Связь с Желанным | 18+ | ✔️ [Связь Мафии #4]

— Лоренцо.

Достав вибрирующий от звонка телефон из кармана брюк, я отступил от Габриэлы, которая торопливо отвернулась от меня к стене, всхлипывая. Я тоже отвернулся, отвечая на звонок Витторио, надеясь, что это что-то срочное и важное.

— Сообщили, что один из складов по производству наших наркотиков обокрала русская мафия, — это было первое, что он сказал. — Где ты потерялся? Нам надо ехать туда вместе.

В другом конце коридора, в котором мы стояли, появился Витторио, который, видимо, искал меня. Нашел не вовремя.

Пройдясь серьезным взглядом сначала по мне, а после по своей плачущей рядом сестре, он превратился в настоящего хищника. Догадаться, что произошло, было нетрудно.

Габриэла развернулась в сторону брата. На ее лице не было и следа от слез, но лицо было осунувшимся в печали.

Витторио быстро оказался рядом со мной, схватив меня за воротник пиджака и притянув к себе. Я позволил. Он голосом, близким к спокойному, прошипел прямо мне в лицо.

— Какого хрена ты сделал с Габриэлой?

Спокойный тон Витторио мог значить только одно. Этот день станет моим последним.

— Витторио, прошу, не надо, ничего не случилось, — завопила Габриэла, появившаяся рядом с нами.

Витторио перевел взгляд с меня на нее и обратно. Оттолкнув меня от себя резким движением он приказал.

— Бери мою сестру и найди свою, тихо выходите к выходу, жду в лимузине, — он развернулся и ушел в другом направлении.

Я знал, что ему нужно было успокоиться, чтобы прямо сейчас не убить меня. Это было бы неприятно на празднике в честь рождения ребенка.

Габриэла продолжала стоять рядом со мной, пока я поправлял рубашку и пиджак. Развернувшись к ней, я заметил, как она дрожала. То ли от страха, то ли от чего-то еще, но я просто кивнул ей, предполагая, что она пойдет за мной.

Мы оказались в заполненном гостями зале. Габриэла шла за мной, пока мой путь не перегородил Флавио Беллуччи, появившись крайне не вовремя.

Я смог обойти его, но вот Габриэлу, плетущуюся позади меня, он остановил. Он взял ее руку в свою, собираясь поцеловать тыльную сторону ладони. Вернувшись к ним, я взял эту руку Габриэлы за запястье, вырывая из хватки Флавио.

Увидев меня, он скривился, но я, проигнорировав это, повел Габриэлу за собой. Она последний раз извиняюще улыбнулась ему и смущенно опустила взгляд вниз.

Наконец я заметил Рианну, болтающую с Валентино Инганнаморте. Не медля, я направился к ним.

— Простите, — сказала Габриэла, когда мы своим появлением прервали их беседу.

— Нам пора, — сообщил я, взяв сестру под локоть, чтобы отвести отсюда, но она сопротивлялась, начиная задавать вопросы.

К не великому счастью, Валентино ушел, попрощавшись, и я повел сестру и Габриэлу к выходу, оставаясь незаметным.

— Может быть, ты объяснишь, в чем дело? — снова спросила Рианна, раздражаясь все больше с каждым своим вопросом, на который я не давал ответа.

— Нападение, — коротко ответил я, и все ее препирательства закончились.

Витторио уже ждал нас в черном лимузине, когда мы сели. Рианна и Габриела сели напротив, а я рядом с Витторио, надеясь, что он не задушит меня при моей же и своей сестре.

Этого не случилось, поэтому я попытался поговорить о нападении русских перед тем, как мы доедем до нашего склада.

— Я предупреждал что сначала нам стоило переговорить с Алексеем и такого бы не произошло, они не остановятся на этом, — шепотом сказал я чтобы услышал только Витторио.

После моих слов его напряженное состояние стало тревожнее. Руки сжались в кулаки. Я прекрасно знал, что для Витторио тема с русской мафией была и останется проблемой.

Сектор впервые пробрался на наши территории, когда мы с Витторио были еще слишком малы и не были в делах семьи. Наши отцы совершенно не знали, как сработаться с ними, потому что русская мафия работала без принципов и без компромиссов. Они были слишком опасны и были готовы пойти на все, потому что им нечего терять. Чего не скажешь о наших отцах, которые управляли семьей, целым кланом. Они не смогли прийти к договоренностям или хотя бы к неприкасаемости.

По итогу пришлось платить сполна. Григорий Михеев, возглавлявший тогда Сектор здесь, на Сицилии, убил мать Витторио и пытался убить его самого. Все обошлось одной потерей, как думали сначала. Все стало намного хуже, когда на место Григория, которого убили наши люди, пришел его младший брат Алексей Михеев. Этот мужчина был безумен. Про него можно было точно сказать, что он умрет, только бы отомстить и забрать себе все, что имеем мы.

— Они словно уличные крысы, — зашипел Витторио. — У них нет правил в этой игре, и переговоры с ними не привели бы ни к чему. Алексей играет грязно и будет ждать, что мы ответим тем же.

— Не в наших интересах отвечать так же грязно, — заметил я. — Мы не привыкли идти в таком направлении.

— Поэтому он не получит ответа, когда будет ждать, — злобно прошептал он. — Он получит ответ сюрпризом в виде смерти, не сегодня так завтра.

Как бы там ни было, я чувствовал, что Витторио говорит своими внутренними чувствами и скрытыми эмоциями. Он хочет отомстить Алексею и Сектору. Зная его, он будет копить эту месть и гнев, пока в один день не обрушит на них. Но что нам еще нужно будет пережить и получить от них, чтобы потом растоптать Сектор окончательно? Неизвестность пугает, и они знали это умело используя.

***

Когда мы доставили наших сестер в особняк Барбаросса, мы направились на разгромленный русскими склад. Многие наши солдаты пострадали, а некоторые погибли. Товар обокрали, и мы понимали, что теперь Алексей будет продавать его с завышенной ценой и получать прибыль, которая должна была быть наша.

Пока мы разбирались с этим беспорядком, Витторио выглядел задумчивым и молчаливым. Позже мы вернулись в особняк, чтобы обсудить наши дальнейшие действия с Алессандро Барбаросса и моим отцом.

Мы зашли внутрь, когда Витторио с яростью в глазах схватил меня за горло и прижал к стене мертвой хваткой.

— Теперь ты можешь подробно объяснить мне, что делал с моей сестрой в том коридоре, — в негодовании прорычал он.

Моя рука перехватила его руку, что держала хваткой мое горло. Он отпустил меня, и, откашлявшись, я предложил ему пройти в гостиную, чтобы я мог объясниться, даже если мне не хотелось делать этого. Витторио скоро станет моим Доном, и я был обязан, соблюдая честь.

Витторио молча, но с опасным выражением лица прошел в гостиную, усевшись в кресло. Я сел в кресло напротив. Он смотрел напряженно, ожидающе.

— Возможно, ты не заметил, но Габриэла влюблена в меня, — на выдохе сказал я.

Руки Витторио сжали подлокотники, словно это было горло его врага. Вместо них мог оказаться я.

— Что ты сделал, раз так вышло? — бдительно глядя на меня, прищурив глаза, спросил он.

— Думаю, это случилось несколько лет назад, — начал я. — Я ничего не делал с твоей младшей сестрой, но я и правда нравлюсь ей и говорю тебе это сейчас, чтобы ты смог остановить и образумить ее, потому останавливаться на том, что есть сейчас, она не собирается.

Мне нужно было, чтобы Витторио, как ее старший брат, решил эту проблему. Габриэла не хотела слушать меня, но и продолжаться это не могло, потому что довело бы до плохого исхода и разбитого большого сердца Габриэлы.

Витторио лишь сдержанно кивнул на мое объяснение и принял задумчивый вид, уходя в свои мысли и размышления. Я мог только надеяться, что он поможет сестре справиться с этим.

— Габриэла.

Всю ночь после прошлого вечера, где Лоренцо рассказал о том, какой видит меня, я много думала и размышляла над этим. Теперь я знала, в чем причина отсутствия его интереса ко мне. И как я раньше не догадалась, в чем была проблема.

Поэтому следующим днем рано утром я записалась в салон к личному мастеру моей мамы для смены имиджа. Под предлогом обычной стрижки я вместе с одним из телохранителей поехала в салон красоты для выполнения своего плана.

Девушка-мастер лет двадцати пяти встретила меня с улыбкой и свежим кофе с дорогими конфетами. Я, улыбаясь и горя от предвкушения, объяснила ей, что хочу, чтобы она сделала. Процесс занял много времени, потому что задача была не самой простой, но результат того стоил.

Через несколько часов в отражении зеркала я видела Габриэлу с темными, почти черного цвета прямыми волосами вместо светлых, воздушных. Передние пряди были подстрижены и лежали каскадом. Я несколько раз проводила по прямым прядям рукой, ощущая их гладкость.

В какой-то степени мне нравился мой новый внешний вид. Мое лицо с новым цветом волос также обрело другое выражение, но никуда было деться от мягких черт моего лица. Это не подходило к типажу девушек, которых обычно выбирал Лоренцо, однако я надеялась, что мой новый цвет волос привлечет его внимание. У меня еще был шанс.

Сразу после салона, где я заплатила немаленькую сумму денег и несколько раз поблагодарила мастера за прекрасно проделанную работу, я попросила телохранителя отвезти меня на улицу, заполненную дорогими бутиками, чтобы обновить и свой гардероб, который точно не подходил для моего нового нужного образа.

Я заходила в различные бутики с самой дорогой одеждой. Покупая облегающие платья темно-фиолетового, черного и даже синего цвета, разных маленьких сумок под цвет платьям и туфель на тонких шпильках, я понимала, что мне нужно походить на настоящую светскую даму, какой была моя мать и многие другие девушки и женщины в Диаволе.

С заполненными пакетами с белыми классическими рубашками, юбками карандаш, открытыми коктейльными платьями и сумочками я довольная возвращалась домой. Сердце трепетало от представления, как на меня будет смотреть Лоренцо, когда увидит в новом свете, а душа словно поникла. Это была не я, но я знала, что готова изменить себя и сделать все, только чтобы обрести счастье с любимым мужчиной. Меня не поймут, и я не жду этого, но когда отчаяние накрывает с головой, ты готов бороться несмотря ни на что.

По пути в свою комнату я никого не встретила. Проскользнув в спальню, я ощутила странное чувство неправильности. Моя такая светлая девичья комната отражала меня, но теперь сама я не была отражением себя, и находиться здесь, среди этого розового декора, мягких подушек и нежных пионов, расставленных в вазу, было ошибкой.

Оставив пакеты с одеждой у двери, я прошла в комнату, осматривая все здесь, словно видела впервые. Подошла к белому большому туалетному столику, уставленному коробочками с декоративной красивой косметикой, открытками, написанными вручную, маленькой игрушкой в виде единорога. Взяв стоявшие рядом розовые духи «Miss Dior» с бантиком на крышке, я понюхала их, понимая, что больше не должна пахнуть так. Розами, ванилью и белым мускусом. Не тот запах.

Вернувшись к пакетам, в одном из них я достала новые купленные духи. Их запах олицетворял богатство и настоящую темную женскую энергию, притягивающую мужчин. Это то, что было нужно.

Отныне я буду такой. Может, я нежна и невинна душой и сердцем, и изменить этого я не могу, но мой внешний вид подвластен моим изменениям.

***

Вечером на ужин я не спустилась. Было трудно отказаться от правил, но одно нарушение было не таким страшным. Мне просто не хотелось, чтобы кто-то из семьи видел мой новый цвет волос и новую одежду. Я уже примеряла шелковое длинное платье цветом темной сливы, которое облегало мое тело, создавая вторую струящуюся кожу, крутясь у зеркала.

К этому платью я подобрала золотые босоножки на тонкой шпильке и такую же сумочку с золотой цепочкой. В голове не переставали проноситься мысли о том, что это теперь настоящая я.

Неожиданный стук в дверь заставил меня подскочить. Я, подумав, что это служанка, что принесла мне мой ужин в комнату, побежала открыть дверь. Я чуть не упала, когда передо мной стоял Витторио.

Он, увидев меня в платье и на высоких каблуках, явно удивился, а потом нахмурился, выглядя по-злому. Опустив взгляд в пол, я стояла перед ним, чувствуя стыд. Брат, обойдя меня, зашел в мою комнату. Я закрыла за ним дверь и медленно развернулась к нему, смотря на него, еле подняв взгляд. Витторио осматривал пакеты с одеждой, стоявшие на полу, и некоторую из них, лежавшую на кровати. Он, конечно же, сразу догадался, что дело не из хороших.

— Решила сменить гардероб, — вякнула я, что ли, оправдываясь перед братом.

— И цвет волос, — резко развернувшись ко мне, указал он на мои волосы.

Строгий вид брата мне не очень нравился. Я чувствовала себя маленькой девочкой, которую отчитывали за непослушание. В детстве у меня точно такого не было, потому что я всегда старалась быть прилежной. Сейчас я должна и сменить свой характер. Стать увереннее и напористее. Сильной и сексуальной женщиной, чтобы Лоренцо выбрал меня и только меня.

— Я взрослею, у меня меняются интересы и вкус, что в этом плохого? — сцепив пальцы в замок для спокойствия и пожав плечами, спросила я.

Витторио сжал губы и сел на край кровати, проведя ладонью по лбу. Теперь он выглядел уставшим и даже отчасти растерянным.

— Если ты сделала это только потому, что сама захотела видеть себя такой, то это не плохо и правильно, — заговорил он голосом настоящего старшего брата, который пытается понять и помочь младшей сестре. — Но если кто-то сподвигнул тебя на такие кардинальные изменения, это неправильно, Габи, — вздохнул он.

Мои ладони вспотели, а глаза почему-то защипало. То ли потому что я врала брату, то ли из-за понимания, что Витторио может о чем-то догадываться.

Брат, заметив мое состояние, поднялся и подошел ко мне, обняв. Витторио всегда было тяжело проявлять чувства и хоть каплю нежности, но со мной он всегда был таким. Понимающим, отзывчивым и добрым старшим братом. Я любила его и не могла врать и скрывать что-то. Все равно он поймет и узнает.

— Я люблю его, но что мне еще оставалось делать, если он не видит меня такой, какая я есть. Если я изменюсь, то он увидит меня, заметит и станет моим, — всхлипывая, говорила я в грудь брату.

Он крепче прижал меня к себе, погладив по голове. Я обнимала его за талию и плакала от безысходности.

— Ты не должна была влюбляться в него, не должна была делать этого ради него, — он взял меня за плечи, слегка отстраняя от себя. — Ты не должна меняться ради кого-то, кто не любит и не принимает тебя такой, какая ты есть. Я люблю тебя такой, какая ты есть, и Донато тоже. Мы любим тебя, потому что ты уникальна, и этого не изменить. Так зачем же пытаться стать другой ради человека, который даже не является твоей семьей или всем для тебя? Не совершай ошибку, Габриэла.

— Это не ошибка, это шаг к моему счастью с любимым человеком, — утирая слезы, ответила я.

— Разве твой любимый человек заставит тебя быть тем, чем ты не являешься? — с вялой улыбкой спросил он.

— Но он не заставлял, — поправила я.

— И все же ты изменяешь себя только чтобы привлечь его внимание, — Витторио слегка тряхнул меня за плечи. — Чтобы я больше не видел того, как ты пытаешься угодить и понравиться кому-то, становясь тем, кем ты не являешься и не хочешь быть.

Брат улыбнулся улыбкой, больше походившей на оскал. Что ему было известно, я не знала, но надеялась, что он ничего не сделает с Лоренцо.