Глава 22.
Ева сидела за рабочим столом, сосредоточенно перегибаясь над тетрадями, когда в воздухе повеяло притягательным запахом. Дверь в комнату была закрыта, но аромат из кухни пробивался сквозь щели. Мама, как всегда, что-то готовила, и Ева, на мгновение отвлекшись от школьных задач, вдохнула глубже. Крылышки с картошкой? А может, что-то другое? Закрыв глаза, она на секунду потерялась в этом приятном ощущении.
Но в тот же миг охватило горькое сожаление - отца не было уже несколько дней. Вахта, снова вахта. Его не хватало, особенно в такие моменты, когда мамина рука поднималась на неё, и Ева чувствовала, как в груди сжимается что-то невыносимое. «Папа, помоги мне.» - закричала бы она, если бы он был рядом.
Когда домашнее задание наконец закончилось, Ева, не спеша, направилась на кухню. Мама сидела за столом, уставившись в экран телефона, время от времени бросая взгляды на духовой шкаф.
– Вкусно пахнет. – сказала Ева, стараясь подарить маме улыбку.
Женщина подняла на дочь свой привычный недовольный взгляд.
— Ясно.
– Что-то случилось? – спросила Ева, и страх прокрался в её голос.
– Да, Ева, случилось. Я хочу тебе сказать, чтобы ты бралась за учебу. Это важная часть в твоей жизни. Без этого ты никуда, понимаешь? – произнесла мать, словно заученное правило.
– Мам.
– Что мам? Хватит, Ева! У меня сил больше нет! И твои подружки - прекращай общаться с ними! – продолжила мать, на этот раз голос её звучал громче.
Ева уселась на стул, резко опустив голову.
– Хватит, пожалуйста, улица никак не мешает моим делам. Я же хорошо учусь. – попыталась она защитить себя.
– Четверки по твоему - это хорошо? – женщина удивилась, словно не могла поверить собственным ушам. – Только пятерки должны быть, Ева! Раньше такого не было. Что творится?! С лесбиянками какими-то дружишь?
Мать вдруг замерла, устремив на Еву проницательный взгляд.
– Точно, лесбиянки... И ты туда же, тварь малолетняя? – зло выкрикнула она, и в этот миг на её лице заиграла ненависть. – Я-то думала, что моя доченька только гулять ходит, а она...
Не завершив мысль, женщина поднялась со своего места, подошла к Еве и вдруг ударила её по щеке.
– Мам, ты чего? – Ева в ужасе схватилась за пылающую кожу, слезы стремительно набежали на глаза.
– Ты посмешище, отвратительное создание! Зачем я тебя вообще рожала? – голос матери звучал так, как будто обрушивался целый мир. – Говорила же мне моя мать: «Если не получается, значит, и не нужен вам ребенок». Вот как меня Бог наказал - тобой, ненавижу!
– Мам... – мямлила Ева, стараясь собрать себя.
– Я все сказала! – прозвучало словно приговор. – Или ты меня не поняла? Тебе показать, чтоб точно дошло?
– Нет, мам! Я все поняла! Честно! Сейчас же закончу общение! – взвизгнула Ева, подскакивая со стула и стремглав убегая в свою комнату.
Слёзы катились по щекам, наполняя мир вокруг горечью. «Соня...» - мелькнула мысль. Она любила её, очень любила, но понимала, что если не покончит с этим, то хуже будет ей.
***
Перед началом прочтения советуется включит песню: убей меня - ooes
Ева не могла заставить себя разорвать эту тонкую, но столь болезненную нить, связывающую её с Соней. Тот день, когда ей нужно было всё закончить, стал для неё настоящим испытанием. Что-то невидимое, но ощутимое, удерживало в плену. Порыв к свободе останавливался, как будто кто-то шептал: «Подумай о боли близких».
Школа стала для Евы сценой её жизненной драмы. Все эти улыбки и разговоры с Сашей давались ей с трудом. Она слабо улыбается, делая вид, что всё в порядке, хотя в душе её разрывалась буря. Противно было от самой себя, она понимала: даже молчаливое расстояние между ней и Соней обрекает её на страдания. Как могли такие чувства превратиться в источник боли?
Ева решила действовать осторожно, начиная с малых шагов. Она начала избегать встреч с друзьями, находя ненадёжные отмазки. «Завтра, может, погода не та» - лгала она самой себе, но внутри её только росло чувство вины.
Самым трудным было сидеть рядом с Сашей. Они были неразлучны, но Ева обратилась к учителю с просьбой. «Пожалуйста, пересадите меня». Никто не знал истинны, ведь все были уверены, что это лишь прихоть учителя.
Теперь, покидая школу, она направлялась к Соне, в душе готовясь к последней встрече. Шаги были лёгкими, но каждый из них звучал, как последние удары сердца.
– Сонька моя! – улыбнулась Ева, подбегая к возлюбленной и крепко обняв её.
Это было объятие на прощание, ведь она хотела запомнить каждую толику тепла, что дарила ей Соня.
– Маленькая моя. – ответила Соня с такой искренней улыбкой, что Ева чуть не расплакалась. – Как прошёл день?
– Всё отлично, как всегда, школа... надоела уже. – почти с ноткой скуки выдавила Ева.
– Скоро всё закончится. – уверенно сказала Соня. – Чуть-чуть осталось, малышка.
– Да, чуть-чуть. – выдохнула Ева, вновь увлекаясь в объятия, словно хотела в них раствориться. Её губы искали Соню, и в момент, когда их губы встретились, мир вокруг исчезал. Как будто земля ускользала из-под ног.
– Ты такая гиперактивная сегодня. – смеясь, отметила Соня.
– Я тебя очень люблю. – прошептала Ева, и в момент этого откровения ощутила, как каждое слово предавало ей малость сил.
– А я то тебя как люблю, маленькая моя.
Соня нежно притянула Еву к себе. Их губы соприкоснулись, и это был поцелуй, полный сокровенного смятения и яркого страха. Ева чувствовала, как сердце сжимается, а слёзы, готовые вырваться на свободу, начинали подступать к горлу. Весь её разум ворочался в океане тревожных мыслей.
Она знала: это последний раз, когда губы Кульгавой касаются её, это было словно тёплый дождь в холодный вечер. Больно, как если бы кто-то рвал её на куски, и ей хотелось кричать, крушить всё вокруг. Но Ева понимала, что должна это сделать.
Ева была прилежной дочерью, и это правило шло глубже, чем простая покорность - оно тянулось корнями. Она должна была не огорчать маму. Поэтому, попрощавшись с миром собственных желаний, она пыталась сохранить улыбку, даже когда в душе бушевал шторм.
Поцелуй закончился, но его тепло осталось в воздухе, невидимой нитью связывая их. Ева взглянула в глаза Сони, полные нежности и пламени. «Прощай.» - прошептала она сама себе, хотя всё её существо кричало «останься».
***
– Мам, я дома! – захлопнула за собой дверь Ева.
В ответ ей послышалась тишина, тяжеловесная, что, казалось, она поглощает звуки.
Ева, как всегда, направилась на кухню. Мать сидела за столом, погружённая в собственные мысли.
– Мам, – тихо произнесла Ева, укрывая слова под слоем нерешительности. – я дома.
Но вновь тишина обрушилась на неё, напоминание о том, что порой молчание громче любых слов. Мать словно не замечала Еву, как будто её присутствие оказалось нежеланным.
– Ты закончила с ними общение? – наконец раздался голос женщины, но в нём отсутствовала нотка интереса, скорее, это был лишь холодный вопрос, лишённый тепла.
– Да. – кивнула Ева, стараясь вложить в свой ответ уверенность. – От Саши отсела. Соню везде в черный список кинула. Они меня не беспокоят даже.
– Молодец. – произнесла мать, механически поднимая взгляд. – Садись кушать.
«Врешь, Ева. Соня осталась.»
Хуйня, мелкая глава
(тгк: unffrdbl)