил тебя за ними посмотреть?
Донован сделал вид, что не расслышал, продолжая потягивать виски. Я сощурилась, мягко улыбаясь, и положила руку ему на плечо, опираясь на стройного нового приятеля.
— Если я скажу, то будет уже и не секрет, — задумчиво выдал он, — Рэй ничего просто так не делает. А вот Джонатан...
Джонатан.
Он всё ещё стоит напротив заполненного городским видом окна, касается губами тонкого стекла бокала с шампанским и, улыбаясь во все зубы, отвечает на вопросы своих подопечных. Счастливый, молодой, полный амбиций и сил двигаться дальше по карьерной лестнице. Его оппонент вещает со сцены о новых системах, которые позволят облегчить и упростить печать, но он даже не слушает.
Уверенный в себе, умный и приятный поначалу, сейчас он медленно тускнеет в моих глазах, превращаясь в шаблонную фигурку. Это чувство давит изнутри, медленно покалывая слева под рёбрами.
Поймав мой взгляд, Рич кладёт руку уже на моё плечо, в ответ, и потирает, разогревая прохладную кожу.
— Всё будет хорошо, Оливия. Иногда так случается, но время не вылечит. Просто сделает тебя сильнее. Помни об этом.
Алкоголь впитался в меня словно по щелчку: либо это из-за шока, либо я не заметила, как опьянела и продолжала пьянеть всё сильнее. Теперь веки закрывались чуть медленнее, а спокойствие трепалось в унисон с огорчением.
— Да. — кивнула я, вспоминая про телефон и открывая сообщения, в которых светились новые уведомления, — Ты прав.
Мне писала Аманда, и количество сообщений от неё меня перепугало. Их было больше двадцати, а это значило, что она либо в бешенстве, либо очень сильно огорчена. Я немного нахмурилась, пролистывая целую тираду длиной в несколько длинных абзацев.
Из них я увидела только одну фразу, которая задела сильнее всего:
«Он оказался конченным козлом. Приезжай, пожалуйста, ко мне, если можешь»
Если бы ты знала, дорогая Аманда, что козлом оказался не только твой новый знакомый, но и мой муж, с которым мы знакомы более шести лет. Что всё то, что мы выстраивали годами, сейчас утекло в водосток, оставаясь блестящими каплями на решётке.
Я открыла приложение для того, чтобы заказать такси, но затем увидела, что двенадцати ночи ещё нет.
Может, я успею поехать к Аманде с Николасом.