Связанные душой

Совиную почту Мелисса никогда не ждала. Ей лишь изредка писал Люциус, вычитывая в своих письмах племянницу за что угодно: неопрятный вид, лишний проявленный к чему-то интерес, оценку ниже «Выше Ожидаемого». Мелиссе казалось, что ему приносит удовольствие вечно оскорблять и вычитывать ее. Поэтому те пару писем, что он отправлял за время ее учебы, она всегда лишь бегло оглядывала, выискивая важную информацию. Хотя знала, что важной информацией Люциус с ней не поделится. Когда сегодня за завтраком сова неаккуратно уронила письмо около тарелки с кашей, Мелисса вздрогнула. Она оглядела птицу, которая оказалась ей незнакомой. Это была не белоснежная сова, которую обычно отправлял Люциус. Эта была серо-коричневая, вся грязная и обтрепанная, как будто совсем дикая. Мелисса протянула ей кусок жареной сосиски в благодарность за оказанную услугу. Та выхватила еду клювом из пальцев, чуть прикусывая их, поэтому Малфой сразу отдернула руку. Полакомившись, незнакомка тут же скрылась. Девочка оглядела письмо, которое письмом-то и не было. Бумага была сложена вдвое, а на передней стороне неаккуратным почерком написано: «Наследнице Блэк». Мелисса нахмурила брови, внутри словно все сжалось в тугой узел. Она тут же спрятала бумагу под мантией, решив открыть ее в менее людном месте. Секундами спустя сзади раздался цокот каблуков, обладателя которых она прекрасно знала. Мелисса чуть приподняла уголки губ, радуясь, что успела убрать «письмо». Драко, подойдя сзади, обхватил ее за плечи. Он сжал пальцы на ее мягкой коже, создавая неприятное ощущение. Драко любил играть на публику в любящего брата, особенно при гриффиндорцах, ведь те после смотрели на Мелиссу осуждающим взглядом. Она чувствовала, как его острый подбородок упирается ей в плечо, отчего едва не морщилась. Те дни, что он лежал в больничном крыле, были для нее самыми лучшими. Она знала, что клювокрыл вовсе не больно его цапнул, но актерский талант у Драко был хороший. Из минусов было только то, что теперь все гриффиндорцы смотрели на Мелиссу осуждающим взглядом, ведь профессор Хагрид им полюбился, а из-за выходки ее брата его ждали неприятности.

— Что за письмо? — тихо спрашивает он у сестры, чтобы услышала лишь она. А сам улыбается, делая вид для окружающих, что мило болтает с ней.

— Это было не мне, — соврала она, ощущая тяжесть на плечах от его присутствия.

Она слышит, как брат привычно усмехается. Его забинтованная рука поднимается, ложась на свободное плечо, которое он тут же давит своим весом.

— Уверена?

Их двоих отвлекает звон рядом. Мелисса только сейчас, подняв глаза, понимает, что все это время чуть ли не напротив неё сидели близнецы Уизли. Джордж, уронивший вилку, сейчас опускался за ней под стол, пыхтя на самого себя или на вилку. А Фред, который днями ранее спас ее от издевательств брата, смотрел в их сторону с интересом. Мелиссе показалось, что он словно читал все то, что скрывается под лицемерной картинкой. Драко, замечая это, что-то нечленораздельно мычит, а после выпрямляется.

— Ладно. Удачи тебе сегодня, сестричка, — повышая тон голоса, чтобы гриффиндорцы его услышали, говорит он, хлопает бинтами девочку по плечу, а после отдаляется к столу своего факультета.

Мелисса, ощущая на себе осуждающие взгляды, пыхтит про себя. Желудок неприятно скручивает, а в горле появляется тошнота, весь аппетит тут же пропадает. Она уверенно встает, в привычном стиле вздёргивая подбородок, и уходит прочь из Большого зала. Впереди её еще ждут два сложных урока зельеварения у Снейпа.

Сложные уроки зельеварения, как и предполагала Мелисса, вправду оказались сложными. Она неправильно смешала ингредиенты, потому что ее постоянно отвлекали сзади споры ее брата и Поттера, и в конечном итоге зелье у нее не вышло, и профессор Снейп поставил ей большой О.

К обеду Мелисса уже шла без какого-либо настроения. Но Защита от Темных искусств очень привлекала ее, а новый преподаватель вызывал еще больший интерес. Она внимательно слушала профессора Люпина. Это был мужчина средних лет, светло-каштановые волосы едва тронуты сединой, но взгляд у него уставший. Одежда его была старая и потрепанная, что портило весь его внешний вид, но, несмотря на это, Малфой он понравился. Он был спокойным, тон его голоса — мягкий и тихий, легко воспринимался.

В очереди на сражение с боггартом Мелисса думала о том, во что же он обернется, когда подойдет ее черед. Она не знала свой главный страх: пауков она не боялась, змей тоже. Своего главного страха она и сама не знала, поэтому для неё это было очень волнительно. Вдруг она растеряется и не сможет с ним сразиться? Когда очередь дошла до нее, она на несколько секунд просто застыла, боясь сделать и шаг к боггарту.

— Мелисса, прошу. Вы обязательно справитесь, не волнуйтесь, — подбадривает ее профессор, слегка улыбаясь.

Тогда она подходит вперед. Щелчок. Боггарт превращается в образ матери Мелиссы, который она так долго строила в своей голове из всех найденных фотографий. А сейчас она видит ее как живую, впервые: длинные белокурые волосы, как и у нее самой, мягкие черты лица, маленький нос, а, пожалуй, одно самое главное отличие — глаза, у мамы они очень красивые, цвета морской волны.

Внутри начинает приятно колоть, а дыхание учащается. Это скорее мечта, нежели страх. Но через секунду привидение в виде ее матери падает на пол от зеленой вспышки, прилетевшей в него. Она бледнеет и, кажется, вновь умирает. Хотя умереть, как и быть здесь, она не может, она же уже мертва. И сейчас Мелисса поняла, что ее самый главный страх — увидеть смерть матери. Когда она это видит, рука с палочкой начинает дрожать, а в глазах мутнеет. Она вскрикивает, прижимая ко рту ладонь, и отходит назад. Дети начинают суетиться от этой и вправду жуткой картины, и даже сам Люпин словно окаменел, что сейчас слабо заметила Мелисса. Он задерживает дыхание, смотря на ее боггарта, а после наконец наводит на него палочку. Из мертвой Авроры привидение превращается в серебристый шар. В конце концов, привидение окончательно исчезает, лопаясь на глазах учеников.

Мелиссу накрывает истерика. Всё тело дрожит, а из глаз начинают литься слезы, обжигающие щеки. Она тяжело дышит, пытаясь пройти сквозь учеников, которые смотрели на нее и шептались. Профессор хотел ее остановить, что-то сказав. Но она выбегает из класса, направляясь в туалет для девочек. Она слышит стук своего сердца. Голова начинает кружиться, а перед глазами лишь образ умирающей матери.

Когда через пятнадцать минут Мелисса находит в себе силы вернуться обратно в класс (не потому что хочет, а потому что надо), профессор Люпин уже объявляет всем домашнее задание и отпускает учеников. Малфой тоже хочет уйти, но замечает, как Люпин подзывает ее к себе. Она выпрямляет спину, неуверенно идет к нему, слыша обсуждения боггартов вокруг. Когда все выходят из класса, она остается наедине с профессором. Для чего он ее позвал?

— Я думаю, вам не помешает дополнительный урок. Приходите сегодня ко мне в кабинет после уроков, — садясь на стул, говорит Люпин.

Последнее, чего хочет Мелисса — это вновь встретить боггарта. Она желала бы больше никогда не видеть образ мертвой матери, но тем не менее слабо кивает. Выбора нет.

— Хорошо, сэр.

Она собирается уже уходить, но Люпин вдруг неуверенно говорит ей вслед:

— Мне жаль, что сегодня при всем классе открылось что-то слишком личное для вас.

Девочка удивляется его словам. Обычно все учителя в Хогвартсе безэмоциональны. Ей даже становится чуть спокойнее после его слов, и она слабо улыбается.

— Всё в порядке, профессор. Спасибо.

***

Весь день после этого урока Малфой ходила поникшей, она не могла сосредоточиться. Ей лишь очень хотелось, чтобы этот день побыстрее закончился. Однокашники шептались при виде неё и обсуждали ее боггарта, что раздражало еще больше, и хотелось скрыться. Повезло только, что пока что на виду ей не попался Драко, который явно был бы не в восторге, узнав, во что обернулся её боггарт. Когда наконец закончились все уроки, Мелисса устало поплелась в кабинет профессора Люпина. Она не считает это настолько важной темой, чтобы отрабатывать ее после уроков, но все же выбора нет. Хорошо хоть, что сам Люпин был достаточно приятным по первым впечатлениям. Она стучит в дверь, а после аккуратно проходит внутрь. Кабинет освещает теплый свет настольной лампы. Он маленький, но достаточно уютный. Профессор сидит, читая «Пророк». Заметив Мелиссу, он тут же поднимает на нее взгляд.

— Добрый вечер, проходи, присаживайся.

Мелисса, немного хмурясь, проходит вглубь кабинета. Садится на стул около профессорского стола. Она думала, что они будут только сражаться с её боггартом.

— Извините, профессор, но я думала, мы будем работать с боггартом.

— Да, сейчас будем. Понимаешь, боггарты работают на страхе. Поэтому сначала нужно понять, почему именно ты этого так боишься и не можешь с собой совладать, — он прочищает горло, оттягивая воротник поношенного свитера. — Ты боишься увидеть смерть? Я правильно понял?

— Нет. Я боюсь видеть, как умерла эта девушка, в которую сегодня превратился боггарт, — спустя пару минут молчания вымолвила она, отводя глаза от Люпина, который, кажется, почему-то удивился ее словам.

— Хорошо. Как я уже объяснял сегодня, тебе нужно постараться представить своего боггарта в смешном виде, а только потом сказать заклинание. Поняла?

Мелисса кивнула в знак согласия.

— Хочешь шоколадку? Думаю, она поможет тебе лучше справиться, — достав из ящика плитку, неожиданно спросил профессор, протягивая Малфой плитку шоколада.

Она вскидывает брови и хочет отказать, но всё же берет; слова о том, что эта плитка поможет ей лучше справиться с заданием, подкупают. Развернув фольгу, она отламывает кусочек и кладет его в рот, остальное отдает обратно профессору. Шоколад очень вкусный и вправду немного успокаивает.

— Готова?

— Теперь точно да.

Люпин встал, выходя из кабинета. Мелисса пошла за ним. Они зашли во все ту же учительскую, что и сегодня утром. Там было на удивление совсем пусто. Лишь тусклый свет слабо освещал кабинет, а вечерний ветер, проникающий через окно, создавал приятную прохладу.

— Я попросил профессоров не появляться здесь около получаса, чтобы они не мешали мне проводить дополнительное занятие, — словно прочитав мысли Мелиссы, сказал Римус.

Они сокращают дистанцию, заходя в глубь класса. Старый гардероб для мантий, как и сегодня днем, зашатался. От этого Мелиссе стало труднее дышать, она вновь вспомнила сегодняшний урок.

— Сразу сосредоточься на чем-то смешном, — говорит профессор. Но как тут можно было думать о смешном, если в голове лишь образ умирающей матери?

— Заклинание помнишь? — Малфой кивнула.

Люпин сам подошел к шкафу, открывая его. Он сделал шаг в сторону, и боггарт смотрел прямо на Мелиссу. Щелчок. И перед ней вновь образ худой девушки с длинными белокурыми волосами, ее голубые глаза широко распахнуты и смотрят прямо на свою дочь. Мелиссе казалось, что все наяву, что перед ней живая мама. Тонкие длинные пальцы потянулись к ней, от чего внутри все перевернулось вверх дном. Но секунду спустя в тело матери прилетает все та же зеленая вспышка, заставляя ее упасть на пол. Мелиссе даже показалось, что она услышала звук, когда призрак упал. Она хотела сорваться с места и подбежать к призраку, желая его привести в чувство. Но неожиданно глаза матери вновь открылись, и она посмотрела на профессора Люпина.

— Римус, почему ты не позаботился о ней? Ты же знал, — голос был хриплый, нежный и тонкий, от чего кожа Мелиссы покрылась мурашками.

Внутри все скрутилось. Она ошарашенно посмотрела на профессора. Неужели он знал ее маму? Римус на секунду и сам замер, Мелисса заметила, что ему стало сложнее дышать.

— Ридикулус! — звонко произнес профессор.

Закрыв веки, он, видимо, сконцентрировал свое воображение на смешном, ведь призрак матери начал кататься по полу, звонко смеясь. Боггарт лопнул, кабинет заполнился клочками дыма. Привидение матери Мелиссы исчезло. На секунду кабинет покрылся гробовой тишиной, Мелисса не переставала смотреть на Люпина, надеясь найти ответы на свои вопросы.

— Такое бывает, что боггарты начинают разговаривать. Не часто, но бывает, — пожав плечами, угрюмо произнес он.

— А вы были знакомы с ней? — неожиданно даже для самой себя спросила Малфой.

— Да. Аврора, девушка, чью смерть вы боитесь увидеть, была моей хорошей приятельницей, — Мелисса заметила, как он вздохнул, о чем-то задумываясь.

Она только хотела спросить его еще о своей матери, как в учительскую зашел Снейп. Снейпа Мелисса ненавидела, и их неприязнь была более чем взаимной. Драко ему нравился, он все ему прощал и закрывал на многое глаза. Но Мелиссу он открыто терпеть не мог, и причина ей была очень интересна, но найти ее она пока что так и не смогла.

— Профессор Снейп, я вроде бы просил не заходить в учительскую ближайшие полчаса, — спокойно проговаривает Люпин, смотря на него.

— Это по поводу вашего лекарства, Люпин. Я думаю, это поважнее, чем учить Малфой, от которой все равно толку ноль, — он осматривает Мелиссу из-под прядей жирных волос и фыркает, морща кривой нос.

Мелисса с неприязнью смотрит на него. Внутри нее все горит. И она понимает, что слова Снейпа — правда, сегодня все смогли побороть свои страхи, кроме нее. Здесь больше никого нет, лишь одной ей понадобился дополнительный урок.

— Я бы поспорил. У мисс Малфой очень даже неплохо получается, — Люпин украдкой взглянул на нее, улыбнувшись. — Ну что ж, я думаю, на сегодня хватит, можете идти, Мелисса. Встретимся завтра.

— Хорошо, профессор. До свидания, — поправляя на плече сумку, Малфой разворачивается на пятках и шагает к двери.

— Доброй ночи, — вслед бросает ей Люпин.

***

О полученном письме Мелисса вспоминает только под самый конец дня, сидя на кресле в теплой гостиной Гриффиндора и поджимая ноги под себя. День выдался настолько трудным, что она вовсе забыла об этом. Но сейчас, отложив книгу, Мелисса достает из мантии сверток, который за все часы, находясь там, помялся. И вновь эта надпись кривым почерком:«Наследнице Блэк». Но кто это мог отправить? Очень мало кто знает о ее настоящей родословной. Она аккуратно разворачивает бумагу. Внутри оказывается плотная колдофотография, которую она тут же переворачивает лицом к себе:

Шестеро людей смотрели на нее, весело махая. Среди них Мелисса узнала маму, которая стояла в объятиях высокого парня с длинными прямыми черными волосами и серыми глазами. Мама ярко улыбалась, показывая свои белые зубы, её длинные белые волосы аккуратно обволакивали плечи и руки того парня, что обнимал её за плечи. Она была его ниже на голову. Слева от них стояли два парня, их руки были на плечах друг друга; у одного пшеничного цвета волосы, он пухлый и низкий, с острым носом, второй повыше, достаточно бледный, у него светло-каштановые волосы, а на губах мелькает нежная улыбка. Что-то эта улыбка Мелиссе напоминала, но она не могла понять, что именно. Возле этих парней стояла вторая пара; у парня были светло-карие глаза, черные непослушные волосы, тонкие черты лица — это была точная копия Поттера, только постарше. Неужто это его отец? Но что он тут забыл? Похожий на Поттера обнимал за талию рыжеволосую девушку с густыми волосами по плечи и поразительно зелеными глазами, одним она подмигивала.

Мелисса аккуратно провела пальцем по колдофотографии. Внутри нее затянулся тугой жгут, а под ребрами щекотало тепло. Она, не дыша, вглядывалась в колдофотографию и, сама не заметив того, начала в ответ улыбаться, смотря на мягкие улыбки этих шестерых людей. Маму она сразу узнала, обнимал её, наверное, отец, чем-то похожий на слабый образ в памяти, который собирала Мелисса. Низкий паренек ей был точно не знаком, рядом стоящий ей кого-то напоминал, но кого именно, она не могла понять, а последний парень был копией Поттера, наверное, его отец, а рядом, получается, мама. Неужели их родители были друзьями? Мелисса, хмуря брови, задумалась об этом. Ей казалось, что это уму непостижимо. Ведь сама Мелисса Гарри терпеть не могла так, как, наверное, ее Люциус. С Поттером у них не заладились отношения из-за их вражды с Драко. Гарри, пытаясь ответить Драко, задевал и Мелиссу, и в конечном итоге у него вышла вражда с двумя Малфоями.

Малфой задумалась, кто же ей все-таки отправил эту колдофотографию? И кто эти два парня посередине? Мелиссе было настолько интересно получить ответы на эти вопросы, что она всю ночь ломала себе голову догадками, вглядываясь в эту колдофотографию и продолжая улыбаться радостным маме и отцу. Пошла в спальню она только после полуночи. Мелисса, переодевшись в пижаму, забралась в свою кровать. Соседки уже давно спали. И её глаза закрывались от желания уснуть, но она еще пару минут любовалась родителями и их друзьями, поглаживая гладкую бумагу подушечками пальцев.