Пролог
Аврора, ступая по скользким листьям, морщится. Прохладный ветер обдувает лицо, развевая белоснежные волосы. Она кутается в пальто, пытаясь согреться. Дойдя до нужного здания, останавливается. Грудь сжимает неприятное предчувствие, голова кружится, а перед глазами всплывают страшные картины: зелёные вспышки, плач ребенка, знакомые голоса друзей и жуткий смех, от которого по коже бегут мурашки. Она прижимается рукой к деревянной стене дома, закрывая глаза. Медленно открывает веки, быстро моргая. По вискам бьет боль, дыхание учащается, пульс становится чаще. Аврора обладала даром ясновидения, но, признаться честно, ненавидела его, потому что знала слишком много наперед. Развивать дар она не хотела, из-за чего видения были неясными. Ей хочется сползти по грязной стене в надежде, что это ложные видения или что она их неправильно поняла. Но Блэк находит в себе силы резко открыть дверь, которая, к ее удивлению, не заперта. Она с опаской переступает порог, но, увидев открывшуюся картину, ее словно окатывает ледяной водой, и она отступает на шаг.
Она не видела мародеров после замужества с Регулусом. Но в последнее время ее так мучили кошмары и видения с ними, что она не могла не попытаться увидеть хотя бы одного из них. Узнать о местонахождении Питера Петтигрю было сложно, но в конечном итоге она стояла на пороге его укрытия не зря.
Он стоял к ней спиной. Рукава свитера были закатаны, оголяя дрожащие руки. На левой руке, поверх белой кожи, был набит череп с выползающей изо рта змеей, которая, казалось, вот-вот выпрыгнет и удушит саму Аврору. Питер замечает девушку на пороге секундами позже, когда она уже успевает осознать увиденное и сопоставить со своими видениями. Аврора знала, что Хранителем Тайны выбрали именно его, а не Сириуса. Как же они ошиблись! Он предал их. Он предал Поттеров. Петтигрю резко опускает рукав, оборачиваясь к Блэк, но по ее глазам ясно, что она все видела.
— Ты грязный ублюдок! — выхватывает она из кармана пальто палочку, направляя ее на него. — Авада Кедавра! — Блэк, выплескивая всю свою злость, бросает в него смертельное заклинание, но тот отпрыгивает в сторону, и заклинание попадает в зеркало, разбивая его.
— Аврора, не глупи! В этом сила! Твой муж такой же, как я. Мы одно целое, сила в этом, Ава, — он снова закатывает рукав, показывая свою метку, которую Блэк хотелось содрать голыми руками.
— Закрой свой гнилой рот! И никогда не сравнивай себя с Регулусом. Ты никчемная тварь. Ты предатель! — кричит она.
— Инкарцеро! — в этот раз она попадает в цель, и тело Петтигрю опутывают веревки.
Аврора понимает, что времени на разговоры нет, поэтому срывается с места. В голове лишь надежда спасти Поттеров, любой ценой. Она подбегает к Питеру, пытаясь сдержаться и не убить его. Ей нужно к Поттерам, нужно узнать, где они.
Оказавшись с помощью трансгрессии в нужном месте, Аврора чувствует, что задыхается. Кажется, тело вот-вот рухнет. Небо прорезает молния, начинается дождь. Аврора чувствует слабость, сердце бешено стучит. Глаза сами собой закрываются, и каждый раз она видит зеленую вспышку, безумный смех и детский плач. Подойдя к двери, она начинает колотить в нее кулаками.
— Джеймс! Лили! Бегите! Он сдал вас! Он вас предал!
Небо громыхает, Блэк кажется, что по коже проходит электрический разряд. Она слышит, как дрожит земля, а сзади раздается тот самый безумный смех, от которого по коже бегут мурашки. Она крепко сжимает палочку, хоть и понимает, что шансов у нее нет. Черная дымка заполняет воздух, легкие сжимаются, она начинает кашлять.
— Джеймс! Он здесь! Бегите! — сквозь кашель ее голос почти срывается, и непонятно, слышит ли ее Поттер, ведь звуки непогоды все заглушают.
— Аврора, не позорь моего верного соратника, твоего мужа. Я пощажу тебя только из-за него. Дай мне пройти!
От его мерзкого голоса хочется заткнуть уши. Аврора разворачивается к нему лицом, закрывая дверь своей хрупкой спиной. Отвратительное лицо Волан-де-Морта смотрит на нее с усмешкой, красные глаза впиваются в ее, заставляя голову кружиться. Ей становится страшно, тело бьет дрожь, ноги подкашиваются.
— Авада Кедавра! — вспышка из палочки летит мимо цели – сил ее слабого организма не хватает.
Она чувствует, как слабеет, но продолжает стоять. Волан-де-Морт лишь звонко смеется в ответ на ее заклинание.
— Глупая девчонка, дай мне пройти к моей цели.
— Круцио! — вскрикивает она, и на этот раз его тело дергается. По морщинистому лицу ясно, что заклинание сработало, но не на полную силу.
— Ты доигралась. Авада Кедавра! — рычит он, и из его палочки вылетает зеленая вспышка, которая попадает прямо в ослабевшее тело Авроры.
Ее передергивает. По венам словно проходит огненный поток, тело парализует. Она падает на скользкий пол. В глазах всплывает образ маленькой дочери, ее черные, завораживающие глаза, а затем такие же черные глаза матери Сириуса, мысль о котором заставляет её сердце биться быстрее даже сейчас. Но спустя пару минут она перестает слышать гром, безумный смех, голос Джеймса, который в первые секунды еще доносится до нее, а затем – и стук собственного сердца.
***
Вальбурга укачивала на руках внучку, которая непривычно громко плакала. Женщина ходила по комнате с ребенком на руках. За окном гремела гроза, ливень барабанил по подоконнику, от чего малышка хныкала еще сильнее.
— Ну же, детка, успокойся. Я понятия не имею, где шатается твоя мать, — фыркнула Вальбурга, вздернув острый подбородок.
Блэк, признаться честно, недолюбливала невестку. Причиной их брака с её младшим сына была лишь чистокровность Авроры. У той были другие взгляды на жизнь, что и раздражало Вальбургу. Аврора, по ее мнению, была глупой и легкомысленной. Но Регулус постоянно защищал жену, говоря, что его в ней все устраивает. Из-за любви сына и уважения к родителям Авроры, Блэк пришлось смириться. Тем более, Аврора сразу после свадьбы родила ребенка, не выставлять же их за дверь.
Мелиссу Вальбурга любила – это ведь дочь ее любимого сына. Хоть малышка мало унаследовала от отца: на затылке росли белоснежные волосы, как у матери, маленький нос – тоже как у нее, лишь глаза, пожалуй, пошли в род Блэк – черные, как смоль, словно поглощающие все вокруг.
Когда дверь в комнату открылась, внутрь вошел Орион. У него была идеально ровная спина, а подбородок привычно вздернут вверх. Он прокашлялся, привлекая внимание жены. Вальбурга внимательно посмотрела на мужа, ожидая его слов.
— Аврору нашли мертвой на пороге дома Поттеров, — произнес он своим привычно низким, сухим и спокойным голосом, словно ничего не произошло.
Вальбурга даже не попыталась изобразить печаль. Она лишь цокнула языком. К Поттерам у нее была личная неприязнь.
— Это было понятно, что ей не стоило возиться с ними. Лили эта, если не ошибаюсь, грязнокровка. А Джеймс... это же к нему Сириус ускакал, дружок его верный, — фыркнула женщина, продолжая качать внучку, которая начала плакать еще громче, словно поняла слова деда.
Орион прочистил горло. Имя старшего сына давно не звучало в его доме, но он решил не зацикливаться на этом. Здесь уже все давно решили, что Сириус – забытое прошлое, у них есть только один сын – Регулус.
— А я бы и не пустил ее больше на порог нашего дома. Мы же много раз говорили ей не водиться с грязнокровками.
— Ладно, Орион, хватит. Нет ее больше. У нас внучка без матери осталась.
— Ничего. Сами воспитаем, хоть человека из нее вырастим.
— Боюсь, Реджи тяжело переживет это. Он ее любил, — вздохнув, произнес Блэк, глядя на внучку на своих руках.
— Он мужчина, справится, — с этими словами глава семейства Блэк вышел из комнаты, хлопнув дверью, и оставил Вальбургу одну с неуспокаивающейся внучкой.