Мой препод - лёд

Открыв глаза, улыбаюсь так, что губы болят.

Как идиот.

Увидел бы отец, обязательно бы сказал любимую фразу про то, что смех без причины, признак дурачины. Хотя по версии нынешнего Данила Милохина смех без причины – это от счастья и когда все свои дома. Даже если это собака, дважды обоссавшая кожаное сиденье «Мерседеса». Куда её девать?

Повернувшись набок, с трепетом в душе разглядываю как подрагивают Юлины изогнутые ресницы от еле слышного дыхания.

С тех пор как закончились пятнадцать суток, проведенных в подвале отделения полиции, прошло чуть больше двух недель. Юля с переменным успехом закрывает сессию, я всё это время занимался увольнением и документами, а ещё помогал Гаврилину с Соболевым. Их тендерным проектом и собираюсь заниматься предстоящее лето. За хороший процент, естественно.

Дал самому себе срок до осени, чтобы определиться с дальнейшими действиями.

Всё-таки теперь я не один и думать надо за троих. А у Юли в этом городе университет, друзья, родители. Почему-то уверен в случае, если я позову её на Камчатку, она не задумываясь поедет, но я также понял, настоящая любовь – это совсем не то, когда тебе хочется доказательств. Настоящую любовь хочется доказывать самому.

Снова и снова.

– Ты чего? – пугается Юля. Придерживая простынь, резко усаживается на кровать и по-детски трет глаза.

Я же молча созерцаю светящуюся кожу, тонкий изгиб позвоночника, линию талии и едва заметную с моего ракурса округлость груди.

– Иди ко мне, Юль, – мягко пододвигаю за локоть.

Она смеется. Звонко, счастливо.

– Мне нравится, как мы встречаем утро каждый день, – шепчет, перекидывая ногу и усаживаясь сверху. – Давай поклянемся, что так будет до самой старости, Дань?

– Клянусь, – не задумываясь, произношу. – Каждое утро до старости хорошенько трахать тебя по утрам.

– Да, блин, – морщится она и хохочет. – Ужас, как пошло и не романтично.

– Хочешь романтики, малыш? – внимательно разглядываю красивое личико.

– Да мне ничего не надо, – она смиренно улыбается и укладывается мне на грудь. – У меня теперь всё есть. Ты, Котлетка и зачёт по черчению…

Ластится.

Сердце будто бы в кулак сжимают, дышать нечем. Никогда ничего не попросит, не потребует. Только даёт и даёт. Всю себя готова отдать, дурочка.

В голове высекаю жирную зарубку – моя девочка желает романтики.
Между нами простынь, от которой хочется избавиться немедленно. В паху чувствуется приятная тяжесть. Тянусь к тумбочке и, открыв ящик, разочарованно вздыхаю.

– Презервативы закончились.

Юля вздрагивает и заглядывает мне в лицо. В глазах хитрый блеск.

– Может без них? – спрашивает с опаской. – Дань?

– Знаешь ведь, что нет, Юль, – непреклонно мотаю головой. – Хорошо, что пронесло в прошлый раз.

– Хорошо, – кивает она и, облизнув губы, чуть улыбается. – Я придумала, – хитро выговаривает.

Снижается к шее, зацеловывает мое плечо, щекотит кончиками волос торс.

– Ай, – смеюсь. —Что ты придумала-то?

Юля усаживается на коленки и сдирает с моих бедер простынь. Когда ход её мыслей добирается и до меня, в груди взрываются петарды.

– Твою мать, – откидываюсь на подушки, когда она проталкивает головку в рот. – Юля.

– Нравится, Дань?

– Очень. Такое утро мне тоже нравится.

Посмеиваясь, Юля с удовольствием облизывает член и пытается протолкнуть его дальше.

Размещаю ладонь у неё на голове, мягко направляя. Сам же стискиваю зубы, потому что эта картина мне даже в самом сладком сне присниться не могла.

Реальность лучше любых снов.
Моя реальность. Я в ней живу и существую каждый день.

На девятое мая мы ездили в гости к Гаврилиным  старшим. У Глеба Константиновича собрались все Гаврилины и Милохины. На заднем дворе дома накрыли длинный стол. Юля светилась от счастья и постоянно улыбалась. Я, мне кажется, пытался себя контролировать, но Мир сказал, что смотрелся все равно как счастливый болван.

Я впервые за двадцать пять лет почувствовал, что такое семья. Мама Юли, конечно, относится ко мне с настороженностью, но это ведь дело времени.

– А так нравится, Дань?

Киваю.

Инстинктивно подаюсь бедрами навстречу горячему рту, Юля всё понимает и наращивает темп. Глаз с неё не свожу. Длинные волосы, хрупкие пальцы, заостренные горошины сосков.

Вся только моя. С этой мыслью кончать веселее.

Хрипло выговариваю её имя и совершаю последнее движение, прежде чем чувствую, как тело и душа, словно единая пружина сдавливаются и выстреливают далеко во Вселенную. Юля вовремя отклоняется, обнимает член рукой и с интересом разглядывает весь процесс. Девчонка совсем.

После утреннего душа она снова, как и вчера, и позавчера выходит расстроенная. Внимательно наблюдаю за завтраком и когда Юля заканчивает с едой, привлекаю к себе:

– Ну, ты чего малыш? Снова ревела в туалете с утра?

– Я ведь от счастья, – всхлипывает.

– Странное у тебя счастье, – смеюсь, обнимая её за плечи. – После которого реветь приходится, сидя на унитазе.

– Что бы ты ещё понимал в счастьях, – снова плачет.

– Так, – произношу чуть строже. – Юль, давай поговорим. Что происходит? Месячные в конце месяца точно были?

– Бы-ли, – шмыгает носом.
Можно выдохнуть.

– Тогда что?

– Мне надо тебе кое-что рассказать, – виновато отводит глаза.

Блядь. После такого обычно что-то плохое говорят? Представить не могу, что она натворила? Мы все время вместе были. Две недели почти не расставались.

– Ну, конечно, рассказывай скорее и поедем.

– Ты может и ехать со мной не захочешь… после такого.

– Да, Господи…

– Я не всё в дневник написала. Ещё твоя мама звонила… Пока тебе не было.

– Мама? – закатываю глаза и выдыхаю.

– Ага. И я ей ответила, – смотрит на меня с вызовом. – Всё ей высказала, что думаю. А она мне приказала не лезть не в своё дело и обозвала глупой, представляешь?

– Да уж, – не знаю, что сказать.

В груди снова тепло разливается. Она, как львица, готова каждый раз вставать на мою защиту. Кто мы перед ней ни стоял.

Одновременно хрупкая и такая бесстрашная моя амазонка.

– А я ей сказала, что это она глупая и хорошо, что ты в Вячеслава Андреевича пошел, поэтому такой умный, – продолжает Юля.

– Я скоро ревновать начну к твоему Вячеславу Андреевичу, – ворчу, обнимая ее ещё крепче.

С отцом с тех пор как он сказал мне, что разочарован, я больше не созванивался, зато моя девушка держит с ним постоянную связь.

– Ты не обижаешься?

– За то, что ты моей маме сказала, что я умный? Нет, Юля.

– Это хорошо, – тут же становится радостной.

Но ведет себя всё равно странно. Решаю разобраться с этим вечером и после завтрака отвожу Юлю в университет, а сам направляюсь к Гаврилину в офис..

Там весь день совместно занимаемся разработкой проектной документации и составлением смет для тендера.

Соболев параллельно кружит по городу и собирает пакет необходимых для участия документов и банковских справок.

– Для регистрации на тендерной площадке нужны рекомендации, – замечаю, растирая затекшую шею.

– Папа обещал, что даст их от «Капитал Строя».

– Шикарно. А деньги на обеспечительный взнос?

– Взнос? Да думаю, соберем, – хмурится Мирон. – Я могу машину продать.

– Да на хрен такие жертвы? С коляской в детскую поликлинику будешь кататься, а на стройки на автобус проездной купишь? У меня есть инвестиции, я продам, – предлагаю. – Давно пора. В цене они выросли и зависли на одном уровне, того и гляди откатятся.

– Было бы неплохо, Дань, если есть такая возможность. Естественно, подпишем все необходимые документы о возврате и сумме процентов.

– Естественно, – иронизирую и переворачиваю мобильный телефон, чтобы посмотреть время.

Но вместо этого замечаю входящее сообщение от Юли.

– Это что за… – нахмуриваюсь.

– Что там? – снова отвлекается от экрана со сметой Гаврилин.

– Поеду, – произношу, захватывая ветровку.

– Что-то случилось?

– Нет. Нормально всё.

Выскочив из офиса, запрыгиваю в «Мерседес» и направляюсь домой. Параллельно пытаюсь набрать Юле на телефон, но она не берет трубку.

Ещё раз читаю сообщение:

«Прости, мне надо уехать».

Вспомнив, что на прошлой неделе мы оформили для неё новую банковскую карту, а приложение установили в мой андроид, жму на зеленую иконку и проваливаюсь в личный кабинет…

______________________________________

Звездочки)

Люблю❤️