Мечта об игуане

« — Пришло время учиться самостоятельности.

— Уже?

— Да. Пора.

— Но я не хочу. Не могу.

— Попробуй, и всё получится. Я верю, что ты сумеешь создать собственный уголок в этом прогнившем мире.

— Разве можно в гнили творить нечто светлое?

— А кто сказал, что ты должна творить свет?»

Смотреть на одноклассников и не моргать — навык приобретённый. Стася не знала, с какого именно раза у неё получилось, да это и неважно. Зато она прекрасно помнила другое — что школы полны незнакомцев и врагов.

Ей никогда не удавалось влиться в коллектив. Пока сверстники катались на велосипедах или смотрели фильмы, она сидела дома — читала книги про фантастических тварей. Землю окружало множество планет и миллиарды тысяч звёзд, так неужели на них не было других жителей? Или же людей из будущего, экстрасенсов, древних богов? Ну или банальных зелёных человечков с Марса? И если их там не было, то где же они находились? Где-то да должны были — Стася сделала именно такой вывод. Ведь в противном случае не существовало бы передач и объявлений про гадалок, и фильмы про НЛО и похищения в неприлично большом количестве не крутили бы по телевизору. Откуда люди вообще узнали про них? Сами выдумать не могли, человеческий мозг не настолько изобретателен. Значит, всё это окружало их изначально, просто поздно поняли. Их глаз видит соринку в чужом доме, а в своём и горы грязи годами не замечает.

Долгое время Стася пыталась найти того или ту, кто сможет стать ей другом. Но никто не разделял её странного увлечения, все смеялись. Уфология — не что иное, как лженаука. Такое любят те, кто не от мира сего. Чувство одиночество снедало, подобно дракону, пожирающему подаренную ему невесту-девственницу. А потом Стася наткнулась на статью в интернете, послужившую отправной точкой для выбора этого места.

Переезд пришёлся на июнь. В разгар каникул ребята тухли в душном классе, выслушивая нотации Киры Владимировны. Родители решили, что свободное время нужно проводить с пользой, поэтому дружно записали детей в летний лагерь. Взгляд учительницы блуждал по потным лицам, а уголки губ ползли вверх, словно она показывала своё превосходство над человеческими личинками. Теперь личинкой была и Стася.

— Добрый день, ребята. Прошу минуточку внимания, у нас появилась новенькая ученица, — сухо произнесла Кира Владимировна, и её спина содрогнулась. — Представься.

Стася расправила плечи и наконец-то осмелилась посмотреть на одноклассников. Карими глазами она прожигала их лица, а они в ответ — её. Казалось, что дети вот-вот пробуравят друг в друге зияющие дыры размером с колесо КамАЗа.

— Станислава Вяха. Я совсем недавно приехала, ещё не освоилась. Мало что успела повидать, но центральный парк красивый. Родилась в другой стране, прожила там до восьми лет, потом переехала в Россию вместе с мамой.

— А почему решила перевестись именно в нашу школу?

— Ну, у меня были проблемы с учителями. Предвзятое отношение, можно сказать. А сюда мой… папа ходил.

— А в России где ты жила? Где больше понравилось?

— Мне довольно часто приходилось менять место жительства и место учёбы тоже. Перечислить всё или последнее?

Стася увидела тень разочарования на лице учительницы. Кира Владимировна сверкнула оправой очков и проворчала:

— Последнее.

— Воронеж.

— Отлично. Дети, позаботьтесь о Славе и помогите ей с уроками. Занимай любое свободное место.

При упоминании «Славы» у Стаси дёрнулся уголок губ. Она ненавидела, когда её так называли. Но спорить с учительницей — глупое занятие.

Впрочем, теперь можно было позволить себе моргнуть. Стася зашагала вглубь класса. Ей казалось, что стены давят на неё, а потолок, подобно сладкой, вязкой патоке, затекает в уши и глаза. Ослепляя, оглушая. Она старалась выглядеть уверенной, одновременно вспоминая самый первый день в школе — нервы, плач. Вещи летали по дому, а цветы оказались в помойке, хотя ими должна была наслаждаться преподавательница. Сейчас Стася не имела права опозориться перед одноклассниками или учителями, даже если было очень страшно. Если она начнёт сильно выделяться, быть слишком застенчивой, мрачной или неряшливой, всё это приведёт к тому, что её посчитают мишенью. А как только она в неё превратится, всё кончено. Жизнь никогда не станет прежней, на неё повесят ярлык с надписью «изгой» и будут над ней издеваться.

Стася всегда боялась показаться «не такой», пыталась всеми силами подружиться с ребятами… Но ей было не дано это сделать, ведь она замкнутая девочка с тараканами в голове. Несколько раз ей доводилось слышать, как младшеклассники говорили о том, что она колдунья и может наслать порчу. К сожалению, это были всего лишь слухи.

Стася остановилась около парты, за которой сидела одна девочка. В глаза бросались тёмно-русые волосы, заплетённые в косички, толстая оправа очков и чёрный кожаный ранец, лежащий на парте. Складывалось ощущение чего-то близкого, но в то же время опасного. На первый взгляд она казалась типичной зубрилкой, но нужно всегда заглядывать глубже. Стася ощутила, как капли пота стекают по спине, заставляя её чувствовать себя неловко и глупо, и слегка покачала головой, чтобы светлые прядки закрыли половину её лица и заодно — выражение дискомфорта, навеваемого новой одноклассницей.

— Могу… могу я сесть здесь? — пропищала Стася и быстро смутилась. Тоненькие пальчики едва коснулись заднего кармашка на портфеле.

— Нет, — ответила девочка, отодвигая рюкзак в сторону новенькой. — Я всегда сижу одна.

— Но…

— Ты не поняла?

На Стасю устремился суровый взгляд, от которого она поёжилась.

— Эй! Иди сюда!

Стася обернулась и увидела мальчишку, улыбающегося во все тридцать два.

— Спасибо.

Она села справа от него и торопливо достала альбом с карандашами.

— А тебя как зовут?

— Игнат. Рад знакомству.

Стася кивнула и стала выводить ёлочки, попутно посматривая из-под чёлки на нелюдимую девочку, сидевшую у окна. Та отрешённым взглядом уставилась в доску и принялась что-то царапать ручкой в зелёной тетради. Мальчишки тем временем носились по кабинету, стремясь разнести абсолютно всё. Они швыряли мяч о стены с такой силой, что на них чуть ли не оставались вмятины, а на головы сыпалась штукатурка. Пожалуй, только в этот момент Стася заметила, что учительница покинула кабинет.

— А что это за девочка? Она всегда одна?

— Это Тоня. Не обращай на неё внимания — она в первый день такое отчебучила!

— Какое — такое?

— Заявила, что её не интересуют обычные люди. Она готова контактировать исключительно с паранормальным и инопланетным. Странная, да?

Стася вновь лишь кивнула.

— Может, она фанатка ужасов или типа того?

Игнат равнодушно пожал плечами и открыл тетрадь.

— Ты в математике разбираешься? Я перед каникулами тест завалил, еле-еле на тройку сдал. Теперь всё лето решать примеры и задачи буду, — его лицо исказила гримаса отвращения.

Что-то ударило Стасю в висок. Она ойкнула от неожиданности и развернулась в противоположную сторону. Это была Тоня, с невозмутимым лицом разглядывающая ребят, которые проходили мимо окна после тренировки. Когда же Стася отвернулась, что-то снова стукнулось о её голову.

— Да что такое? — раздражённо прошипела Стася, потирая ушибленное место.

Взгляд упал на серый комок бумаги. Она осторожно распрямила лист. Мелким кривым почерком на нём было выведено: «Назови истинную причину своего пребывания здесь. Тебя заинтересовало поле?»

«Откуда она узнала?! Я же не могу рассказать кому-либо о своём расследовании, хотя… Игнат сказал, что она тоже увлекается всем инопланетным. Она может мне помочь. Но нужно действовать осторожно».

— Го-во-ри, — прошептала Тоня одними губами и хитро улыбнулась.

Стася почувствовала, как холодок пробежал по спине. Во рту появился металлический привкус. Зрачки Тониных глаз сузились, а потом резко приняли обычную форму. Стася подумала, что сходит с ума. Ей стало невыносимо тошно, словно помещение наполнилось запахом дуриана.

Хлопок по парте, и Тоня резко вскочила. Ребята притихли. Игнат поднялся с места, подавившись соком.

— Ты что, совсем обалдела?!

— Время интересных историй! — прокричала Тоня на весь кабинет. Окружающие замерли. Даже модница с первой парты отложила в сторону розовый лак для ногтей.

Наступил момент, когда Стася могла что-то изменить. Нашёлся кто-то страннее неё.

— Ну, пускай рассказывает. Я всё равно ни во что не верю, — простонала модница, сгребая остатки косметики в мусорное ведро.

Все столпились вокруг парты. Мальчишки хохотали, а девчонки закатывали глаза и отталкивали друг друга, пытаясь увидеть Тоню. До Стаси доносились отрывки их фраз: «Опять за своё…», «Не хочу слушать…», «Опять про ужасы эти…»

— Начинай, — скомандовал Игнат, забираясь с ногами на парту. По его лицу было видно, что он привык к чудачествам, но глаза выдавали неподдельный интерес. В них Стася видела те самые горящие искорки, что были у неё самой.

Она любила смотреть ужастики по телевизору, когда родители уходили спать, — убавляла звук, а иногда и вовсе выключала его. Это было её главной ошибкой, ведь она считала, что зло идёт от мерзких фэнтезийных морд, а не от обычных людей. С содроганием она вспоминала пылающие жаждой мести глаза, скулила в одеяло и звала маму. Но мама не приходила. Никогда.

Выждав драматическую паузу, Тоня начала рассказ.

— Это произошло в девяностые годы в одном маленьком посёлке. Он был настолько маленьким, что в нём была одна-единственная школа, в которую ходили всего десять человек: пять девчонок и пять мальчишек. На первый взгляд, они прекрасно ладили между собой, но это было ложью. Своеобразным миражом. На самом деле эти ребята ненавидели друг друга и пытались найти способ либо истребить друг друга, либо добиться закрытия школы. Мило, правда?

— Не отвлекайся, пожалуйста, — одёрнула модница Тоню. Её голос дрожал, контролировать его от внезапно нахлынувшего волнения не получалось.

— Как скажешь, — произнесла Тоня, окидывая присутствующих недобрым взглядом. — В один летний день к ним пришёл новый ученик. Им оказался мальчик ужасной наружности, приехавший из крупного города. Его огромные очки вызывали лишь жалость, и некоторым казалось, что они добавляли ему парочку лишних килограммов. В тот же день подростки жестоко избили его и полумёртвым оставили на маковом поле. Раньше его называли Полем тишины. Говорят, что в этом месте жил Бог. Все семь дней он молчал, раздумывая о том, что хочет создать. Мальчишка пролежал на том поле ровно шесть суток, а потом бесследно пропал. На седьмой день стая ворон пролетела над маками и окрасила их в чёрный цвет. Дети, совершившие жестокое преступление, не знали о защитнике погибшего. У мальчишки была игуана. Суть в том, что она не была простой рептилией — она была реинкарнацией Бога, которая отомстила за друга. Ребят не искали, даже не пытались найти. Дело закрыли моментально. Несчастный случай, каких много в мире. Каждые семь секунд погибают люди, это нужно принять и жить дальше. А игуана не смогла смириться… Каждую ночь она приходила к домам маленьких убийц и источала запах смерти, который пропитывал стены, обои, волосы, еду, а по краям радужек их глаз появлялись мелкие мушки. Они размножались до тех пор, пока человек не прекращал видеть солнечные лучи. Я услышала эту историю от мамы несколько лет назад, — Тоня резко замолчала и ухмыльнулась. — Как и в любой сказке, здесь тоже есть одна истина: люди одинаково тупы и завистливы.

Мерзкое чувство страха сковало Стасю по рукам и ногам. Ей было плохо: голова кружилась, тошнота подступала к горлу. Это походило на какой-то сюр. Но она мысленно успокаивала себя — это, наверное, из-за жары.

Тоня поднялась с места, расталкивая ничего не понимающих одноклассников, затем встала у огромного окна, из которого лился яркий свет, и с высокомерным выражением лица бросила:

— Вы — тупое стадо баранов.

Все опешили, никак не ожидав подобного заявления. Учителя изредка позволяли себе говорить грубости в адрес старшеклассников, но слышать такое от младшеклашки…

Некоторое время дети молчали, обдумывая сказанное. Первым опомнился Игнат.

— Мы? — ехидно переспросил он, скрипя зубами. — А ты святая, значит?

Тоня качнулась назад и на более лёгкой ноте выдохнула:

— Я не имела в виду тебя или кого-то другого, кто сейчас с нами в комнате. Это скорее общий вывод для людей как вида.

Пара зелёных глаз уставилась на толпу притихших одноклассников, вызывая тупую тоску. Коленка у Стаси предательски дрогнула. Неужели это и есть животный страх?

— Типичная история того времени. Мне тоже родители рассказали про одну девочку, которую изнасиловали, убили и расфасовали по всем мусорным бакам города. Банальное нравоучение, не более, — высказала свою точку зрения модница и поднялась. Кто-то хрюкнул, услышав её слова, а кто-то не подал вида. Все хотели поскорее забыть и историю, и оскорбление. — Пойдёмте домой. Скрипка, наверное, свалила к другому классу.

Ребята хором закричали и выдвинулись на улицу. Снаружи стояла невыносимая жара. Столбик термометра приблизился к отметке в сорок два градуса. Такого адского лета давно не было — будто бы неведомая сила пробудила что-то зловещее.

— Эй, можно тебя? — позвал Стасю уже знакомый голос. — Тебе понравилась история?

— Неплохо. Это местный фольклор? В каждом городе, селе и деревне есть этакие легенды. У нас тоже они встречаются. Взять хотя бы…

— Эта история правдива, всё произошло именно здесь! Можешь найти новости в интернете, стоит лишь вбить в поисковик что-то вроде «Сумасшедшая игуана сожрала десятерых». Очень занимательно, а какие кадры! Я такого зрелища не видала даже в голливудском кино.

— Спасибо, но на фото меня не хватит, — Стася выдавила нервный смешок.

— А хочешь, чтобы я отвела тебя к этому полю? Ты же за этим сюда приехала?

— Не понимаю, о чём ты… Я по другим причинам…

Она не успела договорить, когда почувствовала, как рука Тони вцепилась в её запястье, а сухое, горячее дыхание обдало ухо.

— Ты мне нравишься. Хочешь, научу управлять тупицами?

— В к-каком смысле?

Стася чуть не врезалась в столб. Медленно посмотрела в лицо Тоне. Оно было безумным. Кожа приобрела зеленоватый оттенок, на щеках выступили фиолетовые жилки. В отражении её глаз можно было увидеть паутинки.

«Мерзость», — стрелой пронеслось в голове Стаси.

— Надумаешь — пиши, — Тоня вручила ей пластиковую карточку с изображением жёлтых глаз и растворилась в воздухе. Её будто бы и не было.

Горячий асфальт плавил балетки, а запах гари вызывал неприятный привкус желчи. Остальные ребята ушли далеко вперёд, а Стасю в одиночестве оставили на медленно плавившейся улице. Ей было не привыкать к такому отношению, но нехорошее предчувствие всё равно поселилось в душе.

Девочка добежала до остановки, где ждал отчим. Он подвёз её до дома, а потом снова уехал по делам, высадив Стасю у огромной золотистой постройки. Именно здесь она теперь и жила. Ужасный запах краски не выветривался, и приходилось мириться с этой проблемой, — он ощущался на одежде, теле, даже в мозгу и, кажется, был способен выжечь глазные яблоки.

Стася вдохнула побольше воздуха и вошла внутрь.

— Мам, ты дома?

Ответом служило молчание.

Мама и отчим вечно пропадали на работе. Они хотели, чтобы дочь ни в чём не нуждалась. Это можно было понять, поэтому она зла на них не держала. Оба работали в органах: отчим — полицейским, мать — психологом. Зарплата у них была небольшая, но её вполне хватало на безбедное существование. Никаких преступлений в городе не происходило — чего ожидать от посёлка?

«Надеюсь, мы не умрём с голоду», — вспомнились Стасе слова матери накануне отъезда.

Налив немного молока, она уселась на пуфик и включила телевизор. Не совсем советский и не совсем пузатый — старых моделей «JVC». Его можно было выкручивать на чёрно-белый колор, который любил Вадим Юрьевич, отчим. Он зачастую засыпал под монохромный видеоряд и шипение.

Прощёлкав каналы, Стася выбрала один из центральных, где говорили о предстоящих экзаменах выпускников. Они были далеко, но это только казалось.

Стася опустошила стакан так быстро, что даже не заметила. Голос ведущего, похожего на Чеширского кота, вгонял в сон. Он бубнил что-то про будущих учёных и медиков, про подсчёт золотых медалей… На самом деле их только эти медали и волновали, а покалеченная психика — нет. Стася где-то читала, что для школьников хотели сократить летние каникулы. Нечего маяться дурью — учёба, учёба и только учёба! Но сколько ребят покончило с собой из-за прессинга в школе? Сколько невинных душ покинуло этот мир на несколько десятилетий раньше? А кто в этом виноват? Любой педагог скажет, что всё из-за компьютерных игр или аниме. В правительстве запретят парочку, ужесточат правила проведения ОГЭ и ЕГЭ, повысят проходные баллы и получат ещё несколько сотен безмолвных трупов.

Стасю раздражало равнодушие взрослых, поэтому ей хотелось оставаться ребёнком.

«Лучше умереть маленькой, но с чистой душой. А взрослые живут долго, но они такие бесчувственные. Ненавидят всех вокруг, в особенности детей. Рожают, а потом бросают. Уж лучше аборт. Не хочу быть такой, умереть бы прямо сейчас».

Подобные мысли периодически появлялись в её голове. Но потом она находила в себе силы для жизни и продолжала заниматься повседневными делами. Ей не хотелось огорчать маму и бросать её на малознакомого, по сути, чужого мужчину.

Неожиданно голос, звучавший из динамиков, поменялся на женский. Обрывистыми фразами ведущая пыталась сообщить что-то важное, но из-за помех Стасе никак не удавалось разобраться в её словах, поэтому она застонала, выключила телевизор, после чего улеглась поудобнее и погрузилась в царство Морфея. Но даже там тошнотворный запах смерти сумел отыскать её.

«Игуана — реинкарнация Бога». Эта фраза крутилась на языке всю ночь и весь день, пока Стася не пришла в школу. А ровно в десять тридцать утра Кира Владимировна сообщила ребятам ужасную новость: Тоня не вернулась домой. Камеры видеонаблюдения не смогли засечь её ни по пути из школы, ни в каком-либо другом месте. Она пропала после разговора со Стасей.

Модница и ещё несколько девочек рассказали учительнице о том, что новенькая и Тоня шли вместе — о чём-то разговаривали, по-девичьи хихикали и потом скрылись. Стасе захотелось вскочить и закричать, что их слова — ложь, но имело ли это смысл? Она в любом случае стала подозреваемой.