Глава 28. Юля
Хочу, чтобы он остался…
Сегодня, завтра и навсегда.
Пока Даня врезается в мои губы и жадно оттягивает нижнюю зубами, у меня в голове, как на транспаранте, только одна мысль: хочу, чтобы мой был.
Не на год, а навсегда.
Мой. Только мой.
Нелепое предупреждение, что он не собирается это время со мной жить действует не хуже, чем хлёсткий удар по лицу. Оно бьёт наотмашь и проникает внутрь под кожу, вонзается в сердце полное надежд, разбивает его на тысячу уродливых осколков.
Мы ещё даже не начали, а я уже знаю, что в конце буду склеивать своё сердце лейкопластырем и горько плакать.
И, черт возьми, готова к этому!
Конечно, я переехала сюда с мыслью, что это поможет нам практически не расставаться.
Даня… привыкнет. Ко мне. И к Котлетке, конечно, куда ж я без неё? Но мой остроумный план под названием «Мы с Тамарой ходим парой или залюбить его до смерти» терпит фиаско, едва возникнув.
Единственное, я могу… немного схитрить. Сделать так, что уважаемый Данил Вячеславович просто не захочет уходить. Потому что ему понравится! Так понравится, что он сам обалдеет.
Мысленно себе кивнув, с особой тщательностью облизываю горячий язык и мерно покачиваюсь на каменных бёдрах.
Наше дыхание становится тяжелым, мы в унисон стонем и вжимаемся в друг друга.
– Пиз-дец, – шепчет он снова немного растерянно.
Как тогда в машине.
Сгребает ладонью мою грудь, второй с нетерпением наминает ягодицы. Я вспахиваю его волосы пальцами. Делаю то, о чем часами мечтала, сидя на парах по черчению. Взъерошить и вытряхнуть Данила Вячеславовича из футляра, в который он зачем-то всё время прячется.
Диковато осматриваем друг друга. Я отвисаю первая.
Пальчиками прохожусь по затылку, за ушами, по выдающимся скулам и широкому подбородку. Очерчиваю пухлые губы, Данил прикусывает мой мизинец. Я улыбаюсь, как дура.
Его зрачки, словно два драгоценных турмалина, разворачиваются ко мне гранями, которых я ещё не видела. В них огонь и желание, острое возбуждение, пропитанное похотью.
Продолжаю исследовать сильную шею, спартанские плечи.
Скидываю окончательно с них белоснежную рубашку. Его кожа такая приятная, как и всё в нём. Каждая часть его восхитительного тела для меня, как игрушка-антистресс.
Не хочется из рук выпускать. Только жмякать.
– Давай снимем это, Юля, – произносит нетерпеливо.
Кивает на колготки, тянет за пояс вместе со стрингами. Помогаю стащить всё это до щиколоток, потому что Даня отвлекается.
Склоняется, зацеловывает мой живот, талию. Ссадины немного неприятно щиплет от колючей щетины, но я этого практически не замечаю.
Упираюсь ладонями в плечи и извиваюсь, когда он, легонько кусая соски, скидывает на пол кружевной лиф.
Секунда. Миг.
И наши полуобнаженные тела соединяются. Если бы все люди на земле были пазлами, мы бы совпали идеально, потому что от соприкосновения моё тело начинает вибрировать.
Трогаем друг друга, как будто впервые видим. Впитываем образы и… наверное, предвкушаем.
– Кровать у тебя есть? – спрашивает он чуть диковато и хмуро смотрит на Котлетку. – Желательно где-нибудь за дверью.
Снова становится Данилом Вячеславовичем в футляре.
– В спальне, – облизнув губы, шепчу.
Шутить я тоже просто не в состоянии.
– Обхвати меня ногами, – приказывает Даня, стягивая колготки с бельем окончательно и затем поднимаясь с дивана.
Прячу лицо в его шее, кожа на которой тут же усеивается мурашками. Бережно ловлю их губами, как бабочек сачком, но они разбегаются всё дальше. Мужские ладони грубовато сжимают мои ягодицы.
В коридоре указываю на нужную дверь. Зайдя внутрь, Милохин не забывает плотно прикрыть её ногой.
Быстро осмотревшись, аккуратно опускает меня на кровать и я, уперевшись локтями, слежу за тем, как он кидает рядом со мной презерватив, тянется к ремню, распускает его, расстегивает пуговицу, ширинку. Тяжело дыша, избавляется от брюк вместе с трусами.
– Всё ещё не страшно? – хрипит, будто сам себя тормозя.
Мотаю головой из стороны в сторону, разглядываю покачивающийся огромный член и, сглатывая скопившуюся слюну, шепчу:
– Ни ка-пель-ки.
– Хотя должно бы уже, – сверкает глазами.
Зрачки-камни снова разворачиваются «моими» гранями.
– Не дождёшься, – задираю нос.
Он… улыбается. Улыбается!
Открыто и хищно.
Не знаю почему, но сейчас я уверена, что только со мной Данил Милохин такой. Я в хорошем (естественно) смысле сумасшедшая и… он тоже. Тоже сумасшедший.
Просто эту свою сторону никому не показывает.
Никому.
Кроме меня.
Внезапная позитивная мысль сводит с ума. Трусь голым задом о холодную ткань покрывала и понимаю, что хочу большей откровенности.
С ним.
Хотя куда бы уже больше? Я лежу с широко разведенными ногами. Силу моего желания он прекрасно видит, потому что между них предательски сыро.
Куда уж откровеннее? Правда?..
Время замирает. Мир сужается до нас двоих, планета качается на нашем безумии.
Под кипящим мужским взглядом, ладонью медленно очерчиваю грудь, веду ниже, вдоль живота.
Морщусь оттого, что случайно оцарапываю ссадину, но тут же ныряю в промежность и пропадаю в липком, горячем болоте.
Смотрю на вздымающуюся мощную грудь, косые мышцы живота, узкую дорожку светлых волос, от пупка уходящую пах.
В ушах шумит.
Выгибаюсь и развожу ноги шире. Чувствую себя развратной пошлячкой, но с ним по-другому не могу.
Потому что. Так. Хочется.
– Сегодня я сам, – проговаривает Даня и опускает руку на мою ладонь.
Сжимает её, отбрасывая. С профессорским видом оглаживает половые губы и большим пальцем очерчивает клитор.
– Дааааня, – закатываю глаза, прикрываю их двумя руками. – Боже-е!
Настойчивые пальцы терзают меня снизу, пробуют легонько протиснуться внутрь, растягивают.
– Пиз-дец просто, ты такая малышка…
Черт.
Всхлипываю досадно.
Это совсем не комплимент.
Убрав руки, округляю глаза, тщательнее рассматривая член с крупной головкой в его ладони.
Пугаюсь, что Дане что-то не нравится.
– Это только кажется. Я… ммм… вместительная, – хриплю задиристо.
Он отпускает низкий смешок, улыбается глазами и качает головой.
– Повезло так повезло.
Продолжает кружить по клитору, утопая во влаге. Я не выдерживаю, бедрами пытаюсь повторить движения, комкаю покрывало.
– Если будет больно или почувствуешь, что тебе плохо, просто оттолкни меня, – говорит Данил, натягивая презерватив.
Словно инструкцию перед полетом с парашютом зачитывает. Осталось только согласие на обработку данных подписать.
– Угу, – буркаю и кусаю губы.
Сталкиваемся взглядами.
Жаркими, пьяными.
Это больше похоже на лобовой удар. Он и я – в мясо.
«Никогда. Я никогда тебя не оттолкну, что бы ты ни сделал. Даже если ты меня ранишь».
Данил делает шаг, нависает сверху. Покрывает моё лицо короткими поцелуями и теперь ласкает клитор членом.
– А-а-а, – вскрикиваю, когда он совершает первый толчок и замирает. – Больно.
Сжимаю твердые плечи, в глазах туман вперемешку с яркими блёстками.
– Все нормально… Пожалуйста, – пугаюсь.
Он делает ещё одно движение бедрами. Закусываю внутреннюю сторону щеки и прячу за зубами всхлип. Боль распространяется по телу волнообразно. Милохин пытается быть нежным, но это больше напоминает слона в посудной лавке.
– Ш-ш, Юль, – шепчет и ухватившись за мой подбородок влажно целует.
Мозг пытается снизить контроль над телом. Я снова плыву, плыву от орудующего между моих губ языка и того, что раскаленный ствол внутри. Такой большой, а я ни хрена не вместительная!.. Меня словно наживую вспарывают.
Как вообще на это можно пойти, если не любить так, как я люблю этого мужчину?..
Пытаюсь расслабиться.
Соединяю ноги за его спиной. Привыкнув, еле заметно подаюсь вперёд.
Данил снова толкается в меня, сначала с опаской, осторожничает. Потом не сдерживается, отпускает себя.
Чуть отклоняется, смотрит в упор. Моргает. Из-под опущенных ресниц тоже уставляюсь на него.
Темп увеличивается, я удерживаю его взгляд. Мы впервые совпадаем «сумасшедшими» гранями. Мои, кроме него, тоже никто не видел, и я внутренне умираю, когда представляю, что когда-то смогу показать их кому-то другому.
Вдох-выдох.
Темп увеличивается. Между ног все горит. Неприятно, но вполне терпимо. Тем более, лучше, чем под ним я себя никогда не чувствовала.
Волна жара всё ближе подбирается к нужной точке. Она мучает, дразнит, терзает.
Вскрикиваю, когда в один момент член проникает особо глубоко.
Ладонями фиксирую влажное лицо перед собой.
Мне никогда не было так хорошо! Никогда!
Глазами спрашиваю: «Ты тоже это чувствуешь?»
Даня вместо ответа яростно целует, словно пытается съесть. Фиксирует мои руки над головой, не снижая темпа. Тяжесть его тела такая приятная, что я по-женски теряюсь.
Снова отклоняется. Стону, горю.
Глазами ору, требуя ответа: «Ты тоже это чувствуешь?»
Он молчит. Хладнокровно трахает.
Комната заполняется характерными шлепками, которые смешиваются в одном танце с моим внутренним дребезжащим криком.
«Скажи. Скажи. Скажи»
Ошеломительный оргазм неожиданно разрушает наш зрительный контакт, но я успеваю уловить легкий, возможно неосознанный, блеск в синих глазах…
Он чувствует. Тоже чувствует нашу близость. Даже если этого совершенно не хочет…
______________________________________
Звездочки)
Люблю❤️