Связанные душой

Мелисса не помнила, как добралась до кабинета директора. Тело окутала невыносимая боль, пронизывающая каждую клеточку, словно огненные иглы. С раненого пальца медленно стекала кровь — уже не алая, а черная, пугающая своей непроглядной тьмой. По коридору Хогвартса растекались черные капли, оставленные её шагами, будто мрачный след, по которому можно было пройти путь Блэк. Всё её тело дрожало, словно в предсмертном судороге. Левая рука крепко сжимала холодную рукоять кинжала, который сверкал в сумраке, освещая мрачные коридоры тусклым мерцанием.

Она ворвалась в кабинет директора, произнося пароль — к счастью, в суматохе чувств, затмевающих разум, она не забыла его. Последние шаги давались ей с трудом, ноги казались ватными, едва удерживающими её измученное тело. За окном сгущалась глубокая ночь, но Дамблдор всё ещё не ложился спать. Он сидел в своём большом кресле, облачённый в мантию оливкового цвета, а на крючковатом носу привычно свисали очки в форме полумесяца. Его светлые глаза встревоженно поднялись на ученицу, чьё тело дрожало, словно охвачено конвульсиями.

— Мисс Блэк? — едва слышно произнёс старый волшебник, голос его дрожал от беспокойства.

Бессильная Мелисса рухнула на колени, громко завывая от невыносимой боли. Казалось, что шрам на её теле вот-вот взорвётся от пульсации, а вены наливались огнём, обжигающим внутренности. Кинжал выскользнул из её пальцев и упал рядом, пока с раненого пальца продолжала сочиться черная кровь, пачкая пол кабинета. Магия, исходящая из её ядра, пульсировала с неимоверной силой, будто готовая разорвать её на мелкие части.

Дамблдор быстро вскинулся со своего места и подошёл к ней, садясь рядом. Её тело билось в судорогах, а чёрная жидкость продолжала капать, оставляя тёмные пятна. Её карие глаза приобрели глубокий черный оттенок, сливающийся со зрачками, а губы посветлели и дрожали.

Директор мгновенно вытащил палочку из кармана и произнёс заклинание, вызывающее патронуса. Мелисса, словно в вакууме, не видела светлого существа и не слышала слов директора, но через мгновение мягкое свечение исчезло из кабинета.

— Мелисса, ты меня слышишь? — спросил Дамблдор сбитым голосом.

Она ощущала, как воздух покидает её лёгкие, голова кружилась всё сильнее. Сквозь этот вакуум, окутавший разум, она слышала его слова. Без возможности разомкнуть губы и ответить, лишь кивнула головой.

— Хорошо. Это ранение нанесено этим кинжалом? — снова спросил он.

Она кивнула.

В этот момент в кабинет ворвались профессор Снейп и профессор Макгонагалл. Макгонагалл, всё ещё в ночном халате голубого цвета, быстро застёгивала его, поправляя растрёпанные волосы после недавнего сна. Снейп, хмурясь, оглядел ситуацию: тело Мелиссы, чёрная лужа крови, острый кинжал. На его губах мелькнула кривая, перевёрнутая улыбка, когда он подошёл ближе.

— Кинжал проклят. Я чувствую исходящую от него чёрную магию каждой клеточкой тела, — хрипло произнёс Снейп, оттягивая воротник мантии от горла.

Дамблдор кивнул, переводя взгляд на Северуса. Он тоже ощущал зловещую энергию, витавшую в кабинете.

В этот момент дверь резко распахнулась, и в кабинет вбежал запыхавшийся Гарри. Он прижал ладонь ко лбу — шрам пульсировал с невыносимой болью. Подросток тяжело дышал, горечь кошмара всё ещё оставалась во рту. Во сне он видел бездыханное белое тело Мелиссы, окружённое чёрной лужей. Сердце сжималось от страха.

— Профессор Дамблдор, — начал было Гарри, но его взгляд упал на Мелиссу.

Она лежала на полу, дрожа каждой клеточкой тела, бледная и измождённая. Её глаза были широко раскрыты, но вместо тёплого тёмно-карего оттенка, напоминающего звёздное небо, в них царил поглощающий чёрный цвет, вызывающий мурашки по коже. Гарри подбежал к директору и упал на колени рядом с Мелиссой. Его дыхание сбилось, тело охватила яркая боль. Он смотрел в её глаза — безумные, холодные, но в них ещё оставалась слабая искра борьбы с мраком, который всё сильнее охватывал её душу.

Гарри протянул дрожащие пальцы, желая коснуться бархатистой кожи её щеки, но Снейп резко оттолкнул его руку, строго запрещая.

— Не трогайте её, Поттер, — холодно произнёс профессор, — она слишком слаба, и эта тьма может передаться.

Гарри сжал зубы, чувствуя бессилие и страх за Мелиссу. В кабинете повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь звуками её прерывистого дыхания и капающей чёрной крови. Время словно остановилось, и каждый из них понимал — битва только начинается.

— Минерва, сообщите Сириусу о случившемся и откройте ему проход через свой камин. Пусть он будет здесь, если что. Делайте всё тихо, чтобы Амбридж ничего не узнала, — спокойно, но с явной настороженностью в голосе, приказал директор.

Макгонагалл кивнула и без лишних слов быстро удалилась, её шаги гулко отдавались в пустых коридорах Хогвартса.

— Северус, принесите мне кинжал. Он должен быть нетронутым, без следов посторонней магии, — обратился Дамблдор к Снейпу, внимательно глядя на профессора.

Снейп кивнул и мгновенно поднялся, его чёрная мантия взметнулась вслед за ним, когда он быстро удалился.

Гарри не сводил глаз с Мелиссы, наблюдая, как с каждой секундой её глаза всё больше темнели, а блеск в них постепенно угасал. Он слышал стук собственного сердца, который эхом отдавался в голове, словно громкий барабан.

— Директор, пожалуйста, нет... — тихо прошептал Поттер, голос его дрожал, едва сдерживая эмоции.

Он не заметил, как горячие слёзы потекли из глаз, обжигая холодные щеки. Гарри сжал нижнюю губу, чтобы не разрыдаться вслух. Слёзы быстро стекали по влажной коже и падали на распоротый палец Мелиссы. Неожиданно кровотечение остановилось — казалось, что его слёзы сейчас обладали исцеляющей силой.

— Пожалуйста, не дайте ей умереть, директор, — шептал Гарри, голос его полный отчаяния.

Дамблдор, в отличие от Гарри, заметил влияние слёз подростка и молча позволил ему выпустить эмоции. Он кивнул и отвёл взгляд, считая, что смотреть на слёзы юноши — слишком личное и интимное.

***

Адара мчалась по мрачно освещённым коридорам Хогвартса, её длинное чёрное платье развевалось за спиной, словно тёмное облако, поглощающее свет. Она подняла подол, чтобы не споткнуться, крепко сжимая ткань длинными, тонкими пальцами, напряжёнными до предела. Каблуки её туфель громко стучали по каменному полу, раздаваясь эхом в пустых коридорах и создавая лишний шум, который, казалось, только усиливал её внутреннее беспокойство. Но Адара не обращала на это внимания. Кажется, что бежавший впереди неё Сириус никогда в жизни не бегал так быстро, как сейчас.

Сзади них поспевала Минерва Макгонагалл — строгая и решительная, но в этот момент в её взгляде читалась тревога и напряжение. Воздух вокруг них словно вибрировал от нахлынувших эмоций — магия двух урожденных Блэков, переполненных гневом и отчаянием, казалась настолько мощной, что могла разрушить стены Хогвартса. Коридоры, обычно наполненные спокойствием и величием, сейчас казались зыбкими и хрупкими, словно вот-вот рассыплются под тяжестью их чувств.

Наконец они достигли кабинета директора. Минерва, глубоко вздохнув и собравшись с духом, подошла к портрету и произнесла пароль — нелепое и неуместное слово, которое казалось совершенно не соответствовало всей той ужасающей ситуации, что разворачивалась вокруг. Но именно оно открыло им путь внутрь, где их ждали новые испытания и ответы на мучившие вопросы.

Сириус ворвался внутрь, словно бушующий ураган, готовый смести всё на своём пути. Но внезапно он замер, словно холодная вода окатила его с головы до ног. Его накрывает ужасное чувство дежавю, вызывающее мурашки по всему мужскому телу и головокружение. Он ощущает, как в горло кончается воздух, а руки дрожат. Всё как в тот день. Сириусу кажется, что ему вновь двадцать один, что сейчас 31 октября 1981 года, что он в Годриковой впадине, а на полу — бездыханное тело его любви. Белые волосы племянницы также расположились водопадом на полу, а привычно яркие губы обрели светлый беловатый оттенок.

Адара врезается в большую спину брата. Она слышит его сбитое дыхание, поэтому выглядывает из-за плеча, пытаясь понять, что вызвало такую бурю реакции Сириуса. Холодное чертово лицо Адары трогают чувства от такой ужасной картины, она широко распахивает глаза, разворачивая брата к себе. Его серые глаза полны страха и боли. Адара замечает, как мускулы на его лице дергаются. Она понимает его без слов, лишь взглянув в серый океан очей.

— Сириус, — сбито, но твёрдо позвала она, стараясь привлечь внимание брата, который казался погружённым в собственные мрачные мысли.

Он смотрел в одну точку перед собой, словно не замечая ни сестры, ни происходящего вокруг. Его взгляд был пустым и отрешённым, будто он пытался убежать от реальности, которая вот-вот должна была рухнуть на него с невыносимой тяжестью.

— Сириус, она не Аврора, она будет жить, — уверенно и с убеждённостью произнесла Адара, пытаясь вселить в брата надежду, несмотря на всю ужасность ситуации.

Сириус покачал головой, словно отказываясь принять услышанное, и резко обернулся обратно, чтобы вновь взглянуть на эту страшную картину, которая не давала ему покоя. Его глаза наполнились болью и отчаянием.

— Моя девочка... Что с моим ребёнком? — тяжело сглотнув, сбито спросил он, голос дрожал, выдавая всю глубину его страха и беспомощности.

Адара крепче сжала его плечо, не позволяя ему отойти, удерживая брата рядом. Сириус сопротивлялся, но не сильно — его сила была на исходе. Тогда сестра аккуратно усадила его на кожаный диван, который казался усеянным тысячей невидимых иголок, словно отражая внутреннее напряжение и боль, царившие в комнате.

Он схватился за чёрные кудри, оттягивая их пальцами, пытаясь хоть как-то справиться с бурей чувств внутри себя. Адара устроилась рядом, молча посылая брату взгляд, полный сочувствия и поддержки, стараясь быть для него опорой в этот тяжёлый момент.

В этот самый момент в кабинет вошёл Северус, крепко сжимая в руках кинжал. Его появление вызвало недоумённые и хмурые взгляды урожденных Блэков, но он не ответил на них, спокойно и решительно передавая кинжал Дамблдору, который кивнул в знак благодарности.

— Гарри, могу я попросить тебя дать мне руку? — тихо обратился директор к Поттеру.

Поттер тут же кивнул. К этому времени слёзы уже были выплаканы, и лишь солёные мокрые следы на щеках свидетельствовали о его переживаниях. Гарри протянул дрожащую руку к директору, и тот, крепко сжав в морщинистой руке серебряную ручку кинжала, вонзил лезвие в кожу юного волшебника. Гарри даже не морщился, когда алая кровь заструилась по руке и стекала до его локтя, капая каплями на пол. Дамблдор кивнул ему в знак уважения за стойкость, показывая, что понимает, через что проходит молодой волшебник.

Кинжал с кровью Гарри на конце протыкает только что заживший палец Блэк. В этот момент она медленно моргает. Радужка её глаз приобрела более светлый оттенок, с примесью мягкого медового цвета. Кожа стала выглядеть более здоровой, свежей. Мелисса всё ещё ощущала лёгкое жжение в области шрама на шее, но боль постепенно утихала. Тело переставало дергаться, дыхание стало ровнее, а вены на теле не разбухали. Она перевела усталый взгляд на Гарри, который не сводил с неё разбитых, полных страдания зелёных глаз. В этот раз Гарри позволили дотронуться дрожащими пальцами до её щёк.

Она обвела языком сухие губы, осматриваясь вокруг, словно пытаясь собраться с мыслями. Разум окутал туман, и всё вокруг казалось неясным, словно в полусне.

Сириус и Адара тут же вскакивают на ноги, подходя ближе к племяннице. Сириус сел рядом с крестником, глядя на живую, хоть и измождённую, Мелиссу. Его глаза полны надежды и страха одновременно.

Лестрейндж же обошла с другой стороны, остановившись у канжала с черной ручкой, на которой всё ещё виднелась чёрная капля — след от магии. Она сглотнула, чувствуя, как нахлынувшие воспоминания вызывают у неё дрожь.

***

Август, 1981 год.

Собрание Пожирателей Смерти проходило в мрачном и холодном поместье молодой пары — Люциуса и Нарциссы Малфой. Огромный зал, в котором собрались темные волшебники, был украшен тяжёлыми бархатными драпировками глубокого чёрного цвета, которые ниспадали с потолка до пола, и серебряными элементами декора, мерцавшими в тусклом свете свечей. В центре зала, на массивном троне, выполненном из чёрного дерева и обитом золотом, словно символизируя абсолютную власть и могущество, восседал сам Волан-де-Морт. Его фигура была величественной и устрашающей, а холодный блеск глаз пронзал каждого присутствующего, словно проникая в самую душу.

По обе стороны длинного стола из тёмного дуба, покрытого черной тканью с серебряной вышивкой, располагались его преданные соратники — Пожиратели Смерти, облачённые в чёрные мантии, на левой руке каждого из которых ярко сияла метка — знак принадлежности к Темному Лорду. По холодному каменному полу медленно извивалась огромная змея, символ его тёмных дел и силы, её чёрные чешуйки блестели в свете факелов, а глаза сверкали хищным огнём. Змея казалась нетерпеливой, словно надеялась, что именно сегодня сможет наконец полакомиться чем-то живым.

Темный Лорд лениво крутил в тонких, длинных пальцах свою волшебную палочку, внимательно осматривая собравшихся с ледяной ухмылкой на губах. Его взгляд был холоден и проницателен.

— Мои дорогие друзья, — произнёс он своим низким, но властным голосом, — сегодняшняя встреча у нас не случайна. Я собрал вас здесь по очень важному поводу. Сегодня в сборе все, кроме моего юного друга Регулуса Блэка. Он настойчиво попросил у меня отставки именно в этот день, и я, конечно же, не отказал ему. За это он расплатился — по-своему, как и подобает, — добавил Волан-де-Морт с холодной усмешкой, которая заставила всех присутствующих невольно вздрогнуть.

Адара, сидящая с привычной ей идеальной осанкой и хладнокровным выражением лица, ощутила на себе взгляд рядом сидящего Рабастана. Его глаза говорили без слов — немой вопрос, полный тревоги и поддержки. Она не моргнула, лишь пожала плечами в ответ. Какая цена за так называемый выходной её младшего брата — она не знала. Но то, что Регулус сегодня отсутствует, казалось ей гораздо лучше. Младший брат не смог бы пережить увиденную «смерть» сестры, и Адара это прекрасно понимала.

В отличие от Басти, она держалась как камень, скрывая внутреннюю тревогу за маской полного спокойствия, несмотря на то, что в глубине души знала: если что-то пойдёт не так, в этом поместье могут погибнуть два человека, не считая ещё одного — того, кто жил внутри неё самой.

— Итак, — продолжил Волан-де-Морт, — причиной нашего собрания стала уважаемая юная миссис Адара Лестрейндж. — Его голос прозвучал зловеще, и он бросил острый взгляд в сторону волшебницы. Адара ощутила на себе взгляды всех присутствующих, но не показала никаких признаков волнения. — Дело в том, что молодая пара не смогла противостоять своим сексуальным потребностям. А родители, видимо, не научили их, что делать в таких ситуациях, чтобы на свет не появились нежеланные выродки, — его слова вызвали глухой гогот среди Пожирателей, а сам Волан-де-Морт вновь усмехнулся, наблюдая за их реакцией.

Рабастан положил свою горячую ладонь на ногу жены — знак поддержки и скрытого союза. Адара, заметив это, моргнула ему, давая понять, что нервничает даже меньше, чем он сам. Внутри неё всё кипело, но она сохраняла спокойствие, словно стальной клинок, готовый выдержать любое испытание.

— Но во имя моего уважения к благороднейшему роду Блэков и самой миссис Лестрейндж, — продолжил Лорд, — я дал ей выбор. Нам сейчас не нужны мешающие выродки, мы — бойцы, и должны держать всё под контролем. Однако Адара предпочла разбавить нашу встречу своей смертью, чем убить внутри себя ненужного выродка.

Лицо Адары оставалось спокойным, хотя в её глазах читалась глубокая внутренняя борьба. Она заметила, как лица остальных Пожирателей исказились от ненависти и отвращения, как их губы кривились в презрительной усмешке. Конченные ублюдки. Но несмотря на это, она продолжала сидеть, словно речь не касалась её самой, словно не было никакой угрозы для её жизни.

— Однако я хочу, чтобы магия Блэков, что живёт внутри неё, не пропала зря, — произнёс Темный Лорд, доставая из-за спины кинжал.

Острое, тонкое лезвие с чёрной рукоятью, украшенной изящными узорами, излучало зловещую ауру, словно само оружие было наполнено древней и могущественной тёмной магией. Волан-де-Морт с восхищением взглянул на кинжал и продолжил:

— Дорогой Регулус Блэк уже принял обряд своей крови этому кинжалу, он уже напитан его тёмной магией. Оставим нашу звездочку на конец. Белатрисса, могу я тебя попросить принести свою кровь этому кинжалу?

Глаза Белатриссы засияли от восхищения и преданности. Её тело дрогнуло от восторга, и она тут же закивала, показывая своё полное подчинение и восхищение перед Волан-де-Мортом.

— Конечно, Хозяин, для меня это огромная честь, — тихо пролепетала она, склоняя голову в знак согласия.

Темный Лорд усмехнулся, встал со своего места и, словно готовясь к следующему этапу ритуала, направился к центру зала, где предстояло вершиться нечто зловещее и судьбоносное. В воздухе повисло напряжение, словно сама тьма ожидала своего часа.

Обходя спины своих соратников, он медленно и уверенно подошёл к Белатриссе. Та выпрямилась ещё пуще прежнего, ощущая напряжённость и предчувствие, которые витали в воздухе. Когда Волан-де-Морт нагнулся над ней, его лицо было холодным и сосредоточенным, а вдыхание терпкого аромата её магии казалось для него ритуалом, укрепляющим его власть и контроль. Она непоколебимо протянул свою левую руку, на которой ярко сияла метка, символ власти Волен-де-морта над ней. Он взял её за запястье и начал проводить острыми ногтями по её коже, вызывая у Белатриссы ощущение урагана чувств внутри. Его ногти царапали её кожу, оставляя кровавые следы, словно отметки власти. Но волшебнице это нравилось до головокружения и ватности в ногах.

Когда лезвие кинжала проткнуло её кожу, она не произнесла ни слова, ни крика, ни стона. Она позволила бордовой крови струиться по руке и капать на пол, демонстрируя свою стойкость и непокорность. В знак благодарности и признательности за её стойкость, Темный Лорд аккуратно оставил свой поцелуй на тактильной стороне её ладони, его холодное прикосновение заставило её задержать дыхание на пару секунд, ощущая всю силу и холод его магии, проникшей в её кожу.

— А теперь самое интересное, господа, — торжественно произнёс он, подходя к Адаре, его голос звучал как приговор, наполненный иронией и властью. Его глаза сверкали холодным огнём, предвещая что-то важное и страшное.

Рабастан успел бросить быстрый взгляд на свою жену, кивая ей в знак поддержки и понимания, выражая свою готовность разделить любую опасность и испытание, которое им предстоит пройти.

Темный Лорд подошёл к ней сзади, его движения были решительными и без разрешения. Он грубо потянул её левую руку. Затем он нанёс ей порез, острый и глубокий, который тут же начал кровоточить, капая на пол, создавая зловещий красный след. Его лицо и взгляд были холодными, он самодовольно улыбнулся, складывая кинжал себе на пояс, демонстрируя свою силу и безразличие к боли.

— В этом кинжале заточена темная сила рода Блэк, — произнёс он медленно и торжественно, его голос звучал как заклинание, наполненное древней магией. — Он буквально кишит вашей черной магией, вашей кровью и вашими тёмными силами. Думаю, однажды он найдёт своего хозяина — наследника, который будет достоин его силы, кто сможет управлять этим артефактом и использовать его мощь во имя своей судьбы. Наследник, который будет поклоняться мне.

***

Настоящее время.

Адара подняла черную ручку кинжала. Исходящая от него тёмная магия тут же запульсировала в её руке, вызывая разбухание вен и заигрывание искорок безумства в её глазах.

— Это кинжал Блэков, в нём заключена темная сила нашего рода, — произнесла волшебница, прочищая горло. — Он принадлежал Волен-де-морту.

Мелисса, которую Сириус аккуратно уложил на диван, кивнула. Она устало прикрыла веки, набираясь сил, чтобы рассказать, что с ней произошло.

— Он явился ко мне, желая, чтобы я вступила в его ряды, — тихо произнесла она, её голос звучал напряжённо и уставше.

***

Несмотря на яркое противостояние и желание Сириуса забрать Мелиссу на Гриммо, пока она не прийдет в полный порядок, Блэк сейчас лежала в Больничном крыле Хогвартса. После всего её рассказа, Сириус пришёл в ярость, узнав, что его племянница переживает такое испытание, и был готов немедленно действовать. Но его остановила Адара, которая доказала ему, что Хогвартс невиновен в случившемся. Она убедила его, что всё — результат тёмных сил, действующих за пределами школы.

Несмотря на молчание Дамблдора, который в этот момент воздержался от комментариев и не вмешивался в ситуацию, Блэк понимала всё без слов. Её душа была переполнена гневом и ужасом. Она ощущала, как внутри неё пробуждается темная сила, которая с каждым годом становится всё могущественнее, превращая её в безчувственную тень самой себя. Осознание того, что Волан-де-Морт, из-за которого погибли её родители, видит в ней свою будущую преемницу, было невыносимым. Эта мысль разрывала её изнутри, заставляя хотеть выплюнуть всю эту тьму, избавиться от неё любой ценой.

Блэк лежала в Больничном крыле уже третий день. За окном бушевал дождь, его запах проникал сквозь открытую форточку, наполняя палату прохладой и влажностью. Осенний дождь лил без перерыва, усиливаясь ночью, сопровождаясь громкими раскатами молний и вспышками света. Погода словно отражала внутреннее состояние юной волшебницы — её неспокойную душу, вязкое ощущение тревоги и безысходности.

Она стояла, скрестив руки на груди и глядя в окно. Капли дождя аккуратно танцевали по стеклу, создавая эффект умиротворения, будто пытаясь унять её внутренний шторм. Вдруг дверь с тихим скрипом открылась, и в палату вошёл Гарри. Она не обернулась, не проявила желания видеть посетителя. В её глазах — усталость и отчаяние. Для всех вокруг она была просто больна простудой, с повышенной температурой, и потому никто не приходил, чтобы не заразиться. Лишь один Гарри, знающий истинную причину её пребывания здесь, заходил несколько раз, чтобы поговорить и поддержать её.

Его видеть Мелиссе было больно и стыдно, поэтому Блэк зарывала лицо в подушку, притворяясь спящей. Поттер сидел рядом с ней ещё около пятнадцати минут, внимательно глядя на водопад разбросанных по подушке светлых прядей, а затем тихо вставал и уходил, понимая, что волшебница не желает разговаривать.

— Гарри, уходи, пожалуйста, — произнесла она тихо, словно не её голос, тусклый и мрачный, настолько, что Гарри сам почувствовал, как внутри у него всё сжалось от боли.

Он молча подошёл ближе, заставляя её плечи вздернуться от напряжения. Поттер разворачивает её к себе, аккуратно заключая в тёплые объятия. Казалось, что его руки, сжимающие её на тонкой талии, вот-вот заставят её ребра хрустнуть. Он зарывается носом в её шею, вдыхая знакомый, любимый запах. Мелисса шумно сглатывает, ощущая горечь во рту, которая делает её карие глаза непростительно стеклянными. Внезапно из её уст вырывается всхлип, и всё её тело покрывается мурашками от омерзительного чувства, охватившего её. Гарри вздрагивает, ощущая её страдания, но лишь крепче прижимает к себе. Мелисса чувствует, как по щеке бежит первая обжигающая слеза, которая вовсе не соответствует её ледяному, холодному образу.

— Ты не виновата в этом, — тихо шепчет парень, сам не замечая, как его голос задрожал от искренности и боли.

Мелисса отрицательно качает головой, сжимая ткань его мантии пальцами, словно пытаясь зафиксировать свои чувства.

— Нет, Гарри, нет. Я ужасна, — в отчаянии крикнула она, сквозь падающие на лицо слёзы.

Мелисса, переступая через себя, через все свои чувства и желания, грубо оттолкнула его. Она быстро провела ладонями по мокрым дорожкам слёз в надежде, что Гарри их не заметил. Она не хотела быть слабой.

— Ты вовсе не ужасна, Мелисса. В том, что Волан-де-Морт избрал тебя как оружие, твоей вины нет. И в том, что в тебе сильные магические способности — тоже, — на вздохе произнёс парень.

— Нет, Гарри...

Она не успела договорить. Поттер вновь развернул её к себе, успокаивающе положив ладони на влажные щеки Блэк. Он нежно, аккуратно прикоснулся к её губам. Его мягкие губы касались её так нежно, словно бальзам успокоения. Гарри ощущал солёный привкус слёз и что-то жгучее, от чего внизу живота у него стягивался узел. Он слышал её сбитое сердцебиение, от чего сам стало тяжело дышать, щекоча кожу юной волшебницы своим дыханием. Мелисса ответила на его поцелуй позднее, не в силах отстраниться. Она чувствовала, как собственные ноги подкашиваются, поэтому вплела пальцы в шевелюру Поттера, надеясь удержаться и не упасть. От него исходило домашнее тепло, нежность, успокоение — светлая сторона, запах мёда и корицы. Она же была его полной противоположностью: черствой, грубой, настойчивой. Они были как инь и янь, которые в соединении дополняли друг друга, уже без возможности разъединиться обратно.

Мелисса закрыла глаза и позволила себе раствориться в этом моменте. Впервые за долгое время она почувствовала, что не одна, что есть кто-то, кто видит её настоящей, принимая со всеми её страхами и сомнениями. Гарри был для неё не просто другом или союзником — он становился той опорой, на которую можно было положиться, когда весь мир рушился.

— Я боюсь, — прошептала она, едва слышно, — боюсь потерять себя и тех, кого люблю.

— Ты не одна, — ответил он, крепко обнимая её, — вместе мы справимся со всем. Ты сильнее, чем думаешь.

И в этот момент, среди тишины и взаимных чувств, между ними возникла невидимая связь — прочная, как сталь, нежная, как первый весенний рассвет. Их судьбы переплелись, и впереди ждало много испытаний, но теперь они знали: вместе им под силу всё.