Глава 25. Истинная сущность.
Немой крик ужаса вырвался из моей груди. Глаза расширились до предела, тело сковало льдом. Я не могла пошевелиться, лишь смотреть, как чудовище, сжимаясь и вытягиваясь, готовится к прыжку. Секунда тянулась бесконечно.
В этот самый момент из-за плотных кустов, словно тень, бесшумно выскочил Эдмунд.
(Даже после жаркой ссоры с Летти он не мог позволить себе оставить ее одну с этим подозрительным Райаном. Его интуиция кричала об опасности, и он шел по их следу, держась на почтительном расстоянии, слушая их разговор. Он видел, как менялось лицо Летти, как она изливала свою боль, и как жуткие тени сгущались вокруг Райана. А затем он увидел трансформацию.)
—Летти! Назад! — проревел Эдмунд, его голос был полон отчаяния и решимости. Он бросился вперед в тот самый миг, когда чудовище сделало свой первый стремительный выпад.
Эдмунд толкнул меня в сторону с такой силой, что я, потеряв равновесие, упала на землю, колени больно ударились о корни деревьев. В следующее мгновение монстр, не успев скорректировать свой прыжок, врезался в Эдмунда. Раздался глухой, разрывающий звук, будто ломались ветки, но это было тело Эдмунда, принявшее на себя удар. Он отлетел назад, тяжело ударившись о ствол старого дерева, и резко выдохнул, изогнувшись от пронзительной боли.
Лежащая на земле, я все еще не могла прийти в себя.Взгляд был прикован к Эдмунду, который, превозмогая боль, уже выхватывал свой меч. Меч Силы засверкал в тусклом свете луны. Чудовище, казалось, лишь раздраженно фыркнуло, увидев, что его добыча ушла, и теперь перед ним стоял воин.
— Ублюдок! — выплюнул Эдмунд, поднимаясь на ноги. Он чувствовал острую, жгучую боль в боку, но адреналин заглушал ее.
Монстр был огромен, его тенистые конечности били по воздуху, создавая завихрения холодного ветра. Эдмунд бросился в бой, его меч рассекал воздух, оставляя за собой серебристые следы. Он наносил удар за ударом, стараясь поразить существо, но его клинок лишь проходил сквозь дымчатое тело Райана, словно сквозь туман. Монстр рычал, его клыкастая пасть щелкала в нескольких сантиметрах от лица Эдмунда, а когтистые лапы пытались схватить его.
Я наблюдала за этим, не в силах оторвать взгляд. Ужас медленно отступал, уступая место новой, острой волне эмоций – страху за Эдмунда. Он, который только что ссорился с мной, сейчас рисковал своей жизнью ради меня. Сердце сжалось от странного, незнакомого тепла.
Звуки битвы – яростное рычание монстра и звон меча Эдмунда – донеслись до лагеря. Через несколько минут из темноты леса выбежали остальные: Питер, Сьюзен, Люси, Майя и Август. Их лица были искажены тревогой.
— Эдмунд! — крикнул Питер, вытаскивая свой меч.
Сьюзен натянула тетиву лука, Люси схватила свой кинжал, Майя и Август тоже приготовились к бою. Они бросились на помощь, но их атаки были такими же бесполезными. Мечи проходили насквозь, стрелы исчезали в дымчатом теле существа, не причиняя ему вреда. Монстр, казалось, становился только сильнее, его рычание усиливалось, а движения становились еще быстрее. Он питался их отчаянием, их злостью на него, их страхом.
Эдмунд, отшатнувшись от очередного удара, который едва не сбил его с ног, внезапно озарился. Он вспомнил мои слова, исповедь, а затем слова Райана о "самом первом воспоминании", и как монстр набрал силу именно в момент излияния моей боли.
— Стойте! — прокричал он, задыхаясь от боли и усталости. — Оно питается злостью! Обидой! Страхом! Мы не можем его ранить! Мы должны дать ему противоположное!
Питер, отбивая очередной удар лапы чудовища, вопросительно посмотрел на него.
—Что?!
— Воспоминания! — выкрикнул Эдмунд, его глаза горели решимостью. — Хорошие! Теплые! Вспоминайте все самое лучшее! Делитесь! Мы должны заставить его голодать!
Мысль была безумной, но в тот момент это был их единственный шанс. Первой, словно под гипнозом, среагировала Люси. Она отпрыгнула от монстра, ее взгляд стал мечтательным.
— Я помню, как мистер Тумнус пригласил меня на чай! Как он играл на своей флейте, и шел снег! Было так уютно!
Монстр дернулся, его тело затрепетало, словно его ударило током. Из него вырвался шипящий, страдальческий звук. Он почувствовал отвратительную для него волну тепла.
Сьюзен, поняв, что происходит, быстро произнесла:
— Первый раз, когда я увидела Нарнию! Этот запах хвои, и снег, и как будто весь мир открылся передо мной!
Еще один болезненный рывок монстра.
Питер, сражаясь, но теперь с новым пониманием, выкрикнул:
— Когда после заточения Эдмунда у Белой Колдуньи, я смог видеть как он ест! В безопасности, рядом со мной!
Монстр завыл, его очертания стали размытыми, часть теней, из которых он состоял, начала рассеиваться. Эдмунд, несмотря на рану, почувствовал прилив сил. Он знал, что они на верном пути. Он сам, тяжело дыша, пробормотал:
Как Аслан пришел за мной... Как я снова увидел солнце и почувствовал себя свободным!
Теперь и Греи начали присоединяться. Майя, которая всегда была такой сдержанной, вдруг закрыла глаза на секунду.
— Когда мама расчесывала каждый раз мне волосы перед сном! — Майю начало согревать внутреннее тепло от воспоминаний.
Август, которого отец лишил многих радостей, вспомнил:
— Когда мама подарила мне свою скрипку! Я всё ещё играю на ней! — Его голос был полон ностальгии. Монстр зашипел, из его пасти вырвался пар.
Все еще лежащая я на земле, наблюдала за происходящим.Сердце билось как сумасшедшее.Я увидела, как монстр корчится от боли от их воспоминаний.
— Первый раз, когда мама обняла меня после того дня! — прошептала я, голос дрожал, но глаза смотрели прямо на исчезающее чудовище. — Она просто держала меня, и это было так тепло и безопасно!
Монстр закричал пронзительным, нечеловеческим криком. Его форма исказилась в последний раз, словно мираж, а затем, с едва слышным хлопком, оно просто исчезло, растворившись в воздухе, оставив после себя лишь легкий запах озона и звенящую тишину.
Все стояли, тяжело дыша, их оружие опущено. Лес вновь погрузился в спокойную ночную тишину. В воздухе витало ощущение чистоты, словно злая энергия была вычищена.
Я, все еще на коленях, смотрела на то место, где только что был монстр. А затем взгляд переместился на Эдмунда. Он стоял, прислонившись к дереву, бледный, с разорванной одеждой и кровью, сочащейся из бока. Но его глаза, несмотря на боль, смотрели на меня с теплотой. Впервые за долгое время я почувствовала себя не просто понятой, но и защищенной.
И это чувство было таким же ошеломляющим, как и битва, которую мы только что выиграли.